Проблема

   Вездеход, доставивший на базу партии продукты, остановился возле склада. Как только водитель заглушил двигатель и снежное облако рассеялось, из него вышли три пассажира. Среди них был старший буровой мастер Юрий Алексеевич Лисицын. Он вернулся после недельного отпуска, проведённого дома с женой и детьми. Но выглядел он вовсе не отдохнувшим. Напротив, какая-то озабоченность и усталость были написаны на его одутловатом лице. Он шёл, никого не замечая вокруг, погружённый в свои раздумья. Проходя мимо слесарей, ремонтирующих трактор, он чуть не споткнулся о гусеничное полотно, но даже не остановился, только злобно выругался. Хозяин трактора  попытался  пошутить по поводу грустного вида Лисицына, но он так на него цыкнул, что отбил всякую охоту смеяться.
   Позже к вездеходу подошёл механик. Увидев удалявшегося бурмастера, поинтересовался:
-Что это с ним?
   Стоявший ближе всех рабочий, разгружавший вездеход, пожал плечами:
-Чёрт его знает. Кидается на всех, как цепной пёс. Может, заболел?
   Лисицын усталой походкой проследовал в столовую, хмуро взглянул на немногочисленных посетителей и  уселся к свободному столу. Не по годам шустрая повариха  поинтересовалась:
-Юрий Алексеевич, вам борщ или суп с макаронами?
Лисицын вяло ответил:
-Мне всё равно. Давайте суп.
   При этом он пристально посмотрел на женщину, чем немало смутил её. Но природная кокетливость взяла верх и та, покачивая бёдрами, вынесла тарелку с супом, затем грациозно прошла за стойку. Лисицын же углубился в свои размышления: «Надо же, при такой работе и умудряется держать фигуру. Как это ей удаётся?»
   Грустные мысли прервал знакомый тракторист, подсевший к столу. Размахивая руками, он принялся громко плакаться, что механик зажимает запчасти, а ему в рейс идти, что в гробу он видел такую работу, когда не ценят специалистов. При этом рейсовик с подвывом спрашивал, заламывая руки, как на эту сволочь найти управу.
«Мне бы твои проблемы», - тоскливо подумал Лисицын. Вслух же пробурчал:
-Жалуйся начальнику партии.
-Я ему сказал! – взвыл тракторист.
-Ну и что?
-Послал к механику! Замкнутый круг! Ясно,  ворон ворону глаз не выклюет!
   Лисицын вспылил:
-От меня-то что тебе надо?
-Юрий Алексеевич, может, найдётся у тебя пара свечей на пускач?
   Увидев, как побелели косточки пальцев собеседника, тракторист поспешил ретироваться.
   Аппетита не было. Отложив ложку, Лисицын побрёл в балок.
   В балке стало ещё хуже. Мысли лезли в голову одна мрачней другой. Пришёл бурильщик, долго мялся, вытащил из кармана скомканную бумажку, беззвучно пошевелил губами, пытаясь прочесть корявые буквы, и, наконец, задал идиотский вопрос: «Как правильно писать: идиентичность или идеинтичность?» Лисицын терпеливо ждал. А когда тот закончил, вспылил:
- Ты что, за всё время работы не мог выучить одно слово?
- Засомневался я, а задание писать надо.
- Вот и пиши: шесть скважин на профиле пятнадцать! Что тут неясного? Причём здесь идентичность?
- Я хотел по-научному, чтобы понятнее было, для каких целей бурятся скважины.
- Хотел, хотел! Тебе-то какая разница, для чего? Тоже мне, академик кислых щей, профессор бурения. Почему буровой станок ещё не выехал?
- Да выезжаем, только вездеход надо заправить, - бурильщик попытался выскочить за дверь.
- А кто клялся, что всё заправлено под завязку?
- Это я про буровой станок, а то - вездеход, - попытался оправдаться посетитель.
   У Лисицына от злости свело скулы:
- Ты же знал, что вездеход не заправлен!
- Знал, но думал, механик позаботится.
- Вы оба неделю назад сидели у меня в балке и уверяли, будто всё готово. Что, нельзя было сразу согласовать?
- Не подумал.
   Бурильщик стоял в дверях.
-Что ещё? – рассвирепел Лисицын.
-Так это? Как писать-то?
   От брошенного валенка бурильщик еле увернулся и быстро шмыгнул за дверь. Юрий Алексеевич лёг на кровать и потянулся за сигаретами, но курить не хотелось. Отложив пачку, он, не раздеваясь, лёг и решил заснуть. Но сон не шёл. Проворочавшись полтора часа, встал, разделся, снова лёг и, наконец, забылся тревожным сном. Кошмар не заставил себя ждать. Снилось, что огромная жирная свинья придвинулась к лицу и орала: «Ты не съел борщ со свечами, поэтому будешь бурить идеинтичность!» При этом рот у свиньи не открывался, и это было самым страшным. Юрий Алексеевич старался отбиться от животного, но руки не слушались. Он хотел закричать, но язык присох к нёбу, а рот издавал только мычание. Наконец ему с трудом удалось крикнуть, после чего он  проснулся. На лбу выступил холодный пот, а голова раскалывалась от нестерпимой боли.  Выглянув в окно, Лисицын увидел, что осень закончилась. Солнечные лучи освещали снег, засыпавший промёрзшую землю. Лисицын, глядя на эту красоту, подумал о том, что всё в природе устроено хорошо: была грязь – снег выпал, стало чисто.  Так бы в душе: поспал - нет проблем. А тут, хочешь не хочешь, а надо идти на работу.
   От яркого света в его голове стучало так, будто там поселилась стая дятлов. 
Проверив готовность бурстанков к работе,  он поплёлся в медпункт. В балке медпункта сидел механик. Они с фельдшером пили чай. Лисицын поздоровался и слабым голосом попросил у фельдшера таблетку от головной боли. При этом он так кривился, что механик, усмехнувшись, заметил:
-Что,  Алексеич, хорошо дома погулял? До сих пор голова болит?
-Если бы! Тебе не понять, ты человек холостой, - Лисицын тяжело вздохнул и присел на табуретку.
-То-то ты на повариху засматривался, - опять хихикнул механик. - Ты смотри, у неё муж из рейса вернётся, накостыляет. Я видел его кулаки – с голову.
   Лисицын не на шутку возмутился:
- Вот деревня! Уже насплетничали! Нужна мне эта повариха!
-А что ты на неё смотрел, как кот на сметану? – заметил фельдшер, протягивая таблетку. Бурмастер взорвался:
-Не смотрел я на неё!
-Так уж и не смотрел? Даже есть перестал.
- Я есть перестал, потому что аппетита не было. У меня мысли другим заняты.
- И чем же они заняты? – засмеялся механик. -  У тебя вроде все станки работают.
  Бригады на выезде.
-Дело не в бригадах, - пробормотал Лисицын. – Проблема у меня.
-Это как? – встрепенулся фельдшер. – Неужели заболел?
   Лисицын состроил такую скорбную гримасу, что оба собеседника оторопели:
-Не совсем. Беда у меня в семье.
-Вот  закрутил. Ладно, колись, раз уж начал. Ты, Алексеич, не держи в себе. Выскажешься – легче станет. С души тяжесть снимешь. Может, и мы чем поможем, - фельдшер доверительно протянул кружку с чаем.
   Тот  отрицательно мотнул головой, набрал в лёгкие воздух и выдохнул:
-Да баба у меня толстеет.
   Что произошло потом, описать невозможно. Это была коллективная истерика. Фельдшер замахал руками и стал хватать  ртом воздух, пытаясь что-то сказать, а механик от хохота свалился со стула.