Беженец Часть 5

Беженец  Часть  5
Школа  и  война

Четвертый  класс,  мне  десять  лет.
В  каждом  классе  назначали  старосту  или  главного  ученика.  Главным  учеником  выбирали  не  умнейшего,  а  сильнейшего.  Староста  готовил  класс  к  началу  занятий.  Мыл  доску,  после  писал  на  ней  день,  месяц,  год  и  тему  урока.  Ровно  укладывал  мелки,  смачивал  губку,  клал  на  стол  учителя  указку  и  другие  школьные  принадлежности.  В  его  обязанности  входило  улаживать  конфликты  в  классе  и  следить  за  порядком.
В  нашем  классе  старостой  долго  был  один  здоровяк.  Прочно  закрепившись  на  эту  роль,  он  не  собирался  уступать  своё  главенство.  Я  был  прилежным  и  старательным  учеником,  мечтая  стать  старостой.  Чтобы  меня  не  выбрали,  он  постоянно  строил  мне  козни,  ябедничая  после  учителям.  Драться  в  школе  было  нельзя  и  я  в  глубине  души  затаил  на  него  обиду. 
Осенью  проводились  соревнования  по  футболу,  на  которые  собрались  все  ученики  и  учителя  школы.  Я,  будучи  мелким  и  быстрым,  неплохо  играл.
Игра.
Мяч  у  меня.  Я  прорываюсь  к  воротам  противника.  Боковым  зрением  вижу  черную  тень,  кто - то  ставит  мне  подножку.  Споткнувшись,  падаю,  теряю  мяч.  Острая  боль  пронзает  моё  плечо,  из  глаз  летят  искры.  Придя  в  себя,  вижу  ухмыляющееся  лицо  нашего  старосты  класса,  играющего  в  противоположной  команде.  Забыв  про  боль,  игру  и  все  обещания,  вскакиваю  на  ноги  и  со  всего  размаху  бью  его  кулаком  в  лицо.  Из  его  рта  вылетает  сломанный  зуб,  кровь  течёт  из  разбитой  губы  по  подбородку.  Он  минуту  растерянно  и  удивленно  смотрит  на  меня,  затем,  издав  страшный  вой,  кидается  к  дверям  вон  из  спортзала.  Я,  в  бешенстве,  мчусь  за  ним.  Меня  перехватывает  его  старшая  сестра,  выскочившая  со  зрительской  трибуны.  Схватив  за  грудки,  поднимает  высоко  над  полом  и  швыряет  меня,  словно  мячик,  на  другой  конец  спортзала.  Я,  взлетая  вверх,  успеваю  расцарапать  ей  лицо.  Шмякнувшись  на  пол,  долго  скольжу,  пока  не  торможу  об  косяк  двери,  сильно  ударившись.  От  боли  и  унижения  зверею  окончательно.  Голова  отключается,  глаза  наливаются  кровью  и  я,  как  дикий  зверь,  кидаюсь  на  девчонку  с  криком. 
- Я  убью  тебя!
С  трибуны  выскакивают  её  старшие  братья,  заслоняя  мне  дорогу.  Я  на  бегу  с  размаху  бью  одного  в  глаз,  другого  по  носу  и,  прошмыгнув  между  ними,  кидаюсь  на  унизившую  меня  девчонку.  Ей  на  подмогу  прибегает  многочисленная  их  семья.  Все  бросаются  на  меня,  сбивают  с  ног  и  начинается  куча  мала.  Весь  их  клан  восседает  верхом  на  мне,  лупя  моё  тщедушное  тельце  мощными  кулаками.
Разбросав  дерущихся,  учителя  поднимают  меня  с  полу. 
Я  весь  в  крови,  размахивая  кулаками  и  ногами,  ору  в  истерике.
- Я  убью  вас  всех!
Прихожу  в  себя  в  учительской.  Одежда  моя  вся  разорвана  и  в  крови,  глаз  заплыл,  тело  и  голова  гудят  от  невыносимой  боли.  Здоровым  глазом  разглядываю  противников  у  противоположной  стены.  Один  с  припухшим  глазом,  другой  с  разбитым  носом,  третий  со  сломанным  зубом.  У  девчонки  царапина  на  щеке.  Одним  словом,  все  изрядно  потрепаны.
Учителя  начинают  допрос,  кто  зачинщик  и  с  чего  все  началось.  Очередь  доходит  до  меня.
- Я  хочу  быть  главным  в  классе!  Он  постоянно  врёт  и  кляузы  на  меня  пишет.  Подножку  мне  подставил.  Он  во  всём  виноват!
Разобравшись,  нас  отправили  по  домам,  решив  на  этот  раз  не  вызывать  родителей.  Директор  не  принял  обвинений  моих  обидчиков.
Синяки  и  рваная  одежда  заинтересовали  родителей.  Пришлось  все  рассказать.  Очередной  раз  отец  наказал  меня.
- Никогда  не  начинай  драку  первым!  Но,  если  тебя  бьют,  давай  сдачи!
По  его  глазам  я  видел,  что  он  гордиться  мной.
А  через  неделю  меня  назначили  старостой  класса!

Немного  истории  Ирака,  связанного  с  моим  детством.
Президентом  Ирака  Саддам  Хусейн  стал  в  тысяча  девятьсот  семьдесят  девятом  году.  Он  был  жестоким  правителем.  Нам  показывали  по  телевизору,  как  отрубают  руку  вору,  как  безжалостно  расстреливают  провинившихся  людей.  Саддам  Хусейн  устраивал  публичные  казни,  запугивая  и  одновременно  убеждая  народ  в  справедливости  своих  поступков.  Казни  транслировали  в  прямом  эфире.
Он  был  харизматичный  и  очень  набожный  человек.  Народ  его  боготворил,  верил  каждому  его  слову,  молился  за  него.  Повсюду  висели  его  портреты,  в  каждом  офисе  стоял  его  бюст,  ему  строили  памятники.  Радио  и  телевидение  воспевали  его  успехи,  рассказывали  о  его  победах  и  любви  к  простому  иракскому  народу.  Нам  больше  не  грозили  соседние  страны,  мы  чувствовали  себя  безопасно.  Турция  боялась  Саддама  Хусейна.  Как - то  турки  перекрыли  дамбу,  лишив  нас  воды.  Саддам,  приехав  на  дамбу,  заявил.
- Если  воду  не  пустят  до  того,  как  погаснет  моя  сигарета,  я  взорву  это водохранилище.  Затем  уничтожу  Турцию  ядерными  ракетами.
Турки  знали,  что  он  не  шутит  и  немедленно  пустили  воду.  Они  не  знали,  что  ядерные  ракеты  не  были  собраны  до  конца,  а  значит  их  не  было  у  Ирака.
Мы  гордились  им.
-  Как  только  закончатся  военные  действия,  я  верну  курдам  их  исконные  земли.  Они  трудолюбивы  и  прокормят  весь  Ближний  Восток,  не  говоря  уж  об  Ираке.
Мы  верили,  что  он  даст  нам  автономию.  Соседние  страны  протестовали.
-  Тогда  и  наши  курды  будут  требовать  свои  земли  обратно.
-  Иракские  курды  мой  народ  и  мне  решать,  как  им  жить.
Отвечал  наш  президент.  В  те  моменты  мы  его  боготворили  и  всё  ему  прощали.

Пишут. 
Возомнив  себя  лидером  всего  Ближнего  Востока,  Саддам  Хусейн  решил  оккупировать  соседние  арабские  страны,  хотел  отторгнуть  от  Ирана  богатую  нефтью  провинцию  Арабистан  и  восточный  берег  реки  Шатт-Эль-Араб. 
Отец  объяснял  нам  ситуацию  иначе.  Иранские  группировки  в  течении  многих  лет  постоянно  нападали  на  иракские  приграничные  земли,  уничтожая  курдов.  Когда  Саддам  пришёл  к  власти,  он  пригрозил,  что  сбросит  атомную  бомбу  на  Иран,  если  те  не  угомоняться.  Иран  притих.

Пишут.
Саддам  Хусейн,  окрылённый  военными  успехами,  решил  присвоить  себе  нефтяные  земли  Кувейта.  Восемнадцатого  июля  1990  года  он  обвинил  Кувейт  в  том,  что  последние  десять  лет  тот  незаконно  добывает  иракскую  нефть  из  приграничного  месторождения  Румайла.  Второго  августа  тысяча  девятьсот девяностого  года  в  два  часа  ночи  иракская  авиация  нанесла  удары  по  военным  и  гражданским  объектам  эмирата  Кувейта.  Оккупация  Кувейта  продолжалась  несколько  месяцев.  В  конце  февраля  девяносто  первого  года  Кувейт  был  освобожден  в  результате  военной  операции,  проводившейся  международной  коалицией  во  главе  с  США.
Наше  телевидение  вещало  словами  Саддама  Хусейна  в  прямом  эфире  иначе.
На  границе  Кувейта  и  Ирака,  так  сказать,  на  ничейной  территории,  жители  Кувейта  действительно  добывали  нефть.  Хусейн  послал  к  ним  своего  министра  иностранных  дел  с  вестью,  что  Кувейт  должен  отдавать  половину  денег  от  продажи  нефти  с  этого  участка  гражданам  Ирака.
-  Лично  мне,  эти  деньги  не  нужны.  Распределите  деньги  между  иракскими  семьями,  потерявшими  на  войне  своих  мужей,  сыновей  и  братьев.
На  что  министр  Кувейта  презрительно  ответил.
- Мы  дадим  этим  проституткам  по  двадцать  долларов.
Чем  оскорбил  чувства  иракского  министра  и  народа.  Саддам  Хусейн  потребовал  публичных  извинений  лично  от  президента  Кувейта.
- Он  должен  сто  раз  и  не  меньше,  попросить  прощения  у  наших  женщин.  Вернуть  наши  деньги  за  нефть,  проданную  за  десять  прошедших  лет.  Даю  им  неделю.  Если  извинений  и  денег  не  поступит,  я  вас  уничтожу.
Президент  Кувейта  прощения  не  попросил,  деньгами  за  проданную  нефть  не  поделился.  Через  неделю  иракская  армия  напала  на  Кувейт.  Продержалась  она  там  несколько  месяцев.
Перед  бомбежкой  американцами  армии  Хусейна  в  Кувейте,  в  нашем  городе  раздалась  сирена.  Люди  в  страхе  бросились  в  бомбоубежища,  которые  находились  довольно  далеко  от  нашего  дома.  Я  гулял  на  улице  один.  Растерявшись,  помчался  вместе  с  толпой.  Заблудившись  и  устав  от  толкотни,  понял,  что  не  добегу  до  укрытия,  свернул  на  кладбище,  схоронившись  между  высоких  надгробий,  прижался  к  тёплой  земле.  Кроме  безмолвных  могил,  вокруг  не  было  ни  единой  живой  души.  Разомлев  под  жарким  солнцем,  я  заснул.  Проснулся  ночью  от  криков  и  стонов.  На  кладбище  никого  не  было,  лишь  длинные  темные  тени  от  высоких  надгробий  тянулись  по  земле,  причудливо  изламываясь  на  неровных  могилах.  Я  лежал  и  смотрел  на  темное  небо  с  огромными  яркими  звездами.  Красиво.  Тихо.  Словно  нет  никакой  войны.  Я  долго  прислушивался  к  тишине,  пока  вновь  не  услышал  стон.  Он  доносился  глубоко  из  могил.  Прижав  плотнее  ухо  к  земле,  услышал  далёкие,  разрывающие  душу  крики  и  плач.  Глухие  слова  внизу  были  неразборчивы,  я  ничего  не  понял.  Постепенно  крики  и  стоны  стали  стихать,  но  я  не  уходил,  ожидая,  что  они  повторяться. 
Я  тогда  думал,  что  это  плакал  большой  грешник,  выпрашивая  прощения  у  Аллаха  за  свои  земные  грехи.  Позже  узнал,  что  в  тот  день  американские  самолеты  бомбили  армию  Саддама  Хусейна  в  Кувейте.  Сброшенные  бомбы  смешали  с  землей  не  одну  тысячу  солдат.  Наш  город  в  тот  день  не  бомбили.

После  поражения  в  Кувейте  курдская  армия  вернулась  домой  на  север.  Партизаны,  спустившись  с  гор,  сформировали  с  вернувшимися  солдатами   добровольную  армию  и  объявили  Курдистан  независимым.  В  иракской  армии  началось  массовое  дезертирство.  Арабы,  бросая  свои  позиции  и  оружие,  в  страхе  бежали  из  столицы  Курдистана.  Воспользовавшись  их  трусливым  бегством,  горожане  растащили  все  оружие  и  боеприпасы,  которые  оставила  арабская  армия.  Мы  с  отцом  тоже  принесли  домой  трофеи.  Каждый  вечер  на  улицах  Эрбила  раздавалась  победная  пальба  из  оружия  бежавшей  иракской  армии.  Саддам  Хусейн  в  отместку  обложил  минами  границы  Курдистана,  устроив  двойную  блокаду  курдам.  Людям  перестали  платить  зарплату.   В  магазинах  исчезли  все  продукты.  Хлебный  Курдистан,  который  снабжал  продуктами  весь  Ближний  Восток,  погрузился  в  нищету  и  голод. 
Президент  разжигая  гражданскую  войну  внутри  Ирака,  параллельно  вёл  политику  арабизации  Курдистана  на  оккупированных  подконтрольных  ему  территориях.  Арабская  армия  выгоняла  курдов  из  домов,  вселяя  туда  многочисленные  арабские  семьи.  По  приказу  Хусейна  многие  курдские  поселения  сносились  с  лица  земли  бульдозерами,  чтобы  курды  не  могли  туда  вернуться.  На  север  страны  потянулось  огромное  количество  голодных  беженцев  с  юго - восточных  оккупированных  территорий.
На  наше  счастье  мы  не  голодали.  Отец  продолжал  продавать  дефицитные  тогда  баллоны  с  газом.  Объезжая  поселения,  он  менял  баллоны  на  продукты,  которыми  делился  с  нашими  соседями,  чтобы  те  не  голодали. 
Отвлекая  нас  от  несчастий,  творившихся  вокруг,  отец  частенько  усаживал  нас  на  полу  вокруг  себя  и  смешил.  Особенно  мы  веселились,  когда  он  подтрунивал  над  мамой.  Она  была  старше  его  на  десять  лет,  и  он,  как  бы  сетовал,  что  женился  на  такой  старой  женщине.  Мама  подыгрывала  ему,  видя  как  мы  веселимся.  Вдоволь  насмеявшись,  отец  обнимал  маму  и  говорил,  что  ему  очень  повезло  с  женой  и  он  её  очень  любит.  Счастливая  мама  смеялась.  Мы,  дети,  безмерно  любили  маму  с  папой.  Я  гордился  своим  отцом  и  хотел  быть  похожим  на  него.
Отец  учил  нас  идти  по  жизни  с  гордо  поднятой  головой.
-  Всегда  помните,  что  вы  львы.  Ваша  совесть  должна  быть  чиста.  А  она  чиста,  когда  вы  не  врете  самому  себе.
Я  четко  усвоил  эти  правила.



Фото из интернета
19.06.2021
Хельсинки