Неофашисты в Тангейзере, только свастики не хватал

Неофашисты в "Тангейзере", только свастики не хватало

"Тангейзер", опера Вагнера, новая сцена Мариинского театра, 17 июня 2021 года
Музыка "Тангейзера" для меня самая любимая у Вагнера. В ней есть мощь, страсть, энергия, героика, в ней четко расставлены акценты, в ней есть определенность и сила, все, что нужно, чтобы вдохновиться и воодушевиться. Мне нравилась полусценическая постановка Мариинского театра, шедшая на сцене концертного зала - минималистская, стилизованная под старину, ведь в опере XIII век, дающая идеям и музыке Вагнера простор и многозначность. В ней без затей воплощался замысел Вагнера, что было самым важным и ценным. Гениев надо воспринимать в подлиннике, и никак иначе. Нравственные искания человека, его заблуждения, взлеты и падения, поиск баланса между праведным и греховным, любовью телесной и духовной, долгом и желанием, обязанностью и наслаждением - вот основные посылы оперы. Христианство и его постулаты, наконец. Но главное - это вопрос искупления, спасения души, который волновал Вагнера всю жизнь. И он отводил роль искупительницы чистой деве, невинной душой и телом, преданно любящей и жертвенной. В "Тангейзере" - это Елизавета. Она, наряду с Тангейзером - важнейший, если не главный, идейный акцент оперы. И в прежней постановке иерархия персонажей в этой смысловой последовательности выстраивалась так: Тангейзер - Елизавета - Венера - Вольфрам - Герман.

И я шла на премьеру новой постановки этой оперы (режиссер Вячеслав Стародубцев) с надеждой, что хотя бы эти взаимосвязи в ней будут сохранены. Еще я клялась себе не реагировать на странности спектакля, если они будут, а слушать музыку и набираться энергии. День был нервный, впрочем, сейчас все время живешь, как на пороховой бочке, новости одна ужасней другой. Добавляет стресса возродившийся диктат, врывающийся в твою жизнь с разных сторон, и ты себе не принадлежишь, кругом тупики и проблемы. Но я мечтала все это "обнулить", как сказала одна моя коллега, отдавшись музыке.
И в первом действии мне это удалось. Сцена в гроте Венеры почти без изменений перешла в новый спектакль, только ее задвинули вглубь сцены и отделили от авансцены решеткой. Но здесь царствовали те же единороги и наяды, Венера в алом наряде доминировала над всеми и, казалось, что все движется в старом русле. Музыка убаюкивала, пели прекрасно, я, словно в нирване, плыла по течению, и даже вторая сцена, где Тангейзер, уйдя от богини любви встретился с Вольфрамом и другими рыцарями, не насторожила. В антракте я выдохнула и поняла, что обнуление состоялось, напряжение ушло и жизнь продолжается. "Происходящее на сцене не мешает слушать музыку", - наивно подумала я.
Но второе действие заставило меня понять опрометчивость этих слов.

Не хотела реагировать, но не смогла.
Тайное сборище неофшистов - огромный зал, в строгих серых тонах, вызывающий стойкую ассоциацию в Третьим Рейхом, многочисленный хор в темно-серой и черной форме без знаков отличия, сидящий и стоящий по "стойке смирно". Женщины в шинелях были похожи на охранниц Освенцима. Вокруг стояли молодые люди в черных костюмах военного образца, замершие в классических позах охранников-гестановцев, красные полотнища, спускались с потолка (только свастики не хватало!), а посередине - массивный стол на фоне темно-серой панели, на которой ассоциативное мышления дорисовывало знаменитого орла, символ фашистской Германии. За столом - ландграф Тюрингии Герман, дядя Елизаветы, устроитель и покровитель состязаний певцов-рыцарей. Персонаж второстепенный, обычно почти незаметный. А тут он был главным. Настоящим садистом, который третировал и унижал Елизавету, агрессивно говорил с ней свысока, словно она была заключенной в концлагере. Мальчики в черном из его охраны нагло преграждали дорогу Елизавете будто агенты гестапо.
А ландграф стал настоящим фюрером-священником, когда облачился в красное одеяние поверх черного военизированного костюма и надел огромные, до локтя, красные руковицы (куда же сегодня без них!) (до этого он ходил со сложенным красным зонтом-тростью). И началось действо. Ну, прямо, неофашистская секта с новым богом Кузей во главе! Потрясающе пел хор, словно подчеркивая ужас происходящего. Все, кроме Тангейзера и Елизаветы, олицетворяли силы зла, их разделяли заборчики-барьеры. На стороне добра, как я это разделение поняла, стоял только Тангейзер, Елизавета была по другую, но могла коснуться его. Славили Бога, пели ему осанну. Пели, естественно, по-немецки. Вдруг весь хор вскинул вверх руку с темно-красной то ли книжицей, то ли членским билетом, и несколько раз воскликнул: "Хайль!" (Хвала!) Я аж подпрыгнула! Ничего себе! Зачем? Ну, есть это в тексте, куда деваться, но подчеркивать-то зачем?
Военная выправка, позы немецких военных на посту, вскидывание рук и возгласы - все вызывало в памяти страшные образы фашистов и напомнило мне поразительный антифашистский роман, написанный в 1960-х годах австралийской писательницей Димфной Кьюсак, "Жаркое лето в Берлине". Неофашисты тогда возрождались, мечтали о реванше и были, порой, смертельно опасны. Их тайные сборища проходили в разных районах ФРГ, власти с ними боролись, но без особого энтузиазма, видимо, сочувствовали. Но потом неофашизм был объявлен вне закона и изжит.
Все рыцари, кроме Тангейзера, (он тут был новеньким), пришли на певческое ристалище в черных кожаных плащах и со штурмовыми винтовками, которые сдавали при входе. В итоге Тангейзер не вписался, началась свара, которую прекратила Елизавета. Сюда же на это сборище притащили Венеру, вытолкнули перед всеми и глумились. Очень в стиле идеологических воспитательных мероприятий Третьего Рейха по отношению к своевольным журналистам и деятелям культуры. Тангейзер сорвал их знамена-полотнища и защитил Венеру, завернув ее в них. Сборище агрессивное со своим главным, не хочется говорить, "фюрером".
Елизавета же защищала обоих.

Получается, плохие парни неофашисты, они же христианские фанатики, не приняли хорошего парня Генриха в свою страшную секту, его изгнали за инакомыслие. До этого все понятно. А зачем же он по их наводке в Рим-то отправился просить прощения у Римского Папы? Или тот, типа, "хороший" парень? А эти неофашисты-фанатики Тангейзеру зачем? Из-за Елизаветы? Чтобы ее вызволить? И все, как в современном дешевом боевике?
У Вагнера и рыцари, и ландграф - это истово верующие христиане. И у композитора нет явной антихристианской направленности в опере, как в новой постановке Мариинки (так и просится цитата Карла Маркса: "Религия - опиум для народа". Чисто коммунистическая идея. Я, как атеист, не против!). Хотя, догматизм религии, особенно безоглядный фанатизм людей, его все-таки напрягает. Но он верит и в покаяние, и в искупление, и в прощение грехов.
Третье действие удивило своей безликостью, словно оно вообще было из другой оперы. Декорации меня рассмешили сходством с когда-то виденным местом. Это был фасад многоквартирного дома, в котором, удрав от дяди, жила чистая дева Елизавета. В окнах стояли люди. Перед домом - автомобиль (с дядиными охранниками?). Елизавета тоже картинно появляется в оконном проеме, а, умерев, и вовсе в нем застывает, вся в белом. Она для певцов-рыцарей, видимо, была как свет в окошке (не хочется думать про набившие оскомину реализованные метафоры, но такой вывод напрашивается).
Это здание до боли напоминало фасад борделя во Франкфурте-на-Майне, на который мы случайно набрели в трех шагах от делового центра города и поняли, что это такое, лишь прочитав вывеску и рекламу "Сrazy Sexy" (сумасшедшие сексуальные). Там еще были балкончики с манекенами полураздетых девушек, перелезающих через перила, а с другой стороны знания толпились наркоманы, которые тут же покупали и принимали купленное.
Безнадежно влюбленный Вольфрам маялся под окнами, словно Альфред Жермон, и то, что он пел, если не читать перевод, казалось обычными стенаниями очередного героя-любовника. Как-то незаметно появился Тангейзер и как-то невыразительно поведал о своих мучительных странствиях и проклятии Папы Римского. Еще более незаметно умерла Елизавета, даровав спасение и прощение Тангейзеру, так что папский посох зацвел. Зато по полной оторвались на Венере, которую ловили, не пускали к Тангейзеру, толкали, трясли и хватали мальчики-охранники в черном. Какой-то жалкой толпой прошли паломники с раскрытыми темно-красными книжицами, словно китайцы с цитатниками Мао. Кто они по задумке режиссера? Зачем пришли? Вернулись поют, что рады видеть родину. Перевоспитались? Цитатники в руках. Что читают? Непонятно. Поэтому финальный гимн паломников выглядел абсолютно вырванным из контекста.

Словом, получился в итоге какой-то интеллектуальный винегрет. Что режиссер Вячеслав Стародубцев хотел сказать зрителям? Я не поняла. Сместились акценты, второстепенные герои вышли на первый план (Герман, ландграф), привнеся одновременно чуждые опере идеи, ушли в тень важные персонажи (Елизавета), приглушив, тем самым главные темы оперы, слегка потерялся здесь и сам Тангейзер. А уж это однозначно плохо для оперы. Он - ее идейная, философская и нравственная суть! А Вольфрам вообще утратил все, кроме любовной составляющей.
После спектакля меня уже не первый день одолевают вопросы. Зачем Вагнера снова пригвоздили к фашизму? Ведь опера написана в 1845 году. Да, он был любимым композитором Гитлера, а музыка была самой исполняемой в Третьем Рейхе. Шествие паломников - неофициальный гимн Германии. Много еще чего можно вспомнить! И про "Еврейство в музыке". Но зачем? Какое это сейчас имеет отношение к музыке Вагнера в России?
Я даже подумала, ух лучше бы голые бегали с огромными членами наперевес, как в Берлине в Комише опер в "Дон Жуане".
Сегодня смешны всхлипы про любовные грехи и их искупление паломничеством в Рим к Папе Римскому. Еще смешнее выглядит ужас от воспевания плотской любви. Так зачем переносить действие в наши дни? И это не только меня озадачивает. Я много слышала в зале таких комментариев.
Кто в современном мире эти фанатики, ведущие себя как неофашисты?
Изменены акценты и в вагнеровских идеях, до наоборот. Вагнер воспевал христиансиво, жаждал искупления и спасения от чистой девы. Это была его идея фикс. А что в спектакле? Где дева, где спасение? А главное - зачем оно современным самоуверенным любителям денег и удовольствий?
Тангейзер не получил прощения за плотскую любовь и пребывание в гроте Венеры! Рыцаря Вольфрама это волнует! А рядом стоит  автомобиль модели 1980-1990 годов. Не смешно? В этом антураже вызывает улыбку все, что поют далее про покаяние и паломничество в Рим, про проклятие Папы Римского. Ну, животики надорвешь!
Посох распустил почки!
Сейчас тоже есть паломнические пешие маршруты, например, в Испании, длиною в сотни километров. Но это скорее исключение для верующих, чем норма.
Одно было хорошо - музыка звучала прекрасно, пели замечательно. Если закрыть глаза и не смотреть на сцену - все великолепно!