Диалог неба и земли 2

 ( Отрывки из романа Вирус вечности)
Наши деяния и ученость уйдут вместе с нами, а дух целую вечность юн. Заслуги и слава, богатства и знатность меняются вместе с веком, а в океане жизни тысяча лет — как один день. Благородный муж никогда не променяет вечное на бренное.

( Конфуций )

– Скажи Мин, а существовали ли раньше, до меня, великие царства? – Император даже не скрывал отвращения к сгорбившемуся перед ним чиновнику: евнуху, что (как доложили императору) любил что есть силы лупить бамбуковой палкой по попкам молоденьких мальчиков, так как был лишён физической возможности получать удовольствие от прелестей женского тела. Мин представлял собой типичного представителя клана евнухов при дворце, что составляли административную опору власти Императора и служили мощным противовесом всем просвещённым чиновникам-конфуцианцам, к которым относился старый учитель.
Впрочем, Император относился к окружающим чиновникам (несмотря на то, к каким группировкам они относились) как к пыли, что оседает на одеждах из тонкого шёлка – всего лишь одним движением её можно смахнуть в неизвестность. Он старался окружать себя людьми льстивыми и порочными, чтобы иметь возможность всегда их унизить и выбросить без сожаления – как выбрасывают ненужную вещь.
– Нет, Великий Император, до вас никогда не создавалось Великих царств, и после вас никогда уже не будет ничего великого. Это вы, Великий Луноликий, создали весь мир и то величие, от которого трепещут наши враги.
– Вот ответ истинно образованного человека! – похвалил Император сановника.
– А что говоришь ты? – обратился он снова к своему бывшему учителю. – То, что до нас существовали другие Великие царства, а значит – и более Великие императоры или хотя бы даже равные мне? И если сейчас, как ты утверждаешь, есть в подлунном мире другие империи, значит и существуют другие императоры? Ты ведь именно так утверждаешь – тот, кто учил меня в детстве древним знаниям?
Лицо императора стало злым и холодным.
– Но так было, есть и так будет. В том и состоит истина! – робко возразил учитель, всё также стоя на коленях перед всесильным правителем. – И ваш сын, когда придёт срок, займёт ваше место, став новым владыкой Империи…
Казалось, что короткая ответная реплика старика привела Императора в бешенство.
– Мой сын всего лишь малодушный пьяница и бабник! – лицо Императора казалось сплошным куском льда. – Всё его время проходит в кутежах в окружении продажных девок и таких же пустых представителей молодой знати. Что, впрочем, хорошо: не будет плести заговоры против моей власти! А ты, старый дурак, всё ещё хочешь учить его своим ненужным знаниям? И смеешь мне возражать!? Ты, которого я терплю только за то, что тебе выпала великая честь когда-то учить меня водить грязной кисточкой по никому не нужным деревяшкам?!
Ещё минута – и казалось, что он произнесёт самые страшные слова: о казни старого учителя. Но неожиданно Император улыбнулся – всё его лицо буквально озарилось светом.
– Я прощу тебя сегодня, старик. Потому что ты подал мне сейчас очень хорошую мысль. Если истина – есть то, что мы о ней знаем… Значит, одно знание просто можно заменить другим… Вот и всё!
– Как это?! – изумился старый учитель.
– А так! Откуда ты черпаешь все знания?
– Из деревянных табличек, оставленных нашими предшественниками! – ответил старик, всё ещё не понимая, куда клонит Император. Он всегда говорил Императору только правду: считаю подобную привилегию своим правом (основанном на том, что он считался самым большим знатоком всего того, то понаписали их предки за многие столетия истории Царства).
– А то, что все нынешние деревянные таблички нужно сжечь и заменить их другими… Вот и всё!
– Как сжечь!? – растерялся учитель. – Так это же бесценное знание, что оставили нам наши мудрые предки!
– А в чём их мудрость? В том, что они прославляли других императоров? А что нам с того? Пусть люди не знают имён других Императоров – кроме меня, сегодняшнего. И тогда они будут думать, что вся история нашего царства начинается именно с меня! Ты понимаешь о чём я говорю? Где нет меня, Великого императора – значит, там нет и нашего Царства! Зачем мне мои подданные, если не будет меня? Да и зачем тогда станет нужен весь подлунный мир – если не станет меня, Великого императора, при имени которого трепещут все? Ведь даже звёзды завидуют мне! Корабли, на которых твои капитаны привезли знания о других царствах, тоже надо все сжечь! И нечего им плавать в другие страны: наша империя достаточно огромна: мы являемся единственным центром подлунного мира!
– Мин, немедленно напиши новый указ, по которому на всей территории нашей Империи все таблички, кроме тех, где учитываются налоги и подати –необходимо срочно сжечь. Во всех государственных учреждениях и хранилищах, в частных домах, где они хранятся. С сегодняшнего дня хранение у себя любых табличек с надписями приравнено к измене нашей Великой империи. А всех изменников – немедленно казнить, прямо на площадях городов и сёл. И все корабли сжечь, а капитанов казнить – всех до единого! И затем придёшь снова ко мне, с подробным отчётом о каждой отрубленной голове в любом уголке нашей Империи. Народу не нужны всякие зловредные знания. А лишь только те, что будут продиктованы мной и записаны на новых табличках. Исполнить немедленно!
Император махнул рукой, что означало: аудиенция закончена, он устал от пустых разговоров. Старый учитель и сановник Мин стали пятиться задом к выходу из парадной залы дворца.
Когда они вышли во внутренний двор, сановник Мин распрямился и гордо глянул на сгорбленную фигуру старика.
– Я не обижаюсь за то, что ты тогда выгнал меня из своей никчёмной школы. Иначе я бы так и не понял, что не знания прокладывают путь наверх, а совсем другие качества. Но тебе, выжившему из ума старику, подобного не понять. Вся твоя никчёмная жизнь прошла в окружении бесполезных деревянных табличек и глупых наблюдений за звёздами. И ты совсем не знаешь реального мира людей, раз всю жизнь прожил в самим же придуманном мире, что сегодня рухнул. И если завтра поступит команда отрубить тебе голову – я с удовольствием самолично всё исполню. А теперь, глупый старик – прочь с глаз моих!
…Мин с гордо поднятой головой сел в носилки, что несли на плечах четверо слуг, и повелел нести его в другую часть города – туда, где располагались административные помещения Главной канцелярии Великой империи.
Продолжение следует..