Бездна 3

Пролог


Было время, когда я не мог понять мотивацию людей, выполняющих обещание, данное мертвецу. И ладно бы какому-то родному или близкому человеку, так нет – случайному знакомому, которого и увидел первый раз только вчера-сегодня. Казалось бы – обычный книжно-киношный штамп, украшающий концовку сюжета. Ну типа усталый, поросший чёрной щетиной главный герой приходит к бывшей зазнобе мимолётного знакомого, павшего в неравном бою и сообщает, де покойник любил означенную мамзель до последнего своего дыхания. Мамзель горько рыдает, главгер многозначительно молчит, переминается с ноги на ноги и наконец красиво уходит в закат.
Когда я сообщил Вобле, что желаю смотаться в Петровское, чтобы передать Насте, которая Фёдорова, информацию о том, что Паша пролюбил её всю жизнь, меня элементарно не поняли. Нет, фразу я произносил на чистейшем русском, говорил членораздельно, вот только это не отменило того факта, что Вобла сначала пощупала мой лоб, с самым озадаченным видом, а после покрутила пальцем у виска.
- Ты дурак? – спокойно спросила Вобла, придерживая мелкую на одной руке. – Зуб тебе даю, что эта самая Настя хрен вспомнит про какого-то Пашу, а если и вспомнит, то ей эти сопли будут похрену. Как пить дать – это замужняя корова, весом эдак в центнер, у неё – куча спиногрызов и муж-алконавт. Ты вообще хоть раз был в этом Петровском, видел, кто там живёт?
Я было набычился, приготовившись разродиться тирадой о пользе добрых дел, которые каждый должен совершать. Хотя бы раз в жизни. Впрочем, фонтан красноречия извергнуть не удалось. Ну вот даже тонкой струечки.
-Всё, всё, - хмыкнула Вобла и пощекотала малой животик. Та хихикнула. – Мужчина в семье – король. Да и ненавижу я, когда ты нудить начинаешь. Тебе никто не говорил, что когда ты нудишь, тебя убить охота?
- Жена говорила, - сумрачно сказал я, отлично понимая, где в этот момент находится Ольга.
- Умная женщина, - Вобла подняла вверх указательный палец. – Когда вытащим её из задницы, непременно оставлю при себе. Сам понимаешь, одна голова хорошо, а две…
- Бабы в доме – дурдом, - закончил я и Вобла показала мне язык. За прошедшие пару недель женщина немного отъелась и здорово похорошела. Даже не понмаю, почему сперва она показалась мне настолько жуткой.
Короче, мы взяли гелик, любезно подаренный нам Утюгом младшим, взяли пару крепких парней (ну, как взяли, без них нас просто не выпускали даже на посрать) и направились прямиком в Петровское. Попутно имели возможность оценить всю прелесть загородной трассы, которую издавна облюбовали перевозчики металлического проката. Думаю, что если ехали бы на чём-то, не столь прочном, на танке, скажем, то могли бы развалиться на запчасти.
Петровское, скажем откровенно и прямо не впечатляло. Домов хоть и много – попадались даже многоэтажные, но все какие-то неухоженные, точно ты смотришь на выцветший снимок сорокалетней давности.
Пришлось изрядно поднапрячься, чтобы отыскать нужную мне Настю Фёдорову. Нетрудно догадаться, что истекшее время означенная мадмуазель успела стать мадамой и напрочь сменить исходный код, то бишь фамилию. В тот момент, когда моя персональная водитель начала натурально закипать и грозить мне всевозможными карами, вплоть до изнасилования, какая-то из желающих присесть на уши пришельцам бабок, таки сумела вспомнить нынешнюю фамилию Пашиной пассии и даже сумела вменяемо объяснить, куда нужно ехать.
- Я тебя сегодня ночью изнасилую, - ворчала Вобла, пока гелик выбирался из одной колдобины и нырял в следующую, - в извращённой форме. Нет, серьёзно, ты мне за сегодняшнее торчишь, как земля колхозу.
Ожидаемо, дом Насти Волчук оказался видавшей виды одноэтажкой, со следами периодического богатства обитателей. То есть строение временами начинали приводить в порядок, а после бросали это неблагородное дело.
Мы остановились. Металлическая дверь в зелёном заборе оказалась открыта. В проёме стояла женщина, по виду эдак в центнер весом (Вобла покосилась на меня, однако ничего не сказала) и держала на руках спиногрыза, возрастом эдак в пару годиков. Ещё двое выглядывали из-за цветастой, аля цыган-стайл юбки. Вобла тяжело вздохнула и заглушила двигатель.
- По ходу нас сдали с потрохами, - заметил Олег Тилипко, сидящий на заднем сидении. – Ну, это я к тому, что эта бабища определённо кого-то ждёт.
- И явно не погоды у моря, - Поддакнул Гриша. – Нам выйти?
- Боишься, что она его съест? – спросила Вобла и повернула голову. – Ага, а вот по ходу и ейный муженёк подтянулся. Как я тебе, балбесу и говорила. Зря мы сюда приехали.
Это я уже и сам понял. Однако признаваться в том, что облажался по полной не собирался. Как обычно. Поэтому молча вылез из машины и уставился на семейство Волчуков. М-да, а глава семьи явно уступал покойнику во всех отношениях. Ну, за исключением того факта, что до сих пор оставался жив. Жив и сильно пьян.
- Кто вы такие? – спросила хозяйка. Ни тебе здрасьте, ни добро пожаловать. – Зачем искали?
- Паша просил кое-что передать, - я с ужасом осознал, что не знаю даже какая у человека-шкафа была фамилия. Сейчас эта спросит: «Какой Паша?» и я…
- Что за Паша? – равнодушно спросила женщина и подбросила карапуза. Тот полез пальцем в нос. – Не знаю я никакого Пашу. Ошиблись вы.
Мужичонка в телогрейке на голое тело и спортивках с пузырями на коленях мутно посмотрел на меня, а после – на жену. Приподнял лохматую бровь
- Какой такой Паша? – его качнуло. – Не понял.
- Когда подрастёшь – поймёшь, - так же спокойно сказала женщина и поймав благоверного за шкирку, забросила во двор. Я заметил, что за оградами соседних домов наметилось некое движение. Ну, как если бы соседи сползались к заборам, посмотреть на происходящее. – Говорю же, ошиблись вы, зазря только ехали.
Я пощупал подбородок – щетины там не наблюдалось. Да и с закатом, куда следовало сваливать, тоже не складывалось – пасмурный полдень на дворе. Поэтому я вздохнул, передёрнул плечами и поплёлся к гелику. Открыл дверь и немедленно встретился со злорадным взглядом Воблы.
- Только не начинай, - сказал я и полез внутрь. – Сама знаешь, какой я у тебя дурак.
- Любимый, - женщина тотчас смягчилась. – Ладно, едем, балбес ты мой великодушный.
Передвигаться по Петровскому приходилось крайне аккуратно. И не только из-за огромного количества ям в асфальте, но ещё и из-за проклятущих собак. Эти облезлые твари громко лаяли и ежесекундно пытались совершить акт суицида под нашими колёсами. Как предположил Гриша, в каждой псине сохранилась часть души Анны Карениной.
- Умник, - хмыкнула Вобла и нажала на педаль тормоза. – Какого, мать её, хрена?
Какого хрена – это когда на перекрёстке стоит моя недавняя знакомая и подняв руку, видимо просит нас остановиться. Нет, как она сумела нас опередить я мог понять – не дурак. Настя стояла, опираясь на руль нового блестящего краской скутера. Очевидно дорога, по которой мы кувыркались, использовалась только залётными городскими лохами. Такими, как мы.
Я открыл дверь.
- Может сопроводить?  - с тревогой спросил Олег. – Мало ли что…
- Что? – переспросила Вобла. Её тонкие брови съехались к переносице. – Сиськой его задавит? Олег, как оно твоё фамилиё – Тилипко? Вот сиди и тилипай себе помаленьку.
Я выбрался наружу и тотчас одна из четвероногих суицидниц сделала попытку укусить мои джинсы. Пришлось сделать вид, будто я ищу камень побольше, и агрессоры немедленно принялись трусливо прятаться в щелях под заборами. Лай стоял такой, будто в Петровское наведался волк.
- Ну? – сказала Настя. Думаю, лет десять назад это была очень красивая женщину. И красоту до конца не смогли испортить ни лишний вес, ни семейная жизнь с мужем-алконавтом в жопе мира.
- Что: ну? – переспросил я. – Резко вспомнила?
- И не забывала, - почти прошептала женщина и по пухлым щекам вдруг ручьями побежали слёзы. – А сегодня он ещё и снился. Сказал, чтобы гостей ждала. Тебя описал, подробно так.
Тут я несколько оторопел. Ну то есть вот совершенно взял и впал в ступор. Потом разгрёб кучу бессмысленных вопросов, деловито булькающих в черепе и выловил один: если Паша сумел подать о себе весточку из Бездны, то в чём тогда смысл моего приезда? О том, что он любит и помнит Анастасию, покойник мог спокойно сказать ей и сам.
Или жмурики тоже умеют стесняться? Ладно, просили – выполняем.
- Паша просил передать, что всю жизнь он любил только тебя. – Всё. Собственно, и сказать-то мне больше нечего.
Настя внезапно вцепилась в рукав моей куртки и посмотрела прямо в глаза.
- Что с ним случилось? Что-то плохое, да? Он умер?
- Погиб, - кажется, в горле что-то застряло. – Как герой погиб.
Настя быстро закивала головой, так что слёзы полетели во все стороны. Потом отпустила рукав.
- Чувствовала, - еле слышно сказала женщина. – Весь месяц в груди кололо. Так по дурному с ним разбежались…Всю жизнь жалела и жалеть буду. Если бы всё вспять!
Я представил Пашу, в виде пьяненького мужичка, которого видел сегодня. Потом представил похудевшую Настю, с модельной причёской за рулём шикарной тачки. Представлялось одинаково. Хрен его знает, как оно могло повернуться, если бы эти дворе не разбежались.
- Постой, - выдавила Настя сквозь всхлипы, в тот момент, когда я уже пошёл к гелику. – Паша во сне просил тебе кое-что передать. Сказал, когда вернёшься – береги себя. Сказал, что от тебя слишком много зависит.
- Вернёшься, выходит, - заметила Вобла, осторожно объезжая Настю, которая продолжала плакать, ткнувшись лбом в руль скутера. – Выходит, там уже всё знают и готовятся.
- Кто знает? – поинтересовался Гриша. – К чему готовятся? Может и нам приготовиться? Степаныч последние пару дней, как рыба об лёд…
- Да, готовиться вам к хренам рты позашивать, чтобы в чужие разговоры не впирались. А ты чего молчишь? Что думаешь?
Я ничего не думал, просто смотрел, как с неба сыплются снежинки. Сначала – немного, потом – всё больше. После короткой передышки, зима вновь вступала в свои права. Правда, там, куда мы собирались, не было ни зимы, ни лета.
И времени до возвращения оставалось всё меньше.
Чёрт побери, я уже дважды посещал Бездну и оба раза благополучно вернулся. Я получил такие силы и возможности, о которых обычный человек может только мечтать. Со мной в Бездну пойдут такие же, как я, а кроме того ещё и куча опытных бойцов с самым современным оружием и защитой. Мы знали большую часть опасностей и тварей верхних уровней Бездны.
А мне было страшно, до усрачки.
И чем ближе срок отправления, тем страшнее становилось



Часть 1

Глава 1


Снегопад, который предыдущие пару дней очевидно собирался с духом, наконец-то собрался, да так, что казалось –где-то наверху Матушка-Гусыня решила-таки нахрен избавиться от всех своих спальных принадлежностей. Короче, валило так, что проехать по дороге казалось чем-то нереальным, а узбеки, чистившие дорожки перед особняком и в саду, наконец-то научились правильно выговаривать все матерные слова и выражения. Да и как мне показалось, даже изобрели пару-другую новых.
Казалось бы, в такую погоду лучше всего сидеть дома, попивать кофе или чего покрепче и пялиться то ли в телек, то ли в окно. Ну, ещё как вариант, вставать на лыжи, в прямом либо в переносном смысле. Ведь, если ты пацан, который-таки пришёл к успеху, то запросто можешь отвалить в тёплые края, изображая элитную утку из вип-курятника.
 И мне, как человеку знакомому с этими вашими заграницами лишь по телевизионным передачам, весьма хотелось посетить какие-нибудь Египты-Турции, да сказочные Бали. Короче, отправиться туда, где тепло-светло и у мух нет зубов.
Да и чтобы тебя никто не вынуждал отправиться в гости к чёртовой матери.
А меня именно что вынуждали, как заметил Теодор Емельянович, стоило ему прознать о моих ночных гостьях. Ибо зачастил оные, явившись не один, не два и не три раза. Честно, меня уже начинало дёргать, когда я в очередной раз слышал жалобные голоса за дверью, призывавшие вернуться и спасти несчастных мадамов.
Хм, может в Египте что-нибудь да изменится?
Хотя вряд ли. Теодор напомнил мне о судьбе Аль-Хазреда и поинтересовался, не желаю ли я написать второй том Некрономикона. Ну, перед тем, как у меня съедет крыша и я прикончу всех, к кому хоть мало-мальски прилично отношусь. Своих родных, например.
Родственники, ещё и вы, охо-хо…Ну в смысле, тесть и тёща, которые настойчиво интересовались, почему Олечка никак не выходит с ними на связь, когда она собирается возвращаться из кругосветки и не прикопал ли я их любимое чадо где-то за городом в лесополосе? То есть ещё пара недель и придётся предпринимать какие-нибудь меры. Нет, Самойлов уже предложил выход, но тесть с тёщей были в общем-то неплохими людьми, и я не желал им преждевременной смерти.
Короче, неприятности медленно подкрадывались со всех сторон, так что я уже мог отчётливо наблюдать, как мелькают за деревьями их серые хвосты, да пылают жёлтым злобные глазки. И самым отвратительным было то, что все проблемы решало именно моё возвращение в Бездну. Ну в смысле, решало в любом случае. То ли я находил Ольгу и всех остальных, вытаскивал наружу и мы все жили долго и счастливо, то ли я благополучно загибался и это дерьмо мне становилось абсолютно побоку.
Правда, здравый смысл вполголоса подсказывал, что если я спасу Олю, то придётся думать, как мы станем уживаться с ней и Воблой, но я пытался успокоить этот самый смысл тем, что проблемы нужно решать по мере их возникновения. А там глядишь – помру и считай, вообще легко отделался.
Одно хорошо, в этот раз всеми проблемами подготовки занимался Теодор Емельянович, а уж он-то, как заслуженный бездноходчик отлично знал, что нас может ожидать и как от этого защититься. Однако, не станем кривить душой: и я, и Теодор великолепно знали, что Бездна способна изменяться. Иногда – прямо на глазах. И тогда все заготовленные заранее защитные средства годились лишь для того, чтобы неотвратимая гибель происходила с некими фееричными свистоперделками.
Ну и кроме всего прочего, наш молодой экстримал, Утюг младший, твёрдо вознамерился поучаствовать в грядущей авантюре. А ейный папаша, который в прошлый раз сумел оградить придурка от идиотского поступка, успел отправиться то ли в лучший, то ли в худший мир. Фёдор источал столько оптимизма, что от него было впору заряжать кучу аккумуляторов. Ну, а всякий здравомыслящий человек, поглядев бы на это, сразу понял: всё непременно пойдёт через жопу.
Нет, серьёзно, а почему всё должно проходить как-то по-другому? Ну, если два предыдущих раза оно шло именно через это самое место?
В принципе, насколько я знал, всё и все были готовы выступать. Заковкой оставалось лишь место проникновения в Бездну. Мы успели съездить в поле, откуда стартовали в самый первый раз. Теодор шаманил с лозиной, колдовал со всякими хитрыми научными штуками и даже пытался рыть землю специально привезённым экскаватором. Мы сумели обнаружить расплющенные обломки машин и останки какого-то несчастного водителя. На этом ценные находки закончились.
В подвале театра оказалось ещё интереснее. Ну скажем сразу: его не было совсем. Мало того, никто из работников театра вообще не мог вспомнить о существовании каких-то помещений в этом месте. О недавнем ремонте, о вооружённых людях, которые наведались к ним в гости. И люди не притворялись, а реально не помнили, точно кто-то основательно подчистил их память.
Самойлов взбесился и начал требовать, чтобы хоть одного мудня оставили с ним наедине часика эдак на два. Тогда, дескать, память восстановится. Однако Теодор, постукивая пальцем по кончику носа, возразил, что в данном перфомансе нет ни единого смысла. Повелители Бездны старательно устраняли все крысиные ходы, через которые назойливые людишки упорно стремились проникнуть в чистилище. Очень надёжно устраняли.
- Ну и какой в этом смысл? – спросил я, умело скрывая радость от того, что наш вояж вновь откладывается. – Им же вроде как нужно заманить к себе, как можно больше лошар, вроде нас?
- Ну, я бы не стал относить прошедших Бездну к неудачникам, - Теодор поморщился. – А касательно вопроса…Быть может, тут имеет место работа некоего автоматического механизма защиты, устраняющего бреши, сразу после их обнаружения.
- Антивирусник, короче, - констатировал я. – Ну или файерволл.
- Херарволл, - угрюмо буркнул Самойлов, рассматривая стену коридора, где ещё пару недель назад имелся проход. – Херня-хернёй! Одно хорошо: больше я в это гавно ни ногой. Ещё после предыдущей ходки все кошмары не отсмотрел.
- Не гони, Семёныч! – фыркнул Олег, который с напарником продолжал оттаптывать мне пятки. – Тебе и кошмары?
- Не гони – это ты своей мамаше скажешь. – Самойлов набычился, и Олег тотчас попятился назад.  – Когда она тебя за дурость из дома погонит ссаными тряпками, ёп-та. А ну, пошёл отсюда, пока я тебе жопу на писюн не нахлобучил!
Короче, оба прежних варианта благополучно накрылись медным тазом, так что Теодор принялся всерьёз размышлять, как сподручнее всего добраться до Соловецкого монастыря. По слухам, в подземелье под означенным монастырём имелся ещё один ход в Бездну. В перспективе рисовалась огромная куча проблем с доступом в закрытую для посторонних зону, но как говорил Емельянович, в нашем мире не имелось ни единой проблемы, которую нельзя решить с помощью денег. И если проблему нельзя решить с помощью денег, значит требуются очень большие деньги. А этих самых дензнаков покойный Утюг успел заработать столько, что не то что куры отказывались их клевать, но и бегемоты лопать не могли.
В любом случае я рассчитывал хотя бы неделю пожить в относительном покое, смотаться на моря и не думать о предстоящих бедах-несчастьях. Как обычно все мои мечтания и чаяния оказались безжалостно погребены под известным женским половым органом.
Я едва успел проснуться и лежал в кровати, глядя в огромное окно на верхушки деревьев, накрытые большущими снежными шапками. Воблы рядом не было, но как раз этому я не удивлялся. Обычно, к тому времени, как я только начинал продирать глаза, женщина успевала переделать кучу важных, неважных и даже ненужных дел.
В башке ворочались всякие дурацкие мысли о том, как можно избежать предстоящего похода. Ну, как это бывало в детстве, когда ожидается контрольная, а ты в материале плаваешь, точно жаба в болоте. И ты мечтаешь, что в школе приключится пожар, или заболеет учительница, или, блин, в конце концов, тебя выкрадут пришельцы для опытов. Кстати, иногда мечты сбывались и контрольную отменяли. Нет, а почему сейчас это не может сработать?
Вот, скажем, сейчас откроется дверь, войдёт офигевшая Вобла и скажет: так и так, все пропавшие в Бездне, внезапно объявились рядом с домом и нам уже никуда не надо лезть.
Дверь открылась и вошла Вобла. Выглядела женщина какой-то взъерошенной, точно забыла расчесаться после душа. И на лице застыло странное выражение, как если бы удалось попробовать Евино яблоко, а оно внезапно оказалось со вкусом шоколадки Алёнка. Так, я даже привстал в предвкушении: сейчас сообщат важную новость, и она меня несомненно пора…
- Теодор нашёл проход, - сообщила Вобла и села на край кровати. – Говорит, что совсем рядом с городом. Правда, проблем обещает – выше крыши.
- Мэ-э, - сказал я и с трудом пропихнул чёрствый кусочек слюны в пересохшее горло. Попытался откашляться. – Мэ-э.
- Это и всё, что ты можешь сказать? – с нескрываемой иронией поинтересовалась Вобла. – Ни тебе криков: «Ура!», ни радостных возгласов: «Наконец-то, сколько можно было ждать!» Или ты от восторга слов подобрать не можешь?
- Могу, - я наконец-то сумел откашляться и сел на кровати. – Только все они какие-то, слегка матерные. Чувства переполняют, сама понимаешь.
- Ну, как не понимать! – женщина пожала плечами, встала с кровати и достала из шкафа штаны и толстовку. Бросила мне. – Слава богу уже поняла, с кем живу. И должна тебе сказать: ты – первый трус, с которым я имею отношения. И кстати, не собираюсь тебя бросать. Повезло тебе, в этом. Как обычно, кстати.
- М-да, - я принялся влезать в одежду и обнаружил мелкую дрожь в пальцах. Вроде и не пил ничего вчера. – Повезло – это факт. Нет, ну кому ещё так повезло в жизни, чтобы уже третий раз отправляться в преисподнюю?
- Чистилище, - поправили меня и даже собственноручно расчесали. – Иди, рожицу умой и зубки почисти. А по поводу везения…Это ты, дорогой, совсем охренел от счастья. Забыл, сколько народу оттуда не вернулось? Забыл, где и в каких условиях бока отлёживаешь? Некоторые, между прочим, всю свою жизнь в дерьме булькают и света белого не видят.
- Себя что ли имеешь в виду? – не дожидаясь ответа, каким бы он ни был, я торопливо выскользнул из спальни. – Везунчик я, мать моя женщина!
На улице стоял хороший такой мороз, и я хотел было накинуть куртку, но спутница сказала, что идти не далеко, да и вообще, нехрен мне валять дурака, мол здоровья у балбеса – на сотню хватит, а вирусы при одном только моём виде, должны сраться от ужаса. Ну, тут она, как всегда была абсолютно права. Ещё при Диане, светлая ей память, Станиславовне, анализы показали, что бактерии, вирусы и прочие глисты не приживаются в моём улучшенном организме.
Представляете какая будет потеря для всего человечества, если такое совершенное существо тупо и бесполезно подохнет в недрах чёртовой обители? А мог бы послужить науке!
Вобла внимательно изучила белые облачка пара, которыми сопровождались мои рассуждения и заметила, что за время нашего совместного проживания ни разу не заметила за сожителем тяги пожертвовать собой на алтаре научных изысканий во благо человечества. Впрочем, она могла и не обратить внимания на подобные поползновения.
Мы быстрым шагом прошли по аллее от нашего домика до хозяйских хором. Едва заметный ветерок лениво сшибал с деревьев снежинки, в небе неторопливо плыли белые облака, а солнце изо всех сил делало вид, будто пытается согреть наш мир. Получалось у светила так себе.
- Вот посмотришь на всё это, - я повёл рукой, - и такое желание жить возникает, да?
- Ты ныть ещё долго собираешься? – уточнила Вобла и вошла в автоматически распахнувшиеся двери. Повеяло приятным теплом. – Сразу скажу: если ты меня под землёй станешь заколёбывать – лично придушу, даром, что люблю. Ясно?
- Ясно, - я вошёл следом. – Эх, умеешь ты так: и порадовать и смешать с известной субстанцией.
- А с вами, мужиками, по-другому и нельзя, - Вобла пожала руки паре крепких парней в костюмах. Вроде уже встречал их прежде. Впрочем, разве всю охрану упомнишь? – Дашь вам послабление, глянь, уже на плечи забрался и ноги свесил. И хорошо, если только на плечи забрался, а не на голову
Я нечто подобное уже слышал, правда, в адрес прекрасной половину. Впрочем, оспаривать озвученный тезис не стал – себе дороже. Поэтому просто молча пошёл следом за охранником, который повёл нас почему-то не левую половину особняка, где обитал Теодор, а в подвал. Туда можно было спуститься на лифте, но провожатый пошёл по винтовой лестнице, по которой я, кстати, ни разу до этого не ходил.
- Куда это мы? – поинтересовалась Вобла, спускаясь аккурат за проводником. – Что-то я не припомню этой крысиной норы.
- Так никто не помнит, - донеслось снизу. – Пётр Степанович приказал построить этот ход ещё тогда, когда у него приключился конфликт интересов с Сундуком, ну с Владиленом Иннокентьевичем. Имелись веские опасения, что на особняк могут напасть, поэтому предусмотрительно заготовили несколько тайных ходов наружу.
- Тамплиеры, мля, - я оступился и едва не приложил ноской ботинка Воблу по голове. Боюсь, ей бы это не понравилось. – Так что, мы тайно покидаем это гостеприимное место?
- В душе не е…у, - весело откликнулся провожатый. – Моё дело маленькое: приказали доставить вас в арсенал, есть тут такой, а после валить на все четыре стороны.
Как для потайного хода местных тамплиеров, всё оказалось вполне пристойно и даже современно; с широким коридором, яркими светодиодными лампами на высоком потолке и даже специальным дуболомом в стенной нише. Дуболом покосился на нас, после чего продолжил тыкать сосиской пальца в экран телефона.
- Совсем распоясались, - озвучила Вобла мои неодобрительные мысли. – А ежели на нас какой супостат нападёт?
- Кто? – удивился провожатый. – Пётр Степанович, светлая ему память, умудрился под корень извести всех своих деловых партнёров. Главное, чтобы Фёдор Петрович продолжал держать ситуацию под контролем и всё будет чики-пики.
Забавная была у нашего сусанина речь: вроде разговаривает, как интеллигент и вдруг вставляет нечто эдакое.
- Чудной у тебя базар, - сказал я, не сумев подобрать лучшей формы для вопроса. Вобла только хмыкнула.
- А это, чтобы у собеседника когнитивный диссонанс вызвать, - проводник остановился и что-то нажал на стене. – А пока он раздупляется, можно его и пёрышком пощекотать.
- Ох уж эти бандюки-интеллектуалы! – Вобла покачала головой. – Запомни, дружок, пока ты станешь эти свои психологические экзерсисы крутить, тебя и самого шлёпнуть могут. Да и не все поймут, что ты вообще за шнягу им плетёшь. Это только мы обращаем внимание да дурацкие вопросы задаём.
Кусок стены отъехал в сторону, и мы вошли в большое квадратное помещение, стены которого состояли из шкафов, хранящих оружие. В центре помещения стоял чёрный овальный столик с парой мониторов и кофемашиной. Кроме этих предметов мебели, здесь обнаружились и ещё два: задумчивый Теодор и возбуждённый Лавруша. Лавруша весьма напоминал Пятачка, сразу после того, как тому удалось увидеть помочи Кристофера Робина
- Ну всё, адьёс, - сказал наш проводник и вышел. Стена стала на место.
- Господи, сколько на свете болтунов! Вздохнула Вобла и опустила свой тощий зад в красное кресло. – Если помечтать…Ах, разрешили бы мне укорачивать идиотам языки, глядишь и нервы бы стали спокойнее. Эй, парни, мы пришли, если что.
Я пожал руки Теодору и Лаврентьеву, очень сильно надеясь, что ладони не успели вспотеть. Сами понимаете, переход с морозной улицы в тепло, вот и получается такое. И вовсе не оттого, что я немного чего-то опасаюсь. Пожав руки, я сел в кресло рядом с Воблой. Теодор посмотрел на часы и поморщился.
- Чего ждём? – я постарался, чтобы мой голос прозвучал как можно увереннее, но под конец фразы этот гад едва не превратился в писк. Вобла протянула руку и крепко сжала мои пальцы в своих.
- Фёдор Петрович задерживается, - проблеял Лавруша. – А без него велено не начинать.
- Не велено, значит? – тонкие губы женщины сложились в саркастической улыбке. – Барин велел его обождать.
- Это – точно, - донёсся весёлый голос из-за наших спин. – А барин, чертяка, суров, может и плетей дать на конюшне.
Ага, а вот и Утюг младшенький подтянулся. Вместе с Самойловым, который последнее время настойчиво изменял своей прежней привычке общаться с призраками. Видимо по той причине, что сумел пообщаться с настоящими. Теперь Виктор Семёнович говорил очень мало, только по делу и почти не матерился. Даже интересно: что такое с ним приключилось в Бездне? Думаю, что этого никто и никогда не узнает.
- Опаздываешь, - Теодор пожал Фёдору руку и показал циферблат часов. – На целых десять минут, если что.
- Что есть десять минут, по сравнению с вечностью? – Фёдор похлопал Лаврентьева по плечу и подошёл к нам. Задержал мою ладонь в своей. – Ты как, чувствуешь это адреналиновый вал, а?
- Чует, чует. Он у него скоро через штаны проступит, - хмыкнула Вобла. – Давайте уже приступать к делу. Терпеть не могу, когда начинают тянуть кота за яйца, да ещё и с таким наслаждением.
- Ну да, не сладко означенному котику, - согласился Фёдор и присел на край стола. Савельев продолжал стоять у входа. Если судить по перекошенной физиономии, Виктор Семёнович страдал то ли от больного зуба, то ли от сильнейшего похмелья. Даром, что не пил вот уже лет двадцать. – Для уже посвящённых могу сказать, что сроки сдвинулись. Поэтому мы, между прочим и задержались. Требовалось срочно отдать кое-какие указания.
- Сд-сдвинулись в к-какую сторону? – от волнения Лаврентьев принялся заикаться.
- В самую что ни на есть лучшую! – Утюжок щёлкнул пальцами и улыбнулся. – Выступаем сегодня, через два часа.
- Волюнтаризм, - Теодор неодобрительно покачал головой, а я ощутил, что сердце внезапно рухнуло в желудок и полетело ещё глубже. Как через два часа? – Ничего ещё толком не готово, а ведь предстоит не обычная прогулка за город с пикничком. Ты хоть немного понимаешь, куда мы все направляемся?
Они принялись играть в гляделки, а я всё пытался уговорить свой кровяной насос подняться хоть крошечку повыше и в конце концов прекратить крушить мои несчастные рёбра. Странное дело, но Теодору не удалось заставить Фёдора опустить или хотя бы отвести взгляд. Впрочем, Утюг был парнем весьма легкомысленным и запросто мог воспринимать происходящее, точно некую особую игру. Ну, если так, нам – точно хана.
- Представляю, - вот сейчас Фёдор казался абсолютно серьёзным. – Или думаешь, что эти ваши все рассказы я просто пропустил мимо ушей?
- А так оно всё и было, - едва слышно хмыкнула Вобла.
- Я отлично понимаю, насколько всё это опасно и как важна предварительная подготовка, - продолжил Фёдор. Самойлов переступал с ноги на ногу, точно ему требовалось срочно отлучиться по неотложным делам. – И пусть я не был в этой самой вашей Бездне, но мне довелось сделать шесть запилов на пятитысячники, так что я знаю, насколько важно, как следует подготовиться.
- Тогда я решительно не понимаю, в чём суть сего форс-мажора? – в голосе Теодора звучало недоумение. -  Планировали же на послезавтра?
Ну да, действительно, планировали же! А план – это наше всё. Я вспомнил, чем закончились предыдущие, тщательно спланированные походы и решил не вмешиваться в разговор. Тем более, что я ни хрена не понимал в сути происходящего. Ну, кроме того факта, что макать в дерьмо нас начнут уже через пару сраных часов.
- Ты что-нибудь вообще понимаешь? – это был скорее риторический вопрос, ибо вобла и так догадывалась, что у меня творится в башке. – Честно говоря, я – ни хера. Ясно одно: п…дец начинается через два часа.
- Ну прям с языка сняла, - соврал я, ибо ни черта подобного озвучивать не собирался.
- Челнокова дёрнули в столицу, - на лице Фёдора цвела такая улыбка, как будто он, по меньшей мере, выиграл джек-пот в казино. – Замещаете его, как обычно, полкан Берёза. А этот по стопроцентной инфе станет три дня беспробудно бухать. Стало быть, всё хозяйство повесят на Ляпина, а с ним…
- А с ним мы уже договорились, - согласился Теодор. – Но опять же, к чему такая спешка? Как никак у нас имеются целых трое суток.
- Увы, увы. К сожалению, Чесноков хорошо осведомлён о милых привычках своего зама, посему после полудня вступает в действие особый протокол. Короче, от Берёзы и Ляпина уже почти ничего не зависит – всё регламентирует означенный протокол. На базу никого не пускают-выпускают, а охране разрешено применять оружие при любом подозрительном шевелении возле. И оно нам нужно, ползать на пузе под пулями?
- Не нужно, - согласился Теодор. – Значит, эти два часа…
- Всё, что у нас есть, чтобы без особых хлопот войти внутрь. Люди уже подготовлены, так что осталось подвезти кое-какую снарягу и можно выдвигаться.
- Ну, теперь всё становится понятно, - Теодор кивнул.
- А вот мне ни хрена не понятно, - сказал я. – Куда мы, что происходит, и кто все эти люди, мать бы вас всех так? Может уделите для нашего ликбеза минут эдак пять, а?
Фёдор открыл было рот, но Теодор жестом остановил его. Самойлов что-то произнёс, но так тихо, что я не разобрал. Попросил завернуть фантики? Хрень какая-то!
- Что такое пятёрочка, знаешь? – спросил Теодор.
- Аквариум? – удивился я. – Да кто же его не знает? У нас все знают и про инопланетян, и про вирусы.
Пятёрочка – из-за огромных циферок пять на высокой ограде. Аквариум – из-за огромного полностью стеклянного здания, которое можно рассмотреть за высокой оградой с колючкой поверху. Воинская часть, имеющая отношение то ли к ракетным войскам, то ли к радио-разведывательным, была нашим городским Агаром-18. Про Аквариум ходило столько слухов, самого разного толка, что в них уже давно перестали верить даже дети.
Ох уж эти слухи! Про части сбитой ПВО летающей тарелки, которые хранятся в Аквариуме, вместе с телами дохлых инопланетян. Ну, или про смертельные вирусы, которые привезли сюда с Арала и которые вроде как могли превращать людей в зомбаков.
- Именно там находится постоянно действующий портал в Бездну, - эту фразу Теодор произнёс с таким видом, будто имел в виду нечто весьма необычное. Хотя, погодите-ка…
- Что значит: постоянно действующий? – не понял я.
- В смысле, он не закрывается, подобно другим порталам, - терпеливо пояснил Теодор. Фёдор достал телефон, посмотрел на экран и спрыгнул со стола. Показал пальцами идущего человечка. Теодор кивнул.
- Цигель, цигель, - сказал Фёдор и вместе с Самойловым вышел в коридор.
- В смысле, не закрывается?  - во взгляде Теодора промелькнуло нечто эдакое. Ну вот, словно ему очень хотелось врезать мне. – Нет, ну это я к чему: если эта фиговина постоянно открыта, то какого хера мы ездили фиг знает куда, проводили всякие мерзопакостные ритуалы и вообще, замочили кучу народа?
- Потому что у нас не было информации об этом портале, - всё так же терпеливо пояснил Емельянович и посмотрел на часы. – Узнали только вчера и были удивлены, если что, не меньше твоего. Только давайте так, кое-что я расскажу по дороге к Пятёрочке, а пока мы собираемся, грузимся и едем, хорошо? События, как всегда, склонны непредвиденно и резко меняться, так что неизвестно, какая пакость может приключиться в следующую минуту.
Ну, в следующую минуту ничего особенного не произошло. Как и через пять следующих минут. И десять, их же. Мы просто спокойно покинули арсенал, но отправились не обратно в дом, а пошли дальше по коридору, пока не уткнулись в дверцу лифта. Правда, поехать нам не дали: Емельянович повёл нас по боковой лестнице, которая привела в большое помещение, напоминающее гараж. Собственно, это и оказался гараж.
Здесь уже топтались наши опекуны, а с ними – десяток подобных им, рослых плечистых парней – топливо для жерновов Бездны. Не моё поэтическое сравнение, как нетрудно догадаться. Так пушечное мясо окрестил Теодор.
Подошёл тощий чернявый парень, чью физиономию лично я видел в первый раз. Парень поздоровался с типичным одесским акцентом и протянул нам четыре увесистых чёрных пакета. На каждом, как я заметил, написали имя и фамилию. Я покосился и прочитал вслух:
- Елена Крыжовник, хм.
- Хоть раз пошутишь – сломаю нос, - спокойно сказала Вобла и подбросила свой пакет в руке. – Это что – сухпай или мешок для трупа?
- Таки одежда, - ответил тощий парень и указал пальцем на остальных, тусящих в гараже. – Примерно, как у этих поцев, но с нюансами.
- А переодеваться-то где? – спросил Лаврентьев и уронил на пол свой пакет. Попытался поднять, но вместо этого, отфутболил под ноги тощему парню. – Да что же это такое?
- Волнение и страх – злейшие враги во время критических ситуаций, - поучительно заметил Теодор. Тощий парень вздохнул и поднял пакет с пола. Вернул владельцу. – Соберись, если не хочешь навсегда остаться там.
- Я туда и идти-то не хочу! – едва не всхлипывая, отозвался Лавруша. – Так вы же заставляете!
- Не понимаю, почему я должен испытывать каике-то неудобства, из-за отсутствия своего лучшего помощника? – удивился Теодор. – Поэтому, соберись.
Переодеваться пришлось, спрятавшись за большим трейлером с надписью по борту: «Стройматериалы в каждый дом». Чем только Утюг не промышлял при жизни, интересно, как ему там, на том свете?
Ничуть не смущаясь посторонних, Вобла стянула джинсы, бросила их на пол и сняла свитер. Блин, и не холодно же ей! Впрочем, вроде как гараж отапливается, значит, меня трусит не от этого. Лавров и Теодор тактично отвернулись, я – нет. Зачем?
Как выяснилось, в комплект одежды входило даже нижнее бельё: необычно плотное, но, как ни странно, ни хрена не давящее. Верхняя одежда оказалась странно тяжёлой, но почему, я понять не смог, сколько ни щупал. Вроде нет никаких металлических вставок, а весит прилично. Впрочем, тяжесть – единственное, что мне не понравилось, в остальном одежда сидела, точно по мне шитая. Ах да, так же оно и есть: четыре дня назад Фёдор прислал человека, который с маниакальной дотошностью мерил мои руки, ноги и едва ли не длину члена.
- Кернель или Армос, - пробормотал под нос Теодор. – Они думают, что им это поможет!
- Так иди голым, - посоветовала Вобла. – Ну, раз уж ни хрена не помогает, чего заморачиваться?
- Необоснованная агрессия может являться попыткой скрыть страх, подавить его и вытеснить, - Емельянович поднял руки. – И чем сильнее страх, тем выше уровень агрессии.
- Как же я ненавижу, когда ты начинаешь нести эту конченую заумь! – Вобла покачала головой. – Идём, вон уже жидёнок нам ручкой машет.
- Антисемитизм- признак низкого уровня развития и низкой же самооценки, - не подумавши ляпнул Лавров и тут же отхватил по загривку. – Ой!
- Усохни, чмо! – Вобла взяла меня под руку и повела к нашему одесситу. – У меня лучший кореш был из жидов и знаешь, сколько раз мы друг другу жопы спасали? Учить оно меня вздумало!
За нашими спинами Теодор втолковывал своему олуху-помощнику, что и среди негроамериканцев до сих пор в хорду прозвища: ниггер и черномазый. И не стоит посторонним пенять аборигенам на нетолерантность-де. Отлупят сообща – и обидчик, и обиженный.
Пока мы переодевались и решали проблемы населения США, все остальные успели погрузиться в небольшой, видавший виды, автобус с чёрными номерами. Это, вроде как армейские, если ненадёжная память меня не подводит. Нам же предложили прокатиться в слегка потрёпанной тойоте-камри. Хм, мне точно было известно, что в автопарке Утюга имелась куча машин, куда представительнее. У тойоты номера тоже оказались чёрными, а за рулём сидел парень в камуфляже.
- Идём в армию? – хмыкнула Вобла и тут же посралась с Теодором за место рядом с водителем.
Пока парочка выясняла, у кого толще и длиннее, мы с Лаврентьевым полезли на заднее сидение. Водитель с интересом следил за разборками и постукивал пальцами по баранке руля. Потом повернул к нам розовую физию, истыканную чёрными точками прыщей.
- Ставлю на бабу, - сказал шофёр. – По виду она круче.
- Я бы так не сказал, - пискнул Лавров и отодвинулся подальше, когда я на него посмотрел.
- Тебе сказали: молчать – молчи, - посоветовал я, - а то и до Бездны не доберёшься в целом виде. И да, баба круче.
- Куда не доберёмся? – не понял водитель. – Вас вроде как в часть велели доставить. Ляпсус с меня шкуру спустит, если я его опять неправильно понял.
На переднее сидение плюхнулась довольная, как слон, Вобла, а к нам полез белый до синевы, Теодор. Я тут же понял, что сидеть в центре было очень плохой идеей, уж лучше бы нас с Емельяновичем разделяло вон то недоразумение у окна. И да, похоже, что никакой дополнительной информации мы по пути не получим.
Двери гаража открылись и автобус выехал наружу. Следом выбрались мы. Водитель попытался включить радио и тут же получил обещавшие оказаться со свёрнутой шеей. Угадайте, кто это пообещал сделать? Подсказка: он сидит рядом со мной.
Как тут же выяснилось, мы действительно очутились за оградой особняка Утюгов, где-то на расстоянии в полсотни метров. Я конечно и раньше видел этот гараж, но никогда бы не заподозрил, что облезлое ржавое строение хранит в себе что-то большее нежели пустоту или груду какого-то металлолома.
Поехали мы не в сторону нашего особняка и соседствующего с ним такими же многоэтажными монстрами, а как бы совсем в противоположном направлении. Из-за этого дорога, поначалу ещё более-менее ровная, начала быстро портиться, пока не превратилась в одну сплошную колдобину. Автобус, который ехал впереди, очень забавно переваливался с одного бока на другой. В смысле, это было бы забавно, если бы наш автомобиль стоял, или катился по чему-то ровному. А так нас подбрасывало до самого потолка и валило на дверцы. Пожалуй, возьму слова обратно: я был не права в отношении своего места: лучше уж биться обо что-то мягкое, вроде Лавруши.
- Неужели нельзя было выбрать дорогу поприличнее? - простонал бедолага, когда я в очередной раз навалился на него. – Никогда раньше не ездил по таким отвратительным шоссе.
- Шоссе, - протянула Вобла, вцепившись в ручку над дверцей. – Эк ты эту херню назвал, похвалил просто! А чё, реально ничего лучше нет, кроме этого сраного полигона для танков?
- Время поджимает, - процедил сквозь зубы Теодор. – Некогда объезжать. И дальше будет получше.
- Ну да, - откликнулся водитель. – Тут буквально пара километров такого б…ства, а дальше уже на что-то приличное похоже. Тут в своё время склад металлолома был, вот и раздолбали всё к херам.
По сторонам, насколько я мог видеть, в перерывах между полётами к потолку, тянулись какие-то заброшенные домики, сараи времён царской власти и рыжие от ржавчины гаражи. Такое ощущение, будто нас случайно занесло в будущее, после того как отгремела ядерная война. Ну что же, не самая плохая альтернатива тому месту, куда нас везли.
И да, даже во время этих дорожных испытаний меня не покидала мысль о постоянно действующем портале. Это же оттуда в любой момент может выбраться какая-то хрень и натворить кучу бо-бо. Может, легенды о зомбаках не такая брехня, как все думали?
- А этот самый портал, - я подлетел вверх, клацнул зубами и едва не отхватил пол языка. – Бля! Оттуда сюда никто никогда не вылезал?
Оказалось, что это была последняя яма. Машина пошла ровнее, и водитель тут же прибавил ходу. Домики и сараи по обеим сторонам дороги сменились чистым заснеженным полем. Над всем этим, возлежа на серых перинах облаков, нежилось красное солнце.
Никто отвечать не торопился, и я посмотрел на Теодора. Тот же глядел на обернувшуюся Воблу.
- Ни хрена не помогает, - сказал Емельянович. – Как был идиотом, так им и остался.
- Есть такое, - согласилась женщина. - Но, сам знаешь, нравится он мне не из-за этого и берут его туда раз за разом тоже по другой причине.
Кажется, я опять ляпнул что-то не то. Или спросил не о том.
- Портал? – спросил водитель. – Какой портал? Вы о крысиной норе в седьмом блоке? Так чё, Ляпсус сказал, что у вас допуск есть. У меня он тоже имеется, так что можно спокойно базарить на любые темы.
- Ну спасибо, что разрешил, - хмыкнула Вобла, а Теодор только тяжело вздохнул и отвернулся к окну.
Ну что же, если никому не интересно, то мне, по-прежнему интересно.
- Ты сам-то туда ходил?  - спросил я, осторожно ворочая прикушенным языком. Заживал-то он, собака, очень быстро, проблема в том, что время последнего прыжка я его реально едва не откусил к чёртовой матери. Думаю, Емельянович был бы просто счастлив. Насчёт Воблы – не уверен.  – Видел эту саму нору?
- Дык все видели, кто в Аквариуме барабанил, - водитель пожал плечами и объехал лежащую на дороге дохлую ворону. Здоровая такая. – Духов туда посылают в первую неделю, типа сходить на ту сторону и доложить начальству, что к ним из центра приехали. Охрана обычно дожидается, пока дебил залезет на платформу, а там уже ловит и даёт по ушам. – Парень заметно оживился; было видно, что эта тема ему интересна. И Лавруша был – само внимание: глаза, точно плошки, рот приоткрыт, разве что слюна не бежит. Теодор продолжал смотреть в окно, как будто рассказ его вовсе не интересовал. А может и реально не интересовал, Емельянович-то знал больше нашего. – Потом, значит, делаем духу лося и объясняем, что с той стороны ещё ни одна б...дь не возвращалась. А после этого обосравшегося дурака ведут на губу.
- И ты тоже ходил начальству докладываться? – думал, водитель пойдёт в отказ, но тот лишь поржал.
- А я чё, особый какой? Как полагается, постучался в двери, ещё подумал: за каким хреном они такие толстые? Зашёл – никого. Ну, как и объясняли, поднялся по лестнице на платформу, а там – дыра в стене, закрытая какой-то хренью, типа тряпки чёрной. Я за неё хвать и ещё чувство такое, будто пальцы иголками колет. А тут в ухо: «Стоять! Не двигаться, сука!» На пол повалили, лапы скрутили, да ещё и больно так! А после мордатый, ну, сержант наш, приказал тащить в коридор, а там табличку показал: «Режимный объект. Уровень допуска – 1»Да только, когда входил, не было там этой таблички – сняли они её.
- Безопасность – мать её! – хихикнула Вобла. – Когда-нибудь довы…тесь с вашими игрищами.
- Так уже, - бодро откликнулся водитель и повернул руль. Мы съехали по небольшому спуску и оказались на вполне себе пристойной дороге. Впереди блеснул окнами Аквариум. Лет пять назад охрана про…ла «посланца» и тот успел залезть в нору. Ну, а оттуда, как все знаю, ещё никто возвращался. В центре думали кипиш поднять, но потом передумали и спустили на тормозах.
- Ну да, себе дороже, - я кивнул, а Лавруша сглотнул, словно ему стало дурно.
Впереди уже хорошо различалась стена с колючей проволокой поверху, несколько вышек и домик возле въездных ворот. Кроме высоких металлических ворот проезд преграждал и массивный полосатый шлагбаум. Над красным домиком мокрый флаг сиротливо обнимал флагшток. Цвета смешались и теперь полосы на знамени напоминали символ ЛГБТ. М-да, пожалуй, не стану об этом говорить усатому рослому мужику в камуфляже и с автоматом. Водитель опустил окно, и усач сунул багровую физиономию внутрь. Пахнуло табаком и несвежим перегаром.
- А, Кубик, - в голосе часового слышалось усталое равнодушие. – Кого это ты ещё притараканил? Вторые гости за сегодня.
Вобла резко повернулась и уставилась на Теодора. Если тот и был удивлён, то не показывал вида. Емельянович молча протянул большую пачку каких-то удостоверений и несколько бумажек с кучей печатей и подписей.
- Макулатура, - проворчал усатый, вытащил башку наружу и запустил в салон руку в кожаной перчатке. Огромная такая лапища, которая разом сгребла все бумажки и утащила на улицу. Вобла напряжённо смотрела на Теодора.
- Мне это не нравится, - сказала женщина. – Мне вообще не нравятся сюрпризы, если что.
- Может отменим всё? – пискнул Лавруша, озвучив мой вопрос раньше меня. Вот и славно: теперь не я тут главное ссыкло!
- Всё под контролем, - сказал Теодор с непроницаемой физиономией. Надеюсь внешняя уверенность Емельяновича хоть на чуть соответствовала внутренней.
- Только службы безопасности нам тут и не хватало, - рука в перчатке вернула документы, небрежно ссыпав их на колени водителю. – Сначала шмара из минобороны, теперь вас херы притащили. Кубик, помнишь, я тебе уже как-то говорил, что ты приносишь неприятности?
Всё это время второй часовой приплясывал рядом с нашей машиной. От этого танца приклад автомата периодически лупил по выступающему животу солдатика. Усач в сердцах сплюнул и скрылся в будке. Загудело и шлагбаум медленно пополз вверх.
- Пацанов в автобусе будут проверять? – Вобла повернулась к нам и так чтобы не слышал водитель, едва шевелила губами.
Теодор отрицательно качнул головой и забрал документы. Ух ты, какие красивые бумажки! Интересно, сколько такие стоят?
- Безопасники? – водитель покосился на Воблу, подумал и понимающе кивнул. – А я, блин…Короче, лажу я вам тут наплёл, ни хрена такого не было – всё выдумал.
Я представил себя на месте пацана и мне стало его реально жаль. Жалко, что нельзя похлопать его по плечу и сказать, что на самом деле, мы просто собираемся проникнуть в преисподнюю, чтобы возможно предотвратить сражение между раем и адом, и…И ладно, пусть лучше в следующий раз держит язык за зубами.
За воротами топтались ещё дворе в камуфляжных куртках. Они уставились на машину и автобус, но без особого интереса.
- Не бог весть тут охрана, - заметил я.
- Объект считается важным, - нехотя выдал Теодор. – Но, насколько важным, до сих пор не могут определиться. Поэтому иногда охрану усиливают, вплоть до патрулирования спецназом, а иногда ослабляют, вот, как сейчас, например.
Я заметил на стоянке перед вереницей гаражей три угрюмых Краза и чёрный блестящий боками мерседес. Судя по номерам, прибыл из столицы. Должно быть на нём прибыли те самые из министерства обороны.
- Капитан приказал везти вас не к центральному входу, - водитель угрюмо кивнул на блестящее, точно ёлочная игрушка, здание. Правда, вблизи постройка смотрелась уже не так празднично: стали видны пятна ржавчины на металлических конструкциях и трещины в бетонном фундаменте. – А к выходу: «Б». Это – там, слева.
- Ну, так и вези, - спокойно бросил Теодор. – Не станем же мы нарушать приказы начальства.
Аквариум вблизи совсем не походил на те секретные объекты, которые показывают в кино и сериалах. Обычная скучная воинская часть. Гаражи, казармы, плац и ещё несколько серых унылых зданий. Солдат почти не заметно, а те, которых я видел, мели мётлами дорожки, да что-то делали с колесом крайнего Краза. Впрочем, сейчас был день, а ведь все секретные объекты показывают, в основном ночью. Ну, чтобы свет прожекторов, вой сирен и приказы лечь на брюхо и не шевелиться.
Кстати, я был уверен, что скоро стану тосковать по этой скукотище.
Ну вот совсем скоро, как начну скучать!
Когда мы проезжали мимо центрально входа, с флагом и металлической табличкой на двустворчатой двери, наружу выбрался здоровенный парень во всём чёрном. По ходу и берет с кокардой у него тоже выкрасили в чёрное. Эта личность, в отличие от всех остальных, нами весьма заинтересовалась. Он сделал шаг вперёд, наклонился, чтобы рассмотреть, кто едет в машине, а после достал телефон.
- Зуб даю, - сказала Вобла, неодобрительно глядя на чёрного. – Скоро станет весело, аж до усрачки.
- К тому времени нас тут уже не будет, - процедил Теодор. – Фёдор, интересно, далеко?
Выход «Б» выглядел, как обычная деревянная дверь с чёрными точками на тёмно-коричневой поверхности. Аккурат к нашему приезду, какой-то неопрятный толстяк с жирными пятнами на грязно-сером фартуке затушил окурок о дверь, так что о происхождении чёрных точек я мог легко догадаться.
- Митрич, зав оружейкой, - мотнул головой водитель и заглушил мотор. – Как спец – золото, а как человек – полное гавно. Говорят, стучит на всех, как дятел.
Автобус остановился за нами и из него начали выгружаться будущие жертвы Бездны. Ну, ну а как ещё можно назвать тех, кто туда направляется? Всякий раз мы тщательно готовимся и всякий раз до финиша добирается жалкая горстка выживших. Вот, Фёдор заикнулся, что в этот раз изменит концепцию и возьмёт не солдат, а специалистов по выживанию. В основном тех, с кем занимался альпинизмом и дайвингом. С оружием они, впрочем, тоже управляться умели.
Ну-ну, поживём – увидим.
Выгрузилось ровно полтора десятка. Хм, их же вроде как было немного меньше? Одно из двух: или они отпочковались во время поездки, или уже сидели в автобусе, когда мы прибыли в гараж. Каждый приехавший тащил увесистую сумку. Некоторые счастливчики – сразу две.
- Ты вылезать думаешь? – осведомился Теодор. О, оказывается остальные уже снаружи. Ну и я – туда же. – Нет, я понимаю, что ты у нас настоящий ветеран походов в Бездну, но иногда невыносимо хочется дать тебе хорошего пинка.
- Не нужно сдерживать хорошие порывы, идущие от сердца, - сказала Вобла, поправляя воротник моей куртки. – И да, такие вещи ему только на пользу. Хоть и на короткий срок.
- Какие вы все добрые, - проворчал я. – Как я вас всех люблю. Можно, я поеду обратно?
- Нет, к сожалению, - на лице Теодора проступало странное выражение. – Очень не хочется тебе это говорить, но по информации, полученной из разных источников, ты в какой-то мере являешься ключевой фигурой. Как и другие, тут представленные.
- Вот умеете вы всё испортить, - поморщился я. – А так всё хорошо начиналось: я – избранный.
- Мы идём внутрь? – осведомился чернобородый парень с какими-то странными ассиметричными плечами. – Или ждём кого?
- Уже дождались, - констатировала Вобла под аккомпанемент визга тормозов подъехавшего лексуса. – Утюжок подоспел.
И точно, из чёрного автомобиля выбрались Фёдор, тот парень, который выдал нам одежду и весьма озадаченный Самойлов. Одет Виктор Семёнович оказался в те же шмотки, что и все остальные, так что причина его удивления была весьма очевидна. Видимо в последний момент кто-то передумал и на одного бедолагу стало больше
- Внутрь, - скомандовал Фёдор и пройдя мимо нас открыл дверь. Уже изнутри донеслось. – Времени – в обрез. С минуты на минуту портал могут заблокировать.
- Это ещё как? – удивлённо поинтересовался Теодор, направляясь следом за Фёдором. – До сих пор не получалось, а сейчас – раз и заблокировали?
- Да нет же, - в голосе чувствовалась досада. Я заторопился, чтобы не пропустить подробности. – Очередная подковёрная грызня в министерстве и под шумок прислали проверяющих. А те решили, для начала, сменить местную охрану своими людьми. Не успеем сейчас, потом придётся прорываться с боем.
Я почему-то думал, что нам предстоит спуск в подвал, поэтому весьма удивился, когда наш предводитель быстрым шагом взбежал по лестнице. Ну да, на блестящих дверках лифта висела табличка: «Технические работы». У военных – тот же бардак, что и везде.
- Наверх? – Вобла повернулась ко мне и свела тонике брови. – Чё за…Бред какой-то? Изначально эта дырка что, в воздухе висела?
- Да, редко у нас дырки в воздухе висят, - глубокомысленно промычал я. – Разве что чёрные.
Вобла только рукой махнула. Она уже привыкла слышать подобные глубокомысленно-бессмысленные фразы, поэтому просто не обращала на них внимания.
Коридоры Аквариума весьма напоминали больничные, белым цветом стен, отсутствием каких-либо украшений, кроме плакатов с предупреждениями и полным отсутствием людей. Разве что на каждом этаже имелся письменный стол и флаг рядом. Иногда за столом сидел сонный человек в форме, иногда не сидел. На нас никто не обращал внимания, точно тут каждый день шастала толпа мутных личностей с дорожными баулами.
- Сколько ещё? – простонал Лавруша, когда мы добрались до пятого этажа. Тут за столом сидел совсем зелёный пацан и удивлённо нас разглядывал. Потом открыл рот и начал вставать из-за стола.
Что-то случилось. Снизу донеслись отрывистые возгласы, а телефон, стоявший на столе перед парнем, зазвонил. Чёрт побери, судя по многочисленным трелям, телефоны звонили сразу на всех этажах.
- Хреново, - констатировала Вобла и в пару прыжков оказалась возле стола. В следующее мгновение молодой солдат рухнул обратно на стул, а его бритая голова громко стукнула лбом о столешницу. – Уходим.
К счастью, нам нужно было на следующий этаж и ещё, к счастью, тут за столом никого не оказалось. Однако, кто-то грузно и торопливо спускался с седьмого. И о-очень много ног топтали ступени внизу. Я заметил, что в руках нашей свиты появились странные большие пистолеты. Впрочем, может это были и не пистолеты, хрен их разберёт. Ясно одно: ещё немного и начнётся стрельба, а этого мне очень не хотелось. Теодор как-то сказал, что после любого огнестрельного ранения, если оно не в голову, мы выживаем, но ощущения – не из самых приятных. Откуда сам Емельянович получил эту информацию, сам он не распространялся.
- Сюда, - Фёдор уже бежал, причём так уверенно, словно до этого каждый день прогуливался по коридорам Аквариума. – Налево
Распахнулась дверь и наружу высунулась голова женщины с короткими белыми волосами. Глаза любопытствующей увеличились раза в два, и голова спряталась обратно. Щёлкнул замок.
Длинный коридор вывел нас в большое квадратное помещение, залитое холодным синим светом. Металлическая дверь с той самой табличкой, про которую рассказывал водитель и два мордоворота с автоматами в руках. По ходу, стражам уже успели сообщить про незваных гостей, потому что оба охранника стояли, опустившись на одно колено и целили в нас. Но вид у часовых был так себе, что и понятно: такую ораву им однозначно не положить, а вот им самим – точно конец.
- Бросайте оружие, - неуверенно выдавил из себя правый, а левый пробормотал под нос нечто непечатное.
Бросать оружие определённо никто не собирался. Вместо этого, наши спутники рассредоточились вдоль стен и держали под прицелом обоих неудачников. Нет, ну а ка по-другому можно назвать тех, кто влип в эдакое?
- У вас есть десять секунд, - спокойно сказал Фёдор. Сейчас он ничем не напоминал того интеллигентного парня, с которым я иногда вёл задушевные разговоры. Теперь парень, как никогда напоминал своего покойного отца, - чтобы положить автоматы на пол и остаться живыми.
Нервы у левого стража не выдержали, и он почти швырнул оружие на пол перед собой. Второй открыл рот, закрыл, сглотнул и последовал примеру здравомыслящего товарища. Тотчас наши подскочили к сдавшимся охранникам и умело стянули руки за спинами, использовав пластиковые хомуты.
Очень вовремя. Преследователи явно успели добраться до нашего этажа и их шаги гремели в противоположном конце коридора.
- Что дальше? – спросила Вобла и указала на закрытую дверь. – Сломать мы это точно не успеем.
- И не нужно, - Фёдор подошёл к терминалу у входа и вставил в прорезь небольшую пластиковую карту. Потом ввёл код. Загудело и дверь медленно отъехала в сторону. Хм, интересно, а как внутрь попадали духи, при таких-то охранных мероприятиях? Кажется, водитель и на самом деле всё выдумал. – Входим.
Пока парни с пистолетами (или всё же автоматами?) входили внутрь, Самойлов попытался что-то доказать Фёдору. Из всей его горячей, но невразумительной речи, я сумел понять только: «Ёптыть, тудыть-растудыть» и «Стоит ли». Фёдор достаточно терпеливо выслушал начальника охраны, после чего ткнул пальцем в сторону быстро приближающихся шагов и поинтересовался, не желает ли Виктор Семёнович самостоятельно решать вопросы подобного рода? Самойлов, видимо не желал, потому что громко заскрипел зубами и отправился следом за остальными.
Я оказался настолько поглощён этой беседой, что сразу не понял, почему меня хватают за ухо и тащат куда-то вперёд.
- Не самое лучшее время. Чтобы тормозить! – зло прошипела Вобла в свободное пока ухо. - У тебя что, мозги включаются только после хорошего пенделя?
- Стоять! – заорали уже совсем близко. – Стоять, мать вашу!
Фёдор спокойно зашёл внутрь и нажал кнопку тревожного красного цвета на стене около входа. Я даже присел, когда прямо над головой оглушительно завыла сирена и замигали алым колпаки ламп. Толстенная дверь довольно быстро закрылась и глухо лязгнули, закрываясь, замки. Тут же снаружи послышались удары по металлу. Частые такие. Как будто кто-то молотил по двери из автоматов.
- У нас есть пять минут, - всё так же спокойно сказал Фёдор и провёл ладонью по коротко стриженным волосам. – Пока они догадаются, что им нужно сделать и отрубят режим тревоги. Должны успеть.
Вобла наконец-то отпустила моё несчастное ухо, так что появилась возможность поднять голову и осмотреться. М-да, любопытно.
Стены кубика, внутри которого мы оказались, покрывали листы толстого металла, с какими-то блестящими решётками поверх. Везде: и потолок, и стены и даже пол. Только что на полу решёток не было. Кое где решётки и плиты выглядели обгоревшими, кое где – продавленными. И ещё я заметил с десяток совершенно новеньких. Стало быть, не всё тут тихо-мирно.
В центре помещения находился тот самый помост, о котором рассказывал водитель: металлическая платформа на четырёх толстых круглых тумбах. Наверх вела широкая лестница и пандус. Платформа примыкала к серой каменной стене, которая выходила из пола и исчезала в потоке. Весьма похоже на скалу, вокруг которой возвели Аквариум. Ну теперь хоть становилось понятно, почему нам пришлось карабкаться так высоко.
На каменной стене, прямо возле помоста висел кусок чёрной, похожей на кожаную, материи. Судя по тому, как ткань вздымалась и опадала, под ней находилось что-то вроде дыры.
- В средние века, - сказал Теодор и пошёл к лестнице. Парни из сопровождения шли следом, но всё время оглядывались на дверь, которую, удя по грохоту, продолжали пытаться вскрыть, - эту скалу называли ведьминой горкой, а дыру – логовом ведьм. Говорили, что из дыры выходили чудовища и утаскивали людей, на поживу ведьмам. По крайней мере, никто обратно уже не возвращался.
- Отличная лекция по истории, - сказал Фёдор и торопливым шагом поднялся на помост, - но послушаем мы её немного позже. Уже на той стороне.
- Те, кто жив останется, - проворковала Вобла мне в ухо. – Ты только на Семёныча глянь! Чисто тебе лимона обожрался. Прям, как ты.
Спорить с ней я не стал: во рту реально кислило так, что даже щипало язык. Тем временем Фёдор подошёл к скале и убрал в сторону кусок чёрной материи. Недоуменно посмотрел на ткань, отпустил и поднёс ладони к лицу. Пожал плечами.
- Такое ощущение, будто она из масла, - парень снова схватил ткань и убрал. Открылась абсолютно круглая чёрная дыра. Внутри – тьма, без просвета. – Ну что же, надеюсь, она ведёт, куда нам надо.
Подошедший Теодор что-то тихо сказал и мотнул головой на сопровождавших нас парней. Ну, тут всё ясно: пустить вперёд кого-то, не столь ценного. Плавали – знаем. Однако Фёдор только криво усмехнулся, отрицательно качнул головой и внезапно прыгнул во мрак дыры. Хлопнуло и всё.
В этот самый момент сирена смолкла, а огни, вокруг двери перестали мигать. Потом что-то заскрежетало, и толстая металлическая плита с диким визгом сдвинулась с места. Похоже, имелся способ открывать механизм вручную. Ну что же, томный вечер ещё не наступил, а день таковым не был с самого начала.
- Валим, - громко сказала Вобла и эта её фраза точно разбудила всех, кто стоял и пялил зенки на черноту ведьминой пещеры.
Парни, перед прыжком, матерились, просто ругались, а некоторые даже молились и крестились. Но все одинаково, сначала швыряли в темноту баулы, после чего всматривались во мрак. Наверное, ждали сообщения о том, что посылка доставлена. И лишь после этого дурацкого ритуала прыгали сами.
Нас оказалось чересчур много, чтобы по-быстрому удрать на ту сторону, а дверь открывалась чересчур быстро. Обернувшись, я увидел, что в образовавшуюся щели уже кто-то пытается протиснуться. Не получилось, человек вылез обратно и скрежет возобновился.
Вобла молча отобрала пистолет (Нет, всё же – автомат) у одного из ещё не успевших перебраться на другую сторону и дала короткую очередь (ага!) по входу. Пули лязгнули о металл, с той стороны завопили, и кто-то шмальнул в ответ. Веселье, мать его! Я, на всякий случай, присел.
- Встань, придурок! – Вобла вздёрнула меня в стоячее положение и снова выстрелила. – Когда сидишь – больше шансов словить маслину в баштан. Мы же на высоте, если что.
Теодор, как раз, пихнул в дыру парня, прибывшего с Фёдором, махнул нам рукой и прыгнул в темноту сам. Остались только мы, с Воблой. В дверь проскользнул тощий парень в чёрном и покатился по полу, ускользая от автоматного огня.
- Пошёл! – Вобла пихнула меня к дырке и пару раз выстрелила в шустрого пришельца. Кажется, кто-то выстрелил в ответ, потому что над головой неприятно взвизгнуло.
Под этот ободряющий звук я прыгнул в вязкую холодную темноту. Ну вот полное ощущение, будто летишь в глубокий колодец. А хотя, хрен его знает: вот именно в колодец я ещё никогда не падал.
Заложило уши, точно поднялось давление, а кожу, не прикрытую одеждой, начало колоть, как будто я попал на сеанс иглоукалывания. В темноте появились синие и красные точки, а похолодало так, что онемел кончик носа и уши. Твою мать, да когда же это закончится?
Внезапно я обнаружил, что лежу, упираясь рожей в холодные колючие кристаллы. Ну, типа льда или снега. Я поднял голову и в ровном голубом свете обнаружил перед собой небольшой сугроб. В сугроб ступили чёрные блестящие ботинки. Ботинки, как тут же выяснилось, принадлежали Теодору Емельяновичу. Который, надо сказать, выглядел несколько охреневшим.
В башке засела дурацкая мысль, о том, что вот в этот самый раз именно мне положено говорить фразу про: «Добро пожаловать». Даром что ли я сюда третий раз попадаю?
- Ну что же, - отчётливо и тихо сказал Фёдор, стоявший в паре шагов от меня, - Добро пожаловать в Бездну.
Нет, ну это просто нечестно!



2.



Впрочем, все идиотские мысли быстро выдуло из моей башки. Причём, натурально выдуло – холодным, даже ледяным, ветром. Изо рта валил густой белый пар, а уши и кончик носа начали превращаться в кусочки льда. Я огляделся, силясь понять в какую жопу нас занёс ход ведьминой пещеры.
Дело в том, что в Бездне реально имелись места в которых вспоминалось: «Не май месяц на дворе», однако начальной точкой мытарств всегда был бесконечный коридор с летающими многокрылыми тварями, кислотным душем и какой-то, уж совсем невообразимой зубастой стеной. И эти места никогда между собой не пресекались.
А теперь – пересеклись.
Всё вокруг выглядело похоже-непохоже. Мы стояли посреди бесконечного тоннеля, только вот с потолка свисали здоровенные сосульки из какой-то мутной субстанции. На стенах топорщились кристаллики такого же дымного льда, а под ногами потрескивал снег или что-то очень похожее на него. И эту же хрень бросал в лицо сильный холодный ветер.
- Всякие изменения в Бездне, - невесело сказал Теодор и вздохнул.
- Ведут к неприятностям, - закончила Вобла из-за моей спины. О, вот и она объявилась! С новым украшением: кровоточащей царапиной на щеке. -  А эта про…лядь не…уёво так шмаляет! Видно профессионала.
- Ты это о ком вообще? – мысли никак не желали собираться воедино, напоминая тараканов, застигнутых вспыхнувшим светом.
Поскольку Вобла не торопилась отвечать на мой вопрос, вновь заговорил Теодор.
- Тоннель, где мы находимся – суть чрево Уробороса, - Он уже это говорил прежде или у меня дежа-вю? Тараканы, чёрт вас дери, немедленно построились и рассчитались на первый-второй! – Соответственно, здесь должно быть тепло. Когда в чреве объявляются посторонние Уроборос выделяет желудочный сок. Чтобы их переварить. Кроме того, в чреве обитаю паразиты, которые сами не прочь полакомиться свежатиной.
- По ходу, червяк, или кто оно там, издох, - констатировал я. – И да, я в курсе, что когда здесь что-то меняется, то очень быстро наступает полная жопа. В связи с этим, может двинем, пока не поздно?
Однако, для начала полтора десятка вооружённых мужиков требовалось просветить, ответив на ряд интересующих их вопросов, как-то: «Какого хера происходит вообще?» и «Где мы вообще, б…ть!». Как ни странно, но в этот раз от нас с Теодором ничего не потребовалось. Фёдор буквально несколькими фразами сумел растолковать любопытствующим, в чём суть дела.
- Всю информацию получите по возвращении, - с невозмутимой физиономией сказал Утюжок. – Информацию и ещё пятьдесят тысяч долларов. Одно скажу: будет опасно, очень опасно, поэтому всем сохранять предельную осторожность, держать оружие наготове и прислушиваться к каждому их слову.
В нас ткнули пальцем. Очень хотелось собой гордиться, однако по большей части получалось бояться.
- Секретность – наше всё, - констатировал парень, выдававший нам одежду. Его, как я уже успел узнать, звали Яков. – Таки мама мне говорила в моём светлом детстве: не суй свой нос в подарки, Яша, иначе до завтра они могут и не дожить.
Фёдор подошёл к нам, на ходу вешая автомат на плечо. На лице парня было такое выражение, словно он увидел нечто, во что до конца так и не смог поверить.
- Вы знаете, - негромко сказал Утюжок и покосился на Самойлова, который с унылой физиономией маячил рядом. – Вот вроде и верил этим вашим рассказам про Бездну, а выходит по-настоящему поверил только сейчас. И ощущение такое, - он задумался, а после щёлкнул пальцами. – Вот было, батя всё обещал свозить в Диснейленд, и оно постоянно, как-то не складывалось. Короче, я уже начал думать, что никогда туда не попаду и вдруг отец приходит и говорит: всё, собирайся, едем.
- Не, ну конечно кое-что общее у этой хрени с Диснейлендом всё же имеется, - проворчал я.
- Тебе-то откуда знать? – ехидно осведомилась Вобла, вытирающая каким-то куском тряпки кровь с щеки. – Сам же рассказывал, что за всю жизнь ни разу за бугром не был.
- Бесполезная болтовня – после, - Теодор принял от Самойлова автомат. – Сейчас главное: добраться до прохода. Благо шагать в этот раз не слишком далеко – всего полкилометра. Однако…
У Виктора Семёновича, кроме того автомата, что он отдал Теодору и собственного, имелся ещё один. Тем не менее Самойлов не торопился отдавать его тому единственному, кто оставался безоружным.
- Ну же, - сказал я, протягивая руку. – Я был хорошим мальчиком, и Дед Мороз обещал мне подарочек под ёлочку.
- Видел я, ёптыть, - фыркнул Самойлов, - как ты в тире стенки дырявил. Гложут меня, мил человек, сомнения.
- А ну дай сюда, - я забрал автомат. – Глисты тебя гложут, а не сомнения.
- Ишь ты, голос, бляха-муха, у него прорезался! – умилился Виктор Семёнович. – Рассказать, что я с такими голосистыми делал? Яйцы им хоботом в подарочный бант связывал. Ну, чтобы они уж точно оставались хорошими мальчиками.
- Уходим! – Теодор повысил голос. – Этот ещё стальной звон в ушах – точно не к добру.
Всем по-быстрому выдали сумки с барахлом. Глядя, как крепкие парни морщатся, получая дополнительный груз, я вспомнил свой рюкзак во время первого путешествия – рёбра и хребет до сих пор помнили его неподъёмную тяжесть. А вот голова с трудом вспоминала те события, словно с того времени прошли не недели, а десятки лет. Я, например, хоть убей, не мог вспомнить лицо Оксанки.
В тот момент, когда мы-таки начали двигаться по обледеневшему тоннелю, я тоже ощутил в ушах тот звон, о котором поминал Теодор. Точнее – свист.  Такое ощущение, будто к нам что-то стремительно приближалось. Ещё немного и это что-то…
- Мухой! – взревел Самойлов. На моей памяти Виктор Семёнович орал чуть меньше, чем никогда, поэтому эффект от его вопля получился весьма и весьма: все рванули вперёд, спотыкаясь и скользя на чёртовом льду. – Бегом, беременные черепахи! Сейчас…
Он не успел закончить, потому что усиливающийся свист внезапно завершился оглушительным хлопком. И ещё хлопком. И ещё. И все за нашими спинами. Я было начал пенять на проказы распроклятого чистилища, однако бросив взгляд через плечо в первый раз попросил у Бездны прощения.
Наши преследователи из Аквариума оказались то ли слишком тупы, то ли упрямы, подобно бультерьеру, вцепившемуся в ногу. Короче, прямо из воздуха вываливались люди в чёрной форме и плюхались мордами на снег и лёд.
- Ходу, ходу! – шипел Самойлов и толкал бегущих в плечо. – Пока эти дятлы раздуплятся…
Это, понятное дело, было нам на руку. Ну, в смысле, пока преследователи сообразят, что они оказались невесть где и примут решение, как поступить дальше, пройдёт какое-то время. А вот очень хреновым было то, что мы удирали по прямой кишке, без единого поворота, причём драпали с тяжёлым грузом и на виду у врага.
- И чего нам теперь опасаться? – спросил я, поравнявшись с Теодором. При каждом слове изо рта вылетали большие облачка пара. Невзирая на довольно быстрый бег, я никак не мог согреться. – Ну в смысле, из-за наступления этой колодрыги?
- А я почём знаю? –хмыкнул он. – Откровенно говоря, с таким мне сталкиваться ещё не приходилось, поэтому информацией обладаю не больше твоего. Придётся выяснять на основе личного опыта.
- Ага, - нас догнала Вобла. – А личный опыт подсказывает, что для получения полноценной информации, кто-то должен непременно отбросить копыта.
- Главное – оптимизм, - в моём голосе оптимизма точно не слышалось.
Бегущие впереди сначала замедлили шаг, а потом и вовсе остановились. Как выяснилось, они наткнулись на груду смёрзшихся тушек. Твари: те самые – многокрылые, с пастью, вместо башки. Все дохлые. Ну что же, хоть с ними в этот раз повезло.
- Хоть с этой дрянью подфартило, - бросил Самойлов и потянул за крыло. То с лёгким звоном отломилось. Да и вообще, тушки тварей казались сделанными из стекла.
- Температура, - вдруг сказал Теодор и нахмурился. – Тот мороз, который мы ощущаем не мог довести их до такого состояния. Значит…
- Значит, иногда тут становится холодно, как в заднице сатаны, - констатировал я.
- Температура падает, - сказал Фёдор. – Я ходил в горы, и я это чувствую.
- Бежать е вроде недолго осталось? – спросил Лаврентьев и умоляюще посмотрел на своего босса. – Должны же успеть?
В этот раз взвизгнуло раз, другой и от стены отлетел кусок отбитого пулей льда. Ну что же, наши преследователи пришли в себя и приняли решение, как им действовать дальше. Ну в смысле – прикончить нас всех нахрен. Логики в этом, понятное дело, не наблюдалось ни капли. Ну, а когда в действиях хомов, если положить руку на сердце, она вообще присутствовала?
- Имбецилы! – прошипел Теодор и пригнулся. – Если они нас перестреляют, то у них не останется ни единого шанса на спасение.
- А типа мы их всё-таки собирались спасать? – удивился я и похлопал себя автоматом по бокам. – Бежим уже.
Пар, валящий изо рта, стал белым-белым, а уши и нос окончательно задубели. В воздухе, невесть откуда возникли большущие снежинки. В отличие от обычных, местные больно-пребольно втыкались в кожу, словно какие-то летающие гвозди. Ну и плюс к этим удовольствиям: сзади продолжали палить. В одного из наших пуля попала после рикошета, а ещё кому-то оцарапали ухо. Парни чертыхались, но негромко. Всё же хорошо, когда в компании нет баб-истеричек, как в прошлый раз.
А нет, есть.
- Мы все замёрзнем! – принялся поскуливать Лавруша. – Мы не успеем и умрём. Где же этот выход, а?
И реально: мы пробежали уже куда больше, чем полкилометра и в обледеневшей поверхности стены не наблюдалось ничего, даже близко похожего на люк. Ничего, кроме ледяной корки. Ничего…Твою мать!
- Стойте! – завопил я и резко остановившись тут же поскользнулся и хлопнулся на задницу.
- Ты чего, малахольный? – Вобла схватила меня за шиворот и помогла подняться. – Приснилось чего?
Кожа на лице женщины побелела, а в волосах сверкали кристаллы льда. Остальные тоже, чем дальше, тем больше напоминали снеговиков. Кто-то глухо кашлял.
- Мы пропустили люк – мимо пробежали, - пояснил я и стукнул кулаком по стене. – Люк – подо льдом, мы его просто не заметили.
Теодор и без того бледный, побелел ещё больше, сцепил зубы и закатил глаза. Фёдор хлопнул себя по лбу и криво улыбнулся. Самойлов потёр уши и поинтересовался: где я, мать мою, был со своими гениальными, мать их так, мыслями, немного раньше?
- Назад! – Фёдор махнул рукой. – Всем внимательно смотреть на стену. На обе, чёрт бы их побрал. Любой выступ, любые изменения цвета – важно всё.
- Ага и ещё не забывайте, что теперь мы топаем навстречу этим долбоклювам, - сказала Вобла и передёрнула плечами. – Мать его, какой дубарь!
- Таки наша добросовестная подготовка накрылась большим медным предметом, - грустно сказал Яков. – А ведь эти поцы обещали море тепла.
Снег или что оно там было, усилился стократ. Снежинки уменьшились в размерах, обратившись в подобие ледяного тумана. Физию эта дрянь резала, почище бритвы, а кроме того, чрез бело-серое марево не было видно ровным счётом ни хрена. Приходилось топать вперёд—назад воистину черепашьим шагом. Во-первых, дабы не натыкаться друг на друга (а это получалось весьма хреново), а во-вторых, чтобы ещё раз не пропустить проклятущий люк.
- Ёкарный бабай! – скрипел Самойлов, где-то в глубинах ледяного тумана. – Где этот долбанный проход? У меня уже уши в трубку заворачиваются, мать вашу!
Закон подлости – единственный закон, который соблюдается повсеместно, в любую погоду и любое время суток. Даже в, мать его, Чистилище!
К чему это я? К тому, что чёртов люк мы-таки нашли. Причём, в этот раз он оказался с другой стороны тоннеля. Видимо, чтобы гости не расслабляли булки. И крышка действительно оказалась покрыта толстым слоем льда, так что тёмное мутное пятно можно было заметить, лишь ткнувшись в него носом.
Что, в общем-то, Утюжок и сделал, растянувшись на скользком льду. Пока ему помогали подняться, Фёдор узрел вожделенный люк, что вызвало радостное оживление у остальных.
А теперь вернёмся к закону подлости. Не успели мы порадоваться находке, как из колючего тумана начали вываливаться тёмные фигуры. Наши преследователи-таки добрались до своей цели.
И, бляха-муха, находясь в эдакой-то жопе не придумали ничего лучше, чем устроить потасовку. Дополнительного идиотизма ситуации добавляло то, что все оказались одеты относительно легко, ибо не собирались отправляться на мороз, поэтому закоченели до полусмерти. Наши спутники оказались экипированы немного лучше, но тоже пребывали не в самой лучшей форме.
Поэтому драка вышла так себе. В кино я бы такое смотреть не хотел. Разве что в комедии про войну ленивцев.
- Задержите их, - скомандовал Теодор и стал на колени рядом с тёмным пятном. – И дайте мне монтировку.
Вместо монтировки нашлось что-то, вроде кирки, ибо искать что-то иное не оставалось ни времени, ни желания, ни сил. Емельянович ударил раз, другой. Лёд на стене и не думал поддаваться
- Проклятье! –Теодор скрипнул зубами. – Хоть зубами грызи…
- Отойди! – Вобла отступила на шаг и прицелилась. Короткая очередь и куски блестящей хрени полетели в разные стороны. – Да ты посмотри!
Да и то, пули окалывали совсем уж крохотные осколки. Такими темпами мы все раньше околеем от холода, чем доберёмся до цели. Жалобно завыл Лавруша, а Яков пробормотал что-то о работе в шабат. Грешен был, стало быть.
Люди в тоннеле продолжали пинать друг друга, но уже совсем вяло, потому как температура, судя по ощущениям, продолжала стремительно понижаться и уже опала ниже полтинника. Даже я, слегка модифицированный Огненным потоком, чествовал себя не в своей тарелке, а остальных, думаю, тем более, повышвыривали из их тарелок и чашек.
И ещё кое-что. Сквозь пыхтение, сопение и прочую ругань, под аккомпанемент глухих ударов, я расслышал ещё какой-то звук. Что-то, вроде тихого скрежета. Такой звук можно получить, если провести чем-то жёстким по зубьям расчёски. И звук этот становился всё громче и громче.
Вобла ещё раз выстрелила из автомата. В этот раз очередь оказалась куда длинней, а вот результат не сильно отличался от предыдущего. Фёдор внезапно хлопнул себя по лбу, подышал на синие пальцы и полез в одну из своих сумок.
Я же, прижимая к боку автомат, начал осторожно протискиваться между сцепившихся в клинче идиотов. Иначе назвать балбесов, которые в эдакой жопошной ситуации жаждут перегрызть друг другу глотку, я просто не мог. И насчёт глотки – это не преувеличение: они реально рычали и клацали зубами около горла оппонента. Вот, как например вот этот рослый тип в чёрной форме, с оскалившимся тигром на рукаве. Рожа вся в изморози, а лезет придушить нашего. О, да это же Олежке так не подфартило! Проходя мимо, я приложил тигроносца кулаком между стекленеющих глаз и пошёл дальше.
- Можешь не благодарить, - сказал я и тут же едва не получил хук в челюсть. – Во блин!
Небольшого роста худощавый тип, всё в той же чёрной форме с тигром. Чёрный берет успел съехать, закрыв полморды, что, впрочем, не помешало незнакомцу уложить парочку наших, а после атаковать меня. Почти удачно, надо признать. Помогла благоприобретённая толстокожесть: кулак неизвестного добрался-таки до моего подбородка, из-за чего агрессор и пострадал. Замяукал по-кошачьи и отскочил в сторону, потряхивая повреждённой кистью.
Мне было совсем не до этих глупостей. Трескотня расчёски приближалась, причём очень быстро, а я подозревал что этот звук едва ли несёт нам какие-то хорошие вести. Да и вообще, что в Бездне может нести какие-то хорошие известия? Ну разве что появление Бесконечной лестницы. Да и то, такая себе радость.
Я сделал ещё пару шагов сквозь морозно-снежное марево и остановился.
- Бля, - сказал я, ощущая, как сердце ласково трётся о пятку. – Бля…
Честно слово – вот же гадское место! Каждый раз, когда ждёшь чего-то хорошего, приключается жопа. Каждый раз, когда ожидаешь жопу, приходит полярная лисичка. Жирненькая, мать её, такая…
Ожидалось-то чего? Какой-нибудь очередной местной тварюшки, желающей срочно нами отобедать. Мы в неё палим изо всех орудий, ей, ясное дело, похрену, но тварюшка останавливается и даёт нам время благополучно свинтить. В худшем случае слопает пару каких-то неудачников.
В этот раз тварюшки не было. Вообще, мать бы его так, ни хрена не было!
Снежный туман рассеялся и в чистом морозном воздухе я увидел, как стены тоннеля с тем самым трескучим звуком, отламываются и пропадают. И там, где они уже поотламывались, не осталось ничего, кроме абсолютного ничто. Причём настолько абсолютного, что я даже рассмотреть его не мог, как будто бельма на глазах появлялись. И граница с этим ничто находилась от меня шагах эдак я пятнадцати.
- Бля! – завопил я и бросился обратно. – Спасайтесь, идиоты! Спасайтесь!
Вот, сразу видно, что при всём своём кретинизме, меня услышали опытные вояки. Они сразу сообразили, что тут не просто так наводят суету, а начала происходить реальная хрень. Драка мгновенно прекратилась и все бросились спасать свои промёрзшие задницы.
Я бежал дальше и вдруг носом к носу столкнулся с Воблой. Следом за ней неслись Теодор и Фёдор.
- Куда? – закричала Вобла.
- Куда? – закричал я, в ответ.
В этот самый момент оно и бабахнуло.
Думаю, не ошибусь, если предположу, что наши решили рвануть неподдающийся лёд какой-то взрывчаткой. В обычных условиях, если к долбанной Бездне вообще, хоть как-то применимо слово: «обычный», лёд бы спокойно ссыпался, и Теодор принялся за своё привычное Ву-ду с открыванием крышек.
Но условия, мать их, были необычными!
Тут стены сыпались, если что.
Как выяснилось спустя некоторое время, которое оказалось заполнено весёлым покатанием от взрывной волны, сам взрыв устранил не только лёд, но и немного больше. Скажем, люк и кусок стены. В результате обнажился какой-то тоннель, почти вертикально уводящий вниз. Гарантий того, что нырнув в шахту мы попадём в более-менее приличное место, понятное дело, не имелось. Впрочем, времени, раздумывать над тем, как нам обустроить родной край – тоже.
Мимо меня пробежал незнакомый мужик с разорванным на груди чёрным мундиром. Рожа у мужика была совершенно одуревшей, точно он увидел нечто жуткое. Скажем, как мир по кускам разваливается на ничто. Издав протяжный вой, мужик сиганул в дуру и пропал из виду.
Захрустело и воздух вокруг нас начал очищаться. Стало быть, полярная лисичка крутила хвостиком уже совсем рядом.
- Что за б…дство вообще происходит? – Вобла ошалело наблюдала за тем, как наши недруги в чёрном один за другим ныряют в провал. – Бред какой-то!
- Прыгаем! – я схватил её за руку и потащил краю дыры. – Там всё исчезает к чёртовой матери!
Теодор посмотрел на меня, свёл брови, понимающе кивнул и не задавав ни единого вопроса, прыгнул вниз. Ещё бы, человек, которые побывал в Бездне, а кроме того, поживший в ней некоторое время, хорошо понимает, что иногда не стоит спрашивать, а стоит бежать со всех ног. Ну а уже потом – спрашивать, если ещё будет кому и у кого. Вобла это тоже понимала, поэтому даже не пыталась сопротивляться, а сама подошла к пролому.
В этот момент воздух окончательно очистился, так что стало видно, как тоннель исчезает, обращаясь в ничто. И, как мне показалось, скорость разрушения увеличилась на порядок. Кроме того, температура опустилась настолько, что лицо буквально задеревенело от мороза. В этом ледяном царстве хорошо ощущалось, что из дыры веет теплом.
А больше ничего я подумать и не успел, потому что Вобла дёрнула меня за руку, я поскользнулся на самом краю пролома и коротко хрюкнув, улетел вниз. Не знаю, как остальным, а вот мне повезло, при падении зацепиться затылком за какой-то выступ и приложиться коленом о камень. Не смертельно, но весьма неприятно.
А потом стало просто не до того.
Бездна – это как один огромный парк развлечений, с комнатами страха, горками и прочими аттракционами. В этот раз мы походу купили билеты на башню падения.
Хоть какая-то опора под задницей окончательно исчезла, и я понял, что скольжение сменилось свободным, мать его так, падением. Причём, нас опять окружал туман, пусть и не такой холодный, как прежде. Нас? Я не видел даже Воблы, хоть она и нырнула в дыру одновременно со мной. Только слышалась ругань, да протяжные крики.
И падение, чёрт побери, как-то затягивалось. Не то, чтобы это напрягало само по себе. Но вот окончательный результат…Ведь, рано или поздно, однако всё равно придётся приземлиться. А падение с такой-то высоты, пусть даже и в воду, может негативно сказаться на самом прочном скелете.
То есть, мне грозила неминуемая гибель.
Опять.
- Сколько можно? – резонно поинтересовался я.
За мгновение до того, как упал на какие-то мягкие нити, весьма напоминающие толстую паутину. Прорвал их, пролетел ещё несколько метров и вновь встретился с мягкой сетью. И так раза три. Скорость падения, по ощущениям стала совсем небольшой, так что ещё пару раз и…
Как падал плашмя, так и встретился с твёрдой почвой. Хорошо, хоть смотрел куда-то в сторону, поэтому хобот не пострадал. Зато очень сильно пострадали рёбра с правой стороны. И теперь они дружно высказывали протест против падения на абсолютно неподходящий для подобного автомат. Да, этот гад оказался аккурат подо мной. Причём его дуло весело глядело мне в подбородок. Не знаю, может ли машинка стрельнуть от удара, но такой расклад мне ни фига не понравился.
Я закряхтел и медленно сполз с оружия. Потом начал так же медленно подниматься, одновременно силясь понять, куда меня занесла нелёгкая. Тумана здесь не было, но присутствовало лёгкое, едва заметное, изумрудное марево. И да, лежал я на льду. Лёд ту был повсюду: на стенах, на куполообразном потолке и на глыбе передо мной.
Кроме того, на глыбе…
- Ну, привет, - сказала Оксанка. – С возвращением.

3



- Привет, -сказал я, потому что ничего другого мне в голову не лезло. И это были ещё цветочки! Следующая фраза, сразу после того, как я её произнёс, заставила скрипеть зубами от неловкости. – Ну и как ты тут?
- Просто великолепно! – Оксана рассмеялась. И от этого смеха, в котором слышалось злобное рычание неведомых тварей, свист ледяного ветра и угрожающий шёпот мрака, мне стало весьма не по себе. Мало того, сама девушка, сидящая на ледяной глыбе, сейчас выглядела точно рисунок, которому придали объём. Как это, не знаю и сам, но выглядело оно именно так.
Я поднялся на ноги, подобрал автомат и снова поглядел по сторонам. Ни хрена нет, кроме проклятущего льда. Даже какой-нибудь крысиной норы, через которую можно выйти наружу я не наблюдал. И от этого внутри начал ворочаться пока ещё крошечный червячок беспокойства. Потом, словно кто-то пихнул в спину, поднял голову и посмотрел вверх. М-да, потолок не такой уж и высокий – метра три от пола и щетинится клыками коротких толстых сосулек. И ни малейших признаков дыры, через которую я сюда попал. Ну или хотя бы каких-то её остатков.
- И как я сюда попал? – тупо спросил я и посмотрел на Оксанку. Лицо её скрывали густые чёрные волосы. Видно было лишь, как сверкают глаза. – А ты чего лицо своё не открываешь?
- Вот умеешь ты задавать вопросы не в бровь, а в глаз, - мгновение назад девушка сидела на камне и вот уже стоит почти рядом. Странное дело, до этого я практически не ощущал холода, а сейчас словно ледяной ветер проник через приоткрытую дверь с морозной улицы. – Поверь, сейчас всё это: как ты сюда попал, как я тут и почему скрываю лицо – такая чепуха, которую не стоит и обсуждать
Она сделал шаг вперёд и провела ладонью по моей щеке. Я почти ничего не ощутил: так, словно по коже прошёлся ледяной ветерок, но отчего-то волосы на загривке встали дыбом.
- Странно, - сказала девушка, - иногда что-то прорывается, а иногда – один бесконечный сон с тенями. Знаешь, почему мне вообще позволили оставить сознание и память? Из-за тебя. Мне и ещё некоторым другим.
- А это хорошо или нет? – очень осторожно поинтересовался я. Всё время казалось, словно во время этого разговора я шагаю по узкому мостику над бездонным провалом. Скажу что-то не то, мостик переломится, и я ухну вниз.
- Раньше – нет, - девушка наклонила голову, так что я смог увидеть часть лица. Озноб, терзающий позвоночник стал гораздо силнее, словно на смену ледяным мурашам пришли ледяные мадагаскарские тараканы. – Та боль, которую ты ощущаешь в моменты исчезновения, она никуда не уходит, она постоянно с тобой. Кроме того, ты постоянно находишься на грани полного ничто, точно какая-то дверь или окно. И ты – не всегда только ты, а ещё и тот, кто смотрит в это окно или готовится пройти через дверь. И ещё эти изменения…
- Сейчас что-то изменилось? – я потёр плечи, ощущая, как холод постепенно проникает под одежду, вольготно располагаясь среди костей. – Ну, определённые изменения я таки заметил.
- Нет, ни хрена ты на самом деле не заметил, - собеседница качнула головой. – То, что бросилось тебе в глаза, на самом деле – чепуха, мелочёвка. Глобальные перемены оказались настолько велики, что мои повелители пошли на беспрецедентный шаг.
Она замолчала так резко, словно кто-то нажал на кнопку отключения звука. Я хотел было спросить, в чём дело, но заметил, что Оксанка смотрит куда-то в сторону. Проследил за её взглядом. Поначалу ничего странного не заметил, только ещё раз удивился тому, что вокруг так светло. И это в отсутствии каких бы то ни было ламп или прожекторов. А-а, вот оно что: в дальнем углу пещеры, метрах эдак в двух от пола, во льду внезапно протаяло жёлтое пятно. Ну так, будто кто-то снаружи светил мощным прожектором.
- И что это? – спросил я. В этот раз я не ощущал никакого дискомфорта от дурацкого вопроса. Поведение Оксаны и внутренние ощущения подсказывали, что пятно света, которое становилось ярче с каждой секундой – достаточно важная штука.
- Они меня нашли, - сказала Оксанка и схватила меня за руку. – нужно срочно уходить.
В этот раз я отчётливо ощущал прикосновение ледяных пальцев, однако чувство прикосновения к чему-то, явно неживому, едва ли могло добавить радости. Плюс ещё и это долбаное пятно… Оно, кстати уже стало ослепляюще белым, а ото льда вокруг начали подниматься пока ещё слабые полотнища пара. Кажется, я догадался, кто ломится к нам в гости. Кто в Бездне любит жаркие обнимашки?
- Феникс: - поинтересовался я, тыкая пальцем в сияющее пятно. На пол с бульканьем лились ручейки талой воды.
- Хуже, - Оксана подтянула меня к глыбе и начала карабкаться наверх. – Я же тебе говорю: всё очень сильно изменилось и по Бездне вовсю шастают те, кого тут и быть не должно.
- Я, например, - едва не сорвавшись со скользкой глыбины, я таки сумел заползти на её округлый горб. – Дальше что?
- Не двигайся, - спутница внезапно распласталась на каменюке, разбросав руки и ноги так, будто собиралась обнять валун.
Внезапно глыба задрожала и я, не удержавшись на ногах, хлопнулся на задницу, отбив сразу и жопу, и зубы, которые от удара едва не повылетали изо рта. В башке на несколько секунд стало так ясно, будто внутрь черепа провели свет. Казалось, вот-вот из глаз ударит луч света, как…как из вон той дыры. Только…Мать его, это же ни хрена не луч!
- Это же не луч! – я попытался встать и ещё раз хлопнулся на зад. – Что это, б…дь, такое?
- Меч, - спокойно ответила Оксанка, а глыба перестала трепыхаться и точно машина, рванула к ближайшей стене. – Держись.
- За что, бляха-муха? – завопил я, за мгновение до того, как мы врезались в ледяной барьер.
Как и полагается по законам физики, я тут же сделал попытку улететь ко всем местным чертям. Вот просто ощущал, как эти самые противные создания, шустро сбрасывают меня с камня. Причём именно ощущал, потому что глаза запорошило ледяной крошкой, а рожу искололо острыми осколками. В самый последний момент меня схватили за ногу, так что я повис, едва не касаясь головой, мелькающей совсем рядом земли. А, вижу! Значит глазки успели очиститься.
И эти очистившиеся глазки теперь видели, как в пещеру, где мы с Оксанкой вели милые, пусть и непонятные развороты, залезла неведомая грёбаная хрень. Отдалённо хрень напоминала человека, ростом эдак метров пять. Вот только хренотень светилась, а за спиной у неё болтался светящийся же…Ну, блин, не знаю – половичок или мятый плащ, мать его. Или, бляха-муха – крылья. А в верхней конечности или руке, не понятно, существо сжимало какой-то, полыхающий, жёлтым дрючок. Или – меч, если Оксана права.
Сначала мне показалось, будто чудик весьма неповоротлив и перемещается, точно беременный бегемот. Казалось, ровно до того момента, пока пришелец не кинулся за нами. Твою мать, так вот что бывает, когда тебе в задницу напихают чересчур много Энерджайзера: ты светишься, как лампочка и носишься со скоростью болида Ф-1.
Надо учитывать, что наблюдал я это, свисая вниз башкой со скользкой глыбины, которая тоже на всех парах летела хрен пойми куда. Вы никогда не ездили, на скорости под сотку, с мелькающей у самых глаз обледеневшей почвой? Незабываемые, мать их впечатления!
И невзирая на нашу немаленькую скорость, светящаяся байда достаточно быстро сокращала разделяющий нас разрыв. И думаю, меч она поднимала совсем не для того, чтобы отсалютовать мне. А там, хрен его знает, может местные так сильно обрадовались возвращению старого знакомого.
То ли от того, что меня держали в неподобающем нормальному человеку положении, то ли от, гм, волнения, но меня начало сильно тошнить. Да так, что я некоторое время вообще не обращал внимания на окружающее. То есть да, где-то, уже совсем рядом, какая-то светящаяся фигня собиралась покромсать нас светящимся ножичком, а я в этот момент думал лишь о том, чтобы удержать содержимое пуза в положенном этому содержимому месте.
В какой-то ничтожный момент просветления я заметил, что меч преследователя обрушился вниз. В тот же миг, мои внутренности, всё это время стремящийся покинуть меня через рот, рванули обратно. Рука, крепко сжимавшая онемевшую лодыжку, разжалась, а ощущение холодной твёрдой поверхности под пузом исчезло, точно его и не было.
Короче, я опять падал.
Честно, когда-то у меня было желание попробовать прыгнуть с парашютом. Ну экстрим, все дела
Так вот, сегодня это б…ское желание исчезло окончательно, раз и навсегда. За эти три путешествия я столько раз падал с большой высоты безо всяких парашютов, что даже начал к этому привыкать. Но ни фига не втягивался! И кроме того, всегда помнил, что где-то внизу обязательно ждёт твёрдая поверхность, готовая принять в свои цепкие объятия. Очень надеюсь на то, что в этот раз она окажется хотя бы песчаной.
Нет. Лёд. Но к счастью – наклонная поверхность, вроде горочки. Я шлёпнулся на спину, ощущая, как от удара перехватило дыхание и покатился по широкому жёлобу. Скорость оставалась такой большой, что вокруг себя я различал лишь мелькающие чёрно-белые пятна. Все попытки хоть как-то притормозить провалились всё к тем же местным чертям. Но результат всё-таки был: меня начало крутить, так что пятна вокруг теперь не просто мелькали, а вращались, будто пропеллер.
Если я сумею выжить после всего этого дерьма, то могу смело записываться в отряд космонавтов.
Продолжая вращаться, я на полной скорости влетел в холодную воду и подняв фонтан брызг, ушёл на глубину. В первые мгновения вообще ни хрена не понимал: в башке всё продолжало кружиться, желудок активно протестовал, угрожая сделать выкидыш, а кожу уже стягивало холодом. Потом я таки сообразил, что ушёл под воду и здесь точно не смогу дышать. А уже начав активно работать руками и ногами, окончательно пришёл в себя и осознал, что всплываю не из-под воды.
Что-то тягучее и вязкое, как кисель, но прозрачное, будто вода. И в Бездне мне уже доводилось встречаться подобной жидкостью. Мало того, я видел, во что она может превращаться. А если долбаный пожиратель решит перекусить прямо сейчас? Я заработал конечностями в два раза сильнее, однако особого успеха это не принесло: проклятый кисель не желал отпускать добычу наружу. А дышать мне уже было нечем. А ещё проклятый холод сковывал руки и ноги, так что они начали деревенеть. А в глазах уже темнело и причём очень быстро.
В этот самый момент меня схватили за волосы и выдернули наружу. Я задыхался, хрипел, царапал горло ногтями и сучил ногами по поверхности обледеневшей глыбы. Да, да, всё той же на которой мы с Оксаной удирали от неведомой зверушки. И именно Оксана вновь вытащила меня.
- У нас есть немного времени, чтобы пообщаться, - сказала девушка. – Я сейчас кое-что попытаюсь объяснить и это будет нелегко. Кое-что не сможешь понять ты, кое чего не смогу произнести я.
- П-почему? – я лязгнул зубами. Прозрачная жидкость не намочила одежду, но холод-то никуда так и не делся.
- Потому что, когда я пытаюсь тебе рассказать про некоторые вещи у меня словно пропадает голос. Есть запрет на некоторые темы. Почему повелители считают их запретными – не знаю. А понять некоторые вещи можно, лишь став их частью. И поверь, лучше бы тебе никогда не испытывать ничего подобного.
Пока она говорила, накручивая волосы на палец, я осмотрелся. Наш валун, точно крохотный островок, стоял посреди водоёма, размеров которого я не мог определить при всём своё делании. Дело в том, что на расстоянии примерно метров в пятнадцать от нас, стоял стеной непроницаемый белый туман. Сверху эта непроглядная мгла накрывала нас такой же плотной шапкой.
- Ладно, - я изо всех сил тёр ладонями плечи, но чёртово тепло и не думало возвращаться. – Рассказывай то, что сможешь.
То ли от всех этих падений и вращений у меня немного замкнуло в башке, то ли реально туман понемногу менял свой цвет. Чистая белоснежная стена начала темнеть, точно в молоко капнули чернилами.
- Сейчас у нас, у всех, большие неприятности, - Оксана подтянула колени к груди и обняла их руками. Чёрные волосы упали вниз, до самого льда. Почему-то мне стало невероятно жаль несчастную девушку. Хотелось её обнять, хоть чем-то помочь. Вот только чем я мог помочь призраку? – Небеса и преисподняя посчитали, что им не нужны конкуренты в грядущей войне. Невероятно, но вечные враги первый раз объединились, чтобы атаковать чистилище.
У меня в башке несколько мыслей попытались осуществить стыковку, пару раз промахнулись и махнув рукой, разошлись, как в море корабли.
- Погоди, - сказал я. – Получается, ангелы и демоны решили уничтожить ту самую прослойку, которая, в общем-то и соединяет рай с адом? Ну, помнишь, ты там рассказывала про бесконечные конусы?
- Проблема для всей вселенной в том, что чистилище не просто неотъемлемая часть нашего мира, но и его основа. Если Бездну уничтожат, наступит конец всего.
Мысли в голове решили, что им лучше и не встречаться. Тем временем, туман, соприкасающийся с водоёмом, окончательно потемнел. А ещё и сама жидкость начала терять прозрачность, становясь мутной. Меня начало трясти гораздо сильнее, чем прежде. И, пожалуй, уже не от холода.
- Но если исчезнет наш мир, - почему-то хотелось загибать пальцы, - то откуда эти черти и прочие ангелы будут набирать бойцов для своей бойни? Да и вообще, если исчезнет связующая их прослойка, то эти два долбаных конуса вообще никогда не встретятся, разве нет?
- В том-то и дело, - голос Оксаны как-то отдалился. Да и вообще несмотря на то, что девушка сидела вроде бы рядом, мне казалось, словно между нами – сотни километров. В этом случае война между небесами и адом отменяется вообще, а падающие навстречу друг другу бог и антихрист не встретятся никогда. Поэтому надобность в человеческих душах отменяется.
- Ладно, для них-то это, понятное дело, хорошо, - теперь я хорошо видел, что прозрачная жидкость очень быстро трансформируется в знакомую чёрную дрянь. Туман тоже потемнел почти полностью. Становилось сумрачно и жутко. – А для нас?
- Никаких «вас» уже не будет, - мне показалось или Оксана невесело рассмеялась? – И нас тоже. Исчезнем, точно ничего и не было. Кроме того, души всех умерших до этого тоже уничтожат. За ненадобностью.
- Получается. – я ощущал дикую иронию сложившейся ситуации, - Бездна становится той самой последней линией обороны нашего мира? И одновременно – причиной происходящей фигни? Клёво, чё. Хорошо, давайте, разруливайте ситуацию, раз вляпались в это дерьмо!
- Повелители не могут, - в голосе девушки звучала печаль, а я внезапно ощутил горький стыд. Спрашивается, чего я на неё-то наехал? Не она же тут рулит, в конце концов. Или я забыл, что она – невинная жертва обстоятельств?
Я протянул руку и осторожно погладил длинные тонкие пальцы. Вспомнилось, как мы встретились, как разговорились, та самая первая ночь в пещере…Словно в какой-то другой жизни всё это происходило.
- Жаль, что всё так вышло, - с горечью сказал я. – Если бы можно было всё изменить…
- Можно! – собеседница повернулась ко мне. Сквозь полог чёрных волос, яростно сверкали два жёлтых огонька. – В это раз повелители готовы проявить небывалую щедрость. А то, что они способны на такое, ты видел и сам, в прошлый раз. Сумеешь помочь в этот раз, награда окажется куда щедрее.
- И какая же? – в глотке у меня пересохло.
- Повелители вернут всех, кто был тебе дорог, - голос Оксанки дрогнул. Даже тех, кого уже нет в живых.
Ну это, как удар под дых. Некоторое время я не мог сказать ни слова, а в голове точно работали два усердных молотобойца: бах – в правый висок, бах – в левый.
- И что нужно сделать?
- Я тебе всё скажу. Позже. А пока я расскажу кое-что важное. Лёд в бездне – это следствие стычек между ангелами и демонами. Точнее, чтобы нейтрализовать пришельцев, повелители решили использовать лёд.
- Но это – необычный лёд, так?
- Да, но о большей части его свойств ты не узнаешь никогда. Для тебя – это просто лёд, который может убить любого, кто останется рядом с ним достаточно долго.
- Мило, - меня передёрнуло. – Хорошо, что я покрепче этого любого.
Оксанка как-то странно молчала. И свет её глаз несколько поутих.
- Эй, эй, эй! – сказал я. – Похоже у тебя ещё не закончились хреновые новости?
- Огненный поток замёрз, - она пожала плечами. – И те силы, которые он давал всем причастным, пока что не действуют. Так что ты сейчас – самый обычный человек.
- Нет, ну это просто нечестно! – сказал я и Оксана вновь пожала плечами. – Нет, ну что это за б…ство! Стоит мне попасть сюда и меня тотчас лишают всех козырей. Знаешь, если какой-то автор-мудак выдумывает мою историю и у него нет других идей, как засунуть героя в жопу поглубже…Нет, ну как, б…дь, в том анекдоте: и фонарь мне на лоб, чтобы и ночью мог работать!
- Пар выпустил? – спокойно осведомилась Оксанка. – Теперь могу немного утешить. Поскольку повелители возлагают на некоторых из вас особые надежды, то им будут помогать. Иногда. Но постарайся особо на это не рассчитывать. И запомни: сейчас Бездна стала много опаснее, чем прежде. Мало было местных тварей, так теперь добавилось и множество пришлых. Кого притащили гости, а кто и сам просочился через проломы…Ах да, забыла предупредить о проломах. Через них ты запросто можешь провалиться в рай или ад и возврата оттуда уже не будет.
- Уж лучше тогда в рай, - проворчал я. От всех этих «хороших» новостей башка натурально шла кругом. Или я всё ещё никак не могу отойти от спуска?
- Особой разницы нет, - Оксана хмыкнула. - Так что будь крайне осторожным. А пока что наше время вышло.
- В смысле? – не понял я.
Оксанка поднялась, и я тоже встал, сам не понимая, для чего. Огляделся и ощутил дикий ужас: всё пространство вокруг камня заполнял Чёрный пожиратель. Теперь я хорошо ощущал миазмы жути, которые распространяла эта дрянь. И купол над нами – чернота без просвета. Почему я до сих что-то вижу, хрен его знает. Я повернулся и увидел, как девушка изо всех сил пихает меня в грудь.
- А-а! – завопил я и улетел вниз.
- Заткнись! – мне врезали по физиономии. Правда, не очень сильно. – Какого хрена ты орёшь, дебил?
Я открыл глаза и увидел над собой того самого худого бойца, который прежде уже лупил меня по физиономии. Вот только теперь стало ясно. Что передо мной – баба. Баба в чёрной форме с кошаком на рукаве и чёрном же берете. В руке женщина держала пистолет. И судя по тому, куда она направляла оружие, я ей не очень-то нравился.
- Очухался? – спросила незнакомка. – Очень вовремя. Будем базары базарить.


4.


Я хотел было сморозить какую-нибудь шутейку в своём неповторимом стиле – «тупой и тупее тупого», за которую вероятно немедленно отхватил бы хороших люлей, но мой ангел-хранитель в кои-то веки вспомнил о непутёвом подопечном, так что я смог выдавить из себя лишь протяжное глухое сопение. Во рту почему-то всё стянуло так, будто накануне я влил в себе что-то очень сильно алкогольное. И звон в башке, и тошнота – всё один к одному. Стоит закрыть глаза и представить…
Меня хлопнули по щеке. Сильно так хлопнули, прочти ударили. Ага, выходит не обаятельно даже комика из себя корчить – отлупят просто так.
- Зенки-то открой, - сказало милое видение, и я послушно открыл: башка и так болела, так что не хотелось получать дополнительные стимулы для страдания. – Молодца, послушная обезьянка. Теперь слушай: мне срочно нужно получить информацию и почему-то кажется, что один из вас, муденей, может мне её дать.
Один из нас? Я повертел башкой, с трудом разлепляя спекшиеся губы. Да что за нахрен – ведь не бухал же!
Ага, нелёгкая занесла меня в небольшую пещеру, куда нас обычно (обычно- ёлы-палы!) заносило прямиком из внутренностей Уробороса, или как там звать этого адского червяка? Ну то есть зал с ответвлением, пара дыр в полу и выход, заваленный каменным крошевом. Правда в этот раз в интерьер решили внести новшества. Думаю, в связи с мировой повесткой. В дальнем углу переливалась всеми цветами радуги узкая дыра. Должно быть вход в ЛГБТ рай.
Поскольку никто из присутствующих не торопился туда сигануть, я сделал вывод, что суровые люди вокруг едва ли заинтересуются моим задом, ну разве что пенделя отпустят.
А суровых людей тут имелось аж семеро. Ну, считая и суровую бабу с пистолетом. И ещё имелся совершенно нссуровый Яков, с руками, связанными за спиной. Под глазом у парня цвёл свежий фингал, а из носа, похоже, совсем недавно шла кровь. Возможно – случайность, а может быть мы угодили в руки негодяев, которые лупят связанных людей по сусалам.
- Онемел, мудень? – почти ласково спросила баба и её тонкие, почти незаметные брови сошлись к переносице. – Ты меня лучше не беси. Знаешь, как меня называют мои пацаны? Юля-сука. А как меня зовут враги, тебе лучше и не знать.
Я и не хотел. Я её вообще и знать-то не желал.
- Попить дай, - проквакал я. – Пить хочу.
- А я хочу здоровенного блондина с ялдой в двадцать четыре сантиметра, - хмыкнула Юля. – А попались какой-то жидок да плюгавая хрень. Несчастливый у нас с тобой день, выходит. Что это за место?
- Бездна, - выдавил я, но на выходе получилось что-то такое, что и самому оказалось непонятно.
Женщина досадливо щёлкнула пальцами и спрятала пистолет в кобуру, которая висела у неё1почему-то едва ли не на сиськах. Потом подозвала рослого блондина со счёсанной до крови правой щекой.
- Бодя, - сказала Юля. – Влей в этого пару глотков, но особо не усердствуй – хрен его знает, как тут с этим делом. А самим чай нужнее.
Блондин достал откуда-то из недр своей чёрной формы плоскую металлическую флягу и сунул мне в зубы, едва не удалив таким макаром все передние. Обычно в таких сосудах хранили коньяк или виски, так что я несколько поднапрягся. Всё же пока хотелось просто попить. В кои-то веки. Однако же в сосуде оказалось что-то кислое, похожее на энергетик – не вода, но сойдёт. Хоть язык перестал маскироваться под древнее бревно.
- Ну? – женщина отодвинула здоровяка и вновь присела рядом со мной. - Базарь, в какую жопу нас занесло.
Ух, какое точное определение! Зрит в корень. В её самую, ну или в дырку означенного органа.
- Бездна, - повторил я. Тонкие брови съехались к носу ещё больше. После этого Юля посмотрела на блондина, стоящего справа. Тот пожал плечами. Тогда допросчица посмотрела налево. Там стоял ещё один шкаф – только лысый и загорелый дочерна. Тот тоже пожал плечами.
- Бездна? – уточнила Юля и вдруг оскалилась и вцепившись в мою куртку, подтащила к себе. В силу того, что мои руки оказались связаны за спиной, особого сопротивления я не оказал. Совсем рядом оказались бешеные белые глаза, больше подходящие какому-нибудь зомбаку из фильма ужасов. Скрипнули мелкие белые зубы.
- Только не кусайся, - попросил я и лысый здоровяк глухо хрюкнул. Меня отпустили и приложили по роже. Теперь – почти по-настоящему, так что заныла ушибленная челюсть. – Любишь садо-мазо – так и скажи. Купим латекс, наручники, плёточку, уединимся и…
Всё, шутки закончились. Мадам достала пистолет, сняла с предохранителя и приставила к моему лбу. Хм, прямо-таки дежа-вю какое-то. Совсем недавно я был здесь в схожей ситуации. Вот только покойный Паша не кривил рожу так, словно у него крутило живот, а до сортира – десять километров по пересечённой местности. Оба бугая, нависая над нами, следили за развитием ситуации с явным интересом. Вероятно, хотели узнать: прошибёт пуля мой череп или задержится внутри. Остальные тоже начали подтягиваться: ещё бы, такой забавный момент, грех пропустить.
- Если ты немедленно не начнёшь отвечать на мои вопросы, - Юля вновь скрипнула зубами и надавила на пистолет так, словно намеревалась проделать дырку в моей черепушки без выстрела. – Отвечать чётко, вразумительно и понятно, я просто прострелю твою тупую башку. У меня ещё есть кого допросить.
Она кивнула на Якова. Парень сделал большие глаза и начал медленно отползать. Ещё бы, он-то вообще ни хрена не знал! Однако же, глядя в бешеные глаза чокнутой амазонки я отлично понимал: сейчас не время объяснять, что на самом деле у неё – один источник информации.
 - Спрашивай, - во рту вновь пересохло. Воздух здесь, должно быть, такой, не иначе. – Знать-то что хочешь? Только это, пушку убери, нервирует она меня – дальше некуда.
- Здесь я решаю, что, куда и когда убирать, прошипела она и ещё сильнее нажала на мой несчастный лоб. Нет, а насчёт латекса всё же нужно подумать. – Вопрос ты уже слышал: куда нас, нахрен, занесло?
Я открыл было рот чтобы чётко, внятно и понятно рассказать; дескать мы очутились в преисподней и тут до меня дошло, что произойдёт сразу после упоминания об аде. Ну или чистилище, особой разницы нет. Говорить правду было нельзя, ни в коем случае.
- Это древние катакомбы, - пояснил я. Яша сделал ещё большие глаза. Я – тоже, в ответ. – Кажется их тут нарыли древние греки, или римляне –не помню.
- Катакомбы? – она досадливо поморщилась.  - Похоже, мать их! А что это было за дерьмо, через которое мы сюда попали?
- То есть вы что-то охраняете и не знаете, что именно? – удивился и тут же получил затрещину. Хм, а ведь начинаю привыкать. Так и до понравится недалеко. – Ну и ладно, наши называют это межпространственная щель. Типа телепортации. Вроде как эти проходы оставила какая-то древняя цивилизация.
Заливал я так вдохновенно, что и самому понравилось. Ну а чё, киношки смотрел, книжки читал, в дурацкие программы на ТВ – вникал. В башке скопилось столько мусора – впору садиться и писать роман. И это, если не считать реальных впечатлений от вояжей по Бездне! Да не, вот вернусь, сяду и реально книжку накропаю!
Ну, если вернусь, конечно.
И если…
Ладно, не буду писать.
- Как отсюда выбраться?
Сначала, то, что вертелось на языке, но озвучивать я не стал: ну вот нахрена вы сюда впёрлись, чтобы сразу проситься обратно? За это я бы точно получил очередную плюху. Или вот честный ответ: хрен его знает, нужно как-то добраться до Бесконечной лестницы и…Ну, тут – пуля, без вариантов.
- Идти наверх, как же ещё? – я мотнул головой в сторону засыпанного щебнем выхода. – Рыть эту хрень и выбираться наверх. Я покажу, как идти.
- А это, - Юля показала на ЛГБТ щель. – Не телепорт?
У меня имелось сильное подозрение, что радужная щель – один из проломов в ад или рай, про которые предупреждала Оксана и не менее сильное желание отправить окружающих по короткой дороге. Останавливала мысль, что меня, в качестве предосторожности, забросили бы туда первым. А этого бы очень не хотелось.
Ибо ещё предстояло спасать пропавшую жену, умершую Оксанку, заблудившуюся Воблу…Ну и весь мир, до кучи.
- Не-а, - с большим сожалением сказал я. – Туда, как раз, нельзя.
- По ходу правду говорит, - сказал небритый брюнет с глазами разного цвета. – Иначе, как пить дать, туда бы направил.
- Ладно, разберёмся, - Юля встала, потянулась до хруста и наклонившись, отвела руку для удара. Я непроизвольно дёрнул башкой и все «чёрные» дружно заржали. Хорошие люди, таких сразу видно. – Так-то, бойся гадёныш! Рассказывай, кто вы такие и какого тут делаете?
- Ищем золото, - когда начинаешь врать – дальше всё идёт по накатанному. – У нашего главного есть древняя карта и на ней указано, что в катакомбах спрятан клад. Где-то, лямов на сто. В баксах, понятное дело.
Солдаты переглянулись. Сейчас они чем-то отдалённо походили на Мону Лизу. Видимо загадочными выражениями физий. Двое облизнулись. Один задумчиво похлопал по автомату, висящему на плече. Никто, как пить дать не подумал, как тащить такое количество драгметалла на поверхность.
- Чегой-то я не врубаюсь, - Юля покачалась с носка на пятку. – А тащить эти тонны вы отсюда на горбу собирались или как? Или оно тут в валютных счетах хранилось?
- Наше дело разведать, - бодро выпалил я, но холодным потом облился. Эта щуплая (по крайней мере, на вид) соображала очень даже ничего. Да и вообще, хрень какая-то – Все говорят: бабы-дуры, бабы-дуры. А мне, в качестве противников достаются такие, которым не то что палец, ноготь между зубов ссыкотно совать. Ибо тут же откусят по самое половое не балуй! Явная несправедливость. Да и вообще, в фильмах все враги – тупые. В хреновых, правда, фильмах.
- Разведчики, значит, - протянула Юля и задумчиво пнула меня в бедро. – Ладно, поднимайся. Руки ему освободите, кто-нибудь. Ося, давай – ты. И запомни: задумаешь куролесить – отобью почки. Для начала. А хер – потом оторву.
- Не любишь ты мужиков, посетовал я, пока разноглазый Ося освобождал мои руки.
- А с чего я вас любить-то должна? – удивилась собеседница. – Все вы – козлы недоделанные. – она показала мне безымянный палец с золотым кольцом. – И мой – тоже, натуральный козёл, когда не баран. А баран он почти всегда.
Я потряс онемевшими ладонями, сейчас больше похожими на какие-то забавные синие перчатки. Крепко же они меня спеленали. Боялись, что ли?
- Андрюха, бери Сёму и ковыряйте завал, - Юля ткнула пальцем в сторону выхода. – Бляха-муха, это надо же: такая встрячка! Эй ты, малахольный, скажи: за пару часов выберемся?
А я смотрел на неё и думал. Думал: останется ли в живых через пару часов хотя бы половина этого отряда? И будет ли ещё коптить воздух эта мелкая дрянь? Обдумав всё, как следует, я пожал плечами:
- Ну, если очень сильно повезёт, то – да.
И заметьте – ни слова вранья. Кто его знает, может тут и реально за пару часов добраться до Бесконечной лестницы? Скажем, повелители Бездны окажутся в хорошем настроении, дерьмометр покажет: «ясно», а все монстры лягут спать. Всякое ведь случается.
- А если не повезёт? – впрочем, на ответе в этот раз никто не настаивал, поэтому я ограничился повторным пожиманием плечами.
Якова тоже освободили, прочитали лекцию о вреде неожиданных побегов и предложили принять участие в уникальном проекте: «Сломай ногти о твёрдый гравий». Откуда я знаю, что гравий твёрдый? Ну, мне тоже подвалило это счастье. И сам не знаю, почему я не отказался.
Самое хреновое, что куча, которую мы ковыряли, всё время пополнялась, за счёт новых поступлений снаружи. Спустя где-то эдак полчаса, мне и вовсе стало казаться, что наша затея не имеет никакого смысла. К тому времени, как тощей воительнице тоже пришла в голову эта мысль и она начала психовать, мелкие камешки всё же перестали сыпаться внутрь, а в верхней части остохреневшей кучи, появился долгожданный проём.
- А ну, навалились все! – скомандовала Юля и все тотчас навалились. Я сделал вид, будто безмерно устал и на всякий случай, как бы невзначай, просочился в задние ряды копателей. Мало ли, какие неожиданности нас ждут по ту сторону, а я сейчас не в самой лучшей форме. Допинг-то отняли, засранцы!
- Ты чего? – спросила Юля, которая совершенно демократично копала вместе со всеми.
- За…бался, - лучезарно улыбнувшись, сообщил я. – Ща, слеганца перекурю и снова в бой.
- Смотри мне! – я лицезрел маленький кулак у самого своего носа.
Ещё пара минут и в верхней части завала образовалась дыра, через которую вполне реально проползти даже самому большому человеку. Именно в этот самый момент кое-что начало происходить. Как это водится в здешних местах – кое-что, не очень хорошее. А я –то всегда считал этот предбанник абсолютно безопасным местом. Надо же, какое разочарование! Ещё одно.
Радужная щель внезапно перестала быть таковой, окрасившись в тревожный жёлтый цвет. Потом края дыры точно поползли в разные стороны, а середина начала напоминать быстро растущий гнойный фурункул. Поскольку все остальные дружно ковыряли камни, за этими метаморфозами наблюдал исключительно я. И я внезапно понял, что быть в первых рядах –не такая уж фиговая мысль.
- Дайте-ка я, - пробормотав это, я отпихнул лысого Семёна и пополз по осыпающейся горе камней. – Сейчас я вам покажу, как правильно рыть.
Понятное дело, ни хрена им показывать я и не собирался. Да и не успел бы.
Хлопнуло, точно кто-то щёлкнул кнутом и завоняло какой-то мерзостью, вроде смеси аммиака с Шанелью номер пять. Потом послышался нарастающий свист, а уши наполнились невидимой ватой, как случается, когда резко меняется давление.
- Какого хрена? – спросил кто-то. – Что…
А вот мне было неинтересно, что сейчас будет происходить. Думаю – ничего хорошего, как всегда. Поэтому, почти не раздумывая, я прыгнул наружу и увязая пальцами в камнях, быстро-быстро пополз вперёд. За спиной послышались крики. Пока что – недоумевающие. А потом – кто-то заревел. Странный звук, от которого у меня на несколько мгновений напрочь пропал слух, а в башке, как будто начали перекатываться колокольчики.
Слух вернулся аккурат в тот момент, когда послышались автоматные очереди. Рядом кто-то пробороздил рожей гравий и повернул ко мне исцарапанную физию с огромным носом.
- Тикаем? – спросил Яша и сделал попытку подняться.
Ответить я не успел. Рядом прошёл ещё один гравискол, весьма скромных размеров, остановился и ловко вскочил, вытаскивая пистолет из насисечной кобуры. Юля одновременно была в ярости и казалась удивлённой донельзя.
- Какого х…я? – завопила она, тыкая пистолетом за мою спину. – Что это за …бань?
Даже, если бы я знал и сказал сейчас, едва ли бы мне поверили. Поэтому, вместо бесполезных объяснялок, я предпочёл проковылять ещё пару метров, добраться до каменного пола и подняться. Вопли позади мешались со звуками выстрелов и рёвом неведомой хрени, от которого всё дребезжало внизу живота. Из-за каменного холма было видно лишь переливы разноцветных лучей, так что что-там происходило, решительно непонятно, а подняться и посмотреть мне религия не позволяла.
Кроме нас троих из пещеры спели выбраться ещё четверо. Сейчас они дружно целились автоматами в проделанную щель и прямо-таки обливались потом.
- Когти рвать надо, - почти спокойно сказал я и Юля тотчас повернула ко мне белую, в красных пятнах, физию. – Валить, говорю, надо. Пока не поздно.
А бежать тут было куда. Мы стояли в самом начале длинного узкого тоннеля, который весьма походил на коридор средневекового монастыря, как их изображают в сериалах. На стенах даже висели взаправдашние факела. Откуда они здесь взялись – я даже не задавался таким вопросом: Повелителям снился очередной кошмар. Тень от множества светильников прыгали по стенам, высокому стрельчатому потолку и норовили броситься под ноги, точно огромные чёрные коты. Отчего-то вид этих теней тревожил меня куда больше, чем рёв загадочной твари.
Кстати, о птичках. Я посмотрел на щель, как раз в тот момент, когда к нашей перепуганной компании попытался присоединиться ещё один боец. Он даже успел выползти до пояса и вовсю грёб камешки, выпучивая широко раскрытые глаза. Кто-то бросился к нему, протягивая руку помощи, но она так и не потребовалась. Неудачливого беглеца дёрнули назад с такой силой, что он мгновенно исчез и я услышал быстро затихающее: «М – а- -а – ть…» Вместо человека в дырку сунулось клыкастое рыло, покрытое зелёными наростами самого отвратительного вида. Три пары красных глаз уставились на нас, а из дырок большущего пятака ударили струи синего дыма.
Очаровашка, одним словом!
Юля, стоявшая рядом со мной, почти не раздумывая, выпустила в жуткую рожу несколько зарядов. Затрещали автоматы. Пасть твари распахнулась, показав нам, как должны выглядеть клыки, если пользоваться правильной зубной пастой для жутких чудищ. Кроме того, нам продемонстрировали растроеный язык и чёрную глотку. То ли приглашали в гости, то ли хвастались. Потом рыло пропало и в щель сунулась мускулистая чешуйчатая лапа. Впечатляли когти, сантиметров эдак сорок в длину.
- Та ну на фиг, - сказал Яша и ломанулся прочь по коридору.
Как ни странно, но первым последовал его примеру вовсе не я.  Два бойца из команды суки-Юли прекратили жать на гашетки и молча дёрнули, да ещё и так, что у меня волосы на голове ветром подняло. Их командир что-то злобно рявкнула, но уже всем было ясно: смысла стрелять не имелось. Прикидываю, как у мужиков крышу сорвало: увидеть такую дичь, да ещё и на трезвую голову.
Я попятился и оказавшись в паре метров за спинами любителей бессмысленной стрельбы, побежал. То ли мне показалось, то ли реально, но тени, прыгающие под ногами ускорили свои прыжки. Да и вообще, чёрт побери, я не мог понять, кто или что их отбрасывает вообще! Ну не троица же бегущих впереди.
Что-то хлопнуло по роже, точно на бегу я задел толстую паутину. Такая же чертовщина через несколько секунд произошла с правой рукой, а потом и вообще, что-то большое и упругое ударило в пузо. Но мать же вашу, ни хрена же там не было!
Никаких мыслей в духе: крыша едет не спеша, в голову даже не приходило: я отлично понимал, где нахожусь. В Бездне в любой момент ты можешь ожидать любой подляны. Вот, спрашивается, какого чёрта один из бегущих впереди внезапно поскользнулся на ровном месте, не удержал равновесия и покатился по полу. Заворочался, пытаясь подняться, но так и не сумел.
Я как раз пробегал мимо и услышал, как лежащий глухо мычит просьбу о помощи. Так невнятно, будто у него забили кляп в рот. Определённо происходила некая фигня, поэтому я не стал оглядываться, а рванул дальше. Да, я – трусливая свинья. Но – живая трусливая свинья, а этого парня я даже не знал и судя по мимолётному знакомству, друзьями мы вряд ли стали бы.
Что-то ухватилось за рукав куртки и попыталось его оторвать. По ходу – вместе с рукой. Я выругался, вырвался и побежал дальше, стараясь так вилять телом, словно кто-то вёл по мне прицельную стрельбу. Из-за спины доносились громкие крики, но я даже не пытался обернуться. Вперёд, только вперёд!
Странное дело, пламя у факелов увеличилось в размерах, а в коридоре стало темнее. Потолок явно приближался к полу и в нём появились прорехи, демонстрирующие абсолютную тьму. Почему-то казалось, что я вижу ночное дождливое небо, откуда на мою голову сыплются мелкие ледяные дождинки.
Яша, бегущий впереди, внезапно вцепился в свой костюм на груди и отпрыгнул к стене так, словно его туда отшвырнули. Упал на колени, запрокинул голову и принялся мотать ею из стороны в сторону. Мне кажется или по лицу Якова прыгали густые тени, очертаниями напоминающие маленьких осьминогов?
Я хотел было остановиться, чтобы определиться, какая всё же чертовщина происходит и может быть-таки помочь, но тут за спиной захлопали выстрелов и пара пуль с визгом пролетели у самой моей головы. Бляха-муха! И так по загривку прыгали стаи мурашей, а сейчас они вовсе схватили хозяина за шиворот и потащили вперёд.
Последний, из тех, которые бежали впереди, остановился и начал танцевать что-то странное. Не знаю, как назывался этот пляс, но в его фигуры входили размахивания автоматом, с последующим падением на бок. Короче, в этом проклятом туннеле таилась неведомая и невидимая хренотень и она одного за другим хватала всех нас.
Нет, ну кроме меня, понятное дело1 Я же всегда умудрялся выбираться из тех мест, где остальные…
Что-то схватило за левую ногу и резко дёрнуло назад. Я завопил и плюхнулся на живот, приложившись подбородком о камень. В глазах порхали искорки, а в ушах звенело, точно объявляли первый звонок. Ну или последний, как в нашем случае.
Мимо прокатилась Юля, колошматя руками и ногами по воздуху. Сейчас я совершенно отчётливо видел каике-то полупрозрачные нити на её запястьях и лодыжках. Вероятно, такие же имелись и у меня, потому что не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Меня, блин, вязали уже второй раз за последний час.
А после так и вовсе, невидимый истязатель приподнял голову несчастного пленника и выключил свет.