От казаков днепровских до запорожских ч. 18

Все постулаты Броневского и его последователей – это, безусловно фантазии, и определённо можно сказать и показать, что московские беглые люди могли появиться на Дону, только тогда, когда бы их убедили, что они найдут там убежище и защиту, т.е. только спустя долгое время после появления казаков, после обращения крестьян в крепостных и после церковного раскола; в другое время беглецы из России появлялись на Дону исключительно единолично». Никто и не отрицает полностью проникновения отдельных русских на казачьи земли. Надо отметить, что много людей различных национальностей присоединились к казакам, о чём свидетельствуют некоторые казачьи фамилии: Греков, Татаркин, Калмыков, Черкесов, Черемисов, Башкиров, Грузинов, Мурзин, Горский, Татаринов, Персиянов, Персидсков, Ляхов, Жидков, Жидёнков, Евреинов, Сербин, Мордвинов, Мордвинцев, Ногаев, Молдованов и т. д. Все эти элементы из различных рас и племён, вполне добровольно, без какого-либо принуждения были ассимилированы казачьим народом, придав жизненной силы и укрепляя биологическую силу казачьего народа. Исследования древних историков указывают, что казачьи территории никогда не могли быть пустыми, потому что в разные времена наплывы новых народов прокатывались через них в Европу. Это в казачьих землях происходили дикие столкновения племён и народов, борющихся за обладание казачьим пространством. Высокие могильные курганы и могилы, рассыпанные по казачьим землям, указывают что скифы, сарматы, аланы, готы, касоги и другие лежат здесь.

Казачьи земли никогда не были пустыми. Напротив, были времена, когда они были переполнены с излишком. Жизнь здесь кипела интенсивно и драматично, чем в тихих дремотных лесах Севера. Казачьи земли просто не нуждались в притоке новых людских сил, поскольку здесь имелись их собственные народы, которые жили здесь и делали этот регион плодородным. Вплоть до настоящего времени в казачьих землях, сохранилось множество названий, которые по своим истокам ясно свидетельствуют об их возникновении задолго до татарского нашествия: Миус, Хопёр, Аксай, Тор, Айдар, Курман, Сал, Кальмиус и другие реки, которые орошают земли Казакии. Это показывает преемственность населения, которое сохранило имена рек, местностей, предметов повседневного использования и т.д., передавая их через живую речь. Этот факт опять показывает, что казаки пришли к жизни путём рождения из местных, туземных элементов, а не из перерождения беглых московских крестьян и преступников. Казаки не могли появиться в результате московитской колонизации, поскольку исторические, этнографические, психологические и другие данные выступают против такого предположения официальных российских историков. Русский взгляд на происхождение казаков мог быть принят только теми людьми, которые не хотели или не имели возможности изучить эти вопросы более глубоко; людьми удовлетворенными официальной «теорией», изобретённой во имя политической целесообразности. «Теория» Броневского прилежно и методично вбивалась в головы русских со школьной скамьи.

Если казаки были созданы на юге из беглых русских и предпринимали согласно русским историкам и политикам, добровольную миссию «защиты границ Матери России», тогда почему казаки не появляются по соседству с Литвой, с литовскими рыцарями? Здесь точно также было необходимо охранять границы в длительной борьбе с достаточно сильными и воинственными народами, западными соседями. Почему же казаки не поставили себя в краю «балтийской» Руси, когда эти границы были подвержены частым вторжениям со стороны норманнов? Почему береговые русские, такие как новгородцы и др. из числа лучших моряков пассивно сносили эти вторжения, даже платили дань во времена, когда казаки, при гораздо более трудных обстоятельствах не только не платили туркам дани, обладавшим более могущественным государством, чем норманнское, но сами угрожали стенам турецких городов, и даже столице – Константинополю. Почему казаки не сформировались на северо-востоке или севере, куда русские также сбегали от давления своих правителей, где также были враждебные племена и была также необходима защита границ? Почему московское правительство должно было послать солдат из центра, на их защиту? И, наконец, почему в течение всей истории и через всю огромную Российскую империю, не встречается даже намёка на характерные черты и образ жизни, через которые определяется само понятие казачества? Академик Ознобишин так описывает отношение русского народа к борьбе с Новгородской и Псковской республиками: «Вторжение и покорение Новгорода сопровождалось насилием и убийствами, напоминавшие батыевы времена.

Московиты, привычные к покорности личной власти их князей и бояр, на что новгородцы смотрели с ужасом, осмеливаясь критически относиться к власти. В то время, когда тысячи новгородцев пали под новгородскими мечами, когда тысячи закованных, высланных в Москву, умирали от голода и холода, когда вся собственность новгородцев была разграблена или сожжена, а жены и дочери были изнасилованы – в это время уничтожения братьев-славян, народ Москвы радовался в неописуемом восторге, сердечно молился на массовых богослужениях и искренне был рад, тому, что новгородцы и их самоуправление были выкорчеваны упорным князем и что впредь новгородцы, подходя к персоне великого князя Московского, должны будут простираться до земли и именовать себя слугами царя московского. С разрушением Новгородского вече, возрадовался не только простой московитский люд, но даже московитское духовенство приняло живое участие и пыталось бить по наиболее священным и интимным струнам сердца новгородцев». Характеристика очень живая и точная. Вопрос стоит так – есть ли здесь такие черты, которые позволяли бы допустить, что казачий народ – свободолюбивый, сам уважающий свободу других, основанный на изначальных принципах народного суверенитета и преданный этим принципам при всех превратностях его многовековой истории – был плотью и кровью тех русских людей, которые от царя и патриарха до простого народа радовались разрушению новгородской народной власти методами бесконечной жестокости, убийств, грабежа, разрушения и насилия, напоминающего времена нашествия Батыя.

И не находим ли мы в ужасном и разрушительном поражении казачьего народа московскими большевиками повторение того, что так ярко живописует Е. Ознобишин? Великорусский народ, гибрид славян и финских племён, веси, муромы и других, на самой нижней стадии развития и даже без постоянного места жительства принимающий шаманизм, фанатизм, проклятие этих народов во всех проявлениях их внутреннего содержания, состоит из первейших и наибольших экстремистов; экстремистов в лености, бунтарстве, религиозных и философских заповедях, в поиске универсальной правды и легендарного града Китежа. В течении всей их многовековой истории казаки были знамениты за их особую любовь к свободе, осознание их национального достоинства и достоинства личности каждого представителя казачьего народа. Они никогда не приветствовали рабство, не примирялись с насилием и произволом. И несмотря на два века попытки геноцида через русификацию в школе, церкви, армии и повседневной жизни, они не утратили своего самосознания, не оказались лишены воли к свободе и независимости. Различие между этими двумя мирами, казачьим и великорусским, ясно проявилось во время гос. переворота 1917 г. В революции казаки видели, по контрасту с великороссами, возможность не для грабежа, воровства и анархии, но обретение народом права управлять своей судьбой и организовывать свою жизнь, так как они хотят. Большинство казаков не приняло большевизм, но увидело в нём угрозу нового и ещё более ужасного порабощения и подавления, чем царизм.

Они стояли с оружием в руках против этого зла. В дополнение, должен быть отмечен неоспоримый исторический факт, что казаки с самых первых дней революции показывали своё упорное стремление к возрождению и созданию на старинных казачьих землях, в их стране – Казакии, своей собственной жизни, построенной на древнем принципе широкого народного суверенитета, который вошёл в плоть и кровь каждого сознательного казака с молоком его матери-казачки. Повторимся, что впервые о казаках, как о сословии заговорили только с 1835 г., когда «высочайшим указом» Николая I, казаки были из народа превращены в «военное сословие», согласно «Строевому Казачьему Уставу», своего рода отдельный род оружия «иррегулярную конницу», с подчинением, как и все инородческие строевые части в «Управление иррегулярных войск». Фактически никогда особого «казачьего сословия» в составе России не было учреждено. Реформами Екатерины II определялись всего 4 сословия: дворянство, духовенство, мещанство или купечество и крестьянство. Каждое сословие имело определённые права и привилегии, которые были дарованы или установлены властью и юридически закреплены ею. В царствование Екатерины II, казаки уже были подчинены России и входили в её состав, но они не были выделены реформами и законоположениями, введшими в России сословия, в особое казачье сословие. Характерно, что профессор Десницкий, игравший большую роль в «Законодательной комиссии» Екатерины II, вводившей сословия, писал о казаках: «В России находятся особливые народы.

Продолжение следует в части  19                http://proza.ru/2020/11/01/2077