Заложница...

                СЕРГЕЙ  СЕРЫХ

                ЗАЛОЖНИЦА
                коррупции, лжи
                и криминала

                Публицистика


                «Крестьянское дело»
                Белгород, 2011


                Вперёд, к победе капитализма!

       «Россия сегодня объективно самый слабый из игроков (основных). Это результат «реформ», под которыми в современной российской политологии называются сознательные действия кучки отщепенцев по демонтажу и ослаблению русской державы…»
       (Николай Стариков. «Охота за «золотой акцией». «Комсомольская правда», № 11-т, 2011 г.)


                ДОГНАТЬ И ПЕРЕГНАТЬ…  ПОРТУГАЛИЮ!
               
         Не Америку догнать, не Швецию или Германию, а самую бедную страну Старой Европы. Таков наш сегодняшний уровень развития. И может быть ещё хуже, если у нас будут процветать всеуровневая коррупция, ложь и  криминал.
               

         
           Сегодня двенадцатое февраля 2011 года. Второй месяц на российских просторах уже хозяйничает очередной год, уносящий многомиллионный народ России всё дальше и дальше от событий двадцатилетней давности, и это даёт возможность с уверенностью говорить о том, что, начиная уже с прошлого года, в администрации президента страны и в кабинетах правительства под сенью расправленных крыльев двуглавого орла работает большое число людей над подведением итогов развития «новой» России, после насильственного умерщвления СССР и освобождения её от «хомута тоталитаризма».
          В довесок к тому, что высокоинтеллектуальные мужи усердно собирают и обрабатывают нужный для такого случая материал, можно добавить, что этот материал окажется фанфарного содержания и будет подобран и размещён на страницах праздничных буклетов, юбилейных книг, журналов и всевозможных плакатов так, чтобы даже самому неграмотному человеку было ясно и понятно, что нынешняя Россия под мудрым руководством президента, премьера и партии «реальных дел», выполняя мудрые установки «плана Путина», со спринтерской скоростью движется в райское капиталистическое будущее.

       Да, собственно, от наших управленцев, или, как они себя именуют, менеджеров*, ожидать другого и нельзя. Ну не будут же они говорить, а тем более писать, что  в стране всё настолько плохо, что им лучше было бы покинуть властные троны. Таких людей в нынешней России не сыщешь и днём с огнём. Не для того они к ним (тронам) стремились, чтобы по прошествии лет признать себя некомпетентными и взять да и отдать свои посты вместе с кабинетами кому-то другому. 

* Менеджер.  А может, у нас поэтому и хреново идут дела, что во главе всего и всея находятся эти самые высокобонусные менеджеры, а не высококлассные руководители, с которых в советские времена за провалы в работе спрашивали по всей строгости существовавших в ту пору законов и партийных требований?
      
        А для того чтобы сохранить должности, портфели и нагретые кресла, наша власть довольно изобретательно подходит к решению некоторых вопросов. Вот, к примеру… Постойте. А может, наши власти?.. Их же там, в белокаменной, сидит столько, что уже и зданий для всех не хватает. Они даже Конституционный суд переселили в Санкт-Петербург…

       А что, если судей туда переселили, чтобы посмотреть, как будет на это реагировать народ? Будет в государстве всё спокойненько, глядишь, втихаря за высшим судом тёмной ночью переедет и президент со своею свитой, а там и до правительства недалеко.
      
       Россия ж сейчас похожа на бидон с закваской для самогона. Только с одной лишь разницей. Процесс брожения закваски при нормальной температуре длится семь дней, а брожение государства Российского продолжается ещё со времени сиживания в главном властном кресле говорливого перестройщика, вначале товарища, а потом и господина Горбачёва.

       Это он заквасил в огромном чане брагу, да, видно, с температурой у него какая-то хренатень получилась, а может, дрожжи никудышные были. Третий десяток лет бродим и не видно конца. Одни шараханья, одни тыканья носом в стену, словно мы слепые котята. 

       Да у нас, с нашими правителями, лучше и не может быть. В одной из предновогодних бесед президент страны господин Д. А. Медведев заявил, что история «новой» России началась всего двадцать лет назад… Так откуда ж им (властью наделённым) знать, что было в более давние времена.

       Они даже напрочь забыли, в какой стране первый раз пропищали в момент своего появления на свет, учились в школах и окончили институты, потому как то время для них сейчас самое  ненавистное и, как выразился один из телекраснобаев, тупиковое. 

       А как же получилось, что в  «тупиковом» для развития человека советском строе появились такие умненькие и благоразумненькие, говорливые и всезнающие дети Божии, успевшие за короткий срок поменять политическую и нравственную ориентации?

       Кроме этого, в зависимости от способностей и пристрастий, одни из них стали собственниками миллиардных состояний, другие ж взошли на заоблачные вершины чиновничьей и политической лестницы, что дало возможность и тем и другим стать недоступными для российского право…
 
       Простите. У меня чуть не сорвалось с языка слово «правосудие». Ну какое у нас право?.. У нас сейчас в России существует самое обыкновенное судилище. Надумали кого засадить на полный госпансион – засадят, захотелось  кому-то отправить кого-то к праотцам – отправят (замочат, уроют, пришибут...).

       В нашей стране сейчас всем заправляет доллар. Он для российских управленцев и хозяев – и президент, и премьер, и всякого рода суды. Все  ходят перед ним (долларом) на цырлах, что, в переводе с родного сельского разговорного, означает на цыпочках.
      
       А чтобы народ особо не шумел из-за ежесекундного удорожания всего необходимого для каждодневной жизни, чтобы отвлечь его внимание от устроенной ими (властями и владельцами всего и всея) неразберихи и несуразности, нам частенько подбрасывают всевозможные идеи, типа «плана Путина», нацпроектов, а теперь вот заняли наши мозги нанами. Оно и понятно. Нацпроекты уже мозоли в ушах и на языках понабивали, а «план Путина» сгинул, как только в урну опустили последний бюллетень на выборах в Госдуму.

       Вот и придумали нану во главе с Чубайсом и даже денег выделили немерено. Трать, мол, дорогой господин главный Потрошитель страны и убийца энергетики, куда хочешь, лишь бы эти чёртовы наны с языка у людей не сходили до самых предстоящих выборов. Он и тратит. Даже главную ёлку страны ими осветили.

       Мы, ныне живущие поколения, находящиеся в здравом уме и рассудке, каждодневно только и слышим от наших высоко сидящих, избранных вроде как волей народа и от посаженных уже ими на различные ступени чиновничьей лестницы людей, о шествии «новой» России к заветной якобы цели – процветающему, с человеческим лицом обществу. А так ли это и в ту ли степь ведут нас умненькие и благоразумненькие?

       В связи с двадцатилетним юбилеем после развала СССР и обретением Россией «свободы и независимости» от бывших сестёр и братьев по Союзу я постараюсь в этой небольшой по объёму книге показать вам, уважаемый читатель, истинное положение дел в нынешней России. И правду ли нам говорят многие властные менеджеры, что у нас сейчас дела идут намного лучше, чем это было во времена наших отцов и дедов?

       Для того чтобы не вступать в бесполезную словесную полемику, как это зачастую делается в некоторых программах ТВ, я предложу вам для сравнения два двадцатилетних периода. Один, с 1917-го по 1937 год, второй, наш юбилейный, с 1991-го по 2011 год.

       Почему я взял эти годы? Да потому что они являются началом становления новых формаций – социалистической и капиталистической.

       Первая взяла свой старт фактически в чистом поле, но под воздействием обстоятельств и своих возможностей – патриотизма и величайшего трудового подвига народа – сумела к сорок первому году стать индустриально развитой страной, с высоким приростом ВВП, отсутствием безработицы, сплошной грамотностью и довольно видимыми ориентирами на будущее, что дало возможность, хотя и с большими для страны потерями, выстоять и победить в самой страшной войне с немецким фашизмом, а потом и восстановить разрушенное народное хозяйство.

       «Свободная» ж Россия начала свой старт, как нам известно, с финиша развитого социализма, имея в своём распоряжении несметные богатства во всех отраслях народного хозяйства.

       После сопоставления истинных дел давно прошедших лет (времён наших отцов и дедов) и того, что сотворено уже нами под руководством нынешних кормчих и партии «реальных дел», станет намного понятнее, а так ли искренни наши властные структуры и те, кто поёт каждодневно дифирамбы в адрес высоко сидящих под их же дудку?

       И на самом ли деле люди, облечённые ныне высокой государственной властью, знают, что и как надо делать и по какой дороге вести за собой народ, кроме того, что они нам заявляют при каждом для них удобном случае? Ведь самовосхваление – одно, а целенаправленная титаническая работа во время поднятия страны из руин и хаоса – другое.

       Пользуясь данными сборника «Двадцать лет Советской власти» (статсведения), 1937 год, я предлагаю вашему вниманию довольно сжатую информацию о делах давно минувших дней.

               
                ЭТАПЫ БОЛЬШОГО ПУТИ

       Ещё дымились пожарища и участники Гражданской войны залечивали раны, а Советское правительство уже разрабатывало планы поднятия из руин народного хозяйства. А если сказать по правде, то ведь даже и руин-то как таковых не было.

       На всей территории огромной страны буйствовала нищета – дитя прошедшей войны – и самое что ни на есть убогое народное хозяйство. Молодой Советской стране досталось, образно выражаясь, разбитое корыто и мечты о хорошей жизни.

       Так что наши отцы и деды начинали свою жизнь не с делёжки народного добра, не с великого хапка (после которых в России появилось 114 миллиардеров и бесчисленное множество миллионеров), а с неимоверных трудностей, которые могли осилить только они.

       Преодолевая голод и холод, строители новой жизни сделали так много для своих детей и внуков с правнуками, что вот уже двадцать лет в стране буйствует узаконенная растащиловка, а их творения, словно гранитные горы, возвышаются над нынешним хаосом, не давая спокойно спать новым хозяевам России.

       Для воскрешения в памяти живущих я короткой информационной строкой пройдусь по страницам данной главы, дабы воздать должное безмерному подвигу наших предков, воздвигнувших в первые годы Советской власти столько промышленных предприятий, что к началу Великой Отечественной войны СССР стал могучей индустриальной державой.
      
               
                КРУПНЕЙШИЕ ЗАВОДЫ ЧЁРНОЙ МЕТАЛЛУРГИИ

Керченский завод имени Войкова  (1929 г.)
Челябинский завод ферросплавов  (1931 г.)
Запорожсталь им. Серго Орджоникидзе (1932 г.)
Кузнецкий комбинат им. Сталина (1932 г.)
Магнитогорский комбинат им. Сталина (1932 г.)
Азовсталь им. Орджоникидзе (1933 г.)
Зестафонский завод ферросплавов (1933 г.)
Криворожский завод (1934 г.)
Новолипецкий завод (1934 г.)
Новотульский завод (1935 г.)


                Заводы, производящие паровозы, вагоны и автомобили

Вагоностроительный  завод им. газеты «Правда» (1925 г.)
Подольский завод им. Орджоникидзе (1930 г.)
Автозавод им. Сталина (1931 г.)
Автозавод им Молотова (1932 г.)
Ворошиловоградский паровозостроительный завод (1933 г.)
Уралвагонзавод им. Дзержинского (1935 г.)
Новочеркасский локомотивный завод (1936 г.)

            
            Производство машин для тяжёлого машиностроения в 1936 году
                (в скобках 1913 год)

  Металлорежущие станки – 46049 шт.  (1490)
  Прокатное оборудование – 26,0 тыс. т (*)
  Врубовые машины – 421 шт. (0)
  Отбойные молотки – 8648 шт.  (0)
  Экскаваторы – 573 шт.  (0)
  Котлы паровые – 265,4 тыс. кв. м  (28,0)
  Турбины паровые – 622,9 тыс. кВт  (5,9)
  Гидротурбины – 72,7 тыс. кВт  (*)
  Дизели – 212,2 тыс. лошадиных сил  (35,1)

     * Производились в весьма незначительном количестве.

               

                Новые электростанции*
              (мощностью свыше 100 тыс. кВт)

Каширская им. Кагановича (1922 г.)
5-я Ленинградская «Красный Октябрь» (1922 г.)
Балахнинская (1925 г.)
Шатурская им. Ленина (1925 г.)
Штеровская им. Дзержинского (1926 г.)
Челябинская (1930 г.)
Березниковская (1931 г.)
Зуевская им. Косиора (1931 г.)
Кузнецкая (1931 г.)
Днепровская гидростанция им. Ленина (1932 г.)
Дубровская им. Кирова (1933 г.)
Свирская гидростанция (1933 г.)
Сталиногорская им. Сталина (1934 г.)
            
         * План ГОЭЛРО, рассчитанный на 10–15 лет, к пятнадцатилетнему сроку был перевыполнен  почти в 2,5 раза.
               


                Крупнейшие заводы тракторов и
                сельскохозяйственного машиностроения

Гомельский завод сельскохозяйственных машин (1930 г.)
Ростовский завод сельскохозяйственных машин (1930 г.)
Сталинградский тракторный завод (1930 г.)
Завод комбайностроения «Коммунар» (1931 г.)
Саратовский завод комбайнов (1931 г.)
Ташкентский завод сельскохозяйственных машин (1931 г.)
Харьковский тракторный завод (1931 г.)
Челябинский тракторный завод (1933 г.)



                Три гиганта чёрной металлургии выплавили
                в 1936 году столько чугуна, сколько давала вся
                металлургия в царской России


Магнитогорский металлургический 1557 тыс. т
Кузнецкий металлургический  1363 тыс. т
Макеевский металлургический 1316 тыс. т
                Всего по трём заводам* 4236 тыс. тонн

        * Выплавка чугуна в царской России в 1913 г. составляла 4 216 тыс. т. В 1936 г. один Магнитогорский завод выплавил чугуна в 2,5 раза больше, чем Польша, а Кузнецкий и Магнитогорский заводы вместе превысили  выплавку чугуна в Японии.


                Производство машин для сельского хозяйства
                (в 1913 году производство сельхозмашин отсутствовало)

Тракторы – 116,0 тыс. шт.
Комбайны – 42,6 тыс. шт.
Плуги тракторные – 285,0 тыс. корпусов
Культиваторы тракторные – 50,2 тыс. шт.
Сеялки зерновые тракторные – 56,4 тыс. шт.
Сеялки хлопковые – 8,1 тыс. шт.
Сеялки льняные – 2,4 тыс. шт.
Льнотеребилки – 3,3 тыс. шт.
Сеялки свекловичные – 7,3 тыс. шт.
Молотилки тракторные – 9,6 тыс. шт.
Свеклокопатели тракторные – 7,3 тыс. шт.
Картофелекопатели тракторные – 2,6 тыс. шт.

               
     В 1931 году в СССР была ликвидирована безработица, хотя в 1928 году безработных было 1 576 000 человек.               

       Парк грузовых машин в СССР вырос в сравнении с довоенным 1913 годом (царской России) в 210 раз.

       В 1936 году протяжённость железных дорог в СССР   составила 85 080  км,  что  на 26 531 километр больше, чем было в царской России.

       К 1936 году в СССР число высших учебных заведений возросло до 700, против 91 в царской России. Промышленных, строительных и транспортных в царской России было 16, в СССР стало 160. Сельскохозяйственных, соответственно – 9 и 90.

       Клубов и изб-читален в царской России было 222, в СССР к 1936 году
 стало 80 916.
      
       В январских газетах 1933 года прошло сообщение об огромных успехах социалистического хозяйствования. И радоваться было чему. Сейчас и правители, и особенно ораторствующая братия  стараются всеми способами, а порой и ударами ниже пояса, принизить трудовые подвиги тех лет.
       Оно и понятно, сами-то на что способны? Плодить разнокалиберных жуликов? Вот и топчут прошлое. Ведь, несмотря на величайшие трудности, СССР к 1933 году стал индустриальной державой.

       Первое место в Европе и второе в мире по выплавке чугуна. Четвёртое место в мире по добыче угля. В царской России до 1913 года за шесть лет произвели, скорее, ухитрились собрать 451 легковой автомобиль и 10 грузовых. Тракторов в России не выпускали и вовсе. СССР же в тридцать третьем году по выпуску тракторов и сельскохозяйственному машиностроению вышел на первое место в мире.
В 1935 году за одиннадцать месяцев  тракторостроители изготовили 101 600 тракторов (в 1934 г. – 84,6 тыс.). Комбайнов селянам было отправлено 19 000, что на 11,0 тысяч больше, чем в 1934 году, а к 1936 году СССР занял первое место в Европе по выпуску промышленной продукции.

       В царской России только 5,9 % нефти добывалось механизированным способом, в СССР механизированная добыча достигла 98 %, 90 % которой шло на переработку. В царской России перерабатывалось 62 %.

       До войны в СССР было создано и работало более 7 000 МТС (машинно-тракторных станций), на полях работало 523 000 тракторов и 182 000 комбайнов.

               
                Производство основных видов продукции
                в царской России (1913 г.) и в СССР 1940 г.)

               
Наименование        1913 год            1940 год         Больше (раз)               
 (тонн)               
Сталь                4 230 000          18 300 000       4,3
Чугун                4 220 000          15 000 000       3,5
Уголь                29 000 000         166 000 000       5,7
Нефть (1936 г.)           9 234 000          29 293 000       3,2
Товарное зерно          21 000 000          31 000 000       1,47
Хлопок-сырец             740 000           2 700 000       3,6

       Во время Великой Отечественной войны начиная с 1943 года ежегодно производили: танков более 30 000, самолётов до 40 000, орудий до 125 000, автоматов до 2 000 000, винтовок более 2 000 000, миномётов до 10 000, снарядов и бомб более 240 000 000, мин и патронов 7 000 000 000.

       Послевоенное становление и налаживание мирной жизни на освобождённых территориях начиналось в неимоверно тяжёлых условиях. Для примера я предлагаю вам ознакомиться с некоторыми сообщениями из Томаровского района, в ту пору входившего в состав Курской области (ныне земли Яковлевского района Белгородской области).

       1944 год.   До войны в этом районе было 53 463 га пашни. В 1943 году использовалось всего 21 616 га – 39 %. В 1944 году было освоено 34 227 га, а в 1945 году разработали 69 % земель.

       Из-за нехватки техники землю приходилось пахать на коровах и даже вскапывать вручную. Всего по району в тот год жителями сёл и деревень было вскопано и засеяно вручную 1 987 гектаров колхозных полей.
       Но несмотря на тяжёлое положение в стране, в район уже в 1943 году (сразу после освобождения) было поставлено 19 тракторов, в 1944 году в районе их уже было 102  (до войны работало 208 тракторов).

       На одном из заседаний бюро РК ВКП(б) Томаровского района обсуждался вопрос «О работе к-за «Красный луч» Н.-Колодезянского сельсовета в 1944 году».

       Внимательно прочитайте данный документ, и вы поймёте, каким был уровень бедности колхоза, – даже бюро райкома не могло поставить перед его коллективом более значительные задачи.

       – В целях быстрейшего развития животноводства и полного обеспечения колхоза рабочим тяглом обязать правление законтрактовать у населения всех телят рождения 1944 года и добиться, чтобы к 1947 году в колхозе имелось 70 воликов, из них  рабочих 16 (волик – кастрированный бычок).
       – Получить в 1945 году от каждой свиноматки по два опороса и общее поголовье довести к 1 января 1946 года до 90 голов.
       – В 1945 году приобрести 4 пчелосемьи и к концу года иметь не менее 10 пчелосемей.
       – В течение 1945 года приобрести 15 овец.
       – К 1 января 1946 года иметь 250 голов взрослой птицы, в т. ч. 20 гусей. В течение весны приобрести 500 цыплят.

       …Колхоз «Жовтнева революция» имеет 356 гектаров зерновых и зернобобовых культур. Из них озимых 139 га, ранних зерновых яровых 164 гектара и поздних 53 га. В колхозе имеются три полеводческие бригады, в них 17 постоянных звеньев. Всего 128 человек. Кроме этого есть 35 подростков от 12 до 16 лет и 17 стариков. Тягловая сила состоит из 2-х лошадей и 50-ти коров колхозников.

       А вот сообщения из Саженского района (ныне земли входят в состав Яковлевского района). 23 апреля 1944 года. Газета Большевик», № 19.

       …Озерово. Колхоз «Красный Восток» посеял ранних зерновых 44,5 га, вспахано 30 гектаров, пробороновано зяби 20 га. Здесь участвуют в полевых работах 65 человек при 2-х коровах и 1-м тракторе.

       …Сабынино. Колхоз «Энергия» посеял 58 гектаров. В работах участвуют 78 человек. Вручную вскопали один гектар.

       Вот так, господа, пришлось работать нашим отцам и дедам в предвоенные и послевоенные годы.

       А теперь, уважаемый читатель, можно перейти к ознакомлению с материалом, в котором говорится о «достижениях» государства Российского под руководством людей, которые снуют по кремлёвским коридорам, начиная с прихода в Кремль М. Горбачева и его сменщиков со своими «нетупиковыми» оруженосцами.

       В том, что сотворено за годы новокапиталистического развития России и что осталось к концу второго периода (1991–2010 гг.) от достигнутого и возведенного нашими предшественниками к 1991 г., нам поможет разобраться квартет отошедших от дел пенсионеров, обладающих для этого необходимой для нас информацией и знанием дел в ведущих отраслях народного хозяйства (авторский приём).

       К концу же данного повествования свою лепту в освещение земных творений наших… менеджеров внесёт и пятый человек, которому небезразлично нынешнее состояние окружающего нас мира в пределах границ Российского государства.

       Но для того чтобы узнать, о чём говорят во время своих диспутов, встреч, саммитов, форумов или просто сходок пенсионеры, вам придётся вместе со мною принять участие в их посиделках, которые будут проводить оказавшиеся волею судеб на некоторое время вместе бывшие одноклассники, а ныне российские пенсионеры, которые и станут основными действующими лицами моего дальнейшего повествования.

       Вообще-то, они будут скорее рассказчиками того, что произошло и происходит в каждодневной жизни,  как любил выражаться первый президент «свободной» России, у «дорогих россиян».
 
       В своих беседах друзья-товарищи и односельчане будут затрагивать и излагать довольно сложный по своему содержанию аналитический материал, напичканный множеством колонок и столбцов с цифрами, процентами и плюсами с минусами, которые кое-кому могут показаться, откровенно говоря, спорными.

       Поэтому тем, кто ещё увлекается детскими играми и для кого цифровые колонки являются своего рода обузой, я советую отложить книгу в сторону и заняться другим, более, на их взгляд, полезным делом. Эта книга для тех, кто хочет знать истину.

       Если же вы относитесь к данной категории людей, то я ставлю вас в известность, что сомнительных данных на страницах повествования не будет.

       Всё, о чём будут говорить на посиделках собеседники, я многократно проверял и теперь могу поклясться всеми утерянными нами и отнятыми у нас благами, что в книге помещён только достоверный или почти  достоверный материал, появлявшийся на страницах газет, озвученный на телевидении и по радио президентом, премьером, министрами, ведущими программ и взятый из  отчётов районных, областных и самых высоких инстанций статистических организаций.

       Почему я написал «почти достоверный»? А кто может дать гарантию, что сведения, преподносимые нам статистическими органами, на сто процентов отображают нашу сегодняшнюю жизнь?

       У нас ведь ныне всё так «засекречено», что взять данные о количестве кур или свиней в каком-нибудь ООО практически невозможно, ввиду того что всё спрятано под грифом «коммерческая тайна», тогда как сведения о военных ведомствах и разработках новых образцов техники чуть ли не каждый день (знай, мол, наших) можно лицезреть на различных каналах телевидения или прочитать в газетах и журналах.

       Да что там лицезреть, если сотни новейших самолётов, танков, кораблей военного назначения и сверхсекретных наработок в период ельцинского хапка оказались за границей «свободной» России, а сейчас многие предприятия военного ведомства находятся в частной собственности да ещё и иностранных господ.
       Вот уж действительно дожились. Сами не можем обеспечить своё народное хозяйство, в том числе и  оборонку, средствами и на каждом углу только и знаем, что вопим о привлечении инвестиций из-за бугра.

       Хотя у нас и своих денег столько, что их хватило бы не только для того, чтобы установить где-нибудь по инициативе партии «Единая Россия» надувной спортивный зал или кое-как восстановить сотню-другую домов для селян, сгоревших из-за бестолковости руководителей всех рангов (хорошо, хоть удалось списать неумение работать на засушливую погоду).

       Но для того чтобы поставить на ноги наше поражённое множеством болезней народное хозяйство, нужна политическая воля руководства страны, а не разглагольствования о прекрасном будущем и о каком-то рынке (смахивающем воровскими замашками на обычный базар), который к тому времени всё организует и сделает как надо.

       Тех миллиардов, которые наши власти ежегодно оставляют в иностранных банках, хватило бы не только на подготовку к Олимпиаде, но и на возрождение сельского хозяйства и промышленности. Хватило бы их и для науки и для военного ведомства.

       Нельзя же всё и вся отдавать в руки иностранцев, только из-за того, что они станут инвесторами чего-то, а может, и кого-то. Так ведь можно остаться с одной гербовой печатью и символом президентской власти, да ещё и стать чужаком на когда-то российской и вдруг оказавшейся собственностью иностранных держав земле со всеми её богатствами.

       Можно подумать, что забугорники круглосуточно и до умопомрачения думают, как и каким образом поднять могущество России выше их собственных стран, да ещё и создать для нас мощное смертоносное оружие, которое может в какой-то момент свалиться на их умненькие и рассудительные головы. Как бы не так.

       Жизнь, она, знаете, сегодня – друзья, а завтра – самые лютые враги. Возьмите хоть ту же Грузию, прибалтов да и других не совсем искренних соседей и бывших сестёр и братьев по СССР.

       Про членов Варшавского договора я и не говорю, потому что перед некоторыми мы уже много лет делаем реверансы, извиняемся и чуть не ползаем перед ними на коленях за прошлые грехи, учинённые нашими предками, забывая, что плачущие ныне не такие в прошлом уж и  паиньки.

       Можно подумать, что  «униженные и ограбленные»  советской властью никогда ранее не причиняли нашей стране разорения, не расстреливали и не морили голодом десятки тысяч наших сограждан, не топтали с оружием в руках наши земли, не только под своими собственными знамёнами, но и под флагами других государств-поработителей… Всё ведь было. Только вот почему-то свои злостные деяния по отношению к нашей стране и народу у них напрочь вылетели из их «мудрых» и обременённых властью голов…

       Стоп, стоп! Что-то уж больно я разошёлся. Этак я могу своих соратников и главных наших рассказчиков оставить без интересных для них бесед. А пенсионерам без разговоров, вы сами знаете, никак нельзя.


       P. S. Что касается авторского сопровождения далее расположенного повествования, всяких там отступлений и комментариев, тут уж извините, я, как автор книги, пользуясь конституционной свободой (что будет в реальной жизни, пока не знаю), имею право характеризовать работу нынешней российской власти и всего чиновничьего люда так, как считаю нужным, и как они, по моему разумению, того заслуживают.
       Жаль только, что я не смогу выдающимся личностям вешать через плечо на широких лентах медали и крепить к лацканам их забугорных, от всяких навороченных кутюрье пиджаков значки и всевозможные банты. Так что не обессудьте, господа, судари и сударыни.


                «СЕРП И МОЛОТ»

       О том, что творится на российских просторах, большинство из нас осведомлены сообщениями, конечно же, из официальных источников. Я же всей высокоуровневой шумихе предпочитаю тихие, но весьма убедительные доводы квартета, своего рода экспертов, по воле судьбы оказавшихся после долгих лет разлуки на какое-то время снова вместе.

       Ввиду временной некомплектности квартета я представлю вам пока Семёна Ивановича Городского и Ивана Семёновича Сельского. Это я делаю для того, чтобы вы не подумали, что они какие-нибудь спившиеся вконец забулдыги, – это весьма серьёзные, вполне достойные люди… Прошу любить и жаловать.

       В связи с тем, что детство и отроческие годы Ивана Семёновича и Семёна Ивановича прошли в одном селе, на одном кутке (улице) да ещё и в соседних дворах, из-за чего их жизни были похожи одна на другую, как две капли воды, поэтому я и буду пока о них рассказывать, как об одном целом.

       Родились Городской и Сельский в самом начале нового года, первого января, в утренние часы первый, и второго января, но уже во второй половине дня, второй. Всё своё, в полном смысле бесштанное детство они провели  под неусыпным оком бабушек и дедушек, потому как их родителям воспитанием заниматься было некогда, они строили в отдельно взятом колхозе коммунизм и параллельно с этим зарабатывали вначале трудодни, а потом и деньги.

       Подросши, Ваня и Сеня пошли в первый, а потом и… Среднюю школу, то есть десять классов, друзья и соседи окончили, представьте себе, в один и тот же день, час и даже минуту, после чего они этим же летом поступили… Иван Сельский – в сельскохозяйственный институт имени Докучаева в Харькове, а Семён Городской, в связи с тем что его больше тянуло к машинам и всяким там механизмам, – хотя и в сельскохозяйственный, но уже инженерный.

       После окончания учебного заведения Сельский стал работать в своём родном колхозе имени известного революционера и любимца рабочих масс Кирова, вначале простым агрономом, а потом уже и главным. Городской же, получив диплом, стал укреплять промышленную мощь великой державы в должности мастера в одном из цехов завода сельскохозяйственного машиностроения.

       На двадцать пятом году жизни Иван и Семён обзавелись семьями, а к тридцати годам заимели: первый – сына, а второму жена родила симпатичную дочку. В довесок к этому Городскому, уже Семёну Ивановичу, после того как он поработал мастером, чуть позже начальником участка и заместителем начальника цеха, доверили огромный сборочный цех со всеми его службами и рабочими, коих насчитывалось без малого три сотни человек.

       Иван же Семёнович Сельский, после того как он набрался опыта в качестве главного агронома колхоза, был избран  вначале секретарём колхозного парткома (КПСС), а затем и председателем уже соседнего колхоза. Однако за три года до ухода на заслуженный отдых судьба бывших соседей и старых друзей сыграла с ними, можно сказать, злую шутку. Семён Иванович и Иван Семёнович вновь оказались в одной лодке да ещё и без вёсел… Они стали безработными.

       Завод сельхозмашинострения, на котором Городской работал уже заместителем главного инженера, в связи с врастанием в российскую жизнь капитализма, попал  под рейдерскую колесницу и за два года был потихонечку отправлен в металлолом, а на его месте появилась фирма по производству пива, которая к улучшению благосостояния населения и укреплению могущества необъятной России не имела никакого отношения, да, собственно, фирма и принадлежала какому-то иностранцу, которому наша страна была, как говорят, до какой-то фени. Ему (иностранцу) наш народ больше нравился под балдой (под мухой, пьяным…).

       У Ивана Семёновича, как ни странно, была схожая ситуация. После многочисленных разделов и переделов земли, прихода и ухода спонсоров, схожих своими замашками с городскими рейдерами, его колхоз, с когда-то миллионными доходами, прекратил своё существование, а появившиеся на его землях всевозможные товарищества, крестьянские и фермерские хозяйства, похожие на осколки разбитого огромного трюмо, только и всего, что блестели. 

       В итоге всех преобразований получилось так, что восемьдесят процентов бывших колхозников умершего колхоза-миллионера оказались при своих курах и поросятах с правами безработных. Попал в эту категорию и Иван Семёнович Сельский.

       На пенсию друзья и семимесячные соседи ушли, как вы теперь уже понимаете, в один и тот же год. Только Городской со своею семьёй остался жить в городе, а Сельский с женой приютился в унаследованном от родителей доме, перестроенном им незадолго до ухода на пенсию. Он с женой мог бы жить и в своём, бывшем колхозном, доме, но в нём остался их сын со своими домочадцами. А в тесноте на старости лет… Сами знаете, каково. Уж лучше без кое-каких удобств, но зато сами по себе.

       А вот теперь, когда вы познакомились с первыми героями повествования, я смогу продолжить мною задуманное. Но прежде чем это сделать, мне необходимо кое-что вам пояснить.

       На этой странице, в первой строке абзаца «На пенсию друзья и…», имеется слово «семимесячные». Не подумайте, что наши герои, хорошие друзья и чуть ли не ровесники-однодневки, на свет появились недоносками. Нет. Это они стали такими соседями, ввиду того что Семён Иванович Городской превратил родовую усадьбу (двадцать пять соток со всеми строениями, как жилого предназначения, так и хозяйственного, в ветхом и капитальном состоянии) в своего рода дачу, что означает семимесячное (период высокоплюсовых весенне-летне-осенних температур) проживание с женой и с гостившими у них с июня до середины августа внуками и внучками.

       А вот с наступлением осеннего похолодания Городские, словно перелётные птицы, наотдыхавшись на свежем воздухе и напринимавшись солнечных ванн, отъезжали в городские апартаменты. Ну не хотели старейшины семейства на манер Сельских жить зимой в селе. Потому как их попы привыкли за долгие годы к тёплым туалетам. Обустраивать же этот «уголок задумчивости» в отцовой избе Семёну Ивановичу как-то особо и не хотелось.

       – А к чему? – отвечал он на каверзный вопрос своего соседа. – Тут-то осталось нам покоптить небо лет пять или десять. Как-нибудь доживём.
       – Иванович, – не унимался Сельский, – так то бы вы и зимой здесь жили. Дышали б морозным воздухом, да и нам бы с бабкой было веселее.
       – О-о, Семёнович, – взмахнув рукой, отвечал Городской. – Морозы, гололёд, распутица, магазин далеко… Опять же, туалет, ванна…

       Так вот и оказались Семён Иванович и Иван Семёнович семимесячными соседями. Жизнь, она, знаете, штука каверзная, и каждый человек её воспринимает по-своему. Одному нравится унитаз неимоверной белизны, и чтобы он был обязательно итальянским. Другой же, объевшись «зелени» (долларов), устраивает себе горшок из чистого золота, думая, что и отходы его жизнедеятельности позолотеют. Третьему ж приятно присесть в тридцатиградусный мороз, простите, голой задницей на покрытую инеем доску в отхожем месте за сараем, а потом бежать с приспущенными штанами в затишное место, чтобы уже там привести себя в надлежащий порядок.

       И знаете, как выразился один селянин по этому поводу?.. «Промороженная доска со снежком бодрит меня лучше всякой физзарядки». Вот и пойми нашенского человека.

       Получив пенсионные книжки и отойдя от общественно-полезных дел, друзья-товарищи Городской и Сельский занялись мелким крестьянским трудом, а в свободное от него время стали засиживаться весенне-летними, а иногда и осенними вечерами на лавочках в садах или у кого в доме.

       У Семёна Ивановича и у Ивана Семёновича, к вашему сведению, огороды не были голы, как коленки или попы у младенца. Оба хозяина имели в огородах, ближе к двору, по три яблони, по грушнине, по три распушённых вишнины, по одной сливнине, ну и по нескольку кустов смородины и крыжовника. Остальную ж часть огородов друзья-товарищи со своими жёнами засаживали картофелем. Были у них и грядки с овощными культурами. Ну это они делали, чтобы начиная с середины лета можно было говорить:

       – Иванович, у нас смородина уродилась, как никогда крупная и сладкая, – хвалился Семёнович.
       – А у нас крыжовник… Чуть ли не с куриное яйцо, – парировал убойное сообщение Городского Сельский.

       Но больше всего в часы совместного отдыха Иван Семёнович и Семён Иванович обсуждали положение дел в стране. Ну а как им было не откликаться на телесообщения и утверждения ведущих всевозможных «Новостей», «Вестей», программы «Сегодня» и так далее, по всей цепочке телеканалов. Но особенно у них были жаркими споры после выступлений президента, премьера или ведущих министров. Ну вот хотя бы взять для примера вчерашний случай, когда Городской и Сельский после полива овощей присели на короткий перекур на межевой скамье под кронами яблонь.

       – Семёнович, – прищурив левый глаз, обратил внимание своего друга Городской. – Ты мне вот объясни. Вчера наш президент сказал, что национальные проекты дали о себе знать новыми подвижками в деле улучшения снабжения населения продукцией, выращенной на наших полях и фермах. Ты проработал всю жизнь в сельском хозяйстве и в этих вопросах должен соображать лучше меня. Президент правду говорил?..

       – Иванович, ты, можно сказать, человек городской. Да у тебя даже и фамилия… – Сельский посмотрел на соседа и громко рассмеялся. – Ну если я сейчас начну тебе объяснять на пальцах, что у нас было при… ну, к примеру, в середине восьмидесятых годов… и что стало сейчас, ты всё равно не запомнишь. Давай мы с тобой лучше сделаем по-другому. У меня собран неплохой материал о положении дел в сельском хозяйстве… Так вот. Я посижу пару недель, не в саду, конечно, а за столом, и всё напишу, со всеми расчётами и прикидками, после чего отдам свою писанину внучке, а она на компьютере превратит мой труд в печатное слово, потом мы и пообсуждаем нашу жизнь. Идёт?

       – Согласен, – улыбаясь, проговорил Городской.

       Означенные посиделки и уговор о переходе на более высокий уровень анализа информационных сообщений о положении дел в стране у Городского и Сельского произошли в самом конце июня месяца, после которых Городской в срочном порядке убыл в город для контроля за ходом замены отопительных и водопроводных труб. Капитальный ремонт в его квартире проводился хоть и силами ЖКХ, но за ними, как вы сами знаете, нужен глаз да глаз. Вот и просидел в городской квартире Семён Иванович почитай что целых две полных недели.

       Иван Семёнович извёлся от своего одиночества. А тут ещё заладили каждодневные дожди. Если утром набежавшая как бы ненароком тучка не прольёт свои слёзы на переувлажнённую землю, то уж после обеда это произойдёт обязательно. Вот и сидел Семёнович в обнимку со своими думами. Жена? А что жена. С ней ведь можно о чём говорить? О варениках с картошкой? Она ж в вопросах политики…

       Как варить варенье, солить огурцы и выпекать всевозможные ватрушки с пампушками, она может рассказывать даже во сне. А вот правду ли говорит тот или иной деятель о положении дел в сельском хозяйстве или, к примеру, в промышленности – она ни-ни.

       Однако Иван Семёнович на второй день небесного оросительного сезона нашёл для себя ст;ящее занятие. Пользуясь дождливой погодой, он целую неделю просидел за бумагами и такое написал, что и самому стало не по себе, ввиду того что заверения властных чиновников не совпадали с его цифровым материалом. Гостившая ж у них внучка рукописный текст за два своих визита к подружке превратила в красивую брошюрку, которую не стыдно было вручить Семёну Ивановичу. Поэтому Сельский, нет-нет да и поглядывал во время своих хозяйственных работ во дворе в сторону соседской усадьбы.

       По прошествии двух недель Городской наконец-то явился в свою летнюю резиденцию. Явился, когда у Ивана Семёновича уж вконец иссякло терпение. А как оно могло не иссякнуть, ведь им собрано, обработано и приведено в порядок столько материала о положении дел в сельском хозяйстве, что ему надо было срочно поделиться со своим соседом соображениями по поводу того, в какую даль нас завели правители с рыночным уклоном мышления.

       Несмотря на то, что Городской возвратился в село перед обедом, встретиться друзьям-товарищам удалось только перед самым вечером. Может, им увидеться удалось бы и раньше, но получалось всякий раз так, что, когда Сельский выходил в огород посмотреть, не пора ли объявлять колорадскому жуку химическую атаку, Семёна Ивановича жена посылала либо в погреб, либо отправляла в сарай ремонтировать закуток, в котором свинья разворошила дощатый пол. Так и прокрутились Городской с Сельским до вечера.

       А вот уже после всех хозяйственных забот и работ, выполненных как по своей собственной инициативе, так и под непосредственным руководством жён, когда солнце стало опускаться к горизонту, Иван Семёнович не выдержал и, прихватив с собой брошюру, направился к соседу, но, выйдя на крыльцо, он столкнулся, можно сказать, нос к носу с Семёном Ивановичем, пристраивающим свои резиновые галоши в ряд с дворовой обувью Сельских.

       – О! – удивившись, воскликнул Сельский. – Доброго здравия, сосед. А я к тебе собрался. Дай, думаю, схожу узнаю, что нового в городе. Да и вот это хотел тебе отдать, – показав брошюру, проговорил хозяин усадьбы. – Бери, вечером прочитаешь.
       – А что это? – спросил Городской, пожимая Сельскому руку. – Неужели ты столько написал о сельском хозяйстве? И когда ты только успел?
       – Да, – отмахнулся Сельский. – Успел. Только я собрал материал по животноводству. Проходи в дом, а то на улице комары заедят. Их тут столько расплодилось, что рта нельзя раскрыть. Пошли.

       Около получаса Семён Иванович и Иван Семёнович делились новостями и тем, что являлось основным, по их мнению, в делах как своих хозяйств, так и в делах государственных. Содержания брошюры Городской и Сельский не касались согласно предварительной договорённости.

       – Я, Иванович, дома её хорошенько изучу и потом поговорим. А с кондачка...
       – Я не против, – согласился Сельский.
       – А знаешь, Семёнович, я тоже не сидел в городе сложа руки, – опускаясь в кресло, проговорил  Городской.  – За время ремонта я побывал в областном ЦСУ, в библиотеке и собрал материал о развитии нашей промышленности, и в особенности сельхозмашиностроения. Так что через три-четыре дня принесу тебе свой многодневный труд.

       А сейчас я предлагаю вам оставить соседей в покое, а сами давайте посмотрим, что за брошюру написал Иван Семёнович. Это мы сделаем для того, чтобы во время их следующей встречи не оказаться белыми воронами в делах крестьянских.

               
                НА ДНЕ ПРОПАСТИ

       Канул в историю очередной год с начала отхода  от колхозно-совхозного хозяйствования на землях величайшего в мире государства. Идеологи реформ и законов о земле думали, что, изменив саму основу жизни селян, можно получить новый, более высокопроизводительный толчок в поднятии всего и всея на полях российских.

       С тех пор прошло уже много времени, что позволяет нам подвести итоги тому, что же, в конечном счёте, дала нам реорганизация сельского хозяйства, которая началась после того, как были подписаны в девяностом году законы о нашей земле-матушке.

       За годы правления Б. Ельцина и В. Путина на российских землях полностью разрушена колхозно-совхозная система и технически обескровлена вся сельскохозяйственная отрасль, до клинической смерти доведены сельхозмашиностроение, переработка продукции, выращенной на полях и животноводческих фермах, сокращены или уничтожены сопутствующие им службы, стёрты с лица земли тысячи селений, безвозвратно потеряны миллионы рабочих мест.

       В результате раздела земли и устранения государства от решения крестьянских проблем заброшены миллионы гектаров пахотных земель. Если в начале 90-х годов посевные площади составляли 110 млн гектаров, то к 2009 году в обороте осталось около 78 млн га, в результате чего зерновой клин страны уменьшился на 15 миллионов га. Даже при урожайности в 15 ц с гектара ежегодно теряется порядка 20–25 млн тонн зерна, которое могло бы пойти на откорм крупного рогатого скота, свиней и выращивание птицы.

       Вместо того чтобы планомерно развивать собственное сельское хозяйство, мы закупаем за рубежом только основных продуктов  на  сумму  свыше  семи миллиардов долларов. В то же время, из-за недостатка финансирования, зарастают бурьянами миллионы гектаров плодородных земель и обезлюдевают десятки тысяч селений.

       В 2009 году Россией было импортировано (тысяч тонн): мяса – 1 438,  мяса птицы – 986,  рыбы – 795,  масла – 125,  молока – 129…

       В итоге, за прошедшие годы, при криминально-раздрайной властной структуре, мы получили самые удручающие результаты за всё время существования сельскохозяйственной отрасли на землях России, будь то при царизме или при ненавистном нынешним властям социализме.

       Для подтверждения сказанного давайте рассмотрим положение дел в отрасли животноводства, потому как здесь мы имеем самые тяжёлые последствия непродуманных, а скорее, преступных действий со стороны российской власти, приведших к сокращению поголовья скота на такие величины, перед которыми меркнут все предыдущие действия людей, сидевших на властном троне, и за которые во все прошлые годы можно было попасть в самую страшную опалу.

       Чтобы не быть голословным, я назову статистические данные, имеющиеся в сборниках «Российский статистический ежегодник», «Сельское хозяйство России» и «Сельское хозяйство Белгородской области».


       В 1990 году в РСФСР было 57,0 млн голов крупного рогатого скота.  В Российской Федерации к 2009 году осталось всего 20,7 млн голов. Коров было 20,5 млн гол. Осталось 9,0 млн голов. Молока в РСФСР получали 55,7 млн тонн. В РФ в 2009 году надоили всего 32,6 млн тонн.
    Поголовье свиней было 38,3 млн голов, осталось 17,2 млн гол.
    Поголовье овец с козами в 1990 году составляло 58,2 млн голов, осталось 21,0.


                Для справки.

       В 1940 году крупного рогатого скота в РСФСР имелось 27,8 млн голов, в том числе 14,2 млн коров. Несмотря на военное лихолетье, к концу 1950 года КРС стало 30,2 млн голов, а  поголовье дойного стада уменьшилось всего на 1 миллион.          

      
       В пересчёте на молочнотоварные фермы, с содержанием тысячного поголовья дойного стада и полуторатысячного «шлейфа» – молодняка всех возрастов (животноводческий комплекс с поголовьем в две с половиною тысячи), в России за годы правления Ельцина и Путина  уничтожены и стёрты с лица земли более одиннадцати тысяч комплексов молочного направления с общей численностью в двадцать пять миллионов голов крупного рогатого скота.

       Оставшиеся десять миллионов голов КРС (поголовье уменьшилось на 35,5 млн голов) можно отнести к откормочным комплексам с поголовьем в две с половиною тысячи скота каждый. В итоге мы получаем ещё четыре тысячи крупных животноводческих объектов. В общем и целом, в России не стало более пятнадцати тысяч животноводческих комплексов с общим поголовьем в 35,5 млн голов скота,  в результате чего  остались без работы только в этой отрасли более одного миллиона человек

       И как можно после таких деяний каждодневно кричать с телеэкранов и устраивать пиар-кампании в газетах о каких-то  сногсшибательных ускорениях в развитии сельскохозяйственной отрасли в стране, коль в вопросах  животноводства Россия за годы новокапиталистического развития скатилась, извините за некрасивое выражение, в самое тёмное место в человеческом организме. Всё ранее перечисленное ещё раз подтверждает некомпетентность наших правителей.

        Однако подконтрольные Кремлю СМИ убеждают нас, что во времена социализма было и там плохо, и тут ни к чёрту, и ещё где-то были сумасбродство и  обман людей, а вот теперь, при нынешней власти, народ, под мудрым и всезнающим руководством, достиг небывалых высот. И прилавки в магазинах заполнены, и цены… О них пока не будем.

       С этими доводами можно было бы согласиться, если  бы, к примеру, при  социализме было крупного рогатого скота  57,0  млн голов, а сейчас стало бы 60,0, а ещё лучше – 80,0 миллионов; производили молока 55,7 млн тонн, теперь надаивали бы аж 90,0 млн тонн; мяса скота и птицы в убойном весе при распирающем от радости капитализме стало не 10,1 миллиона тонн, как было в девяностом году, а целых 15, а то и все 20,0 млн тонн; и что Россия  обошла хотя бы крошечную Данию по производству продуктов животноводства и стала основным кормильцем чуть ли не всего мира. Вот  тогда бы можно было и кричать до посинения о превосходстве бандитско-воровской системы над зловредным «тоталитаризмом» со сталинским народовластием.  Ну а раз нет ничего подобного, то отчего же происходит каждодневное самовозвеличивание с влюблённостью в дела со знаком минус?

       Да при «тоталитарном режиме» за такие действа, даже в самом захудалом колхозе, председателя отослали бы пилить лес в такие дали, что Макар со своими телятами был бы ближе к цивилизованному миру. А уж если бы это случилось в масштабах страны, то… председатель правительства,  может,  где  и  зацепился бы на уровне руководителя какого колхоза, про министра сельского хозяйства я и говорить не хочу – ему бы не доверили после таких деяний даже пустую папку «Скоросшиватель».

       Наши правители часто ссылаются на зарубежный опыт. Так вы ж тогда и финансируйте по-забугорному. Во всём мире крестьянство в значительной степени подпитывается государствами или союзами государств, как это видно на примере Дании, о которой я вскользь упомянул, и только наша власть с упорством каменотёса каждодневно долбит о «конкурентоспособности» в собственном соку. Оно и понятно. Зачем забивать себе голову сельскими делами.

               Для справки.

       Королевство Дания, государство на севере Среднеевропейской равнины. Площадь Дании 43 093 кв. км (без учёта Гренландии  и   Фарерских островов).  Население  собственно  Дании 5 247 тыс. человек (2004 год). Валовой внутренний продукт (ВВП) Дании в 2002 году составлял 161 млрд долларов  (США), или  30 150 долл. в пересчёте на душу населения, уступая только Швейцарии и Японии.

       В сельском хозяйстве Дании производством молока занимается немногим более 10 000 семейных ферм. На них содержится 624 тысячи молочных коров. В среднем на одно фермерское хозяйство приходится 62 коровы. В последнее время идёт укрупнение ферм по производству молока и появилось несколько десятков ферм с поголовьем 150–200 голов. Средний удой на корову в целом по стране составляет более 8 000 килограммов при жирности 4,1 процента.

       Технология производства молока базируется на беспривязном содержании дойного стада, большая часть которого почти круглый год пасётся на пастбищах естественных, улучшенных и сеяных трав. Однако в Дании  имеются хозяйства, в которых коровы круглый год содержатся в коровниках, максимально открытых в летнее время года.

       Полученных от рождения телят в недельном возрасте продают на другие фермы, где занимаются выращиванием ремонтных тёлок и откормом бычков. Поэтому на ферме нет никакого шлейфа животных: ни телят на доращивании, ни ремонтных тёлок. Только дойное стадо. На земле, принадлежащей фермеру, выращиваются в основном грубые и сочные корма. Концентрированные корма в форме гранулированного комбикорма фермер покупает на ближайшем комбикормовом заводе. В сутки на одну голову выдают до семи килограммов комбикорма в смеси полнорационного корма.

       Семейные фермы в Дании не имеют высоких прибылей, вместе с тем не убыточны. Успешному экономическому развитию сельского хозяйства способствует хорошо отлаженная кредитная система и субсидирование по линии Европейского экономического сообщества. ЕС субсидирует разницу в затратах на производство и цене, определённой в соглашении, на такие виды продукции, как баранина и говядина, зерно продовольственное, овощи и картофель. Кроме этого ЕС выплачивает датским фермерам так называемые «погектарные надбавки» практически по всем видам сельхозкультур.
      
       В среднем на один гектар эта надбавка составляет в пределах 12 450 российских рублей. Выплачиваются и «животноводческие надбавки» на каждую голову мясных пород КРС на откорме и овец. Мясная надбавка на одну голову крупного рогатого скота на откорме может составлять чуть менее 8 000 рублей. Помимо этого частично компенсируются затраты на электроэнергию и дизельное топливо», а Дания, как известно, не Россия, там намного теплее.

       Такие субсидии да нашему б крестьянству, так уже и Европу, и весь мир залили б молоком  и завалили б мясом. У нас же – всё больше сорочья трескотня. А может, мы чего недопонимаем? Может, пусть закордонный фермер горбатится  (и прилично зарабатывает)? Нашим же крестьянам можно после колхозного «рабского труда» и отдохнуть (попьянствовать) или податься на заработки в города.

       Это ж как надо ненавидеть российских крестьян, чтобы оставить их без куска хлеба. Ведь за перестроечные годы численность работников крупных и средних сельскохозяйственных организаций сократилось с 9,3 миллиона человек  до 2 млн, а по последним данным, этот показатель сократился до 1,8 миллиона человек. Люди, конечно, нашли какую-то работу или же занялись непроизводительным  и не приносящим никакого удовольствия личным хозяйством, да только стране от этого никакой пользы. 

       Причиной катастрофического спада численности скота и производства продуктов животноводства является непрофессионализм руководства этой отраслью на уровне Министерства сельского хозяйства и самой верховной власти, которая является инициатором любого дела и задаёт тон в выполнении всевозможных постановлений, решений  и появлении на свет так называемых национальных и других прожектов, извините, проектов.

       Что касается региональных властей, то их дела зачастую сводятся к молчаливому соглашательству и выполнению порой непопулярных решений верховников, хотя при наличии желания и они бы могли что-либо сделать путное для родного крестьянства.

       Крах основополагающей отрасли в нашей стране произошёл из-за того, что государственная власть и её институты избрали совершенно непригодные для России пути развития сельскохозяйственной отрасли. А если подходить с точки зрения заинтересованности руководства страны к жизни крестьянства, то власть просто не захотела заниматься этой трудной частью народного хозяйства.

       Вообще-то, она (власть) не хочет ничем заниматься. Она хочет просто собирать налоги и спокойно жить, ни во что не вмешиваясь. Властные институты, видимо, не знают, а может, и не хотят знать, что если не будешь руководить сам, то найдётся другой, кто захочет попользоваться твоими землями и всем, что на них находится. Невольно возникает вопрос, а как же нам жить и есть ли выход из этой провальной ямы, в которую нас затолкали?

       Чтобы понять, как мы ухитрились докатиться до такого состояния дел в вопросах развития животноводства, нужно, наверное, отыскать первопричину, которая привела к тому, что у нас сейчас ощущается недостаток собственных продуктов этой отрасли.

       В связи с накатившимся на нас кризисом властям, хотят они этого или не хотят, придётся впрягаться в сельскую телегу. Плохо, что этого не сделали, когда нефтедолларами забивали закордонные банки. Будь у нас сегодня высокоразвитой отрасль животноводства и в целом сельское хозяйство, мы бы (я имею в виду рядовых граждан) не испытывали трясучки при посещении мясных и молочных рядов на рынках и в магазинах и не костерили бы президента и премьера за  взлетающие, словно самолёт на форсаже, цены. Да и власти бы на своих тронах сидели спокойно. 

       До каких же пор будет происходить в России уничтожение крупного рогатого скота, и дойного стада в частности? Эта ж дорога не может быть бесконечной. Если ещё поработать пяток лет такими темпами, какими они у нас сложились в последние годы, то коров на наших землях может и вовсе не остаться.

       Так какова ж причина обмеления рек молочных? Куда, в какую степь утекло наше молоко? Из приведённых ранее данных ответ напрашивается сам  – причина в уменьшении поголовья дойного стада и в целом крупного рогатого скота. Что же лежит в основе столь катастрофического уничтожения скота на наших землях?

        В колхозах, совхозах и в частном секторе (о нём мы поговорим  немного позднее) скот никогда просто так не вырезали. Для того чтобы это случилось, нужны были самые веские причины и поводы. Для подтверждения своих слов и предположений я постараюсь это доказать на очень простых  и довольно понятных примерах.

       Падение производства молока и ускоренное сокращение поголовья дойного стада в стране началось после выхода в свет законов о земле, то бишь «развязывания созидательной инициативы» у живущих на ней крестьян и лоскутирования (раздела) сельскохозяйственных угодий на паи в 1992 году. За период 1991–1995 гг.  на мясокомбинаты и на всевозможные колбасни крестьяне России отправили 17,3 млн голов КРС, в т. ч. 3,1 млн коров, что в несколько раз больше, чем это происходило во времена «хреновой» советской власти и ещё «худшей» (по мнению перестройщиков) колхозно-совхозной системы.

       В год преобразования колхозов (1996 г.) в СПК (сельскохозяйственный производственный кооператив) наметился новый всплеск забоя скота. В итоге, с 1990-го по 2000 год на мясокомбинаты и всевозможные скотобойни было вывезено 7,8 млн коров, что в пересчёте на один год составляет по 780 тыс. голов. Стадо ж КРС в целом уменьшилось за этот период на 29,7 млн голов, или по 2,97 миллиона в год.

       В процессе внедрения в жизнь прихотей российской власти, облечённых в законы и всевозможные указы, нежданно-негаданно сработал закон, открытый В. Черномырдиным («Хотели как лучше…»).

       После ж того как сельскохозяйственным производством стали рулить  в большинстве случаев пришлые спонсоры, далёкие своими познаниями от сельского хозяйства, поголовье крупного рогатого скота начало уменьшаться с космической скоростью.

       Это председателя колхоза, а потом  и СПК можно было районному руководству припугнуть в случае забоя скота статьями из УК  РФ. На крупных же дельцов такие угрозы не оказывали и не оказывают до сих пор никакого воздействия, в результате чего к 2009 году поголовье коров в стране уменьшилось до 9,0 млн голов, а это в свою очередь повлекло за собой снижение валового надоя молока: с 55,7 млн тонн (1990 г.) он упал до 32,6 млн в 2009 году. Производство мяса сократилось с 10,1 миллиона тонн до 6,7 млн.

       Выяснив причину сокращения производства молока и мяса в стране, нам надо найти сам корень зла: почему, по каким таким обстоятельствам дойное стадо скукожилось с 20,5 миллиона голов до 9,0.
Во времена колхозно-совхозной системы колхозы и совхозы были маленькими государствами, в которых каждая отрасль вносила в колхозный бюджет свою лепту. Выращивание крупного рогатого скота и производство молока зачастую приносили хозяйствам убытки, которые покрывались за счёт хорошей работы в растениеводстве, в итоге колхозы могли иметь плюсовую рентабельность.

       Теперь же, когда у нас в стране всем заправляет частный капитал, убыточные отрасли, если их нельзя сделать плюсовыми, просто ликвидируются, как это сделали в прошлом году в Краснояружском районе Белгородской области. («Белгородские известия» от 21 января 2009 г.)

       В 2007 году  сельхозпредприятия этого района имели 4 188 голов крупного рогатого скота (в том числе 1 558 коров). На 1 ж января 2009 года у них осталось всего… 33 (!) головы КРС и ни одной коровы. Да и  в сельхозпредприятиях всей области поголовье этого вида скота сократилось с 211 962 голов до 188 320, коров – уменьшилось с 75 318 голов до 73 217, или на 2 101 голову.

       Чтобы в стране начало возрождаться дойное стадо, нужны не устрашающие меры, не патриотические призывы и не бесплодные заверения власти о якобы серьёзном внимании с их стороны к этому делу, а экономические рычаги, проще – дотации (субсидии), как это делается во всём цивилизованном мире (пример Дании и ЕС). Будут дотации – будут результаты. Себе в убыток работать никто не будет.

       Для примера я возьму отрасль свиноводства знакомой уже нам Белгородской области (справочник «Сельское хозяйство Белгородской области», раздел «Рентабельность продукции животноводства, реализованной сельскохозяйственными организациями» в 2007 году. Данные за 2009 г. отсутствуют), где наглядно видна зависимость роста поголовья от уровня рентабельности получаемой продукции.

       В 2003 году рентабельность в этой отрасли составила   минус  2,0 %,  с  учётом   субсидий   из   бюджета (0,1 %) – минус 1,9 %. Результат не заставил себя долго ожидать.

        Если на 1 января 2004 года численность свиней в области была 504,4 тысячи, то к началу 2005 года  она уменьшилось до 470,6 тысячи голов. В  2004  году  уровень  рентабельности повысился до 22,0 процентов (в т. ч. 0,5 % субсидии) и поголовье быстро увеличилось до 534,6 тыс. голов. Дальше зависимость численности  свинопоголовья от уровня рентабельности стала ещё более наглядной и достаточно весомой.

       В 2006 году  рентабельность составила  62,5 % (в том числе 14,4 % субсидии), поголовье возросло до 838,6 тыс. голов.

       В 2007 году, при рентабельности 44,7 % (в том числе 17,4 % субсидии),  численность свиней поднялась до 1 132,2 тысячи голов, что превысило советский период.

       А теперь давайте посмотрим, как обстоят дела с выращиванием свиней и производством свинины в знакомом нам уже королевстве Дания.

            Для справки.

        Дания занимает шестое место в мире по производству свинины. На 5,5 миллиона жителей королевства приходится 12 млн голов свиней. В России на более чем 140 миллионов человек имеется всего 16,2 млн голов свиней (2008 год).

       Конечно, общее поголовье  у нас больше, чем в Дании, но на одного жителя в России приходится всего по 0,112 свиноголовы, а в Дании – по две. Производство свинины в год там составляет порядка 1,9 миллиона тонн… А может, теперь и больше.

       После ознакомления с некоторыми данными о численности поголовья свиней и производстве свинины в Белгородской области и в королевстве Дания возвращаемся вновь к крупному рогатому скоту. На примере всё той же Белгородской области можно воочию убедиться в зависимости развития этой отрасли от величины финансовых вложений. Отсюда и результат. Положение дел в молочном скотоводстве этой области намного хуже, нежели в отрасли свиноводства.

       Корова – это не скороспелая «многодетная» свиноматка, да и само выращивание КРС во многом отличается от содержания свиней. Поэтому рентабельность за последние годы отмечена устойчивыми минусами. И даже с учётом субсидий она составила:  в 2006 г.: –6,0 %,   в 2007 г.: –4,5 %  (РФ – минус 18 %),  2009 г.: – по области данных нет (РФ – минус 22 %).

       Производство молока хотя и не минусовое, но и не слишком прибыльное, что и является основной причиной нежелания селян иметь в хозяйстве корову. Зачем жителю села работать себе в убыток.

       Малый процент рентабельности и мизерные субсидии из бюджета привели к тому, что поголовье крупного рогатого скота за эти годы уменьшилось с 471,1 тыс. голов до 313,1 тыс., в том числе коров – с 192,1 тыс. до 126,3 тыс. голов.

       С минусовой рентабельностью в выращивании скота и малой прибыльностью молока этим трудным и малодоходным делом частник без всесторонней помощи со стороны государства заниматься не будет, как это делали из года в год колхозы и совхозы. Поэтому и происходит сброс поголовья скота этого вида по всей России.

        Из-за низкой экономической выгодности уменьшение поголовья крупного рогатого скота, и дойного стада в том числе, произошло и на личных подворьях. Кроме этого, много недосчиталось и свиней. Для характеристики положения дел в хозяйствах населения  Белгородской области нам хватит последних восьми лет, начиная с 2003 года.

       На 1 января 2003 года жители сёл и деревень Белгородчины имели 121,8 тысячи голов крупного рогатого скота, в т. ч. 69,9 тыс. коров, и 161 тыс. свиней.
       К 2010 году осталось КРС 73,5 тыс. голов, в т. ч. коров 36,7 тыс.. Свиней 77,0  тыс.

       Из приведённых данных видно, что суммарное уменьшение поголовья скота в личных подворьях области  за восемь лет составило: КРС – на  58,3 тысячи голов (в т. ч. коров – на 33,2 тыс. голов). Свиней стало меньше на 84,0 тыс. голов.

       Какова причина массового забоя скота? А она очень проста. Так отреагировали крестьяне на повышение цен на зерно. Пока тонну пшеницы и ячменя можно было купить по цене до полутора тысяч рублей, скот держали, а как только наши власти начали вздувать цены на зерно за счёт населения, так мало того, что подорожали хлебобулочные изделия, так ещё и  опустели личные подворья.

                ДЛЯ СПРАВКИ. 

       В  2002 году  тонну  зерна   можно  было  купить  за  1 300–1 500 рублей. Поголовье птицы в тот год на личных подворьях превышало 3 200 тыс. голов, фермерские хозяйства имели 230,0 тыс. кур с петухами.

       В 2007 году цена на зерно поднялась до пяти тысяч за тонну, и поголовье  птицы  на  подворьях  сократилось  до 2 642,6 тыс. голов. Фермерские  хозяйства  отреагировали  на повышение цены ещё большим сокращением поголовья. На их дворах осталось  24,0 тыс. голов.
        А теперь давайте оставим  Белгородскую область в покое и перейдём к делам российским.

       Сегодня у селянина, можно с уверенностью говорить, скота нет. Это не скот, когда в нашем селе на 245 дворов имеется всего десяток коров, чуть-чуть овец и десятка три коз. На личных подворьях в стране скот уничтожается так же, как и в Белгородской области. Накладно нам стало держать скотинку и пернатых. Подумайте сами…

       Для примера беру цену на зерно последнего года и свои же пенсионерские возможности. Чтобы держать корову, для неё на зиму надо заготовить три тонны сена, а это – шесть тысяч рублей. Ещё одну тысячу надо заплатить за тонну соломы.  Корова без концентратов молока много не даст. На год надо иметь  тонну ячменя. Это ещё (с привозкой) шесть тысяч, ну может, на полтысячи меньше. Кроме сухих кормов корове не помешала бы пара тонн кормового бурака, которого взять просто не у кого. Дальше.

       За коровой нужен ещё и уход, который требует больших сил, сноровки и каждодневного внимания. Реализация молока и молочных продуктов тоже не обходится без определённых затрат, бесплатно сейчас никто никого не возит, а это означает, что доходная часть ещё уменьшится, и существенно.

       Из-за дороговизны зерна слишком затратным стало и содержание свиней и даже птицы. Чтобы иметь в хозяйстве десяток кур, надо на год иметь пятьсот килограммов зерна, а это уже три тысячи рублей, плюс электроэнергия, добавки и лекарства, выбраковка и пополнение поголовья. Выходит, что за три тысячи я покупаю себе работу на целый год и привязываю свою жизнь к пернатой живности самой крепкой верёвкой.

       Да на три тысячи рублей я могу купить на рынке семь сотен яиц, что позволит мне иногда жарить яичницу, которую я употребляю от случая к случаю.

       Скажите на милость, ну на кой… простите за многоточие, мне или кому-либо другому нужно хозяйство, от которого я буду иметь одну головную боль? Поэтому селяне и избавляются от живности. 

       Для того чтобы мы держали скот, нам надо продавать зерно по низким ценам. Кто продаст? А для этого нужно компенсировать производителю зерна и других кормов разницу между ценой реализации и той ценой, по которой он мог бы иметь плюс, необходимый ему для спокойного сна и уверенной работы в своём хозяйстве. В противном случае в сельские магазины придётся завозить все виды продуктов животноводства в очень больших количествах, а это означает, что властям надо будет решать вопрос увеличения и без того разбухшего импорта всего того, что ежедневно присутствует на нашем столе.

       Для того чтобы хоть как-то успокоить народ, и в особенности сельское население, в Кремле и в правительстве иногда пытаются предпринимать, как им кажется, многообещающие шаги в направлении развития сельского хозяйства. К таким инициативам относится один, из четырёх провозглашенных ранее, национальный проект развития АПК страны. Что он дал? А ничего. Однако эта инициатива дала возможность властям  долгое время продержать рейтинг своей популярности на более высоком уровне, что для власти важнее, чем какие-то сельхозрезультаты.
 
       Последнее время и президент, и председатель правительства, а в особенности бывший министр сельского хозяйства без устали напоминали и напоминают при случае и без оного о больших подвижках, полученных в связи с претворением в жизнь этого самого национального проекта. Тут тебе и повышение валового сбора зерна, и высокие, ну прямо чуть ли не китайские, урожаи зерновых культур, и высокие надои молока, и рабочие места, и много-много очень даже хорошего другого, сделанного во благо трудолюбивых российских крестьян.

       В противовес их великой радости, однако, возникают большие сомнения. Как можно получать высокие урожаи зерновых культур, а значит, и валовой сбор зерна без увеличения использования минеральных удобрений, внесения на поля органики, повышения культуры земледелия, обновления старого машинно-тракторного парка и вовлечения в рабочий процесс многих тысяч крестьян?

       Да, по правде говоря, я могу, сидя за столом и имея итоговые данные по производству зерна и валового надоя молока, довести при помощи простых арифметических действий урожайность зерновых до ста центнеров с гектара и поднять надой на корову до десяти тысяч килограммов. Урожайность и продуктивность коров – величины больше зависят не от агротехники, а от того, как и для какой цели составляется годовой отчёт. Это чисто манипуляционная цифирь.

       И не случайно крестьянский люд России многие годы обеспокоен катастрофическим уменьшением скота в стране. Сброс поголовья достиг таких величин, что невольно задаешься вопросом, а не специально ли всё это делается? Ну, чтобы освободить рынок от продуктов, произведённых на российских полях и фермах, в угоду заграничному производителю? Там ведь дожились до того, что не знают, куда девать выращенные на всевозможных добавках многочисленные стада крупного рогатого скота и бесчисленное множество свиней с курами.

       Тамошние народы разобрались в технологиях получения на космических скоростях привесов и начали, что называется, «копать носом» во время посещения магазинов, а главное, перестали «клевать» на яркие упаковки. Мы же пока, словно папуасы в далёкие годы, радуемся закордонному упаковочному глянцу и раскупаем  прошедшие через суперсовременные вакуумные и другие установки говяжьи и свиные туши, «знаменитые» «окорочка Буша», нашпигованные, для придания товарного вида и увеличения веса, наполнителями и консервантами.

       Для того чтобы народ российский особо не возмущался и не думал, что о нём никто не беспокоится, нам периодически подбрасывают какую-нибудь идею, на рекламировании которой потом года два, а то и три будут кормиться многие газеты, журналы и, в особенности, телевидение. В связи с тем что напоминание о национальных проектах уже изрядно устарело и поднадоело простому обывателю, нас решили немного взбодрить новой идеей.

       В Министерстве сельского хозяйства, по воле президента страны Дмитрия Медведева, заменён её руководитель. Ввиду тяжёлого положения дел на селе за стол министра усадили… кардиолога Елену Скрынник, которая в познаниях сельскохозяйственного производства далека так же, как я, агроном, далёк от медицины в целом и, в особенности, по части сердечных заболеваний. Вот только что касается меня, то я бы не согласился возглавить даже отделение кардиологии в районной больнице. Про портфель министра не хочется и говорить. А тут… Ну прямо из тех лет, когда кухарка… И так далее.

       Не успев ещё освоиться с делами и ознакомиться с просторами великой забурьяненной России, новый министр выдвинула  идею о создании «семейных молочных ферм», о чём поспешила сообщить в Интернете министерская пресс-служба:

       «30 марта 2009 года Минсельхоз Российской Федерации, ОАО «Росагролизинг» и пять субъектов РФ подписали соглашение о реализации отраслевой программы по созданию семейных молочных ферм.

       Подписанные соглашения о сотрудничестве стали началом реализации новой отраслевой программы, направленной на поддержку российских сельхозпроизводителей. В них определены условия и механизмы создания на территории России семейных молочных ферм.

       Первые типовые животноводческие предприятия до ста голов (Ну и ну! 100 голов – и уже предприятие. А при социализме фермы на 1 000 голов дойного стада с подрастающими поколениями всех возрастов именовались комплексами) будут организованы в Белгородской, Ленинградской, Липецкой, Тамбовской областях и Республике Мордовия.

       В рамках подписанных соглашений стороны обязуются объединить свои усилия с целью реализации мероприятий, предусмотренных Государственной программой по созданию условий для устойчивого развития производственного потенциала сельскохозяйственных товаропроизводителей (какое заумное определение), повышения их эффективности за счёт технической и технологической модернизации и обновления (модернизации и обновления? За счёт иностранного оборудования? А-а, свои-то заводы, того…).

       ОАО «Росагролизинг» оснастит новые молочные фермы семейного типа животноводческим оборудованием и сельскохозяйственной техникой. Хозяйства смогут самостоятельно организовывать кормопроизводство, разведение молочного КРС, переработку сырья и реализацию готовой продукции. Это позволит наладить в регионах производство сельскохозяйственной продукции по принципу замкнутого технологического цикла.

       По словам министра сельского хозяйства РФ Елены Скрынник, на оснащение одной фермы будет затрачено порядка 30 млн рублей. «В этом году в российских регионах появится 50 семейных молочных ферм, а в 2011 году по всей России их будет уже 300», – подчеркнула Елена Скрынник. В долгосрочной перспективе планируется создать около 3 тысяч таких ферм.

       Создание семейных ферм будет способствовать увеличению объёмов производства отечественного молока, внедрению передового опыта организации молочного животноводства и повышению конкуренции на региональном уровне.

       Важное значение имеет и социальный аспект отраслевой программы – организация семейных ферм позволит создать новые рабочие места, повысить уровень жизни сельского населения, привлечь к работе на селе молодое поколение.

       Реализация данной программы имеет ключевое значение для развития российского АПК. Поддержка сельхозпредприятий малых форм хозяйствования, стимулирование  сельхозпроизводителей к созданию семейных ферм будет способствовать росту импортозамещения молочной продукции».

       А теперь давайте посмотрим, что стране и всему российскому народу даст очередная идея государственной власти. Разбор «полётов» начнём сразу с абзаца, в котором Е. Скрынник говорит о строительстве в этом году 50 молочных ферм, а к 2011 году пообещала ввести в эксплуатацию аж 300. Много это для России или?.. Как обычно, никто не удосужился подсчитать. Придётся арифметикой заняться мне самому.

       Итак. 50 молочных ферм данного года – это всего (беру по максимуму 100 голов на ферму) 5 000 голов дойного стада в пяти субъектах РФ, в целом  для страны – капля в море.

       В начале этого материала я приводил данные Госкомстата о величинах уменьшения (уничтожения) поголовья КРС за годы новокапиталистического российского развития. Если брать во внимание 300 молочных ферм, которые якобы появятся за предстоящие три года, то мы должны получить к концу 2011 г. дополнительно 30 000 высокоудойных коров. 30 000! По десять тысяч в год. И не просто по 10 000 коров, а всего по 10 тысяч коровёнок.

       Если развивать молочное скотоводство такими темпами, то для восстановления поголовья дойного стада в 20,5 миллиона голов (1990 год), понадобится всего-то… 1 110 лет(!!) и это будет выполнимо при условии, что в стране прекратится забой скота вообще. Вот это перспектива! Да нам, с нашими минусами, и 3 000 ферм в год мало, чтобы восполнить утраченное за годы безумной фермеризации.

       Что касается обеспечения сельского населения рабочими местами, при сдаче в эксплуатацию названных молочных ферм, то здесь цифры тоже не столь велики, какими они кажутся министру. Триста ферм первой  очереди  проекта  обеспечат  работой,  самое большее, 3 000 человек (из расчёта по 10 человек на ферму). А ежели брать планируемые четыре человека обслуживающего персонала на ферму, то получается, что работой смогут быть обеспечены всего 1 200 человек из многомиллионной армии сельских безработных.

       На этом я прекращаю рассматривание положительных сторон внедрения в производство идеи создания семейных молочных ферм. Их просто в этом проекте нет, как нет и не будет при таких затратах на одно скотоместо дешёвого (конкурентоспособного) молока, а соответственно и не будет высокорентабельной семейной фермы, о которой с такой радостью заговорили в министерских кабинетах и на полосах региональных газет. Это очередная авантюра, в которой сгинут миллиарды рублей.Во всей этой затее я бы выделил два «плюса».

       Первый. В конце забега, то есть по окончании претворения в жизнь идеи о строительстве семейных (по мнению министра, высокопродуктивных) ферм, на белой лошади и с победными флагами будет восседать «Росагролизинг», потому как через эту организацию (ОАО) пройдут многомиллиардные средства.

       И второй. Как это ни прискорбно, но при банкротстве фермы из бурьянов будет выглядывать не огромный животноводческий комплекс на 1 000 голов дойного стада со множеством всевозможных строений, а небольшой, порядка 800–900 квадратных метров, сарайчик, который можно снести за пару часов.

       Что касается производства молока, то от 300 тысяч голов дойного стада семейных ферм (3 000 ферм в долгосрочной перспективе) можно будет получить всего 1 500 000 тонн. За годы ж капиталистических скачек производство этого ценного продукта уменьшилось на 23,5 млн тонн. Даже если бы вводили по три тысячи ферм в год, и то понадобится почти шестнадцать лет беспрерывной работы строительных организаций и специалистов животноводства, чтобы построить и укомплектовать фермы дойным стадом, техникой и обслуживающим персоналом.

       Вот так, уважаемые товарищи господа, нас обувают в лапти. А если брать во внимание, что ежегодно предполагается вводить в эксплуатацию по 100 мини-ферм, то дополнительный объём молока составит всего 50 000 тонн в год, а это значит, что для того чтобы в России производилось 55,7 миллиона тонн, как это было в 1990 году, понадобится всего… 470 лет(!!). Ну и ну-у. Вот это замахнулись.

       А не лучше ли было бы строить одновременно с мини-коровниками и фермы на 250–500 голов, да и комплексы с тысячным содержанием коров, при соответствующих объемах кормов, как раз были бы впору. Сдать, к примеру, ферму на пятьсот голов дойного стада со всеми сопутствующими службами, а вокруг таких комплексов различные ООО, ОАО, фермеры и другие землевладельцы на договорной основе обеспечивали бы данную ферму кормами, либо это делалось бы организованной структурой. Ведь были же  в РСФСР крупные животноводческие комплексы, которые производили основную часть из 55,7 млн тонн молока. И они давали продукцию с меньшей себестоимостью, чем она будет на ферме в 100 голов.

        Нельзя копировать чужой многолетний опыт выращивания скота в чистом виде и брать за основу один вариант. Нужно исходить из тех возможностей, которые имеются на той или иной территории. Проект будущей фермы должен зависеть от наличия кормовой базы и природных условий, а не от прихоти начальников, да не дай Бог, если они своими познаниями далеки от реалий сельской жизни.   

       Подводя итог размышлениям, можно с уверенностью говорить о том, что сельским хозяйством у нас занимаются люди, далёкие от нужд селянина, а ведь селом надо заниматься даже серьёзнее, чем оборонкой. Село – это не только продукты питания, а стало быть, и продовольственная независимость, это ещё и занятость населения, а самое главное – использование всех имеющихся у нас земель, а это значит – и территориальная целостность страны. Не будем использовать землю сами – придут другие. На нашей территории можно со временем провозгласить сотни Косово и устроить не одну тысячу французских выступлений.

       В этом трудном на сегодня деле возникает только один вопрос. Сколько понадобится лет, чтобы тревога о положении дел в сельском хозяйстве дошла до нашего властного Олимпа? Да и дойдёт ли вообще, потому как у большинства правителей, и особенно у «денежных мешков», чувство родины и патриотизма напрочь отсутствует. Скажите, сколько проживает на наших землях бушей, де голлей, миттеранов и других политических и крупных предпринимательских закордонных тузов, их детей и внуков?

       Может, кто-либо из них спрятался у нас где-нибудь за Уралом или на заброшенном и заросшем в бурьянах хуторе на Среднерусской возвышенности? Живёт, тихо посапывая, и наслаждается свободой? Можете не напрягать свою память. Они в России не проживают. Это наши бегут за рубеж, как только окончится срок восседания на троне или под завязку набьют несколько мешков деньгами.

       Нет в нашем Отечестве отца родного, всё больше политические деятели, как нет в России и специалиста-аграрника, который бы со знанием дела руководил сельским хозяйством. Был на этом поприще лётчик, подавал сигналы железнодорожник, а теперь селом занимается даже и кардиолог, поэтому и стоим мы, подданные многострадальной России (я не беру во внимание правящий и крупный олигархический кланы), на паперти с протянутой рукой.

        P. S.  В изложенной работе использованы данные сборников «Российский статистический ежегодник» за 2008 год, «Сельское хозяйство Белгородской области» за 2008, 2010 гг., материалы газет и Интернет-сайта Минсельхоза РФ.
       И. М. Петренко, доктор технических наук, профессор, заслуженный работник сельского хозяйства РФ, «Сельское хозяйство Дании», 2004 год.
       А. Н. Закопырин, кандидат технических наук, «Белгородчина: ради наших детей спасём, пока не поздно», 2006 год.

       Ни хрена себе! Ну и Иван Семёнович. Это ж надо столько насобирать материала о сельском хозяйстве да ещё и красочно оформить. Тут тебе и таблицы с цифирью, и Дания со своими поросятами и семейными фермами, и жирным шрифтом выделенные места, кои надо прочитать с большим вниманием и вдумчивостью. И он, наверное, думает, что власть за эту брошюрку его по головке погладит и скажет: «Ах, какой вы, госпо… гражданин Сельский, праведный и порядочно-дотошный. Всё разыскал, всё просчитал и даже свои выводы сделал». Как бы не так.

       Ладно. Не буду свой опыт примерять к моему коллеге. Может, у него всё пойдёт по-другому. Сам же часто говорю, что жизнь – штука серьёзная и разнообразная. А вдруг Семёновичу будет сопутствовать везение и… что-нибудь ещё хорошее. Нам же с вами лучше будет, если мы дождёмся очередной встречи друзей-товарищей. Интересно узнать, что Городской «нарыл» по части развития нашей промышленности и, в особенности, сельхозмашиностроения.

       А сейчас, пока у друзей-товарищей появится возможность собраться на очередные посиделки, я представлю вашему вниманию коротенькое дополнение к тому, что собрал и обработал Сельский Иван Семёнович. На мой взгляд, им мало рассказано о том, как наши фермеры, с точки зрения властных структур, припеваючи живут по сравнению со своими заграничными сельскими горемыками-конкурентами.


                ИНФОРМАЦИЯ ДЛЯ РАЗМЫШЛЕНИЯ

        Вы думаете, российские властные структуры только с колхозами и совхозами поступили не по-хозяйски? Не-ет, такая же участь постигла и фермеров. Только на словах за них и президент, и премьер, и даже новый министр от медицины частенько высказывает похвальные, а порой даже и по-матерински сочувственные слова. А вот на деле…

       Я не знаю сам, да и спросить, собственно, не у кого, кому первому из властных лиц в Кремле, а может, и кому из их подручных пришло на ум, что частник, то есть фермер, на российских землях сможет хозяйствовать намного лучше, чем колхозы и совхозы поры восьмидесятых годов прошлого столетия.

       Разрушению налаженного сельского хозяйства помогали все, кому представлялась возможность. Тут тебе и желание властей избавиться от непосильной для себя ноши, и воззвания публицистов, и подпевание хозяйственников. Да и самим колхозникам казалось, что вне колхозов они станут все миллионерами.

       А из 200 миллионов гектаров сельскохозяйственных угодий сделать лоскутное одеяло! Это ж надо додуматься! Неужели те, кто проталкивал эту идею, думали, что таким образом они подтолкнут народ к более созидательной инициативе и что спустя три-пять лет прилавки магазинов заполнятся экологически чистыми и дешёвыми продуктами, произведёнными на фермерских полях и в личных подворьях жителей села?

       Разве было неясно, что, получив свой лоскут земли (пай) в 4–6 гектаров и имея в руках одну лопату, человек не сможет заменить собой ни трактор, ни комбайн, ни другие сельхозмашины.

       И потом. Уж если вы развалили опостылевшие вам колхозы, так вы ж тогда помогайте тем, кто решил в одиночку тащить воз продовольственной безопасности страны. Люди ведь поверили вашим обещаниям и стали на путь  единоличного ведения хозяйства. Но…

         Прошло двадцать лет. И что мы имеем на сегодняшний день? А ничего из того, о чём когда-то мечтали наши кормчие, знающие о крестьянском труде только то, что село – чёрная дыра и что в селе работают «одни пьяницы», а продукты дешевле импортировать. Они только не знали или не хотели знать, что «за бугром» сельское хозяйство дотируется, и в большом объёме, в то время как нашим рулевым хотелось да хочется и сейчас, чтобы селяне томились в собственном соку, припудренным их обещаниями.

       Сегодня в России насчитывается около 180 тысяч фермерских хозяйств (статистические данные по их количеству отсутствуют), тогда как в 1995 г. их было 280 000. На каждое хозяйство в среднем приходится менее сотни гектаров земли. Можно ли на этом огороде использовать тракторы К-700, комбайны «Дон» и широкозахватные сельхозмашины? Как этим хозяйствам вести дело, если государство фактически от них отвернулось?

       Из-за плохой технической оснащённости и своей бедности российский фермер получает с одного гектара посевной площади продукции (в рублёвом исчислении) меньше, чем крупные сельскохозяйственные производители.


                НЕДЕЛЮ СПУСТЯ

       Ну не представилась возможность Городскому Семёну Ивановичу и Сельскому Ивану Семёновичу встретиться раньше. Жизнь в селе (да и в городе) порой бывает настолько непредсказуема, что человек не знает утром, что может произойти с ним после обеда, а тем более в вечернее время. Да ещё и у пенсионеров.

       Так получилось и у Ивана Семёновича и Семёна Ивановича, хоть они и планировали встретиться через четыре дня после вечерних посиделок, которые, как вы помните, произошли сразу по возвращении Городского в летнюю резиденцию. Однако их задумке сбыться было не суждено.

       Рано утром, перед очередной, запланированной ими встречей, Сельскому позвонил Семён Иванович.

       – Семёнович, сегодня мы с тобою встретиться не сможем, – прогудел он заспанным голосом в трубку. – У меня в городе квартиру затапливает. Жэкаховцы так сделали свою работу, что прорвало водопроводную трубу в самом перекрытии, а я это место после подачи воды крепко-накрепко забетонировал. Зять в командировке, а дочь с ребёнком, сам знаешь… Так что я поехал  ликвидировать аварию. Кроме меня ею заниматься больше некому.

       Вот по этой жизненно важной причине соседи и не смогли устроить вечерние посиделки в оговоренное ими время, а значит, и не состоялось у них обсуждение собранного и обработанного Иваном Семёновичем праведного и критически осмысленного, с соответствующими выводами материала о положении дел в аграрно-промышленном комплексе страны, и в частности в отрасли животноводства.

       Иван Семёнович измаялся, ожидаючи своего соседа. За время, пока Городской наводил порядок в своей зимней квартире, Сельские (жена и сам глава семейства) успели избавиться от колорадского жука, прополоть весь огород и почистить все дымоходы.

       Конечно, по крышам на коленях ползал Иван Семёнович, но жена ему тоже помогала: поддерживала лестницу, подавала палку с привязанной на конце тряпкой и грела воду, чтобы её супруг мог после высотных работ смыть с себя сажу и песчано-цементный раствор, которым он заделывал щели вокруг труб. Так, в трудах и заботах, Сельские и проводили очередную неделю.

       И только по истечении восьмого дня, перед самыми сумерками Семён Иванович возвратился в свои родные пенаты. Он, может, ещё задержался бы на пару дней, да только колорадский жук стал так усердно трудиться на картофельной плантации, что жена вынуждена была в доступной форме объяснить мужу, что может случиться, если он задержится в городе. Вот и приехал Городской, словно по боевой тревоге.

       А утром следующего дня, как только взошло солнце, Семён Иванович, пользуясь отсутствием росы, вышел в полном химдымовском облачении с опрыскивателем в огород.

       А куда деваться. Кто в селе живёт, тот знает, если вовремя не уничтожишь зловредного «американца», так он может оставить селянина и вовсе без урожая «второго хлеба». Да и от односельчан будет стыдно, что не сохранил огород от нашествия прожорливого иностранца.

       Три часа сновал, словно челнок в ткацком станке, Семён Иванович с опрыскивателем по огороду. И всё это время Сельский частенько поглядывал в его сторону, ожидая удобного момента перекинуться с соседом несколькими словами. Подойти ж к нему во время заправки опрыскивателя Иван Семёнович не решался, ввиду того, что плохо переносил даже малейший контакт с ядами.

       Организовать посиделки и спокойную беседу Городской и Сельский смогли уже ближе к вечеру, когда солнце, умерив свой пыл, стало, хоть и медленно, опускаться к горизонту. Ко времени, когда Семён Иванович позвонил соседу и пригласил его на чашку чая, Сельский фактически освободился от всех работ, и у него появилось окно для посиделок аж до самого потемнения, а то и до ночи.

       – Нет, Иванович, приходи ты ко мне, – пригласил в свою очередь Сельский друга. – Жена ушла к куме, так что до самого вечера нам никто мешать не будет.

       Доводы Сельского перевесили, и вскоре Городской появился с папкой у него на пороге. После взаимного приветствия хозяин и гость прошли в зал и, усевшись в кресла у журнального столика, обменялись мнениями о произошедшем за последнюю неделю.

       – Что-то ты, Иванович, уехал в город, как на пожар? – поинтересовался Иван Семёнович у соседа.

       – А как тут не будешь торопиться, если прорвало только что поставленную трубу. Ещё ж говорил мастеру… В общем, где-то, видимо, взяли трубы по дешёвке и нам их поставили, вот и рвануло. Пришлось вновь всё раздалбывать. Ну это ещё не всё. Чтобы работу переделали, мне пришлось собирать от двух подъездов делегацию и отправляться в мэрию. И только после этого нам всё исправили. Два стояка заменили заново. Вот если бы сейчас не рвануло, пришлось бы возиться зимой. Эта долбаная коммерция уже всех достала, – зло проговорил Городской. – Хоть и при советской власти было по этой части хреново, так тогда ж бутылку слесарям поставишь, и всё сделают быстро и качественно. Теперь же и бутылки ставишь, и деньги платишь да ещё и бегаешь. Надо было бы ещё покрасить трубы, да колорадский жук стал заедать. Ты ж, наверное, с ним управился вовремя? – поинтересовался Иванович.

       – Так мы же и садили картошку на целую неделю раньше, – успокоил соседа Сельский. – У нас тоже есть кусты голые. Не переживай.

       – Ладно, Иванович, ему (жуку) тоже жить хочется. Ты мне лучше вот что скажи. Неужели у нас на селе так хреново? Ты знаешь, я твою брошюру прочитал несколько раз. Я предполагал, что на селе творится неладное. Но чтобы докатиться до тако-го… – Семён Иванович развёл руки в стороны и скорчил гримасу, как будто он проглотил самую горькую пилюлю. – Это ж надо докатиться, что половину продовольствия мы закупает за рубежом. Мы же кормили сами себя даже в военные годы. Да, голодно было, но ведь то была война. А теперь?! Но мне непонятно одно. Скота меньше по сравнению с восемьдесят пятым годом в три раза. А прилавки заполнены. Как же так получается? Что в самую смуту, во время развала Союза, всего, я имею в виду, продовольствие, было больше, а в магазинах и на рынках шар катался.

        – Иванович, чтобы тебе было понятнее, я приведу два примера. Ты помнишь водочные и табачные бунты, прокатившиеся по всей стране?

       – Конечно, помню. Я хоть и не пил, а без курева было хреново. Я, кстати, тогда и бросил курить.

       – Так вот. В магазинах сигарет и даже табака в пачках не было, а табачные фабрики были завалены. Как-то по телевизору выступал бывший директор одного такого предприятия. Он сказал: «Мы останавливали производство из-за того, что склады были забиты табачной продукцией. Фабрика не работала, а Ельциным было выделено порядка трёхсот миллионов долларов на закупку сигарет за рубежом». Это один пример, как можно у людей вызвать ненависть к существующей власти. Второй пример. В нашем селе некоторые люди, пользуясь свободной торговлей, надумали отвезти забитых свиней в Москву. По слухам, в столице мясо тогда пользовалось большим спросом и стоило в три раза дороже, чем на нашем рынке.

       – И что?
       – А ничего. Они до Москвы не доехали километров пятьдесят, как их остановили…
       – И что? – вновь не выдержал Городской.
       – А то. Узнали у колхозников, сколько стоит мясо на нашем рынке, заплатили им деньги и заставили закопать туши в ближайшем лесу. Точно так же было и с зерном. У нас ведь запасов было столько, что можно было безбедно жить, не выезжая в поле целый год.
       – А что ж по телевизору часто говорят, что если бы не Ельцин со своей командой, то в России был бы голод? Да и вообще страна развалилась бы. Он у нас, оказывается, не кто-нибудь, а спаситель.

       – Был бы. Им, ну, стоящим у власти, надо было сделать своего рода переворот, а чтобы люди слишком не выступали, наши правители устроили пустые магазины и рынки. Промурыжили народ несколько лет, и мы созрели, чтобы если и не поддержать, то по крайней мере и не мешать им прибрать всё к рукам. Ну это, Иванович, тема отдельная и довольно сложная. Для того чтобы понять,  что же произошло  на самом деле начиная… Да сразу после того, как с политической арены ушёл Брежнев… Надо иметь первоисточники, а они… – Иван Семенович развёл руками, – если и существуют, то под самыми большими замками, да и то вряд ли. Это наши предки оставили много документов, по которым их теперь и судят, а сейчас… Посмотри, вокруг развал – и всё правильно.

       – Семёнович, а чем ты объяснишь, что у нас в министерских креслах сидят люди, которые об отраслях, вверенных им, если и знают, то только поверхностно, а может, и вообще не ведают, чем они должны заниматься, восседая на столь высоком посту.

       – Ну что тебе сказать, – вздохнул Сельский. – Взять хотя бы министра сельского хозяйства Скрынник. Она по образованию кардиолог. О сельском хозяйстве… Ну что она может знать? Ни-че-го. А министр обороны! Торговец мебелью. Бывший министр обороны… По всей видимости, Иванович, это делается для того, чтобы и премьеру, и президенту на их фоне выглядеть намного грамотнее и опытнее. Они же, ни Медведев, ни Путин, нигде и никогда не работали на руководящих хозяйственных должностях. Откуда им знать, что и как надо делать. В России за время их правления ни хрена ведь не сделано. Одни взрывы да пожары. Они даже не могут заблаговременно провести проверку для того, чтобы предотвратить какую катастрофу. Они как пожарники. Только и знают, что тушат. Отсюда и вывод. Им не нужны знающие специалисты. Один Зубков было вышел на премьерскую арену, да не в добрый час, видно…

       – Понятно, – засмеялся Городской. – У них сейчас подбор кадров происходит по принципу: хочешь выглядеть умнее, окружи себя полными бездарями. Да. Чуть было не забыл. Ты помнишь Фёдора Крайнова? Он с нами учился до шестого класса. А потом они переехали в город.

       – Конечно, помню, мы же года два… даже три, жили с ними по соседству. А что?
       – Встретил я его около городской мэрии. Он полковник милиции, два года, как перешёл на пенсию и по квартирному обмену переехал в нашу областную столицу. Живёт на южной окраине города. Сказал, что устроился вроде как неплохо.
       – А он, что, где-то жил в другом месте?
       – Он после окончания милицейской академии работал в Костроме. А вот теперь перебрался к нам. Так что скоро может объявиться и в селе.
       – Так у него ж здесь никого теперь нет, – удивился Сельский. – Жила сестра, но она лет пять назад умерла, а её хату дети продали.
      
        – Сказал, что хочет купить себе домик, чтобы летом быть поближе к природе. Он даже мне оставил номер телефона, чтобы я узнал, есть ли такие в селе, и потом ему позвонил. Знаешь, Семёнович, нам бы тут втроём было бы хоть о чём поговорить, – оживился Городской.

       – Значит, будем искать. Два небольших домика, по-моему, продавали. Завтра займёмся. Ты мне, Иванович, скажи, как тебе моя брошюрка, вообще? – не удержался от вопроса Сельский.
       – Честно?
       – Конечно, честно.
       – Здорово ты их расколошматил. А не боишься?
       – А что теперь бояться. Ну потаскают… С работы меня уже не уволят, пенсию не отберут…
       – Ну а раз так, то вот тебе моя работа. Я её оставлю… Сей труд я, кстати, сам на компьютере оформлял. Пришлось идти в ногу со временем.
       – Хм. Красиво, – с нотками зависти проговорил Сельский. – А я как-то… Да у меня его и нет. И что… В промышленности тоже плохо?
       – Ну что ты спрашиваешь. Ты думаешь, если они в сельском хозяйстве всё развалили, так в промышленности будет рывок в сторону улучшения? Нет, Семёнович. От этих властителей России лучше не станет. Всё растащили, всё продали и переплавили. Более семидесяти тысяч предприятий не стало. Да возьми хоть наш  город. На машиностроительном заводе работали пятнадцать тысяч человек. В пятьдесят стран мира шла наша продукция. А теперь. Завода нет. Осталось порядка пятисот человек, и те занимаются чем попало. Станки демонтировали… Ах, прочитаешь, узнаешь. Не могу слушать, когда говорят, что у нас увеличивается валовой продукт за счёт улучшения работы предприятий. Денежная масса увеличивается за счёт повышения цен. Вот и вся наша работа и демократия. У нас ежегодно в плановом порядке повышаются тарифы на газ и на свет. Зачем?! Кто это придумал? За повышенными тарифами полезут вверх цены на всё и вся. Наши правители, что, арифметики не знают?! Ну нельзя же повышать регулярно цены на энергоносители. Они же основа!.. Да что говорить. Власть только и может, что пиариться.

       – Успокойся, Иванович, – прервал Сельский возбуждённого соседа. – Ты же знаешь, кто восседает на властном Олимпе. И это не только в Москве. Ты мне лучше скажи, а почему ты свою работу озаглавил «Гераклы и тараканы»?

       – Гераклы? Поколения людей, появившихся на свет начиная с семидесятых годов девятнадцатого века и заканчивая сороковыми прошлого столетия, сделали столько, что нам сейчас даже трудно себе представить. Они пережили все выпавшие на их долю войны, осилили годы разрухи и нищую Россию превратили в могущественное государство. Поэтому я этих людей сравниваю с Гераклом. А вот нынешние поколения, в том числе и мы, только и можем шевелить усами. Начиная со времени правления Горбачёва в стране ничего путного не построено. Одна болтовня. А у власти сейчас находятся люди, которые даже и не знают, что такое созидание. В общем… –  Городской внимательно посмотрел на хозяина дома, вздохнул и, покачав головой, проговорил: – Прочитаешь, потом мы продолжим разговор на затронутую тему…

       До самого заката просидели Семён Иванович и Иван Семёнович. За прошедшее время они, обговорив все затронутые ими вопросы, пришли к выводу, что жизнь восьмидесяти процентов «дорогих россиян» стала настолько хреновой и непредсказуемой, что кроме тоски она не может вселить в наше сознание ничего другого.
            

                ГЕРАКЛЫ И ТАРАКАНЫ


       Для того чтобы понять, что произошло за последние годы в России, и оценить вклад всех предыдущих поколений в развитие нашей страны, нужно в первую очередь оглянуться назад и в спокойной обстановке проанализировать, с чего начинали наши отцы и деды, чего они добились, и сравнить ими достигнутое с результатами того, что произошло на наших землях с момента прихода к власти М. Горбачёва и следующих за ним властителей со своими командами.

       Коротким абзацем я обозначу одну истину, которая является как бы водоразделом между властью созидательной и властью разрушительной. И этот водораздел устроил «верный ленинец» Михаил Горбачёв.

       Оказавшись лидером огромного государства, Михаил Сергеевич своими речами и делами взрыхлил российское поле, внёс в него необходимое количество удобрений и своим… неумелым руководством взрастил на благодатной почве такое количество сорняков, что они заполонили просторы России и, добравшись до Кремля, вытряхнули самого реорганизатора из руководящего кресла, сделав его почётным гражданином городов Германии и самым ненавистным человеком для большинства жителей современной России. 

       Учитывая, что я в своё время окончил инженерный сельскохозяйственный институт и всю свою трудовую жизнь проработал на заводе сельскохозяйственного машиностроения,  то и начну свой рассказ с развития в Советском Союзе сельскохозяйственного машиностроения, тем более что Иван Семёнович в своём труде об этом не упоминал.

      Ещё шла гражданская война, а в стране начали усиленно отыскивать возможности для быстрейшего развития сельского хозяйства. Для обеспечения крестьян специальной техникой в страну в большом количестве завозили тракторы и другие сельскохозяйственные машины, а главное, несмотря на большие трудности в стране, находящиеся у власти люди думали о строительстве своих заводов, чтобы не зависеть от иностранного тракторостроения. Повторяю, что развитие промышленности начиналось в самые что ни на есть трудные годы становления советской власти.

       4 апреля 1923 года специальная комиссия Госплана страны предлагает план производства тракторов сразу на нескольких машиностроительных заводах. Путиловский и Запорожский должны были в кратчайший срок освоить выпуск колёсных тракторов, Обуховский и Харьковский – гусеничных.

       19 апреля 1925 г. на пленуме ЦК ВКП(б) председатель ВСНХ (Всесоюзного Совета народного хозяйства) Ф. Дзержинский выступил  с предложением о строительстве завода в Сталинграде, на котором уже 17 июня 1930 года был выпущен первый трактор.

       В 1933 году на полях колхозов и совхозов уже работали тракторы и комбайны, изготовленные на заводах нашей страны. И если с 1922-го по 1929 год за рубежом было закуплено порядка 37 000 тракторов, то в 1931 году на Сталинградском и Харьковском заводах выпустили почти 20 тысяч, а в 1932 году – более 44 000. В 1935 г. было выпущено уже 110 000 тракторов и 20 000 комбайнов.

       Хотя сейчас чуть ли не каждодневно на каналах ТВ, в газетах и журналах во всю мощь возможностей СМИ поливают грязью времена советской власти, однако то, что было сделано в годы её становления для укрепления сельского хозяйства, умалить нельзя, потому как  уже в довоенные годы в СССР было создано более 7 000 МТС, а на полях работало 523 000 тракторов и 180 000 комбайнов.

       Параллельно со строительством заводов сельскохозяйственного назначения (и даже в первую очередь) в СССР возводились металлургические комбинаты, прокладывались каналы, строились тепловые и гидроэлектростанции, создавались новые образцы вооружения, осваивались и обживались людьми малозаселённые территории, разведывались и сдавались в эксплуатацию новые месторождения полезных ископаемых, накапливались стратегические запасы.

       Война. Полная разруха в европейской части страны. Катастрофическая нехватка рабочих рук, техники и специалистов. Но люди выжили. Выстояли. Вытащили на своих плечах и на руках страну на дорогу цивилизации. Наши отцы и деды победили потому, что были сильны духом, сплочённостью, неиссякаемой энергией и верой в будущее.

       Сейчас много объявилось не нюхавших пороха «военных спецов» и всевозможных исследователей, до пены у рта доказывающих, что войну можно было предотвратить. В противном случае, при умелом руководстве (по их же мнению, советские военачальники не могли воевать и не научились за всю войну), была возможность выиграть её с меньшими людскими и техническими потерями. А так ли это?

       Вот как охарактеризовал в своей книге «Воспоминания и размышления» состояние военной промышленности и вооружённых сил СССР к концу 1928 года наш великий полководец Георгий Константинович Жуков (стр. 103):

       «…техническая оснащённость Красной Армии двадцатых годов была, конечно, на низком уровне. Сказывалось трудное экономическое положение страны, недостаточное развитие военной промышленности. Не хватало станковых и особенно ручных пулемётов, ещё не было автоматической винтовки, а старая «трёхлинейка» нуждалась в модернизации. Конструктивно устарела и была сильно изношена артиллерия. К концу 20-х годов она насчитывала только 7 тысяч орудий, и то в основном лёгких. Зенитной, танковой и противотанковой артиллерии не было и вовсе.

       К 1928 году имелось лишь 1 000 военных самолётов, в основном старой конструкции, всего двести танков и бронемашин. Армия была очень слабо моторизована. Смешно сказать, к концу 1928 года в войсках было всего лишь 350 грузовых и 700 легковых автомобилей, 67 гусеничных тракторов! Но ведь до 1928 года у нас не было ни автомобильной, ни тракторной промышленности».

       До нападения на нашу страну вооружённой новейшей военной техникой фашистской Германии оставалось всего тринадцать с небольшим лет. И за это время надо было сделать столько, что нынешним правителям и их глашатаям не может присниться даже и во сне.

       «Сделано было много, неслыханно много для такого краткого исторического срока. До начала индустриализации технический уровень нашей страны был в 4 раза ниже уровня Англии, в 5 раз ниже Германии, в 10 раз ниже США.

       За годы первой (1929–1932) и второй (1933–1937) пятилеток возникли новые отрасли промышленности, далеко вперёд шагнули чёрная и цветная металлургия, химия, энергетика, машиностроение.

       Валовая продукция всей промышленности СССР в 1937 году выросла по сравнению с 1929-м почти в четыре раза, а если сравнить 1913 год и год предвоенный, то по машиностроению и металлообработке выпуск валовой продукции увеличился в 35 раз.

       За годы довоенных пятилеток было построено около 9 тысяч крупных промышленных предприятий, создана новая мощная индустриальная база на востоке страны, которая так пригодилась нам в годы Великой Отечественной войны. В целом же СССР по объёму промышленного производства, по техническому оснащению вновь построенных предприятий вышел на первое место в Европе и на второе в мире». (Г. К. Жуков. «Воспоминания и размышления». Стр. 141.)

       Вот в таких невыносимо трудных условиях прошла жизнь наших отцов и их верных спутниц. Поколения этих людей действительно были гераклами. Ни один народ мира не смог бы вынести тяжесть событий тех лет, а советский народ выстоял и, залечив раны, полученные в Великой Отечественной войне, уверенно пошёл в будущее.

       Освоение целины, полёт в космос, бесплатное обучение и медицина, возведение крупнейших в мире гидроэлектростанций и металлургических комбинатов, строительство БАМа и миллионов квадратных метров жилья, прорывы в области науки, освоение богатств Сибири и Дальнего Востока.

       Всё рухнуло с приходом к власти М. Горбачёва и его команды. За короткий срок, начиная с 1985 года, нашими правителями было сделано всё, чтобы от великой страны остались одни осколки, а её экономика оказалась на дне самой глубокой пропасти.

       Чтобы понять истинное положение, в котором находится в настоящее время экономика Россия, по всей видимости, надо сопоставить, что мы имеем сегодня, с тем, что было во времена, которые средства массовой информации, большинство деятелей от политики и «специалисты-правдоведы», грубо выражаясь, превратили в отхожее место. Хотя фундамент того, чем они владеют сегодня, был заложен в советские времена.

       Для того чтобы высветить их лживые большей частью заверения, я прибегну к очень простому приёму, предложу вам несколько таблиц, ознакомившись с которыми, вы сможете сами сделать вывод о том, чем нам каждодневно  «промывают уши» наши правители и их вездесущие подручные.

Производство (добыча) основных видов
чёрной металлургии (млн тонн)
               
Продукция                1985 г. 2009 г.
   
Руда железная товарная         104,0   91,9
Чугун                57,1   44,0
Сталь                88,7   59.4
Готовый прокат чёрных металлов   62,5   50,8


       Результаты ж работы в цветной металлургии требуют более подробного освещения, и это нам поможет сделать книга Анатолия (Николаевича) Закопырина «Строители Надежды». (2009 г. Стр. 9.)

       «В своё время А. Н. Закопырин руководил крупнейшими стройками СССР и мира: Братский и Усть-Илимский ЛПК, Братский алюминиевый завод, Коршуновский ГОК, Надеждинский металлургический завод в городе Норильске и другие, а также строитель крупных плотин, объектов сельского хозяйства, крупнейшего в мире комплекса очистных сооружений (по заданию А. Н. Косыгина на Братском ЛПК)».

       Эти сведения об авторе книги и о, можно сказать, великом строителе взяты мною из раздела «От редактора», на странице 383. А теперь о положении дел в цветной металлургии и о том, что имеет сама Россия от этой отрасли.

       «В 2005 году в России было произведено: меди – 685 тыс. тонн (6-е место в мире), потреблено для своих нужд – 355 тысяч тонн (10-е место в мире);  цинка произведено 174 тыс. тонн (10-е место в мире), по потреблению – нет даже в десятке мировых стран. Никеля произведено 267,3 тыс. тонн (1-е место в мире), по потреблению – нет в первой десятке. Алюминия – 3348 тыс. тонн (2-е место в мире), потребление – 990 тыс. тонн (5-е  место в мире).

            Справка:
      
       В СССР производилось и потреблялось 2400 тысяч тонн алюминия. Если в СССР 80 % алюминия шло на самолётостроение, космос, конструкции, то сегодняшняя Россия употребляет алюминий в основном на пивные банки и значки, конструкции аквапарков, подвесные потолки в конторах многочисленных чиновников.

       Приведённая статистика свидетельствует о том, что наша северная страна не применяет цветные металлы для повышения долговечности и сохранности конструкций, она просто превращена в сырьевой придаток Европы и Америки и катится к своему логическому финалу.  Например, трубы, изготовленные с применением российских цветных металлов, служат в Германии до ста лет. У нас же, в России, подземные теплосети, в лучшем случае, служат 6–10 лет. Все металлоконструкции зданий и сооружений последних лет делаются из низкопробных сталей, срок службы которых такой же, как и у их хозяев, – временный».

       Вот мы, господа, и приехали. Под руководством доморощенных «рыночников» мы скоро окажемся в таком месте, из которого придётся выбираться с величайшими трудностями. Ну это, как говорится, дело уже будущих поколений, на которые, судя по нашим сегодняшним делам, руководящей верхушке, вообще-то, наплевать. Для власти и чиновничьего люда сегодня главное – обеспечить для себя безбедную жизнь, скопить кое-что для детей, внуков…  И так далее.

       А пока наши властные лица, олигархи и едва заметные, по российским меркам, миллионеры и их окружение, продавая всё и вся, осваивают новые заграничные территории, скупая в тёплых краях недвижимость, чтобы было где приютиться, если вдруг «дорогие россияне» взбунтуются. Только в Лондоне уже  проживает более 300 000 состоятельных беженцев.

       Не только углеводороды и металл продаются за рубежи нашей родины. Бесконтрольно вывозятся из страны лес и минеральные удобрения. Ну зачем старой доброй Европе поганить своё небо выбросами химических заводов и травить землю их отходами. Для этого есть Россия с её необъятными просторами и управленцами с западными мозгами.


Производство минеральных удобрений
(в пересчёте на 100 % питательных веществ, тысяч тонн)

Виды удобрений 1985 г.     2009 г.
      
Азотные * 8 013     7 404
Фосфорные 4 437     2 575
Калийные 4 852     4 651
Всего:        17 304      14 640

       * Только по азотным удобрениям наметилось увеличение. По фосфорным и калийным  стабильный минус. Из произведённого количества минеральных удобрений селянами использовано всего   1,9  млн тонн.



          Добыча 
    1990 год, в скобках  2009 г.

               
         
Нефть, без газового конденсата (млн т) -  506,0      (478,0)
Газ (млрд метров кубических)         -  641,0      (584,0)
Уголь (млн тонн)                -  395,0      (301,0)

       Судя по данным таблиц, радоваться и тем более самовосхваляться нашему правительству пока нечем. Даже добыча газа не имеет устойчивого плюса, хотя наши и правители, и олигархи стараются всеми силами как можно больше его отправлять за рубеж. Так, если в 2006 г.  было добыто 656 млрд м;, то уже в 2009 году на 72 млрд метров куб. меньше. Ещё хуже у нас обстоят дела в сельскохозяйственном машиностроении, в лёгкой промышленности и в электроэнергетике.

        В 1985 году в колхозах и совхозах РСФСР работало чуть менее 1,5 млн тракторов, 510 тысяч зерноуборочных комбайнов и 151 тысяча кормоуборочных.

       На 1 000 гектаров пашни в тот год приходилось по 10,6 трактора, а на 1 000 га зерновых – почти по 8 комбайнов. Теперь количество машин уменьшилось более чем в два раза. Кроме этого, тракторы и комбайны давно отработали все мыслимые сроки эксплуатации. Сельскохозяйственная техника настолько устарела, что 85 % её пора отправлять в металлолом.

      
        Производство основных видов продукции
        машиностроения, тыс. штук.
        Первая колонка 1985 год, в скобках 2009 год

Продукция        
    
Автомобили грузовые 688,0   (91,7)
Тракторы         261,0    (7,6*)
Плуги тракторные 66,2    (1,5)
Сеялки тракторные 65,9    (3,8)
Культиваторы тракторные 188,0    (3,9)
Комбайны:
зерноуборочные          112,0      (7,6)
Косилки тракторные    78,6    (2,7)
Бульдозеры          13,8    (0,7)
       
       *  В 2009 году выпущено тракторов на колёсном ходу 6 000, на гусеничном 1,6 тысячи.

       К этой таблице я сделаю небольшой комментарий. До 1985 года в СССР был установлен срок эксплуатации тракторов, автомобилей и некоторой сельскохозяйственной техники в пределах десяти лет, а это означало, что заводы должны были выпускать за свои ворота их столько в год, чтобы можно было за указанный срок (десять лет) обновить  в стране весь парк сельскохозяйственной техники. 
       Теперь же, учитывая возможности тракторостроителей, нужно срок эксплуатации увеличивать чуть ли не до сотни лет, а если брать посевную площадь России советских лет (110 млн гектаров), то «пенсионный возраст» тракторов возрастёт до 140–150 (!) годов.

       Припечатана на лопатки и наша лёгкая промышленность. В этой отрасли российские правители и «эффективный» (по первоначальному мнению власти) частнособственнический капитал своими указами, законами и предпринимательскими накатами и откатами натворили за годы долбаной перестройки столько, что слон в лавке произвёл разбоя меньше, чем они на великих российских просторах. Это ж надо так докомандоваться, что промышленность работает в минусовом режиме, а нам каждодневно говорят о каком-то её подъёме.

      
       Господа, как же вы только можете спокойно спать при такой действительности?! Да нас, тридцать лет назад, за малейшие сбои в работе могли исключить из партии и согнать с любого кресла.

       Что касается российской электроэнергетики, то я с согласия Анатолия Николаевича Закопырина, автора  книги «Строители Надежды», в которой рассказано о героическом подвиге советских строителей на просторах Сибири, и особенно в её северных широтах, воспроизведу с некоторыми добавлениями небольшой по объёму, но объёмный по содержанию отрывок и схему электрической реки Таймыра (стр. 8, 9 и 24).

       «Состояние электроэнергетики любой страны определяет уровень и эффективность народного хозяйства, а уровень цивилизации народа можно определять количеством киловатт-часов выработанной электроэнергии на душу населения данной страны.

       В 1917 году производство электроэнергии в Российской империи составляло 2,2 млрд кВт/час. Это ровно столько, сколько сегодня вырабатывает одна (самая северная в мире) Усть-Хантайская ГЭС.

       В 1940 году в Советском Союзе выработано 30,8 млрд кВт/час. В 1990 году – 1 триллион 82 млрд кВт/час, в 2006 – 990 млрд кВт/час. С 1960 по 1970 год в СССР произведена централизация электроэнергетического хозяйства до 95 %. Это резко повысило экономическую эффективность отрасли. Была создана единая энергетическая система, которую «великий реформатор» Чубайс расчленил и, мягко говоря, нанёс ей непоправимый урон. Произошёл резкий спад производства электроэнергии.

       В 1976–1990 годы, за 15 лет, в РСФСР было введено 87,1 млн кВт установленных мощностей (т. е. ежегодно вводилось по 5,8 млн кВт). За 15 лет, 1991–2005 годы, в России введено 15,2 млн кВт установленных мощностей (т. е. ежегодно по 1 млн кВт). Однако надо сказать, что почти 100 % введённых мощностей  последних 15 лет – это электростанции, строительство которых было начато ещё в советское время. Производительность труда в электроэнергетике резко упала. Сегодня она ниже уровня 1970 года и вдвое ниже уровня 1990 года. Реформы резко снизили темпы обновления основных фондов.

       Если в 1975–1985 гг. ежегодно вводилось в действие основных фондов в количестве 5–6 % от существующих, то в 2001 г. этот показатель опустился до 0,8 %, а в 2005 году составил 1,7 %.

       Степень износа основных фондов в 1985 году была 41,7 %; в 2003 году – 57,3 %;  в 2004 году – 56,4 %. С 2005 г. эти показатели публиковать перестали…».

       Всё правильно. А зачем тараканам сведения  о состоянии того, что сделано гераклами. Для них главное, чтобы было что поесть. Вот и шевелят усами, вот и суетятся, если вдруг учуют место, где можно поживиться ещё чем-то.

       Рынок, он ведь на то и рынок, да ещё такой криминально-воровской, как в России. Если появляется возможность приплюсовать к мошне баксу-другую (я имею в виду миллионы), тут все сразу становятся каждый на свою баррикаду, на которых нет места для братьев и сестёр. Даже отцу с матерью порой негде притулиться, не говоря уже про других более дальних родственников и… бывших друзей-товарищей. Все становятся враз врагами…

       Что можно сказать в итоге о положении дел в промышленности. Положение, как говорят в народе, аховое. Хотя и президент, и председатель правительства частенько заявляют, что у нас в стране чуть ли не уголок спокойствия. А вообще-то, может, они и правы?

       Где ещё проживает такой терпеливый и верящий в деяния власти народ? Конечно же, только у нас, в нашей обездоленной России. Да нашим правителям и толстосумам надо денно и нощно стоять на коленях и воздавать Богу благодарения, что они родились именно в этой стране и взошли на самый верх властной и финансовой лестницы благодаря терпению народа, который они унижают и обкрадывают.

       В других бы странах, с их замашками, не видать бы им ни маленьких портфелей, ни тем более больших сейфов с секретными замками и кресел с высокими спинками, как и не иметь бы им миллионов с миллиардами и навороченных самолётов с яхтами и виллами.

       P. S.  В материале Городского С. И. использованы данные сборников «Сельское хозяйство России» за 2001–2010 гг., «Российский статистический ежегодник» за 2010 г.
       Котляр Э., кандидат технических наук, статья в журнале «Наука и жизнь», 1990 год.
       Закопырин А. Н., кандидат технических наук, заслуженный строитель России, книга «Строители Надежды», 2009 г., страницы 8,9 и 24.

       – Ну  и  ну-у… – протянул Иван Семенович, прочитав творение Городского. – А я думал, что только в сельском хозяйстве завал. А в промышленности, оказывается, дела обстоят так, что без бутылки и не разберёшься, кто мы, кто наши правители, в какую даль мы идём и на кого мы все работаем.


                ДРУЗЬЯ-ТОВАРИЩИ

       Спустя четыре дня после своих последних посиделок Городской и Иван Семёнович встретились вновь, чтобы вместе поехать на осмотр небольшой усадьбы, расположенной на самом краю села. 

       Её хозяйка, дожив до преклонных лет, неделю назад, спускаясь с крыльца, оступилась и… Вроде и высоты-то было всего две ступени, но, как оказалось, для восьмидесятипятилетней односельчанки этого хватило, чтобы оказаться в больнице.

       В общем, при падении она сломала правую ногу в двух местах. А в её годы, вы сами знаете, каково это. Она-то и до падения еле ходила, а тут… Совсем оказалась «прикована» к постели.

       После непродолжительных семейных советов и размышлений её сын, тоже уже пенсионер, только военный, проживающий в одном из подмосковных городов, приехал, чтобы забрать мать к себе, а заодно и решить вопрос продажи своего «родового гнезда». По этому поводу Городской и Сельский и оказались на окраине села, в живописной лощине.

       – Иван, а место-то какое здесь красивое! – воскликнул Городской, выходя из машины. – Хотя, правда, и захолустное. Ты смотри, и лесок, и лужок, и родничок, да тут даже и небо, по-моему, выше и чище, чем у нас. Прямо райский уголок. И зачем такую красоту продавать? Перебирался бы сюда и жил в тишине в обнимку с природой.

       – В обнимку? – усмехнулся Сельский. – Магазин чёрт знает где, медпункт тоже, а здоровье, ты сам знаешь, какое оно у нас. А зимой... Мы в былые годы только здесь и расчищали снег. А этой зимой сюда даже «скорая помощь» не пробилась. Вот тебе и райский уголок. Семён, ты когда видел последний раз Косогорова? – неожиданно сменив тему разговора, спросил Сельский соседа. – Я, наверное, лет тридцать назад, когда он приезжал к матери в гости и был капитаном, да ещё и молодым и красивым.

       – А я его не видел со времени нашего переезда в город и сейчас не помню, как он выглядел, и не могу представить его сегодняшнего.

       – О-о, значит, будем знакомиться, – усмехнулся Иван Семёнович.  – Судя по тому, что машина стоит во дворе, наследник здесь, – высказал предположение Сельский и громко выкрикнул: – Хозя-и-ин!
       – Иду-у, иду! – раздался низкий голос из-за сарая.
       – О! Неужели это наш ровесник Серёга? – усмехнувшись, тихо проговорил Сельский.
       – Ты подожди звать его по имени. А то, может, это кто другой. А вдруг это уже новый хозяин, – прошептал Городской, глядя на вышедшего во двор седовласого здоровяка.
       – Да они ж вроде как ещё не успели продать.
       – Да откуда ты знаешь. Всё может быть.
       – А мы сейчас проверим. Хозяин, по селу прошёл слух, что вы продаёте своё родовое гнездо.
       – Да, такая мысль у нас имеется… Но мы ещё объявления не давали
       – Ну вот, Семён, а ты сомневался. Косогоровы хату свою ещё не продали. Что, Сергей Игнатьевич, не узнаёшь своих односельчан? – засмеялся Сельский. – Посмотри, Семён, на его левое обгрызенное собакой ухо. Видишь?
       – О! Теперь и я вижу, что перед нами стоит сам Сергей Игнатьевич, наследный принц двора Косогоровых, – раскатистым басом засмеялся Городской.

       Растерянно осматривал Косогоров нагрянувших к нему гостей. Он то останавливал взгляд на их лицах, то мельком осматривал каждого с головы до ног.

       – Мужики, ну не мучайте меня. Я только сегодня утром сюда приехал и ещё ничего не соображаю, – взмолился их бывший одноклассник. – В ваших голосах и лицах что-то есть знакомое, но ведь столько прошло времени…
       – Понятно. Значит, не признал он нас с тобою, Семён, – подмигнул Городскому Иван Семёнович.
       – Не признал.
       – Ну ты, Игнатьевич, не переживай. Мы бы тебя тоже не узнали, если бы не твое рваное ухо, – засмеялся Сельский. – Этот хорошо сохранившийся фрукт, – Иван Семенович ткнул пальцем в грудь своего соседа, – Семён Иванович Городской, или Солёный. Ну тот, кому сторож бахчи засолил из ружья задницу. А я…
       – Ну а ты, конечно же, Сельский Иван Семёнович! – воскликнул Косогоров. – Сколько лет, сколько зим! Проходите во двор, проходите. Только вы особо не разглядывайте. Я тут с утра навожу порядок…

       – Понятно, – прервал Косогорова Сельский. – Я всю жизнь прожил на одном месте и за все прошедшие годы так и не дал ладу, а ты хочешь за полдня навести порядок. Успокойся, Игнатьевич, мы к тебе не с проверкой явились. Давай где-нибудь присядем в холодке. Мы столько лет не виделись, и кто знает, удастся ли посидеть вместе ещё когда-нибудь. Мы с Семёном уже вроде как обжились и узнали о жизни друг друга, если и в не полном объёме… А ты ж для нас полная, что называется, загадка. Рассказывай, где был, что делал, до какого чина дослужился и в каком месте-городе проживаешь? И учти, пока ты нам обо всём не расскажешь, мы тебя не отпустим.
 
       И покатилась беседа у друзей-товарищей детства, и полились воспоминания, словно весеннее половодье. И узнали Городской и Сельский, что их односельчанин прошёл долгими дорогами, а порой и тропинками кадрового военного, начиная с первого дня срочнослужащего, а потом и курсанта общевойскового училища и заканчивая полковником.

       Во многих местах ему пришлось побывать и даже оказаться в самом пекле афганской войны, после которой он в чине майора окончил ещё и академию и потом десять лет прослужил (проработал) в составе Министерства обороны в самой Москве, а уйдя в отставку, по настоянию жены они продали московскую квартиру и поселились в Наро-Фоминске, в доме родителей супруги, ушедших в мир иной незадолго до прекращения военной службы Сергея Игнатьевича. В Наро-Фоминске Косогоровы живут и поныне.

       – Игнатьевич, а как у вас с детьми? – не удержался от вопроса Семён Иванович, заметив, что их бывший односельчанин ни разу о них не упомянул.
       – Ох, Иванович, затронул ты самую болезненную для меня тему, – со вздохом произнёс Косогоров.
       – Игнатьевич, ну если … То и не надо, – смутившись, проговорил Городской. – Семья – это ведь…
       – Да что теперь,  – махнул Косогоров рукой. – Был у нас один сын… На Кавказе погиб. Помните, когда наши танки вошли в Грозный?
       – Да, было такое, – глухо проговорил Сельский.
       – Ну вот он и сгорел в танке. Командиром роты был в чине капитана.
       – Прости, Игнатьевич, не знали.
       – Всё, мужики, давайте перестроимся, – предложил Городской. – Игнатьевич, так вы точно думаете продавать родовую хату?
       – Ну а что с ней делать? Мать я забираю к себе. Места у нас много. А мы всё равно вдвоём. Так что… Вы не смотрите на меня изучающее. Вот, мол, дожились Косогоровы. Чтобы забрать мать к себе, ей надо было сломать ногу. Забирал я её уже три раза. Зиму побудет, а как снег начнёт сходить, так сразу в слёзы, и хочешь не хочешь, сам привезёшь назад. Так и у меня с ней было. Ну теперь у неё это не получится. Так что хату будем продавать.
       – Игнатьевич, а у нас уже есть покупатель, – улыбаясь, сообщил Косогорову Городской. – Фёдора Крайнова ты помнишь? Ну такой был рыжеватый.
       – Фёдора… Яковлевича?  Конечно, помню.
       – Ну так он ищет себе в селе небольшой домик. Живёт сейчас в областном центре. Милицейский полковник. Долгое время он работал в Костромской области, а как перешёл на заслуженный отдых, переехал сюда. Сказал, что потянуло на родину, как тянет слонов на место своего рождения.
       – Во! – удивлённо воскликнул Косогоров. – А я ведь три года служил в Костромской области.
       – Ну, значит, года не совпали. А потом, у вас же были разные, так сказать, сферы приложения своих сил и ума, – подытожил свои предположения Городской. – Слушайте, мужики, а давайте-ка мы… – Городской обвёл друзей взглядом и, прищурив глаза, заговорчески зашептал: – Игнатьевич, ты когда думаешь отъезжать из родных мест?
       – Да как только можно будет мать увезти, так и поеду. Врач сказал, что ей надо полежать хотя бы дней десять. А потом мне же надо утрясти с оформлением купли-продажи.
       – А у вас документы на всё это имеются? – поинтересовался Сельский.
       – ?..               
       – Понятно, – со вздохом произнёс Иван Семёнович. – Как и у всех селян. В сельском Совете раньше как было. Одна книга с записями всех дворов и их хозяев с домочадцами. Если время подошло и хозяина не стало, его имя зачёркивали карандашом и писали  – «умер», а после этой пометки хозяйкой становилась его жена или кто старший из его детей. Теперь, Игнатьевич, столько с этим волокиты, что меньше чем за год оформить документы ты не управишься. Я на свою усадьбу затратил восемь месяцев.

       – Да ты что, Семёнович? Я столько здесь не могу быть. Да и за матерью нужен уход. У сестры в городе тесно. У неё двушка, а самих пятеро и муж после инсульта, сюда её привезти, я… Сами понимаете.

       – Тогда давайте сделаем так. Ты, Игнатьевич, прямо завтра съездишь… Нет, мы съездим с тобой вместе к нотариусу, к нашему, районному, и узнаем, что и как надо делать. Я могу стать у тебя доверенным лицом, если, конечно, у тебя на это будет желание. За услуги я брать ничего не буду, тебе только придётся раскошелиться на оплату самих бумаг. Я за всё про всё уплатил что-то в пределах десяти тысяч рублей. Ну это не сразу и в разные организации, а там их ныне столько натыкали, что сам чёрт ногу сломает.

       – Мужики, ну и канитель же вы затеяли, –  не выдержал чисто хозяйственного разговора Городской. – У меня есть хорошее предложение. Ты, Игнатьевич, продаёшь усадьбу, наш друг и товарищ Крайнов хочет приобрести хатку на своей малой родине. Вот и давайте-ка мы вместе все соберёмся и отметим и нашу встречу, и договор о сделке. Ну когда и где это было, чтобы друзья-односельчане обсуждали дела на каком-то бревне, да ещё и насухую? Хоть по грамму, а надо.

       – А что, предложение стоящее, – радостно воскликнул Косогоров. – Я буду рад организовать…
       – Ты думаешь, что рад ты один? А раз так, то нам надо срочно собраться, – не допускающим возражений тоном, проговорил Сельский. – Как, горожанин, – обратился он к Городскому, – ты не против?
       – Я? А чего это я буду против? Время и место?
       – Место мы определим… Здесь, – Сельский, подняв правую руку, резко ею взмахнул. – Тут нам не будут мешать наши жёны. Ты как, Семён?
       – У меня возражений нет. Может, у хозяина двора есть какие соображения. Как, полковник?
       – Ваша воля.
      
       – Тогда я беру спиртное. У меня есть хороший самогон. Сам гнал. Без всяких примесей и добавок. Одним словом –  божья слеза. А закуски сготовит моя половина, ну и вы что-нибудь прихватите. Если надо взять водки, то я это сделаю. Только ж ты, – Сельский повернулся в сторону Городского. – ты ж позвони милиционеру и скажи, чтобы он завтра… На какое время назначим сбор?

       – Давайте на одиннадцать часов. Как раз, пока соберёмся, и будет обед, – предложил Косогоров. – Шашлыки готовить будем? Ну это, чтобы я заготовил дров, мяса, специи…
       – Не надо, – пресёк в самом зародыше Городской инициативу хозяина усадьбы. – Я сегодня еду в город, вот и привезу завтра оттуда готовых кур, там их на рынке жарят, чуть ли не круглые сутки. Будем тут возиться с шашлыками.
       – Идёт, – согласился Сельский. – Тогда поездку к нотариусу мы с тобой, Игнатьевич, организуем послезавтра. А ты, Иванович, вызови – не пригласи, а именно вызови – Крайнова на якобы чрезвычайное происшествие к одиннадцати часам. Они, милиционеры, без задержек выезжают только на такие случаи.

       И наступил день встречи четвёрки. Для того чтобы друзьям создать как можно больше удобств, погода расщедрилась и подарила им ясный солнечный день со всеми летними прелестями и благостями.

       С небесной выси солнце посылало на землю свои жаркие лучи, ветерок ещё час назад дававший о себе знать лёгкой потугой, стих, а двор заполнился запахами близкого луга, картофельной ботвы, липового цвета и скошенных хозяином ранним утром бурьянов, заполонивших было весь его двор, что дало возможность хозяину устроить для летних посиделок в тени под огромным деревом большой стол и две скамьи из широких досок.

       Да и как ему (хозяину) было не обосноваться под липой, если он её в свои детские годы, почитай что пять десятков лет назад, принёс из лесу маленьким деревцем и по просьбе своей бабушки («штоб тветики к чаю сбирать прямо на дваре») посадил и усердно поливал всё лето, отгонял от неё коз и не давал под нею копаться курам.

       И вот теперь, когда липа разрослась и ввысь, и вширь, а над ней и под нею загудели пчёлы и другая перепончатокрылая,  гундяще-звенящая божия живность, отставной полковник, по возрасту на два года старше тогдашней бабушки, установил под кроной огромного дерева стол, за которым должны будут сидеть его друзья-товарищи, с коими он не виделся много лет.

       Первым заблаговременно прибыл Сельский, привыкший за годы своего председательства всё делать не торопясь и размеренно. Поприветствовавшись с хозяином, он опустил на землю у стола огромную сумку.

       – Тут нам, Игнатьевич, хватит не один раз напиться и столько же раз закусить. 
       – Да я тоже кое-что сготовил. Накопал молодой картошки, побывал в магазине. В общем, голодными не будем. А горожане не опоздают?

       – Да не знаю, – неопределённо ответил Сельский. – Тут я вот тебе, Игнатьевич, привёз кое-какие бумаги. После того как разойдёмся, посмотришь.
       – А что за бумаги?

       – Да мы с Ивановичем решили нашей власти немного напакостить. Они и их сподручные каждодневно говорят об успехах… В общем, ты положи папку в хате, а вечером прочитаешь. Завтра ж, когда поедем в райцентр к нотариусу, дорогой и поговорим. У меня тут, – Иван Семёнович постучал костяшками пальцев по голове, – появилась одна мысль. Короче, до завтрашнего дня тему закрываем. Отнеси бумаги в хату. Там вон уже и наши горожане вроде как приехали. Нет, иди, то кого-то сюда занесло по ошибке, – проговорил Сельский. – Тут иногда заезжают, думают в соседнее село проехать нижней дорогой, а там, в конце села, дорога так разбита тракторами, что машины не проходят. О, слышишь, уже едут назад?

       Городской и Крайнов приехали точно к назначенному времени. И возникла пора радостных возгласов, рукопожатий и обнимания с похлопываниями по спине и разговоров со словами: «А ты помнишь?!». Квартет пенсионеров не заметил течения времени, и если бы не хозяин двора, организация застолья и сам обед могли бы не состояться.

       – Мужики, отставить разговоры! – выкрикнул он громко. – Слушай мою команду! На правах хозяина я приказываю приступить к организации праздничного обеда. Вам ясно?
       – Ясно, товарищ командир, – за всех ответил милицейский полковник. – Люблю такие команды.

       Спустя двадцать минут всё было готово к провозглашению первого тоста. Конечно, можно было затратить на сервировку стола ещё час и даже более. А зачем убивать время на украшение закусок зеленью и всякими там цветочками и листиками.

       Зажаренная курица, ветчина, наперченное и начесноченное сало, котлеты и всякие там рулеты с варёными куриными яйцами и холодное с салатами (жена Сельского постаралась) вкусны и без  измельчённых петрушки с укропом, тем более что названные растительные деликатесы пучками были разложены в нескольких местах на столе – кому надо, протягивай руку и бери сколько хочешь. 

       – Ну что, односельчане, – вставая, заговорил Косогоров. – Позвольте мне, дорогие мои, на правах принимающей стороны сказать короткую речь во славу нас самих, наших семей и родственников. Признаюсь, не думалось мне, что в моей жизни будут минуты, когда мы соберёмся вот под этой липой, как когда-то собирались мы в нашем далёком детстве. Давайте, друзья, выпьем за то, чтобы мы ещё много раз могли вот так, как сейчас, бывать вместе. И ещё. Не будем говорить сегодня о политике и о том, что делается в нашей стране. Одни воспоминания. Предложение проходит?

       – Да! Проходит! Согласны! – отозвались на предложение Косогорова его друзья.
       – А раз так, то здоровья нам и удачи.

       Спокойно, без всяких там выкриков и лобызаний, без признаний в любви и вопросов «ты меня уважаешь?», отмечали свою встречу полковники и Сельский с Городским. И только когда кто-нибудь из друзей вспоминал забавный случай из детской или юношеской поры, за столом раздавался дружный смех, а порой слышны были и глубокие вздохи, сопровождавшие воспоминания о преждевременном уходе из жизни кого-то из односельчан.

       До самого вечера друзья-товарищи, соблюдая уговор, не затрагивали во время продолжительного застолья политики и положения дел в стране. Однако, после долгого пребывания за столом, когда хозяин и гости решили пройтись дорогой детства, оказались в конце огорода и вместо луговой тропинки, по которой частенько убегали в те годы к реке, они увидели буйные заросли камыша и лозняка, перевитого вьюнком, Косогоров и гости не сдержались и незаметно для себя нарушили свой же уговор о незатрагивании общегосударственных вопросов.

       – Вот это да-а, – увидев зелёную преграду, горестно проговорил Городской. – Мужики, а где ж наша тропинка, по которой мы ходили?
       – Там, – показал рукой на стену камыша Косогоров.
       – Где там? Где ты её видишь? – спросил Крайнов, внимательно вглядываясь в заросли.
       – Под этими вот зарослями, – проговорил Косогоров. – Видишь? А вон и мы убегаем к реке. Ишь! Только пятки сверкают. Да-а, мужики, наверное, и впрямь мы стали стариками. Всё заросло, всё покрылось запустением.
   
       – Хых, тропинку захотелось увидеть, – усмехнулся Сельский. – А ты, уважаемый милицейский полковник, когда последний раз здесь проходил к нашей реке? Кстати, её теперь тоже нет. Там, где мы окунались, лет тридцать растёт такой же камыш да осока, – показал он на непроходимые заросли. – А ты, хозяин, когда топтал своими пятками луговину? – обратился Иван Семёнович к Косогорову.

       – Когда? – переспросил Сергей Игнатьевич.
       – Да. В каком году ты топтал подорожник и косил траву своей корове? Помнится, у вас была однорогая чёрно-белая Лыска.
       – О-о, – протянул Косогоров. – Да как ушёл на срочную, так больше сюда, кроме как в гости к родителям на одну-две недели,  и не вернулся.
       – Ну вот, видишь. Точно так и друг наш Крайнов, и товарищ Городской. А я хоть и работал в селе, так мне было не до этой тропинки. Я ведь тоже в селе появился после того, как наши власти стали колхозы давить, словно клопов.
       – Луговину, что, сейчас никто не косит? – удивился Крайнов. – Мы ж на ней столько заготавливали сена…
       – О-о, милок, да луг никто не косит ещё с девяносто второго года, как только землю разделили на паи.
        – На какие паи? – изумился Косогоров.
        – Сергей Игнатьевич, так вы не знаете, что вы с сестрой являетесь латифундистами? – засмеялся Сельский. – У вашей матери должен быть земельный пай в пять гектаров. Правда, без крепостных крестьян, но всё равно. Пять гектаров – это… Если мне не изменяет память, у вас двадцать пять соток огорода вместе со строениями. Если это так, то… Да, Игнатьевич, ты владелец двадцати таких огородов. Ну не огородов, земля в поле, но всё равно, богач. А если пай мать продала, так для тебя это будет даже лучше.

       – Почему же лучше? Иметь пять гектаров… – стал было развивать мысль о земельной собственности Городской. – Это ж целая…
       – Семён, не надо. Я проработал в колхозе всю жизнь, а у меня пая нет. От матери доставался, но я его давно продал. Туфта это всё. На верхах кому-то моча прилила в голову, вот и разделили. А теперь…
       – Так это ж! – воскликнул уже Крайнов. – Фермеры. Эти… Ну… родовые усадьбы…
       – Ты жуликов в Костромской области ловил?
       – Ну, – без явной охоты ответил Фёдор. 

       – Вот и ну. А на земле их расплодилось ещё больше. Землю-то и разделили, чтобы потом её можно было за бесценок у крестьян скупить. В общем, давайте на этом остановимся. Вопрос, затронутый нами, самый что ни на есть проблемный, и разобраться, где истина, а где кроется прямая дорога к обнищанию России, у зарослей камыша не решить. Я тебе, Игнатьевич, утром отдал папку. Помнишь?

       – Конечно. Она у меня лежит в хате на столе, – обиженным голосом ответил Косогоров.
       – Мы с Городским уедем, а вы, два полковника, останетесь здесь и вечером прочитайте наши труды. Я о делах сельских написал, а он, – Иван Семёнович взглянул на Городского, – рассказал о положении дел в промышленности. Неплохо было бы, чтобы в папке, которую я тебе передал, Игнатьевич, появились в печатной форме и ваши мысли.
       – Какие?
       – Трез-вые, – медленно произнёс Сельский. – Прочитаете, поймёте, о чём надо написать.
       – Да мы вроде как и не пьяные, – отозвался Крайнов. – А писать… Надо, так надо.
       – Вот и хорошо. Ты расскажешь, какой стала наша армия,  а Фёдор напишет, что у нас делается в стране по части жуликоватости, ну, криминала и других общественных заразных заболеваний. По телевизору вон уже раза три перестреляли в разборках всё население, от младенцев и заканчивая стариками. Не страна, а какая-та бойня…

       Только с наступлением сумерек Сельский и Городской покинули двор Косогорова. Они, может, задержались бы ещё, однако перед последней стопкой («на посошок») по просьбе Семёна Ивановича было решено в райцентр к нотариусу выехать на машине Сельского вчетвером, а не как думалось Ивану Семёновичу, побывать в районной столице с Косогоровым.

       Изменения ж произошли из-за того, что  полковники договорились о купле-продаже усадьбы и сошлись в цене, что означало заинтересованность в протаптывании тропинки в нужные организации и Фёдора Яковлевича Крайнова, будущего хозяина усадьбы.

       – Мужики, – взмолился Городской, – ну а что мне одному дома делать? С колорадским жуком я справился, а поливать надо будет только вечером, да и то послезавтра. Так что возьмите и меня с собой.

       В общем, чтобы Городской не изошёл в одиночестве тоской, его просьба друзьями была удовлетворена, что говорило о завершении их встречи на высшем сельском уровне и о начале подготовки  к поездке.

       – Ты только, Игнатьевич, найди документы на землю… У твоей матери должно быть «Свидетельство о праве собственности на землю», их выдавали в девяносто втором году. Ты отыщи бумаги, а я утром подъеду и посмотрю, с чего нам начинать. Выехать нам надо часов в семь. Пока доедем, займём очередь, в общем, до обеда мы там пробудем.


       И Сельский оказался прав. Несмотря на ранний, по мнению друзей, выезд, у нотариуса собралось уже довольно много людей, и наша четвёрка в очереди оказалась на десятом месте. Ну это им ещё повезло. Припозднись на полчаса, они бы и вообще не смогли попасть в офис человека с ответственной печатью и подписью с загогулинами и всякими там крючочками с петелечками.

       Заняв очередь, друзья-односельчане вышли из тесного коридора на свежий воздух и, расположившись на скамье под развесистыми тополями, приступили к обсуждению создавшейся ситуации с сельской недвижимостью и того, в какое положение поставлены старики с нововведениями российских властей по части этой самой собственности.

       – Ну что, друзья-товарищи, я не знаю, как там в ваших городах происходит превращение российских граждан в собственников недвижимости, но то, что делается у нас в сёлах, больше смахивает на издевательство, – с грустью в голосе проговорил Сельский. – Вы видите, что творится? Так это только у нотариуса. Ещё большие очереди в земельном комитете, в БТИ, а уж за недвижимость я и говорить не хочу. В этой конторе очередь занимают с трёх часов ночи, а иногда и с вечера. Я, пока по всем этим организациям походил, не один раз вспомнил и президента с премьером, и всех, кто кормится на этом поле. Мало того, что очереди не уменьшаются из года в год, так ещё ж и с каждым разом увеличиваются суммы платежей за каждый пустяк, за каждую паршивую бумажку…

       – Иван Семёнович, друг ты наш беспокойный, да будь они неладны, чтоб на них ещё и тратить время, – прервал Сельского Косогоров. – Давай лучше, пока у нас есть время, поговорим о ваших с Городским трудах. Мы вчера с Фёдором весь вечер просидели за вашими бумагами. Скажите, неужели у нас и вправду так плохо обстоят дела в сельском хозяйстве и в промышленности? Даже и не плохо, а хуже некуда.

       – А ты что думаешь?
       – А как же президент, премьер и другие, как говорят часто,  официальные лица?  Они… Неужели они ни черта не знают, что у нас творится в стране на самом деле? Они ж должны…
       – Хех! – усмехнулся Сельский. – Игнатьевич, ты вот прослужил в армии долгие годы. Скажи, армия у нас  сейчас в каком состоянии? Судя по тому, как мы ухитрились повоевать с Грузией, дела у защитников сейчас находятся в плачевном состоянии. Так?

       – Иван, лучше бы ты этот вопрос мне не задавал, – негромко проговорил Косогоров. – Нет у нас на сегодня той армии, о которой мы когда-то знали и в которой вы служили… Давайте мы сделаем так, – вновь заговорил отставной полковник. – Сейчас мы не будем обсуждать эту тему.  А вот когда все наши вопросы местного значения будут утрясены и я со спокойной душой уеду к себе, то я вам гарантирую. Что на твой адрес, Иван Семенович, я пришлю материал… В общем, я готовил статью в газету, но её зарезали. Сказали, слишком самокритична и что она не даёт читателю возможности думать, что всё идёт к лучшему. Да и нельзя разглашать государственные тайны. Согласен?

       – А куда мне и ему, – Сельский взглянул на Городского, – деваться. Будем ждать. У меня по этому поводу есть ещё одно предложение, даже два. Пока мы говорили, наш товарищ милицейский полковник всё время отделывался молчанием. Фёдор, давай и ты изложи свою точку зрения на положение дел в стране. Ты же у нас целый полковник. Это первое. А второе предложение, даже пока и не предложение, а только мысли. А что, если нам потом издать всё, что будет нами написано, небольшой такой книжечкой? Знаю, переворота мы своим сочинением не сделаем и не сможем заставить наши власти вести дела более эффективно и с пользой для страны и народа. Но, если мы этого не сделаем, этого ведь не сделают те, кто не знает истинного положения. Как?

       – Ох и Сельский. Тебя, что, мало ругали? – проговорил всё время молчавший Крайнов.
       – Почему же. Меня советская власть награждала одними выговорами, а при капитализме чуть не упекли в кутузку.
       – Оно и видно, – засмеялся Фёдор Яковлевич. – Ты только не обижайся, Семёнович. Мне казалось, что председатели колхозов…
       – Что председатели?! – вспылил Сельский. – Князья и помещики? Наслушались по телевизору.
       – Да нет. Ты извини, если что не так сказал. Просто мне казалось, что председатели колхозов вели себя как-то обособленно и даже замкнуто. Были у меня в Костромской области знакомые ваши коллеги.
       – Мы спокойные и молчаливые, пока нас не трогали и о сельском хозяйстве заботились. А вот теперь, когда что ни передача, то явная ложь, тут уж не до спокойствия. Князья с помещиками! Хотел бы я увидеть хотя бы одного телевизионного трепача в должности колхозного председателя.
       – Мужики, давайте поменяем тему, – предложил Косогоров. – А то я с собой успокоительных не взял. Убедил ты меня, Иван, своими доводами, и я предложение твоё принимаю. Только предупреждаю, данные буду использовать по вооружению и те, которые были в печати или озвучивались на ТВ.

       Три дня ушло у друзёй на консультации и оформление генеральной доверенности Сельскому И. С., коей давались ему права не только на сбор всех нужных документов, но и на продажу усадьбы Косогоровых. А ещё через три дня Сергей Игнатьевич, управившись с делами, уехал в свой Наро-Фоминск вместе с матерью.

       Крайнов же Фёдор Яковлевич, уплатив оговоренную с Косогоровым сумму, вступил, хотя и не полноправным хозяином, во владение усадьбой старого сельского типа.

       Что представляет собой усадьба старого сельского типа? Ну это такая усадьба, основным строением которой является старая-престарая хата (изба, а если кто хочет, то и домик), построенная в довоенный, имеется в виду не кавказская война, а Великая Отечественная, либо в первые дни и месяцы после этой самой большой в истории войны.

       Кроме старой хаты, во дворе могут ютиться один или несколько небольших сараев, курятник, наружный туалет, ну и ещё кое-какие постройки с тынами из лозняка или покосившимися дощатыми заборами. Однако строения могут быть и более свежими и  с колодцами во дворе. Иные могут иметь даже и водопроводы, выгребные ямы. Но в связи с тем, что постройки на усадьбе Косогоровых отмечены были в книгах сельского Совета ещё в ранний послевоенный период, поэтому кроме подведённого лет пять назад газа другими удобствами изба (хата) не изобиловала.

       Ну вот и всё, что можно было рассказать о друзьях-товарищах, встретившихся на склоне лет своих, и о том, что они делали и должны будут сделать.


                НА ПОСОШОК

       Спустя четыре дня после нанесения визита к нотариусу, у которого выяснили всё, как и что надо делать по оформлению прав на собственность товарища полковника (армейского) с последующей продажей данной недвижимости гражданину Российской Федерации господину… А вообще-то, ввиду того что Крайнов хоть и отставной, но милиционер, а это значит, что продажа усадьбы будет произведена не господину, а товарищу полковнику Фёдору Яковлевичу Крайнову, четвёрка друзей решила устроить для себя под сенью липы небольшие посиделки.

       – Ну что, друзья, – обратился к гостям Сергей Игнатьевич, – сегодня мы… – Косогоров на некоторое время умолк, шумно вздохнул и, обведя сверстников взглядом, продолжил: – Собрались мы сейчас, можно сказать, по двум, а если точнее, то и по трём причинам. Первая из них – обмыть приём-передачу усадьбы, вторая – мой завтрашний отъезд, и третья, и я думаю, что эта причина будет основной, просто посидеть и поговорить. Поэтому я предлагаю выпить за случай в нашей жизни, который дал нам возможность встретиться и посидеть за одним столом.   

       Молча, не чокаясь, словно на поминках, выпили друзья по первой рюмке и так же, не нарушая тишины, они некоторое время закусывали, хотя, по правде, какая там была нужна закуска после одного-двух глотков купленной в магазине водки. Скорее, это было чисто ритуальное продолжение мужских посиделок.
       – Да-а, – первым нарушил устоявшуюся тишину Крайнов. – А самогон-то твой, Семёнович, покрепче и даже, по-моему, помягче, чем эта ерунда, – оценил он достоинство заводского напитка.
       – Так я ж его из чистой пшенички гоню. А тут что… одни этикетки разные, а вкус один и тот же – дрянной. Вы вспомните нашу «Столичную», вот то действительно была приятная на вкус водка.
       – А та, ну что буквы прыгали, – засмеялся Семён Иванович. – Сто граммов выпьешь, а в горле горело, как после целой бутылки.
       – Ы-ых, – натруженно вздохнул Косогоров. – Вот чёртовы алкоголики. Ладно, чего уж там, убедили. Сейчас принесу напиток Сельского, – проговорил Сергей Игнатьевич и встал из-за стола. – Гурманы хреновы. Лишь бы старика гонять. Водка им не нравится…

       Вот так началось застолье друзей в тени под липой. Немного перекусив, они по предложению Городского вышли из-за стола, чтобы, как он выразился, не нюхать закуски, и, присев на брёвнах, как это делали в далёком детстве, завели непринуждённый разговор, вначале на самую что ни на есть сельскую тему.

       – Семёнович, ты хоть бы нам рассказал, как проходит уборка, – предложил Сельскому Крайнов.
       – Уборка? Представьте себе, что я о ней сейчас ничего не знаю. Раньше в районной газете в каждом номере печатали сводку о ходе уборки урожая. А газета выходила каждый день. А сейчас, по-моему, один или два раза в неделю. Не знаю.  Да в них теперь и сводок не печатают. Там больше рекламы да объявления. Всё ж засекречено.
       – Да-а, – так отреагировал на сообщение Сельского Крайнов. – А ещё говорят, что при советской власти всё было покрыто непроницаемостью. – А оказывается, сейчас даже самые простые и никому из наших противников не нужные сведения стали коммерческой тайной. Чушь какая-та.
       – Что поделаешь, капитализм, – с какой-то задумчивостью сделал заключение Городской. – Раньше в газетах рассказывали о трудовых подвигах, а теперь? Сплошная бульварщина. У кого-то жир с живота удалили, кому-то нос укоротили, а ещё хуже, кто с кем и кто какую имеет ориентацию. Не страна, а сплошной бордель. А по телевизору? Разве можно сейчас увидеть, как работает тот или иной передовик. Нет. Ксюша Собчак мелькает на всевозможных тусовках, Абрамович с Жуковой, Прохоров и другие намозолившие уже всем глаза звёзды телеэкрана. Сами себя зазвездили и думают, что их действительно…

       – Успокойся, Семён. Ну не нравятся тебе какие-то передачи, не смотри, – посоветовал Городскому Косогоров. – Есть же и другие каналы.
       – Игнатьевич, так на всех каналах одно и то же. Нас уже несколько раз перестреляли и всех оттрахали.
       – Семён, а ведь владыка Кирилл недавно говорил, что народ повернулся к Богу. Посмотри, сколько понастроили церквей.
       – Так не дают же ему, народу, ступить на дорогу, ведущую к Богу, и обрести духовность. Умные и нужные слова, вселяющие в человека веру и любовь, можно услышать самый минимум, тогда как насилие, убийства и реки крови на большинстве каналов не сходят с экрана круглосуточно. Нам навязали самую настоящую войну. Дорога к Богу… У нас в селе в церковь ездят четыре бабули. Вот и весь наш богоугодный контингент из четырехсот человек. И так по всей России. Мне кажется, что и в церковных делах в нашей стране не всё идёт верным путём и на верхах не знают, а может, и не хотят знать, что есть на самом деле.

       – Да-а, ну и разговорчики у нас, – вздохнув, проговорил Косогоров. – Видать, мы и вправду устарели. Были б молодыми… Эх, сейчас бы мы говорили о девчатах. А то вот сидим мы с вами уже второй раз, и за это время никто не сказал про них ни одного слова. Ну будто мы и вовсе не мужики, – Сергей Игнатьевич усмехнулся и посмотрел на своих гостей. – Деды хреновы, у нас имеются более весёлые пластинки, кроме тех, что мы уже крутим каждодневно?
       – Пластинки? – переспросил Сельский. – Есть, Игнатьевич, такие пластинки. Мы сейчас не мужики, мы человеческие особи мужского полу.
       – Ну и?..
       – Что, ну и? Не понятно? Если бы мы были мужиками, к нам бы липли женщины. А то вот сидим второй раз, и я не услышал, чтобы кому-нибудь из нас позвонила женщина. Тебе, Фёдор, звонила?
       – Жена?
       – Да хотя бы и жена.
       – Нет.
       – А тебе полковник?
       – Нет.
       – Городского и меня тоже никто не тревожил. Так какие же мы мужики, если за всё время о нас никто не вспомнил? Нам даже наши жёны уже не звонят. Вот до чего мы дожились. Я уж не говорю о других жен...
       – Ты имеешь в виду любовниц? – прервал Сельского отошедший от места отдыха Крайнов.
       – Да хотя бы и любовниц, которых у нас, как я понимаю, нет и не будет ввиду нашего престарелого возраста и пенсионерского жалования…

       Пока Косогоров и его гости сидели за столом, а потом и на уложенных брёвнах, день давно уже перевалил на свою вторую половину. Солнце ещё пару часов назад, казалось, готово было иссушить всё и вся, подустав, сменило раскалённый гнев на милость и теперь ласково грело землю и всё на ней живущее и растущее. Не оставило оно в стороне и село, в котором проживали наши герои.
      
       Ввиду устоявшегося затишья село целую неделю находилось в объятьях пересушенного воздуха и сонливости. Нет, вы не подумайте, что в селе всё замерло. Жизнь, конечно же, катилась по своей накатанной за миллионы лет дороге, только вот скорость её из-за летнего спокойствия как бы замедлилась. Никаких тебе сильных ветров или, ещё пуще, нависшей над селом и её окрестностями тёмно-синей тучи с раскатами грома и выскакивающими из её нутра молниями. Да что уж говорить о тучах с ветром, если в селе к вечеру устанавливалась такая тишина, что хоть на ходу засыпай. Вот и теперь…

       – Мужики, а тишина-то, какая, – первым оценил состояние окружающего мира Крайнов. – А воздух! Если бы не тянуло луговой прохладой, то можно было бы подумать, что мы находимся в пустыне. Жаркое лето. И какое-то оно и не сельское. Раньше вечером коров гонят, так по всему селу парным молоком пахло.

       – Фёдор, а ты хоть и милиционер, а прав, – поддержал разговор Городской. – Вы вспомните, чем пахли наши девчата. Молоком. А весной ещё и молодой травой, а в эту пору сеном и свежеобмолоченным зерном. Мы ж на току тогда все работали. А сейчас что-то щекочет каждый день в носу, а я не пойму, от чего.

       – От уборочной пыли, – отозвался молчавший Сельский. – В поле работают комбайны, пыли много, а погода тихая. Вот она, ну пыль, и расползается. Я сам плохо переношу её. А молочный запах… Во времена нашей молодости в селе только частных коров было около двухсот голов, да плюс ещё четыреста колхозных. А теперь у селян осталось меньше двух десятков, это с телятами, а колхозных нет и вовсе, ввиду того что колхоз власти прирезали ещё полтора десятка лет назад. Вот и дышим теперь только одной пылью. Даже навоза унюхать нельзя.

        – От, гости! – притворно возмутился Косогоров. – Ну всё не так и всё не этак. Пенсионер есть пенсионер. Идёмте к столу. Сейчас по стопочке дёрнем, может, и мир порозовеет. Всё-таки плохо, что мы малопьющие. То бы сейчас, не знаю, какой-то пришлый, сидел возле магазина и хвалился своим собутыльникам: «Я вчера засосал две бутылки…» Так и мы бы засосали… По две, конечно, много, но хотя бы по одной бутылке водки, а лучше – иванового самогона и сидели бы теперь весёлые и радостные. А то ни пить, ни курить, ни по девкам ходить, – стихотворной строкой подвёл итог своим рассуждениям Косогоров и громко скомандовал: – Всем к столу без промедления!

       И только на закате солнца закончились посиделки квартета друзей-пенсионеров, а в далёком прошлом ещё и одноклассников. А ранним утром следующего дня Косогоров последний раз вышел из своей хаты и, передав ключи Крайнову, укатил в город, откуда в послеобеденное время с матерью убыл к постоянному месту своего проживания.

       И остались в селе семимесячные, то бишь дачники Крайнов с Городским и живущий на постоянной основе Сельский, договорившиеся еженедельно собираться у кого-нибудь на посиделки, без которых они чувствовали себя, словно грудной ребёнок без соски.

                «ГЛОТОК СВЕЖЕГО ВОЗДУХА»,
                или «Свобода»  по-российски

       …Пермь. 5 декабря 2009 года. В ночном клубе сгорело и задохнулось более 150 человек.

       …Президент Медведев в Послании Федеральному Собранию отметил, что за первую половину 2009 года в стране было рассмотрено 4.5 тысячи коррупционных дел. Много? А толку? Как брали, так и берут, только более крупными суммами.               

       «Они безжалостны, – считает один (британец) из тех, кому приходится иметь деловые контакты с богатейшими россиянами. – Их слово ничего не значит. Они кинут вас, если им представится хотя бы полшанса. (Из газет.)
                (Вместо эпиграфа.)

       Вторая половина дня первого числа августа месяца. Тучи, плавающие в бездонном небе, стали понемногу расползаться, и над селом показалась синева выси. На дорогах, и в особенности в низинных местах, после сильнейшего утреннего дождя образовались мутные лужи, а травы, ещё вчера поникшие и пожелтевшие, насытившись влаги, позеленели и взбодрились. Над перелесками, лесами, и в особенности над низинами, появились туманные дымки.

       Так вступил в свои права последний месяц лета, получивший посох времени в тихую и безоблачную полночь. И чтобы показать свой норов, он, несмотря, можно сказать, на младенческий возраст, решил немного набедокурить. Вначале он сменил тихую ночь на ветреное утро, а на безоблачное небо нагнал отары туч, которые к рассвету согнал в одну свинцово-мрачную и пролил на иссушенную землю столько влаги, что по оврагам, канавам и низинам сразу же зашумели ворчливые потоки мутной воды.

       Однако младенец немного не рассчитал. В связи с сухой погодой в июле месяце крестьяне убрали с полей всё, что было посеяно весной, кроме подсолнечника и сахарной свёклы с овощами. Ну это они (крестьяне) сделают в ближайшие два месяца.

       Поэтому на прошедший ливень они особо и не обижались, а, руководствуясь сельским выражением «прошедший дождишка – на селе передышка», решили устроить для себя отдых. Не остались в стороне от всеобщего ничегонеделания и Сельский с Городским, и примкнувший к ним новоиспечённый селянин Крайнов Фёдор Яковлевич.

       После обеда Сельскому позвонил Семён Иванович и предложил вдвоём наведаться к полковнику милиции, дабы тому не было скучно в одиночестве (хозяин косогоровской усадьбы вдыхал чистый, насыщенный всякими полезностями воздух, в основном, в одиночестве, ибо его жена сельскую жизнь почему-то не воспринимала как средство единения с природой).

       – Ты, Иван, с собой ничего не бери. Мы просто посидим, поговорим. Делать-то всё равно ничего нельзя. В огородах грязно, а во дворах не хочется. Так что проведём маленький саммит. О нашем визите я с Фёдором договорился, и он нас уже ждёт.

       Спустя час заседание тройки началось.

       Уважаемый сударь (сударыня), пока гости и принимающая их сторона будут приветствоваться, выбирать наиболее подходящую для них форму общения и в каком месте расположиться на довольно продолжительные посиделки, я надумал занять ваше внимание своими озвученными мыслями, тем более что мне это уже приходилось делать в одной из своих книг. Однако если руководствоваться тем, что повторение – мать учения, то я это с удовольствием сделаю ещё раз.

       Данную главу я начал с того, что по окончании двадцать четвёртого часа, в самую что ни на есть сонливую полночь, август принял от июля месячное дежурство и, дабы показать, на что он способен, ниспослал людям дождь.

       И пересмена месяцев, и чередование времён года, рассветы и закаты, день и ночь – всё перечисленное совершается по установившимся природным законам. Это у нас, у людей, происходят порой невероятные жизненные явления, не поддающиеся уразумению и здравому рассудку.

       Только начнёт народ выкарабкиваться на хорошую дорогу после какой-нибудь передряги, смотришь, а во главе колонны уже вновь появляется человек с заумными завихрениями в мозгах и с необъятными желаниями и амбициями, окружённый командой, способной раскурочить даже самый крепкий монолит.

       Так получилось и у нас. Был СССР – великое и могучее государство с устоявшимися межнациональными отношениями и сильной экономикой. Но в 1985 году, по всей видимости, за какие-то провинности народа перед Богом, на властный Олимп взошёл Михаил-разрушитель.

       Подобных ему правителей не было в истории ни одного государства, которые были до нас, да, наверное, таковых не будет и в ближайшие тысячу лет. Он не упрочивал, не возвеличивал вверенную ему страну с многомиллионным народом, а сделал всё, чтобы её разрушить и потом ещё этим и бахвалиться.

       За годы своего правления он ухитрился забить буки всему народу какой-то перестройкой и новым мышлением, а когда был найден только ему известный злополучный консенсус, оказалось, что страна, наводившая ужас на врагов и являвшаяся путеводной звездой всему угнетённому человечеству, превращена в разбитое корыто. К концу же правления этого «верного ленинца» от нас отшатнулись даже многочисленные соратники и друзья, ввиду того что не поняли затеянной Горбачёвым возни.

       После развала в девяносто первом году Советского Союза и «обретения» обгрызенной Россией «свободы» и «независимости» рулить страной стал продолжатель дела Горбачёва и верный друг США – Ельцин Б. Н.. Под его «мудрым» руководством началась невиданная в истории человечества крупномасштабная растащиловка богатств, накопленных многими поколениями людей за годы своей истории. Дошло до того, что в частную собственность перешло даже то, что скрыто в недрах земли и должно принадлежать всему народу.

       Доведя страну до всеобщего хаоса, а народ до белого каления, он, дабы не произошло нежелательных для «семьи» последствий, скоропалительно  ушёл  с  поли-


               Михаил Горбачёв

       породил перестройку с консенсусом, развал СССР и Бориса Ельцина.

               Борис Ельцин

       породил войну на Кавказе, терроризм, развал экономики, коррупцию, ложь,    
       наркоманию, криминал, безработицу, детей-беспризорников, уменьшение   
       народонаселения и Владимира Путина с его командой.

               Владимир Путин

       закрепил начатое Б. Ельциным, дистанцировал власть и имущих от народа,   
       сделал Россию проходным двором, узаконил в собственности награбленное,   
       породил миллиардеров  и Дмитрия Медведева.   

               Дмитрий Медведев

       монолитит дела своих предшественников и в связи с тем, что в России уже
       всё «построено», «отлажено» и «налажено», приобщает «дорогих россиян» к
       Интернету и инициирует введение в стране электронных  карточек (вместо
       паспортов и других личных документов российских граждан).

тической арены, передав бразды правления своему ставленнику Путину В. В., дотоле никому не известному человеку.

       Посаженный  «семьёй»  в  президентское   кресло В. В. Путин за годы своего правления постарался сохранить начатое «папой» дело по развалу межнациональных связей, экономики и обнищания народа. Им  и его окружением были созданы тепличные условия для взращивания на благодатной российской почве сверхбогачей, затмивших своим расточительством и пренебрежением к соотечественникам всех закордонных денежных мешков. А чтобы они могли спокойно владеть награбленным и далее, В. В. Путин приложил немало усилий, узаконив для них амнистию по факту разбойного обогащения.   

       К концу срока пребывания В. В. П. в президентском кресле Россию захлестнули криминал и казнокрадство, продолжилось разрушение экономики, восторжествовала безудержная ложь, а некогда могучее и гордое государство превратилось в измученное, истерзанное и обескровленное образование, на теле которого новая власть устроила большой, необузданный, пожирающий всё ценное шабаш, который привёл нас к самым удручающим последствиям.

       Как можно было творить во благо меньшинства? А почему бы и нет, коль власть на это смотрела и смотрит чуть ли не с умилением. Для создания класса, на который ей, власти, можно будет в случае чего опереться, все способы хороши. Только вот к чему привело это умиление, выводы можете сделать  сами.

       – Давайте мы сделаем так, – предложил Фёдор Яковлевич своим гостям, после того как был закончен разговор о погоде и сельских новостях. – Я внимательно, несколько раз перечитал ваши домашние работы о положении дел в стране. Реалии нашей жизни… Одним словом, мужики, – хреновые. Но они станут ещё хуже, если и я внесу в копилку разоблачения повседневной лжи и притворства то, что известно мне. Нет, это не секретные материалы. За секреты могут упечь,  сами знаете куда. То, о чём я буду говорить, часто проходит по ТВ, радио и можно найти в газетах. В общем, сведения вполне доступные и известные.
       – Так ты уже написал? – поинтересовался у Фёдора Яковлевича Сельский.
       – Нет. У меня по этому поводу есть одно соображение. Вот диктофон, – Крайнов взял с рядом стоящей с креслом тумбочки диктофон. – Давайте мы сделаем так. Я его включу на время нашей беседы на строго определённую тему, а потом мы вместе прослушаем запись, и если что надо будет исправить или добавить… Кто из вас будет обобщать весь собранный материал? – спросил Фёдор Яковлевич.
       – Да мы все и будем, – ответил Сельский. – Как только нам пришлёт своё сочинение Косогоров, мы сядем втроём и обсудим. А потом придумаем, что с нашим винегретом делать и в какую газету или издательство отправлять. А первичную обработку…
       – Иван, – прервал Сельского Крайнов. – Ты у нас живёшь здесь на постоянной основе, может, ты возьмёшься за это дело?
       – Я бы это сделал, да только в век компьютеризации писать ручкой… Долго получится. Наиболее продвинутый у нас… – Иван Семёнович, взглянув на сидящего рядом Городского, засмеялся. – Сеня, ну ты ж у нас самый продвинутый в компьютерных делах, а свалить всю работу хотите на колхозника. Давайте сделаем так. Я делаю первичную обработку материала, а ты, Сеня, на компьютере приведёшь его в порядок и красочно оформишь. А потом уже мы все вместе и посидим. Идёт?
       – А куда от вас денешься.
       – А раз так, Фёдор, включай диктофон и начинай рассказывать, что творится у нас в стране по твоей части, а мы будем тебе попутно задавать каверзные вопросы. Поехали…

       Крайнов: – За последние пятнадцать лет, – словно с высокой трибуны заговорил сочным баритоном милицейский полковник, поглядывая в лежащую перед ним тетрадь, – в России потеряно десять миллионов человек, из которых 9,5 миллиона были русскими. У нас ежегодно умирают десятки  тысяч человек от рака и более пятидесяти тысяч от употребления спиртосодержащих жидкостей… Кстати, в Белгородской области из 1,5 миллиона жителей 100 тысяч больны раком. Каждый пятнадцатый поражён этим страшным недугом.

       Сельский: – Стоп, стоп, – прервал Иван Семёнович оратора. – А почему это произошло? Каковы причины такой большой смертности среди русских и почему так много больных раком?

       Городской: – А что тут непонятного? Сокращение производства, невыплата зарплат и безработица. Отсюда стрессы, а в итоге и преждевременная смерть. Ко всему этому сокращение рождаемости. Ну а рак… Наверное, последствия Чернобыля. Накрыло нас, Семёнович. Продолжай, Фёдор.

       Крайнов: – Невыносимая среда обитания, созданная по воле властей, стала причиной ухода из жизни по собственному желанию для 50–60 тысяч человек, две тысячи из которых – дети. Велика у нас и детская смертность. До семидесяти тысяч детей уходят из жизни, не познав мира. По стране кочуют около двух миллионов беспризорников. Даже после Гражданской войны их было гораздо меньше. Но тогдашние власти боролись с этим явлением, теперь же дети, оказавшиеся в «свободном плавании», никому не нужны.

       Городской: – Остановись, Фёдор. Выходит, что мы сейчас относимся к детям хуже, чем это делали в первые годы советской власти? А как тогда понимать действия защитников животных и некоторых региональных властей, строящих приёмники, а точнее, общежития для бездомных собак? Беспризорные дети и…


       Сельский: – Да так и понимай, Семён. Сейчас собака стала дороже бездомного ребёнка.

       Крайнов: – Ну это, дорогие мои, ещё не всё. В настоящее время в России имеется более миллиона (по некоторым источникам, 1,5 млн) детей-отказников, порядка 15 тысяч вывозится за рубеж, а власть чуть ли не каждодневно разглагольствует о защите будущего страны, вместо того чтобы по-настоящему решать вопросы защиты подрастающего поколения.

       За годы новокапиталистического развития России тысячи детских садов были переданы в собственность различных государственных, общественных и частных организаций (офисы ПФР местного уровня, налоговых инспекций и недвижимости, фитнесс-клубы и другие ничего не значащие конторы), не имеющих никакого отношения к детям. Хотя и президент, и премьер обещают выправить…

       Сельский: – Передохни-ка, Фёдор, немного. Выходит, что каждодневная говорильня о повышении рождаемости – паровозный гудок?

       Крайнов: – Выходит, что так, а если и есть плюс…

       Городской: – А материнский капитал?

       Сельский: – Капитал? Деньги, в том виде, в каком власть предлагает семьям, на увеличение рождаемости смогут повлиять в первые года три. А как только люди разберутся, что к чему, всё снова станет на своё место. Деньги нужны в семье все годы взросления ребёнка. Для родителей было бы лучше установить ежемесячную выплату в сумме полутора-двух тысяч рублей на каждого ребёнка, и всё. И не надо  устраивать пиаркампанию вокруг материнского капитала. Зачем его вкладывать в мизерные квадратные метры жилищной ипотеки или ещё во что-то малозначащее для семьи в данный момент? Сегодняшние ж детские пособия похожи скорее на издевательство и над ребёнком, и над семьёй в целом. Фёдор, продолжай.

       Крайнов: – Из-за криминализации общества в последние годы дошло до того, что в тёмное время суток человеку в одиночку и без оружия невозможно выйти за пределы своего двора. Число убийств и покушений на убийство в стране возросло до тридцати двух тысяч в год, до 100 тысяч человек ежегодно пропадает в стране бесследно, как будто их и не было в этой жизни.

       В нынешней России каждый год совершается более трёх миллионов преступлений. Необъявленная гражданская война наводит ужас на население страны, но только не на высшее руководство.
 
       Окружив себя двухмиллионной армией охранников всевозможных охранных агентств, сотрудников МВД и спецподразделений, власти стараются не замечать этой злокачественной опухоли на теле страны, которая своими метастазами ежечасно поражает всё новые и новые участки среды обитания россиян.

       Сельский: – Фёдор, выходит, что у нас сейчас в год пропадает около сотни тысяч человек, да ещё убивают во всевозможных разборках порядка сорока тысяч. В итоге получается сто сорок тысяч. Это же самая, правильно ты сказал, настоящая гражданская война. Она, правда, скрытая, но погибших!.. Плюс ещё война на Кавказе.

       Городской: – Сто сорок тысяч – и никаких тебе криков и стенаний. А в Афганистане, помните, за десять лет погибло тринадцать тысяч, а шуму было, чуть ли не на весь мир. Да и сейчас иногда вспоминают.

       Сельский: – Ну то ж было при советской власти. А как же «праведникам» ругать нынешнюю власть, если она их кормит и, судя по их лицам, неплохо. Фёдор, у тебя ж, наверное, есть ещё что-то?

       Крайнов: –  Да, у меня есть данные ещё по наркомании, болезням и пьянке.

       Сельский: – Давай, Федя, добивай нас.

       Крайнов: – В начале третьего тысячелетия в Россию вернулась болезнь, которая является признаком нищеты, – туберкулёз. Около двух миллионов человек поражены этим позорным заболеванием. Два миллиона! И что? Снова одна болтовня, а если что-то и делается, то больше ради пиара.

       Городской: – А как же нацпроект по медицине? Каждый же день только и разговору, что в одном городе открыли, в другом построили. Там установили самый мощный томограф, тут обустроили кабинет…

       Сельский: – И прикарманили миллионы рублей. Вы смотрели по телевизору, в какую сумму эти томографы обходятся. Оплата двойная. Куда идёт разница и чем закончатся разбирательства власти с жуликами, мы не узнаем.

       Городской: – Ваня, успокойся. Фёдор, продолжай.

       Крайнов: – На сегодня в России отмечено пять миллионов наркоманов, из которых ежегодно уходят из жизни до ста тысяч человек в возрасте от пятнадцати до тридцати пяти лет. Сто тысяч человек детородного возраста гибнут от наркоты! Вот она, наша свобода по-российски.

       Что касается алкоголизма, то по этому показателю мы скоро будем на первом месте если не в  мире, то в Европе постараемся не пропустить вперёд никого. 7 миллионов человек только явных алкоголиков, скрытых же никто не считал. Особую активность в последние годы начинает проявлять в этом деле и женщины. Пьют наши бабоньки, и пьют порою больше мужчин.

       Городской: – А почему бы алкоголизму у нас не процветать, если за годы приобщения к капитализму в России уничтожено более 70 тысяч промышленных предприятий и опустошено, как после варварского набега иноземцев, село.

       Сельский: – Фёдор, всё, о чём ты только что рассказал, мы получили от затеянной Горбачёвым и его верными соратниками перестройки. А когда начиналась вся эта хренатень, мы ведь тоже не стояли в стороне. Вспомните, как люди радовались тому, что можно было собираться тысячами на каждой площади и орать на каждом углу до потери сознания, как плоха советская власть. Вот и докричались.
       Никто в то время не мог даже подумать, чем обернётся для нас эта «свобода» и «глоток свежего воздуха», о которых до сих пор вопят в исступлении с телеэкрана, в газетах и по радио многие оракулы всех мастей и политических пристрастий. Те же, кто тогда призывал к свободе и направлял толпы обезумевших людей в нужное русло, теперь участвуют в закручивании гаек (чтобы приструнить наиболее непокорных), а власти используют против митингующих стариков, женщин и подростков ОМОН. Это ж надо дожиться, чтобы избивать дубинками безоружных людей.

       Городской: – И хотят, чтобы после таких побоищ народ любил милицию. Ты извини, Фёдор.

       Крайнов: – Да что там извиняться. Я уже больше не милиционер. А то, что нас большая часть населения ставит в один ряд с бандитами… Что заслужили, то и получили.

       Сельский: –  Прокуратура, суд и милиция должны руководствоваться законами, а не работать по принципу букетировки. У нас иной раз получается, что маленький человек за три банана из ларька может схлопотать полтора года тюрьмы, а большой чин за украденные миллионы – ничего.

       Крайнов: – О-о, ребята, да у нас бы сейчас не осталось на свободе ни одного чиновника. Все бы были за колючей проволокою.

       Сельский: – Ты это серьёзно?

       Крайнов: – Серьёзнее некуда. У нас на каждого крупного дельца имеется столько компромата, что если будет отмашка, то через время, которое надо затратить на езду к его дому или к кабинету, он будет в наручниках. Только вот этой самой отмашки и нет. Да, по всей видимости, при этой власти и не будет.

       Городской: – Ну, в печёнки мать, и дожились. Фёдор, а что ж дальше будет-то?

       Крайнов: – Да так и будет. Капитализм, он, знаешь, как устроен? Баланс взаимоотношений власти и окружающей её среды держится на балансе компромата, а вся эта властно-криминальная машина уже вместе возвышается над основной массой народа. Вот и всё.

       Сельский: – Выходит, что они друг друга держат на мушке, но одновременно и те и другие смотрят, чтобы народ не пересекал пограничную с ними линию.

       Крайнов: – Если простым и доступным языком, то это действительно так…

       Городской: – Значит, власть и денежные мешки сами по себе, а народ сам по себе? Выходит, что у нас общество –  масло и вода в бутылке. Масло вверху, вода внизу. Быстро чиновничий люд и крупный бизнес превратились в масло. И что же нас ожидает?

       Крайнов: – А ничего хорошего. Вы ж видите, какой тандем создали Путин с Медведевым. Если выражаться языком астрологов, то при удачном расположении звёзд, они могут править страной до две тысячи тридцать шестого года. А к этому времени из поколений, кто жил при советской власти, никого уже не останется в живых, а значит, им самим и их ставленникам уже нечего и некого будет бояться. Вот так.


       Сельский: – А какого ж хрена они долбят Лукашенко? Назарбаев уже правит двадцать лет, и ничего.

       Крайнов: – А он, Лукашенко, не вписывается своей самостоятельностью в круг интересов  наших олигархов и президента с премьером. Слишком волевой человек, да ещё и движется другой дорогой.

       Сельский: – Он ведь сельское хозяйство не развалил, как это сделали у нас…

       Городской: – Не только сельское хозяйство. Беларусь давно по общему продукту превысила советский уровень, а нам до него ещё топать и топать…

       Крайнов: – Из всех бывших братских республик на сегодняшний день верной историческим связям осталась одна Беларусь. И очень плохо, что нынешнее положение дел в ней и президентство Лукашенко нашими и властью, и СМИ воспринимаются так негативно. Они одного не поймут: если сегодня Лукашенко вдруг не станет, то это маленькое, соседствующее с нами государство с новыми правителями, посаженными в тронное кресло забугорниками, окажется в НАТО и в Европейском Союзе, а россиянам в Европу можно будет потом ходить пешком. С приходом во власть Горбачёва мы просвистели всех и вся. Эх! – с негодованием произнёс Фёдор Яковлевич и взмахнул рукой. – Да ещё наши правители взяли в привычку всех поучать. Другой раз неудобно становится, когда президент или премьер дают рекомендации и советы правителям других стран, в то время как у себя не могут дать ладу.

       Городской: – Ты, Фёдор, прав. Всех своих друзей-товарищей и братьев с сёстрами по идеологии и по устройству общества, как ни прискорбно, наши реформаторы, начиная с Горбачёва, ухитрились растерять на крутых поворотах перестроечной дороги. А сколько российских территорий с нашими соотечественниками оказалось в других государствах…
Долго ещё обсуждали друзья на своей сходке положение дел в стране и отношение власти к народу. И только заходящее солнце и звонок жены Сельского вынудили их закончить своё заседание.

       P. S.  В информации Крайнова Ф. Я. использованы данные, полученные из газет, передач ТВ и радио.


                АВТОРСКОЕ ДОПОЛНЕНИЕ

       Прежде чем перейти к изложению главы о положении дел в нашей, когда-то непобедимой армии, я дополню предыдущую информацией, чем обернулись большинству народа  желанный для некоторых телеговорунов «глоток свежего воздуха» и его подружка – «свобода» по-российски.

       Война на Кавказе, террористические акты… Взрывы, перестрелки и бесконечная поножовщина превратили нашу, когда-то спокойную и вполне миролюбивую страну в сплошной очаг вялотекущей гражданской войны. Каждый день по ТВ и в газетах сообщаются сводки, как когда-то в годы  Великой Отечественной войны были сообщения «Совинформбюро» о боевых действиях на фронте.

       В подтверждение изложенного я беру подшивку газеты «Советская Россия» за 2008 год и раскрываю наугад… 25 ноября, № 130. На первой полосе…

       …В Дагестане, в районе населённого пункта Какашура, сотрудники республиканского МВД вступили в бой с группой боевиков. По предварительным данным, в результате перестрелки двое сотрудников МВД погибли, ещё трое получили ранения. Сейчас к месту боя стягиваются дополнительные силы внутренних войск МВД. Другие подробности пока не сообщаются. РБК.

       …Северная Осетия. 6 ноября (2008 г.) террористка-смертница привела в действие взрывное устройство на одной из остановок в центре Владикавказа. Число погибших в результате взрыва маршрутного такси возросло до 12 человек. Об этом сообщил представитель здравоохранения Северной Осетии.  РИА «Новости».

       …В центре Москвы неизвестные напали на трёх сотрудников компании «Мобильные системы». Пострадавшие были госпитализированы. «Несмотря на то, что нападавшие стреляли из травматического оружия, ранения серьёзные», – заявил врач бригады «Скорой помощи». Известно, что двое пострадавших являются руководителями проектов компании «МТС».  Life.ru

       Такими сообщениями изобилуют почти все выпускаемые в России газеты. Так было в 2008 году, так было и в 2002 г., и… в 1996 году, и в… вплоть до самого 1991 г., когда «великие ленинцы» похоронили СССР.  В перестрелках и в реках крови живём мы и сейчас.

       ТВЦ. 14.02.11 г. 17:30 …Ежегодно в Россию поступает порядка 550 тонн наркотиков.

       15.02.11 г. 09:00. …В дагестанском селении Губден прегремели два взрыва. Погибли 2 человека, пострадали 22. В настоящее время проводятся оперативно-розыскные мероприятия.

       В 18:00 этого же дня. …На границе Ставропольского края и Карачаево-Черкессии уничтожено пятеро боевиков. Погибли 2 милиционера.

       НТВ. 19.02.11 г. 13:00. В Кабардино-Балкарии, вблизи селения «Заюково», двумя неизвестными, переодетыми в милицейскую форму, обстрелян микроавтобус. Убито два человека и два ранено.
       В Приэльбрусье подорвана опора канатной дороги, в результате чего на землю упали 30 вагончиков. Жертв и пострадавших нет.

       Помимо военных сводок, можно услышать и такое:

       ТВ-1. 14.02.11 г. 18:00. По словам президента страны Д. Медведева, у нас на сегодня ищут работу порядка 5,0 миллионов человек. (А по сведениям государственной статистики, числится 6 120 000 человек. Примечание автора.)

       Россия 1. 14.02.11 г. 14:00. В программе «Вести» показали, как растаскивают береговые военные укрепления (форты) металлособиратели. Вот дожились. Власть имущие более семидесяти тысяч предприятий раскурочили и сдали в металлолом, а народные умельцы свозят на базы «Вторчермета» нашу историю. Сто лет простояли форты. Две войны пережили. А вот нашествия своих «металлистов» не снесли. Сдались на милость «победителей». Какие там наны и модернизация производства, если растаскивают всё и вся!

       В этой же передаче донесли до телезрителей, как наши большие милицейские и прокурорские чины крышевали подпольные казино в пятнадцати городах Подмосковья. В пятнадцати городах! А президент думает, что, переименовав «милицию» в «полицию», в России можно навести порядок. Какой там порядок, если в противозаконных делишках замешаны генералы и полковники. Да и… От смены вывесок содержимое не меняется.

       НТВ. 18.02.11 г. 18:00. Махинации в Приморье. Чиновники краевой администрации присвоили и перепродали госимущества по заниженным ценам на сумму более 500 миллионов рублей. Следствие велось три года. Обвинение предъявлено 14 фигурантам.

       P. S. Таким вот оказался для большинства россиян «глоток свежего воздуха». А ведь руководителями регионов и ведомств являются в основном члены партии «Единая Россия».


                АТЫ-БАТЫ, ШЛИ СОЛДАТЫ

       Последнее время в печати, по радио и телевидению многократно проходила информация о том, что в России на сегодня числится около 200 тысяч уклонистов от военной службы. Двести  тысяч человек!

       Такого позорного явления никогда не испытывала и не переживала российская и тем более армия времён Советского Союза. 200 тысяч человек не хотят служить в когда-то доблестных Вооружённых силах. Дожились и достукались! А точнее, доруководились и докомандовались.

       Со времени начала перестроечных процессов (в бытность М. Горбачёва) в СССР, и в особенности после его распада и прихода к власти в «свободной» России Б. Ельцина и в годы правления  его ставленника и верного «семье» В. Путина, престиж Вооруженных сил упал до таких величин, что обороноспособность России оказалась в самом плачевном состоянии. 

       Сейчас можно с уверенностью говорить, что у власти и умирающего СССР, и народившейся России находились люди, не способные править страной и вести её в нужном политическом и экономическом направлении. В итоге Россия была превращена, выражаясь простым языком, в половую тряпку, о которую вытирали обувь даже те, кто ходил где-то и шёл куда-то.

       В итоге дошло до самого обыкновенного абсурда: России предъявляли и предъявляют претензии даже те появившиеся на мировой арене после распада Советского Союза государства, которые использовали её многие годы и десятилетия, как подсосную свиноматку, её бывшие братья и сестры, вначале по Российской империи, а потом и по СССР.
       Что касается международной арены, то здесь Россия полностью зависела от США того времени. Руководители страны были на поводке у властей Америки и не могли принимать решения самостоятельно.
       Однако слово «были» дало поросль и в нынешнее время, ввиду того что наши правители, принимая  решения, по-прежнему поглядывают в сторону более сильного «партнёра». Отсюда и потеря авторитета у  бывших союзников, да и вообще на международной арене. Всё это означало и говорит сейчас, что на ступеньках властной лестницы нашей страны были и есть случайные люди, далёкие своими действиями от российского народа.

       Тогдашняя (да и настоящая) власть, как злокачественная опухоль, поражала все новые и новые отрасли народного хозяйства, делая из них недееспособные образования. Каждодневным словоблудием и обещаниями, то решить все вопросы за пятьсот дней, то прыгнуть выше себя к концу столетия, а теперь вот взят новый ориентир – 2020 год, к которому управленцы обещают сделать из России конфетку, да ещё и в красочной обёртке.

       Уж к этому году, по их заявлениям, они разобьются, но создадут для россиян жизнь, извините, уже без нынешних стариков, самой передовой и приятной для всех, кто останется к тому году.

       А пока ж, параллельно со своими увещеваниями, власть создаёт всё новые и новые законы и сопутствующие им постановления с разъяснениями, при помощи которых она воздвигает перед простыми людьми множество труднопреодолимых частоколов на пути разрешения крупномасштабных вопросов, как-то: о проведении референдумов, митингов, собраний и даже микроскопических пикетов, определяя для этого площадки, далёкие от их резиденций и мест постоянного проживания.

       В общем, шуметь и возмущаться, конечно, совсем уж, по их мнению, и не возбраняется, но только это надо делать как можно тише и в самом узком кругу. Ну… типа семейном. Самовосхваление ж чиновничьего люда всех уровней в период двадцатилетнего правления демократов-рыночников достигло наивысшего беспредела и бесстыдства…

        Ну вот, накидал в огород наших правителей камней, и на душе, признаюсь вам, стало даже как-то легче. А теперь я повернусь… Как часто любят говаривать некоторые чиновники с высокой трибуны или в какой напыщенной статье: «Нам надо повернуться к… лицом». Так вот и я сейчас повернусь своим лицом и мыслями к нашей, когда-то родной и непобедимой...

       Простите меня, люди добрые, я чуть не присвоил себе труд наших уважаемых пенсионеров. Я повернусь не к нашей, когда-то непобедимой, а именно к ним, к Сельскому Ивану Семёновичу, Городскому Семёну Ивановичу и к их вернувшемуся в родное село другу и односельчанину Крайнову Фёдору Яковлевичу, организовавшему на своём дворе пио… виноват, пенсионерский сбор под огромной липой.

       О положении в сельском хозяйстве, в промышленности и о состоянии дел в нашей стране по линии Министерства внутренних дел вы уже ведаете, а сейчас вам ещё и представится возможность узнать о том, что творится в российской армии.

       200 000 человек уклонистов!.. Ну и слово придумали наши военные штабники. В общем, 200 тысяч молодых и полных сил потенциальных защитников отечества не хотят в настоящее время становиться под знамёна новой, без конца и края реформируемой, вооружённой устаревшей техникой и с замашками дедовщины российской армии.

       По всей видимости, когда-то доблестная и непобедимая переживает в наши дни не самые лучшие времена, тем более что основные её спонсоры (сельское хозяйство и промышленность) находятся в самом неприглядном состоянии.

       Так это или нет, мы сможем узнать из письма Косогорова, полученного Крайновым два дня назад, которое он вознамерился прочитать своим друзьям-односельчанам на сходке.

          19 августа. 15:00.
       Очередное совещание, собранное по инициативе хозяина косогоровской усадьбы, приступило к работе под кроной уже знакомой нам липы.

       – Ну что, друзья-товарищи, – взирая на сидевших по обе стороны стола Сельского и Городского, с улыбкой проговорил Крайнов. – Вы, наверное, не будете возражать, если я открою нашу встречу и объявлю о начале работы собрания?
       – Конечно, Фёдор. Лично я это только приветствую и даже рад, что нам удалось собраться, а то бы мы и не заметили, как прошёл бы и август, – ответил, как оказалось, и за себя, и за Сельского Городской.
       – Ну а раз так, то… Тут я кое-что припас, – улыбаясь и подмигнув гостям, проговорил Крайнов, вызволяя из-под стола довольно объёмную сумку.
       – Фёдор, ну зачем ты?.. – стал было противиться Сельский. – Мы ведь пришли к тебе после обеда… А перегружать свой желудок вредно, так говорят врачи.
       – Ничего. С одной рюмки рассудок наш не помутнеет, да и пополдничать будет неплохо, – обосновывал свою инициативу Крайнов, выкладывая и выставляя на стол хлеб, сало, бутылку водки, двухлитровую банку с малосольными огурцами и небольшую кастрюльку с варёной «в мундирах» картошкой, – Знаете, мужики, после того как я прочитал письмо  (Косогорова), мне почему-то захотелось сварить неочищенной картошки, которую мы часто ели в детстве. Развал в сельском хозяйстве и в промышленности, небоеспособная армия… Не дай Бог… Нам же и воевать нечем и не с кем, да и командиры наши большей частью… Ах, давайте-ка выпьем и закусим картошкой. Уж лучше мы начнём к ней привыкать в мирное время и по собственному желанию. А то, знаете…
       – А что к ней привыкать, – разливая по рюмкам водку, негромким голосом продолжил начатый хозяином разговор о картошке Сельский. – Мы с женой два-три раза в месяц её варим и, знаете, либо с селёдкой, либо с квашеной капустой. Это как бы для разгрузки. Её, родимую, забывать нельзя. Куда ж без картошки.
       – А мы с женой больше печёную любим, – сообщил друзьям Городской.
       – Ну, а раз так, то  за картошку и за наше здоровье, – поднимая рюмку, провозгласил тост Крайнов…

       Около часа друзья сидели за столом, дегустируя маленькими глотками водку и  откушивая рассыпчатую картошку с малосольными огурчиками и приправляя это разговорами на обыденные сельские темы.

       – Ну что, алкоголики, – обратился хозяин двора к гостям. – Допивать будем? – показал он на ополовиненную бутылку.
       – Не трогай ты её, Яковлевич, – махнул рукой Сельский. – Неси лучше письмо. А то мы сидим уже целый час, а что делается в армии, мы с Семёном ничего не знаем. Неси, будем ставить оценку нашему Генеральному штабу и Верховному главнокомандующему за их руководство.

       – Оценку? Больше единицы они пока не заслуживают, – разворачивая лежащую рядом с ним на скамье папку, проговорил Крайнов. – Вот, смотрите, чего они натворили в армии и в военной промышленности. Это тебе, Иван, а это тебе, – раздавая скреплённые листы друзьям, Фёдор Яковлевич плотно сжал губы и покачал головой. – Игнатьевич нам всем сделал по экземпляру, ну это, наверное, чтобы мы могли воспринимать содержание его труда не на слух, а видеть таблицы в натуре, так, по-моему, смысл улавливается лучше. Лично я предпочитаю читать сам, чем слушать. Для начала вы сами прочитайте, а я пока отлучусь.
       – М-да, – отреагировал Сельский на первую страницу косогоровского труда.
       – Вот сволочьё, – подал голос Городской.
       – Ну ты смотри, – недовольно сопя, проговорил Иван Семёнович. – А я думал, что они только село развалили. А оказывается, в армии ещё хуже.
       – Во дают. Это ж надо дожиться! – воскликнул Городской. – Фёдор! Где Фёдор?!
       – Я тут! Иду, – отозвался тот, выходя из-за угла сарая. – Что там такое?
       – Ты после вот этого спал ночь или нет? – тряся перед собой листами, спросил Иванович Крайнова.
       – Хреново, но вроде как спал.
       – Да-а, – протянул Сельский. – Это ж надо так дожиться, чтобы в мирное время армию превратить чуть ли не в общественную организацию. До чего докатиться. Военными стали командовать гражданские лица, не имеющие о военном деле никакого представления. Министр обороны – продавец мебели!
       – Иван, ну а как же в других странах, – возразил другу Городской. – Я не помню, в какой стране, но видел по телевизору даже министра обороны женщину.
       – Семён, – отозвался Крайнов. – ты не путай дании и всякие там люксембурги с Россией. Эти страны настолько малы, что министром обороны у них могут быть даже и дети. А нас, как мы помним, уже один раз развалили. Но мы ещё имеем такую территорию и такие богатства, что любителей поживиться чужим добром найдётся немало. Поэтому министрами у нас должны быть люди, знающие, как и чем надо защищать страну и свой народ. Дилетантам от торговли в кресле министра обороны делать нечего…
       – Фёдор, – прервал милицейского полковника Сельский, – а как тогда понимать высказывание В. Путина после стычки с Грузией, что, мол, гражданский министр показал себя лучше, чем на его месте бывшие военные. Он, наверное, намекал на войну с Чечнёй и бывшего министра.
       – А в то время был и другой главнокомандующий.  А теперь, мужики, давайте переменим тему. Вы прочитали послание Косогорова?
       – Ну?..– ответил Городской. – Прочитали. Лично я не думал, что у нас в военной промышленности… В общем,  беды в одиночку не ходят.
       – А раз прочитали, то у меня есть одно предложение, давайте поговорим о том, как обстоят дела в нашей армии с вооружениями. Мы ведь сейчас закупаем не только мясо с рыбой и молоком…

       – Ну и ну-у, – первым нарушил молчание Городской. – Это ж надо так докомандоваться, что в мирное время, когда с неба на головы не падают бомбы, так организовать работу военной промышленности.
       – А вот по этому поводу Игнатьевич в письме приводит пример из книги Г. К. Жукова.

       «В 1939 году Комитет обороны принимает постановление о строительстве девяти новых самолётостроительных заводов и семи авиамоторных, на следующий год ещё семь заводов, уже из других отраслей народного хозяйства, перестраиваются на выпуск авиационной продукции, предприятия оснащаются первоклассным оборудованием. Авиапромышленность к концу 1940 года возрастает по сравнению с 1939 годом более чем на 70 процентов. Параллельно строятся новые авиамоторные предприятия и заводы авиаприборов на площадках предприятий, переданных авиапромышленности из других отраслей народного хозяйства.
        По уточнённым архивным данным, с 1 января 1939 г. по 22 июня 1941 года Красная Армия получила от промышленности 17 745 боевых самолётов, из них 3 719 самолётов новых типов» («Воспоминания и размышления…». Г. К. Жуков. Стр. 209).

       А вот ещё один небольшой абзац из той же книги, только со страницы 237.

       «Несмотря на огромные трудности и потери за четыре года войны, советская промышленность произвела колоссальное количество вооружения – почти 490 тысяч орудий и миномётов, 102 тысячи танков и самоходных орудий, более 137 тысяч боевых самолётов…»

       – Вот так работали наши отцы и деды. Под бомбами и снарядами, в голод и холод давали стране столько оружия, что его хватило, чтобы разбить немца. А сейчас?! – жестикулируя руками, возмущался Сельский. – Списать из-за старости 3 000 танков, а запланировать поставить в войска всего 30 единиц. Запланировать на весь год всего тридцать штук, да и те не осилили. Всего в 2004 году в войска поставлено 12 танков. По одному танку в месяц. Ну грёбаные правители! Монеты только из кумыса вытаскивать зубами да на лыжах кататься. Да за что же это нам такое наказание?!

       – Ну почему только на лыжах? – усмехнулся Городской. – А дзюдо? А погружение в Байкал? Потом же всякие там форумы, саммиты и множество других встреч. Вы ж посмотрите, они ж дома не бывают. Одни разъезды, встречи да проводы.
       – Мужики, а как же пожары летние? Премьер же и в сёлах был, и с людьми встречался, и по лесным полянам прохаживался, – встал на защиту В. Путина Крайнов. – И на Саяно-Шушенской…
        – Фёдор, не защищай! Он был на пепелищах и электростанции после ЧП! – повышенным голосом почти выкрикнул Городской. – А где они были раньше? Почему всё это произошло! Почему горели сёла?!
       – Да потому, что торфяники сухие, вокруг сёл всё позарастало и пожарные команды так досокращались, что уже и тушить нечем и некому! – подлил в костёр спора порцию «горючей смеси» Сельский. – Вы видели, чем зачастую тушили горящий лес? Пссыкалками, чёрт бы их побрал!
       – Чем тушили? – переспросил Крайнов.
      
       – Чем-чем, опрыскивателями, которыми мы воюем с колорадским жуком. Смехота и стыдоба! Да ещё и по телевизору показывали, вот, мол, какие мы геройские. А вы хотите, чтобы они додумались поставлять в войска в достаточном количестве новую технику. Списали, к примеру, 3 тыс. танков, три тысячи надо и поставить. А самолёты?! Списать 450, а запланировали всего 15! Но за год и этого не осилили. Че-ты-ре самолёта! Че-ты-ре! – выкрикнул Сельский. – А в небе над Грузией потеряли… Сколько?! Шесть? Семь?!

       – За пять дней, – проворчал Городской.
       – Вот так мы сегодня живём! – глухим голосом проговорил Сельский. – Умираем тихой сапой.
       – А вы не шумите, – стараясь успокоить своих гостей, отозвался Крайнов. – Вы ж посмотрите, за какой год данные использовал Косогоров.
       – 2003 и 2004-й, – глядя на таблицу, ответил Городской. – Прошло всего каких-то четыре года.
       – Ну вот.

       – А ты, защитник самого непрофессионального правительства, – накинулся Иван Семёнович на Фёдора, – думаешь, что за прошедшие годы наша армия перевооружилась? Как бы не так. У них вон появились планы это сделать к 2020, а то и к 2030 годам. – А эти годы, выходит, нас можно брать голыми руками? – глядя в упор на Крайнова, спросил Сельский. – Ты вот, Яковлевич, хоть и милицейский полковник, но ты мне ответь. Чем будет отстреливаться наша армия, если в год списывать по 20 000 тысяч орудий, а поставлять вместо них по 200 единиц? Чем? Мы же 86 000 единиц выведем из строя (спишем) за четыре года и три-четыре месяца, а за это время в войска будет поставлено всего порядка восьмисот единиц. Слушайте. Так артиллерия у нас уже, наверное, списана?! Это ведь было ещё когда? А сейчас идёт уже 2011-й.


               
       В газете «Комсомольская правда», № 14-т (2011 г.), военный эксперт Виктор Баранец в материале «Почему Россия укрепляет оборону других государств?» сообщил, что в 2010 году наши ВВС получили 15 новых истребителей, 4 учебно-тренировочных самолёта и 15 боевых вертолётов Ми-28Н и Ка-52. Значит, для модернизации наших ВВС понадобится каких-то… По самолётам – 233 года и 4 месяца, а по вертолётам – на сорок лет больше. А президент и премьер обещали это сделать к 2020 г., максимум к  2030-му.  Что-то у них с арифметикой… Не того.

      
– Не волнуйся, Иван. Технике можно продлить сроки нахождения её в армейском составе. У нас ещё на ходу есть и танки Т-34. Вот на них и будем воевать! – на повышенных тонах ответил Сельскому Крайнов.

       – А подводные лодки? – раздался голос Городского. – На всю нашу водную границу 62 единицы. Отправили в металлолом 12, планировали выпустить в океанские воды аж одну, да и с той не справились.

        – Федя, ты скажи мне, на кого работают наши правители? И они ещё нам поют колыбельные, – съязвил Сельский. – У нас всё норма-льно! Мы Росси-ия!

       – Да-а, мужики, – покачивая головой, проговорил Крайнов. – Мы когда-то смеялись, глядя на наших дедов-правителей, собралась, мол, похоронная команда. А вот теперь сидят все молодые и говорливые. И что?

       – Как что? – усмехнулся Сельский. – Зато мы сейчас газа за рубеж продаём больше, чем во времена советской власти, теперь у нас каждый человек может свободно уехать в любую точку Земли. Свобода. По телевизору в вечерних «Новостях» передали, что в Египте отдыхает наших соотечественников аж 20 тысяч человек ежедневно, а иногда и до сорока.

       – 20–40 тысяч? – переспросил Городской. – Это, выходит, до полутора миллионов человек в год, а нас сто сорок пять. Выходит, что я со своей женой могу попасть в Египет через… полсотни лет.

       – А что, нормально. За это время вы сможете накопить нужную сумму денег, – засмеялся Сельский, – и съездить к гробницам фараонов, как это делают часто наши имущие деньги граждане.

       – В общем, хрен доживёшься! – воскликнул Городской. – Пятьдесят лет! Да разве можно столько прожить.  Жалко. А так хочется там побывать.

       – Всё, мужики, сдаюсь, – прервал рассуждения своих друзей Крайнов. – Я и сам знал, что в стране кавардак, но вы меня в этом убедили ещё больше. Но вся беда, братцы, у нас сейчас даже и не в этом.
       – А в чём? Тебе мало того, что развалили, разбазарили и продолжают это делать? – удивился Городской.
       – Почему мало? Того, что наделали наши правители за годы своего властвования, больше чем достаточно даже для нашей огромной страны. Беда, ребятки, в том, что у нас на сегодня нет партии, которая могла бы вывести страну из этого хаоса и болтовни. У нас нет и человека, за которым пошли бы люди.
       – Ну почему же? А «Справедливая…»?
       – Семён, – прервал Городского Сельский. – Фёдор прав. Некому у нас вести за собой народ. Ни ЛДПР, ни «Справедливая…», ни другие партии… Хотя какие это партии. Так, клубы по интересам. Даже КПРФ, и та сегодня уже не является партией, способной что-то сделать ст;ящее и за которой мог бы пойти народ. В соседнем селе четыре коммуниста, так вот двое из них закодированные алкоголики, один самопровозглашённый полковник с тюремным прошлым. По другим сёлам почти такая же басня. В нашей области есть районы, где за КПРФ голосуют уже три-четыре процента населения. С кого брать пример и на кого равняться?
       – А «Едроссы», чем плохи? – улыбаясь, напомнил друзьям о чиновничьей партии Крайнов.
       – Фёдор, ну ты ж сам знаешь, кто большей частью состоит в её рядах. Сегодня утром президент выскажется в пользу ЛДПР, КПРФ или другой какой партии, то к вечеру в «Единой России» останутся те, кто ещё не успел дать из неё дёру. Эта партия подобна змее: куда голова, туда и всё остальное. Партия власти. Если вдруг она проиграет на выборах, то уже не сможет даже уйти в оппозицию, некому будет. Наш чиновничий люд поддерживает ту партию, которая рулит, сигналит и… платит им зарплату. Вот ей, а сегодня это «Единая Россия», они и преданы в кавычках.
       – Во дожились, – горестно промолвил Городской. – Промышленность разорена, сельское хозяйство не может прокормить свой народ, армия… А что ж будет-то с нашей защитницей? Она лежит на боку.
      
        – В России последние годы начинают чухаться, когда в макушку клюнет петух, – спокойным тоном заговорил Сельский. – Для того чтобы сделать проверку технического состояния на электростанциях, нашим чиновникам понадобилась авария на Саяно-Шушенской, а чтобы взять под надлежащий контроль увеселительные заведения, своего рода Содомы и Гоморры, отдали в жертву более ста пятидесяти человек в «Хромой лошади».
       – А в лесном хозяйстве что творится, – прервал Сельского Крайнов. – Для пересмотра положения дел в этой отрасли и закупки необходимого количества средств пожаротушения понадобилась сильнейшая засуха и лесные пожары, после которых сотни селян остались без жилья и всего, что ими было нажито за всю свою жизнь.
      
        – Ну они ж, наши правители, возместили убытки и построили всем погорельцам дома с надворными постройками, – напомнил участникам посиделок Городской.– Вы по телевизору видели, как об этом заботился Путин? И отстроили ведь сёла.
      
       – Отстроили? – переспросил Сельский – Перед выборами в Думу и президента мы будем по телевизору каждый день смотреть, как героически сражались с огнём и как быстро строили дома. Это будет такая пиаркампания, во время которой даже дураку будет понятно, что нашей власти для самовосхваления играют на руку и пожары со взрывами, и аварии на промышленных предприятиях. Так, ребятки, будет и с нашей армией. Вы знаете, к какому я пришёл выводу? Наших  чиновников петух должен долбать круглосуточно. Но самое страшное у нас… Всё – и то, что мы перечислили, и что осталось за бортом нашей беседы, – повязано крепчайшими верёвками крупномасштабной коррупции, равной по объёму годовому бюджету страны. Миллионные взятки. А какие чины участвуют…

       – Мужики, мне кажется, что это уже другая тема, – прервал Сельского Городской.  – И, кстати, у меня есть вырезка из газеты «Комсомольская правда». Автор, депутат Госдумы, фамилию забыл. Материал настолько тревожный, что после его прочтения впору пить валерьянку. Давайте, если вы хотите, я принесу эту статью на следующие наши посиделки, а провести…

       – Подожди, Семён. Провести посиделки я предлагаю в моей… как сейчас часто говорят, родовой усадьбе. Короче, я вас приглашаю к себе в гости на следующей неделе. О дне и времени договоримся по телефону. А сейчас давайте выпьем ещё по стопарику и пойдём по домам,  – предложил Иван Семёнович, – а то уже стало вечереть…

       Однако не удалось односельчанам вновь собраться ни через неделю, по причине болезни Городского, ни в октябре. Фёдор Яковлевич устроился в областном центре на работу в охранное агентство (без дополнительного заработка в городе жить, как он однажды выразился, «хреновато»), а там и морозы нагрянули.
         
            
               
                ЦЫПЛЯТКИ С РЕБЯТКАМИ
                и  зубы  с  увеличением… 

       Так вот и закончился летний сезон саммитов друзей-товарищей. Затронутые в их беседах российские проблемы настолько злободневны и жизненны, что я тоже не захотел остаться в стороне и под воздействием творческого порыва решил внести свою маленькую лепту в дело разоблачения чуть ли не каждодневной лживой и приторно-сладкой риторики властных лиц самого широкого охвата величины тронных кресел. Тем более что у меня появилась такая возможность. Ко мне должен был приехать в гости мой коллега по писательским делам, Андрей Алексеевич Стрелков, любитель дискуссий и математических подсчётов, проживающий в небольшом селе в двадцати километрах от моего места пребывания.

       Родился мой коллега по пенсионерскому сословию сразу же, как только наши доблестные войска пересекли границу бывшего Советского Союза и полностью очистили наши земли от фашистской нечисти.

       Как видно, его родители точно знали, что немца мы одолеем, и в недельный отпуск отца после тяжёлого ранения приложили много сил и старания, чтобы именно к этому знаменательному событию (освобождению) на свет появился будущий защитник отечества, ибо отец его геройски погиб месяц спустя, так и не узнав о рождении сына.

        Детство и юность Андрея прошли, как и у большинства наших сверстников. Вначале свободное от… вкусной, со всякими там сладостями пищи, от угнетающей своей тяжестью и усложнённостью одежды, а заодно и от модельной обуви детство. Потом незаметно для него самого промелькнули и годы учёбы в школе и в институте. А потом…

       – Вот, ёлки-палки, как будто вчера я ещё учился, а потом работал журналистом и завотделом в районной газете. А сегодня во время бритья посмотрел на своё отражение в зеркале и чуть не упал. Да я ж уже одним глазом гляжу на погост. Сергей Ильич, да когда же это пролетела наша жизнь?! – сделал Алексеевич во время прошлой встречи открытие, о котором я и сам думаю вот уже лет пять.

       О чём мы с ним будем разговаривать сегодня, я пока не знаю, потому что темы для наших обсуждений всегда приносит с собой Алексеевич. И главное, что он их мне преподносит уже в готовом виде, и мне только и остаётся, что принимать высказанное и трижды доказанное за ту истину, после которой сторонним математикам со всеми уровнями образования делать уже нечего, так он всё точно и основательно просчитывает им доказываемое и подбивает «ИТОГО».

        О! Слышите, собака залаяла? Шарик на Стрелкова лает по-особенному, с каким-то всхлипыванием. Это даже и не лай как таковой, а скорее предупреждение, что к нам идёт  мой частый гость и основной собеседник. Пойду встречать.

       – Здорово, хозяин, – прокричал ещё издали Стрелков, прикрывая за собой калитку. – Дай, думаю, побываю в гостях у своего друга. А то с бабкой говорить  уже и не о чем.

       – Здравствуй, Алексеевич, – это уже говорю гостю я сам. – Проходи. Шарик, ты можешь помолчать?! – крикнул я своему сторожу и оповестителю.
       – Ильич, я бы сегодня, может, и не приехал к тебе, да только у меня столько накопилось новостей, что надо от них обязательно избавиться, а то ночами стал плохо спать. В общем, надо разрядиться.
       – Проходи, снимай свою куртку и садись в кресло. Только подожди, я сейчас возьму чем и на чём записывать, и ты можешь озвучивать свои новости. Вот всё, – облегчённо вздохнув, проговорил я и опустился в стоящее напротив моего гостя кресло. – Можно начинать. Что за новости?
       – Первая. Сколько сейчас стоит одна тонна зерна пшеницы? Я не шучу. За сколько рубликов можно купить тонну пшеницы? – спрашивает Алексеевич.
       – В уборку тонну пшеницы можно было купить за четыре, а кое-где и за три с половиною тысячи рублей, – стал я вспоминать. – К осени цена поднялась до шести. Осенью ж тонна зерна стоила уже семь и даже восемь тысяч рублей. А сейчас… Ты знаешь, Алексеевич, если по правде, то не знаю, – признался я своему гостю. – Я, как только похолодало, никуда и не выхожу, а тем более не интересуюсь ценами на зерно. Курам у нас заготовлено до самой следующей уборки… Так что… – развёл я руками.

       – Понятно. Так вот у меня имеются последние сведения. В местном СПК (сельский производственный кооператив) цена на зерно повышена до десяти тысяч рублей за тонну, – заговорчески сообщил мне Алексеевич и внимательно посмотрел на меня. – Каково?! Десять тысяч рублей за одну тонну зерна. Когда это у нас такое было? У меня пяток кур, и тех теперь придётся отправлять в суп.

       – Да-а, – протянул я и умолк, для того чтобы переварить информацию друга. – Выходит, что теперь…
       – Вот тебе и «теперь», – прервал меня Стрелков. – У тебя в одной брошюрке написано, сколько у нас в стране осталось скота. Так вот, дорогой мой коллега, теперь, после такого взвинчивания цен на зерно, а значит, и на комбикорма, а это обязательно случится, у нас, я имею в виду – в стране, скота и вовсе не останется. Я тут вот прикинул, – в подтверждение того, что Алексеевич уже и без меня всё просчитал и ко мне приехал с готовыми цифрами и выводами, он достал из бокового кармана пиджака сложенную вдвое ученическую тетрадь. – Вот, смотри. Ты, кстати, можешь себе пометить. Ты в своей брошюре берёшь в расчёт содержание десятка кур. Десяток взял и я. Но ты покупал зерно по шесть рублей за кило, а мне надо платить уже по десять. И ты знаешь, что у меня получилось?

       – А что может получиться, кроме убытков? – вспомнил я свои расчёты.

       – Не-ет, ты послушай. Даже если бы мне достались куры по наследству, – стал излагать свою подкреплённую арифметикой мысль Алексеевич. – И то они дадут мне убыток в размере более тысячи рублей в год. Осенью ещё можно было получить хоть какую-то прибыль, а теперь… Вот к чему привёл никем не управляемый рынок.  У нас в стране цены на зерно последние десять лет подобны морским волнам. То взлетают вверх, то падают вниз. Вот и разводи цыпляток с утятами и гусятами. Такое ж положение и с поросятами. В общем, друг мой, к концу этого года на селе останется скота ещё меньше, чем было в прошлом году. Вот нам и президентские уверения о продовольственной безопасности. Одна трескотня.

       – Ну и ну-у, – только и смог выдавить я.
       – Вот тебе «ну и ну», – запальчиво повторил моё восклицание Стрелков. – Это что касается моих и твоих кур. А теперь посмотри вот сюда, – Алексеевич вдруг показал мне свои зубы и постучал по передним указательным пальцем правой руки. – Ты пока не смейся, потом мы обхохочемся вдвоём, – предупредил он меня, заметив мою улыбку. – Ты думаешь, у нас только зерно стало дорогим и теперь нам с тобою невыгодно будет держать в хозяйстве десяток кур? Не-ет, дорогой мой. Я предыдущие две недели проездил в областной центр в стоматологическую поликлинику. Знаешь, ну в ту, которая находится на этой…

       – Понятно, – прервал я Стрелкова. – Поликлинику я знаю, а вот улицу, на которой она находится, нет, их же переименовали. И что тебе там? Зубы-то теперь у тебя белые и красивые, – с завистью отметил я.
       – Ага. Красивые. А теперь слушай, как эту красоту мне делали и во что она мне обошлась. Год назад я был у врача. Молодая такая и красивая. Она мне камни с зубов тогда тоже удаляла.
       – А как ты это мог заметить, если врачи в повязках?
       – Ну как. По глазам.
       – А-а.

       – Ну вот. Год назад за двадцать восемь зубов с меня не взяли ни копейки, всё прошло по полису. Ну я ж и на этот раз пошёл в этот же кабинет. Пришёл, а там уже другая. Но, наверное, тоже красивая. Это я по глазам. Целый час она мне жужжала своей машинкой среди моих уже двадцати шести зубов, два за год у меня удалили. На тринадцатом зубе, смотрю, моя докторша стала часто отдыхать, видно, устала. А потом, после того как я прополоскал во рту, она мне говорит: – Знаете, пациент, на сегодня хватит. Вот вам квитанция, идите в кассу и оплатите услуги. Ну платить, так платить. Вышел я, значит, в коридор и одним глазом зырк в бумажку и чувствую, по спине у меня прошёл морозец. За тринадцать зубов, учти, только за очистку их от камня, я заплатил 650 рублей. Ну, думаю, ладно, осталось ещё тринадцать. А всего получится 1 300. Приемлемо. Приезжаю к ней, ну к врачу, через три дня. Сел в кресло. Она внимательно осмотрела меня всего, постукала по зубам какой-то железкой и, улыбнувшись глазами, вдруг нахмурила брови.

       – Вам, господин Стрелков, – говорит она мне, – надо  побывать на третьем этаже, в кабинете… и называет номер. Я вас туда отведу. – Мне, конечно же, приятно было идти рядом с молодой и красивой…
       – И что?
       – А ничего. В другом кабинете мне, снова молодая и красивая, стала жужжать машинкой вокруг тех же зубов, за которые я уже заплатил 650 рублей. После повторного жужжания я в кассу отнёс уже 850 рублей. А спустя четыре дня, после очистки зубов на верхней челюсти, я отдал кассиру ещё 850 рубликов.
       – Всего 2 350?
       – Не спеши. Это ещё не всё. После грубой очистки я ещё садился в кресло два раза. В общем, чтобы у меня зубы блестели и сверкали, я уплатил за каждый из двадцати шести по сто три рубля. Вот такие нынче у нас пироги с повидлом, – подвёл итог своим посещениям стоматолога Стрелков. – А ещё врач мне сказала, чтобы я у неё появился через полгода. Ухаживать за зубами надо, мол, регулярно.

       – Ну если она молодая и красивая. Да ещё после её кресла у тебя зубы блестят, как у бобра из рекламного ролика, почему бы и не побывать?
       – Да мне после этих посещений надо будет латать свой бюджет полных три  месяца. Я, что, должен всю пенсию относить в кассу поликлиники. Мне ж и есть охота, и что-то надо купить из вещей. Скоро весна, а у меня нет летной обуви, рубашку б свежую… – стал было Алексеевич развивать мысль о дырявом своём бюджете, как вдруг на полуслове умолк и посмотрел на меня широко открытыми глазами.

       – Тебе, что, плохо? – спросил я, увидев его перекошенное лицо и открытый рот.
       – Не-ет. Это не мне плохо. На, посмотри в этой газете на второй странице, – проговорил Стрелков и подал мне «Житьё» за 25 января 2011 года. – Наши и президент, и премьер, и всё их окружение уже всем нам буки проели своими разговорами о том, как они заботятся о детях. Тут тебе материнский капитал и…

       «Чиновники вынуждают нас голодать», – прочитал я оглавление довольно объёмного материала.

       – Дальше, дальше! – выкрикнул Стрелков.
       «Мамы, лишённые возможности устроить детей в сад, объявили голодовку», – продолжил я.
       – Ты дальше читай! Доруководились! Только пиариться здоровы да жужжать о своей любви к детям, а для того чтобы устроить ребёнка в детский сад, требуют очертенные взятки. И они ещё ругают советскую власть. Детские сады разбазарили, а теперь думают обещаниями да материнским капиталом проложить себе дорогу в следующий созыв Госдумы. Козлы!
       – Да-а, – только и смог выдавить я из себя. – Капитал, Алексеевич, он и в России капитал. Подожди-ка, у меня  есть цифровые данные по детским садам в целом по стране. Их же за двадцать лет распродали тысячи, а теперь… Вот, смотри…
       В 1985 году дошкольных образовательных учреждений было 81,6 тыс., а к 2009 году осталось всего 45,3 тысячи. В сельской местности насчитывалось 35,9 тысячи. А ныне 18,5 тысячи.


      
 – Фьию, – присвистнул мой гость. – Вот это да-а. Ни черта себе. Выходит, что в стране вышеупомянутых детских учреждений уменьшилось почти вдвое, вместо того чтобы их строить, власть дала отмашку на их фактическое уничтожение. Почти тридцать пять тысяч не стало. Тридцать пять тысяч уже готовых и работающих.

       – Их, конечно, не взорвали и не снесли бульдозерами. Их продали за бесценок «хорошим и нужным людям», а может, даже и под шумок перекинули с баланса на баланс.
       – Бесплатно?
       – Конечно. Хорошим и нужным людям ничего не жалко, тем более, если сделки сдобрены «зеленью».
       – Сергей Ильич, так на сегодняшний день в стране не хватает детских садов более чем на 1,5 миллиона мест, – возмутился Алексеевич. – 1,5 миллиона молодых и образованных  женщин сидят дома, а правители хотят, чтобы они стали больше рожать.

       – А чтобы это, друг мой, случилось, надо повсеместно  строить детские сады, а не разводить, как у нас говорят в селе, антимонию. Когда будут обеспечены местами в дошкольных учреждениях все, не только народившиеся дети, но те, которые находятся в зачаточном состоянии, тогда семьям не нужна будет патриотическая агитация. Не хотите строить? Тогда, чтобы у вас не болела голова и в вашу сторону не показывали пальцем, платите родителям приличные детские пособия, многократно превышающие сегодняшние.

       – А они, что, не знают, что в стране творится?! – запальчиво выкрикнул Стрелков.
       – А толку, если и знают? Их ведь указания не выполняются. Сколько уже об этом говорено, а воз и ныне там. Путин, ещё будучи президентом, сетовал на то, что его указы в большинстве своём не выполняются. Представляешь, президент дал кому-то указание, а на это указание положили… Поэтому Россия и катится без остановок вниз по наклонной.
       – Понятно, – хмыкнул гость. – Выходит, что наши и президент, и премьер вроде как и есть и в то же время их нет, раз на их указания…
       – А ты разве не знал? Они царствуют, но не правят.
       – Да знал. Но я не могу понять. Зачем тогда раздавать всё в частные руки, раз их частник не слушает?
       – Ну ты, Алексеевич, не переживай. По ним не видно, чтобы они особо по этому поводу и тужили, катаются себе по заграницам и учат обросших мхом древности капиталистов, как надо вести хозяйство, хотя в своей стране не могут навести порядка. Ладно, давай пока нашу власть оставим в покое, а для смены темы нашего разговора давай посмотрим таблицу «Здравоохранение», – предложил я гостю.

       В 1985 году в РСФСР было 1937,9 тыс. больничных коек. К 2009 году их осталось 1373,4 тысячи.

       – Вот это да, – произнёс Алексеевич и покачал головой. – Да что же это мы стали такими бестолковыми? Вместо того чтобы стране и людям делать лучше, всё идёт наоборот. Они там, на верхах, что, очумели? Какой вопрос ни возьмёшь, везде одни прорехи, которые наши властители стараются залатать своей болтовнёй и обещаниями райской жизни через двадцать-тридцать лет. Уже прошло два десятка, как они обосновались в кремлёвских коридорах…

       – Алексеевич, не создавай для своего сердца трудностей, успокойся. Сейчас времени уже почти три часа. То есть пятнадцать. Давай-ка мы с тобой устроим  полдник. Попьём чаю, переменим тему разговора…

       – Ага. Чаю попить я не против и поменять тему тоже. У меня припасена для этого случая статья, а точнее, ответы на вопросы журналистов депутата Госдумы Гудкова «Коррупция для России страшнее НАТО», помещённая в январском номере 2010 года, в газете «Комсомольская правда»…

       До самого нашего расставания мы пили чай и обсуждали ответы на вопросы журналистов газеты в прошлом сотрудника внешней разведки, полковника ФСБ  Г. В. Гудкова.

       – Ну как же так?! – возмутился Алексеевич. – Последние ж годы, чуть ли не каждодневно, наши правители только и говорят об усилении борьбы с коррупцией! А она, эта чёртова стерва, уже заполонила и верхние этажи всех структур. И это несмотря на то, что Госдумой наконец-то принят закон о борьбе с коррупцией, который начали готовить ещё во времена пребывания у власти Ельцина. Вот, послушай, что об этом говорит сам Гудков.

       «К сожалению, ситуация продолжает ухудшаться. Не останавливают (коррупцию) ни кризис, ни отдельные заявления, кампании, ни даже правильные законы. Нужны серьёзные, глубинные перемены, чтобы коррупция перестала быть не просто преступлением, а образом жизни десятков миллионов людей…
       …Коррупция в какой-то форме есть и в цивилизованных странах. Но это отклонение от нормы. А у нас сейчас – норма. Если преступность становится нормой, с ней эффективно бороться нельзя. Значит, допущен системный сбой в нашей власти, поэтому и сформировалась эта норма»…

       – Алексеевич, а ты вспомни, каким образом пришёл к власти сам Ельцин и всё его окружение, – прервал я своего гостя. – С долларами в коробке из-под ксерокса носились по этажам, думаешь, просто так?

       – Конечно, нет, – засмеялся Алексеевич. – Эти доллары сыграли не последнюю  роль во время выборной кампании? Так это ж засветилась только одна коробка. А сколько было таких коробок, мешков и чемоданчиков с «американцами», сейчас на это не ответят даже и те, кто являлся членом пресловутого тогдашнего штаба по проведению выборов.

       – Алексеевич, так помимо ж подкупа в обиходе были и угрозы, шантаж и другие, взятые на вооружение из-за рубежа, методы подготовки и проведения таких кампаний. Не случайно ж ко всем ключевым российским правительственным органам были прикомандированы советники, финансировавшиеся Агентством международного развития США…

       – Сергей Ильич, это агентство оказывало финансовую поддержку и большинству наших общественных организаций, которых наплодилось в то время, как головастиков в стоячем водоёме. А политические партии! Они ж тоже не обходились без советов иноземных миссионеров. Наших появившихся на свет «демократов» не учили, как избавиться от советского прошлого по западноамериканским лекалам, только мёртвые.
       – Выходит…
       – Да. Именно, выходит, что азы российской коррумпированности наши чиновники получили ещё в те, самые первые дни, недели и месяцы насаждения у нас нужной для них и для их спонсоров этой демократической хренатени. А за двадцать лет наши сидящие на верхних этажах власти люди в этом деле так преуспели, что даже заткнули за пояс своих учителей. А мы теперь удивляемся. Чему удивляться?! На хреновом фундаменте хорошего здания построить нельзя. Вот, послушай ещё, о чём говорит Гудков.

       «Приезжаешь в любую страну, тебя ведут показывать «русские» виллы, яхты – фамилии звучат очень уважаемые. Говоришь – не может быть! Да вот публикации. И чиновники продают, я уверен, родину оптом и в розницу, чтобы индульгенцию там получить. Иногда я просто в отчаяние прихожу.  Мы же лишаем будущего не только себя, но и детей, внуков. Не будет Россия существовать как цивилизованное, богатое государство, если будем и дальше разворовывать страну дотла. Кончится либо гражданской войной, либо развалом России. Без всякого НАТО рухнем…»
 
       В конце нашей беседы нам обоим стало ясно, что в нашей стране и власти как таковой нет и вовсе. Всё и вся куплено, многократно продано, заложено, обанкрочено, схвачено и упрятано под большие и малые «крыши», как у себя в стране, так и за рубежом.
       – Сергей Ильич, Россией сейчас правят, а скорее, она пребывает во власти  КЛК, – пожимая мне на прощанье руку, со вздохом произнёс Алексеевич.
       – Как это? – не понял я.
       – А так. Коррупция, ложь и криминал. И ещё, вот тебе вырезки из газеты, а то я о них совсем забыл. Уйду, посидишь, почитаешь. Раньше о передовиках писали, о том, как идут дела на великих стройках, а теперь… – одеваясь, ворчливо воздавал должное российским властным и всем остальным структурам Стрелков. – Продукты, самолёты, лекарственные препараты, машины  и всякую даже самую мелочную дребедень тащим из-за границы. Радиоактивные отходы, и те, можно сказать, купили, а то у нас своих не хватает. Не страна, а крупномасштабная  свалка для мирового низкопробного ширпотреба и всякого дерьма. И когда только это закончится?! – с яростью выкрикнул Алексеевич. – Ладно. Пойду я, а то не успею. Будь здоров. Ты только не забудь прочитать.

       Я развернул вырезки из газет. «Фаворит – лидер в мире секса», «Простые тайны большого секса», «…обеспечит вам сильную эрекцию и длительный половой акт и ярчайший оргазм», «Элви – эрекция в любом возрасте! …Качественная половая жизнь СЕГОДНЯ и на ДОЛГИЕ ГОДЫ!!!», «Секс без ограничений!», «Мужчины! Это для вас!», «Мужская революция!», – исходили криком рекламные полосы.
      
       «Длительный – это с вечера до утра или с 23:00 до 23:02? – промелькнуло в моей голове. – А ярчайший? Он с цветной подсветкой? Ну и Алексеевич. Неужели стал увлекаться сексом на старости лет?»
      
        …«Размер имеет значение…», «Сила природы в ваших руках!», «Программа увеличения… пе-ни-са», то есть мужского достоинства...

       – Ну и ну! – воскликнул я вслух. – Вот, ёлки-палки, сколько прожил на свете, а не знаю, что наша медицина доросла до таких высот, что может у любого индивидуума мужского полу не только вырезать аппендикс, удалить зуб или вылечить геморрой, но и увеличить его… Сами понимаете, какой орган, так, что с ним не стыдно будет потом устраивать сафари в любом месте земного шара. Во дожились. И вправду, у нас больше, как о ярком и долговременном сексе, заваренном на всевозможных препаратах, да об увеличении мужского достоинства, не о чем и писать-то, –  вспомнил я Алексеевича и прекратил чтение.

       Ну и дожились! Не страна, а сплошная панель. В давно минувшие годы вожди вели народ к великим победам, а агитационно-пропагандистская работа нацеливала и призывала людей к свершению трудовых и боевых подвигов, теперь же, в связи с отсутствием идеологического фактора, газеты и телепередачи накричали пупки от каждодневной пропаганды секса.

       А ведь в давно минувшие времена, когда о вышеперечисленных пилюльках и всевозможных капсулах с драже люди вообще ничего не знали, а детей в семьях было от много до очень много. Не дворы были, а муравейники. И ведь их (детей), как ни странно, делали самым что ни на есть старомодным способом, без всяких «подпорок» и стимуляторов.


               


Село Вислое.
2011 год.

                УЗЕЛОК НА ПАМЯТЬ

          «Единая Россия» – партия реальных дел, партия, которая говорит только правду…»  (Из выступлений лидеров партии)

          3 000 000 преступлений совершается в нынешней России в течение года.

          60–70 тыс. человек в год – детская смертность в России.

          В настоящее время в России имеется более миллиона (а по некоторым  источникам,  1 500 000)   детей-отказников, порядка 15 000 вывозится за рубеж.

          30–40 тысяч человек ежегодно гибнет у нас от рук убийц и до 100 000 пропадают бесследно.

          60 000 человек уходят из жизни по собственному желанию (суицид), среди них 2,5 тысячи детей.

          2 000 000 больны самым позорным для страны заболеванием – туберкулёзом.

          50 млн человек у нас с трудом сводят концы с концами.

          По данным государственной статистики, в год Россию покидают 95–96 тысяч человек. Возвращаются не более 5,5 тысячи. Мы ежегодно теряем 90 000 граждан (высокоинтеллектуальных – прим. автора). В основном молодёжь. Аспиранты, студенты, молодые специалисты. Уходит из России и малый бизнес. («Комсомольская правда». № 49-т. Стр. 7.  2010 г.)

        Хреноватыми у вас на сегодня, господа правители, оказываются реальные дела. Вы  не созидатели, а скорее… (см. на стр.174).
       Новая Россия – инкубатор миллиардеров, алкоголиков, наркоманов и детей-беспризорников, а партия «Единая Россия» – повивальная бабка.

                Российские миллиардеры

Годы Всего россиян Состояние ($ млрд)
2000       0             0
2001       8            12,4
2002       7            14,8
2003      17            36,6
2004      26            81,3
2005      28            92,6
2006      34           174,2
2007      53           282.4
2010     114         Данных нет

       200 человек (большей частью студенты и школьники) ежедневно пополняют армию наркоманов, которых в России уже насчитывается более 5 000 000 человек, 100 000 из которых  в  возрасте от 15 до 35 лет ежегодно уходят из жизни.

       60 000 человек умирают в России ежегодно от употребления спиртосодержащих жидкостей, а общее число алкоголиков в стране насчитывается более 6 000 000 человек.

       Около 2 000 000 беспризорных детей кочуют сегодня по российским просторам. Даже после Гражданской и Великой Отечественной войн их было значительно меньше.

       Таковы плоды ваших многолетних «титанических трудов», господа единороссы. Таковы реалии истинного положения дел в нашей обездоленной России с её миролюбивым и доверчивым народом.