Приближая Победу. Глава 1

Ровно в полдень 29 июня 1941 года капитан Елатьмин с семью бойцами добрались до большого, дремучего леса. До этого им приходилось пробираться оврагами и редкими перелесками. Поскольку немцев кругом видимо-невидимо, идти бойцам приходилось в основном по ночам.
Шли медленно, осторожно, внимательно прислушиваясь и осматриваясь по сторонам, ведь обстановка неизвестна. Враг может появиться в любой момент.
Перед самым лесом проходит грунтовая дорога, по которой двигается колонна немецких войск. Окруженцам пришлось переждать, пока колонна пройдет. После этого они торопливо  перешли дорогу. Войдя в густой, темный и прохладный лес, все испытали огромное облегчение.
– Товарищ капитан, – обратился к командиру сержант Твердохлеб, вытирая широкой ладонью, пот со лба, – разрешите привал?
Бойцы тем временем с удовольствием вдыхают чистый, прохладный воздух.
– Нет, чуть позже. Здесь могут остановиться немцы. Так что, товарищи, придется нам еще немного потерпеть. Вперед!
Словно в подтверждение слов капитана к опушке подъехала новая колонна немецких войск. Она остановилась, и в лес вошло несколько десятков солдат. Бойцы Елатьмина притаились и приготовили оружие к бою.
– Далеко не отходить, – командует немецкий офицер, – на отдых десять минут!
В напряженном ожидании тянулись томительные минуты. Наконец, немцы погрузились в машины, и колонна поехала дальше. Красноармейцы тоже продолжили движение. Углубившись в лес примерно на километр, капитан Елатьмин скомандовал:
– Привал!
Бойцы положили на траву плащ-палатку с тяжело раненым рядовым Виктором Ивановым. Тот застонал и прошептал:
– Пить.
– Потерпи, соколик, – склонилась над Ивановым санинструктор младший сержант Елена Ратушная, стриженая под «мальчика», и погладила его по голове. – Нет у нас воды.
Пострижена санинструктор так потому, что ей приходилось выносить с поля боя раненых, и длинные волосы от запекшейся крови и грязи быстро превращались в колтун. Капитан невольно вздохнул. Сержант Твердохлеб, осмотревшись, заметил:
– Товарищи, да здесь полно земляники!
Солдаты стали рвать и есть землянику. Насобирали ягод и для Иванова. Капитан отвлекся от своих мыслей.
– Товарищи бойцы! Давайте посмотрим, чем мы располагаем.
Все стали выкладывать, что у кого есть.
– Негусто, – опять вздохнул капитан.
У сержанта Твердохлеба для его ППШ имеется 26 патронов. У самого капитана в его револьвере системы Наган осталось три патрона. На всех остальных красноармейцев к их «трехлинейкам» 31 патрон. Гранат нет вообще.
– Товарищ капитан, – нарушила тишину санинструктор, – медикаментов у нас нет совсем.
Раненых трое – тяжелый Иванов, красноармеец Фролов ранен в ногу, и у самого капитана прострелена рука выше локтя. Навылет, но крови капитан потерял много, так как в ходе неравного боя не сразу удалось перевязать рану.
– С таким боезапасом нам ни пробиться, ни отбиться в случае встречи с врагом, – задумчиво сказал командир, снова тяжело вздохнул и добавил. – Ну, да ничего, безвыходных положений на войне не бывает.
Он осмотрел бойцов. Двое потеряли пилотки, один даже без поясного ремня. А ведь ремень – очень важная часть солдатского гардероба, именно на нём крепится всё снаряжение: гранатный и ружейный подсумки, фляга, малая пехотная лопатка. На всех три фляжки и те пустые. Ни одного котелка, ни одного вещмешка. У четверых есть ложки, хотя кушать ими нечего. Капитан с грустью вспомнил, как раньше шутили, что солдат с оружием и ложкой не расстается. А вот, поди ты.
За последние два дня ели только зерна пшеницы…. Не так капитан представлял себе войну, совсем не так.
– Товарищ капитан, – словно услышав его мысли, спросил Твердохлеб, – а вы читали книгу Ника Шпанова «Первый удар?»
– Читал, – вздохнул капитан Елатьмин, – признаться, я именно так и представлял себе начало войны, как описано в этой книге. А оно, видишь, как вышло?
– Товарищ капитан, – обратилась к командиру санинструктор Ратушная, – нам всем нужно отдохнуть, набраться сил, раненым хоть немного подлечиться.
– Пополнить запас боеприпасов, – добавил Твердохлеб.
– Нужно, конечно, кто же спорит? Но, как и где?
Капитан вынул из планшетки карту местности и стал ее изучать. Иванов застонал, а потом негромко спросил:
– Где мы?
Капитан ответил.
– Мы в Черном лесу. На восток от нас деревни Родниковка и Красная.
– Правда? – обрадовался Иванов. – Товарищ капитан нам нужно вглубь леса. Я знаю эти места, в Красной у меня живет тетя. Я до армии каждое лето проводил у нее. Там, в глубине леса есть родник, озеро.
Все с интересом слушают Иванова.
– А еще мы с двоюродными братьями прошлым летом вырыли там что-то вроде большого погреба. Там всегда есть запас еды. Нам ее на первое время точно хватит.
– Ну что, – обрадовался командир, – пойдем. Там нас вряд ли станут искать, а мы хоть немного отдохнем. Все равно с ранеными и практически без патронов мы далеко не уйдем.
– И в плен не хочется, – сказал красноармеец Гончаров.
Отдохнув еще минут пятнадцать, отряд направился вглубь лесного массива. Через час они вышли на берег небольшого озера. Вода в нем на удивление чистая и вкусная, только очень холодная. Все, наконец, смогли утолить жажду и умыться.
Рядом с тяжелораненым Виктором Ивановым бойцы сложили вещмешки с документами погибших бойцов полка.
– Иванов, а где ваша землянка?
– Вон, под тем дубом, – слабо кивнул головой Иванов и потерял сознание.
Сержант Твердохлеб пошел искать вход в землянку.

* * *
Начальник разведки армии полковник Старыгин вызвал к себе командира группы особого назначения капитана государственной безопасности Шулику.
– Гордей Миронович, на твою группу возлагается трудная задача. Отправишься вот сюда. Первостепенная задача – подрыв автомобильного моста западнее деревни Родниковка. Через него днем и ночью на восток двигаются немецкие войска. Нужно нам этот поток остановить хотя бы на время.
– Товарищ полковник, я так понимаю, остальные группы будут выполнять подобные задания?
– Правильно понимаешь. Обстановка на фронте продолжает оставаться очень тяжелой. Подрыв мостов замедлит продвижение фашистских войск, их тылов и резервов на этом участке фронта, что даст нашим войскам возможность закрепиться, подтянуть резервы и удержать линию обороны.
Полковник ударил кулаком по столу. Капитан Шулика склонился над столом и стал внимательно изучать разложенную на нем карту.
– Ясно. Мы должны любой ценой задержать переброску подкреплений для немецких войск.
– Точно так.
– Понимаю. Наши войска оказывают немцам отчаянное сопротивление, и задержка свежих сил противника это хорошая, просто неоценимая помощь для них.
Полковник тоже наклонился над картой.
– Правильно мыслишь. После этого нужно подорвать железную дорогу вот здесь. Минеры говорят, для ремонта взорванных рельсов требуется 8-12 часов. А это ощутимая задержка для передвижения вражеских войск.
– Взрывать железнодорожные пути проще и безопаснее, чем мосты, – понимающе кивнул Шулика.
– Именно! Два-три взрыва и линия перекрыта на сутки, понимаешь?
– Так точно.
Капитан Шулика выпрямился, затем стал ровно и полковник Старыгин.
– К тому же немцы ничего не боятся и ездят очень быстро, поэтому от крушения с рельсов слетают почти все вагоны и платформы.
– Ясно.
– Потом останешься на месте, и создашь сильный партизанский отряд, чтобы громить тылы немцев. Для базы рекомендую Черный лес между Александровской МТС и деревнями Родниковка и Красная. Вот здесь.
– Понятно, товарищ полковник.
– Лес этот большой, а главное, он находится в стороне от важных гитлеровский коммуникаций. Думаю, вас будут искать там в самую последнюю очередь.
Оба офицера снова склонились над картой.
– Да, хорошее место, – оценил Шулика. – Товарищ полковник, а мост какой?
– Точно не знаю, вроде железный, – пожал плечами полковник Старыгин, – так что взрывчатки нужно взять по максимуму.

* * *
– Вот замаскировали, – одобрительно сказал Твердохлеб, – не вижу я никакого входа или лаза. Может, Иванов ошибся с местом?
– Товарищ сержант, давайте, я вам помогу, – предложил красноармеец Гончаров. Он подошел к сержанту и стал штыком своей «трехлинейки» тыкать в землю и вскоре все услышали глухой удар в дерево. Это оказалась деревянная дверь, прикрывавшая лаз в погреб.
– Молодцы, – снова сказал Твердохлеб, – можно сверху стоять и не догадываться, что под тобой что-то есть!
Он открыл дверь, прибитую на брезентовых ремнях к деревянной раме.
– Надо отдать должное пацанам, на совесть сработано.
– Что там? – поинтересовался капитан.
– Вижу лестницу, сейчас заберусь внутрь.
– Товарищ сержант, разрешите, лучше я, – предложил Гончаров, – лаз не очень большой, а вы вон какой здоровяк!
Твердохлеб сделал шаг в сторону, и Гончаров спустился внутрь. Через несколько секунд донесся его восторженный голос.
– Ого! Да здесь столько всего! Принимайте!
Первыми он подал наверх два ведра с патронами и гранатами.
– Вот это хорошо, – обрадовался капитан. – Товарищи красноармейцы, разбирайте!
А Гончаров тем временем доложил.
– Товарищ капитан! Здесь есть один ППШ, пять винтовок, три карабина, два пистолета ТТ, ножи, ложки, котелки, фляжки, вещмешки! О! Сумка санинструктора!
– Вася! Давай ее сюда, – немедленно потребовала Ратушная и восторженно воскликнула. – Ого! Да она полностью укомплектована! Сейчас я всем раненым сделаю перевязки!
Поскольку патронов к револьверу не оказалось, капитан с сожалением положил в ведро кобуру со своим проверенным револьвером, а себе взял пистолет ТТ, запасные обоймы, патроны и кобуру. Теперь он почувствовал себя значительно увереннее. Гончаров снова обратился к командиру.
– Товарищ капитан, разрешите, я возьму себе вместо винтовки ППШ?
– Берите, берите, – не стал возражать командир.
Гончаров подал Твердохлебу две огромные буханки домашнего хлеба, большой кусок соленого сала, несколько банок тушенки.
– Здесь есть крупы, сахар, соль, мед, мука, смалец, вяленая рыба!
– Тарань? А пива нет? – пошутил Фролов и тут же скривился от боли.
– Все голодны, давайте прямо сейчас поедим хлеба с салом, а на обед сварим кулеш с тушенкой, – рассудительно предложила санинструктор Ратушная.
Все охотно согласились и стали крупно нарезать хлеб и сало. В послеполуденные часы зной усилился, и Балан набрал каждому по фляге воды. Гончаров подал наверх восемь солдатских плащ-палаток.
– Здесь еще есть штук пятнадцать, – радостно доложил он.
– Откуда здесь такое богатство? – удивился сержант. – Может, это база какого-нибудь партизанского отряда?
– Вряд ли, – слабым голосом ответил Иванов, – наверняка это мои братья запасы делают.
– Согласен, – кивнул капитан, – немцы так быстро наступали, что вряд ли наши успели заложить базы для партизан. Да и маловаты запасы, как для партизанского отряда.
– Пожалуй,– согласился Твердохлеб.
– Да, – припомнил Елатьмин, – несколько лет назад изменилась наша военная доктрина. В ней предполагалось, что Красная армия будет бить врага малой кровью и на его территории.
– Точно, – хлопнул себя рукой по колену Твердохлеб, – это даже записано в Полевом Уставе РККА!
– Вот-вот. Из-за этого были разобраны, можно сказать, уничтожены, секретные склады с оружием, боеприпасами, продовольствием и медикаментами, созданные для обеспечения партизанских действий. И кадры для ведения партизанской войны тогда перестали готовить.
Капитан и сержант задумались.
– Здесь много противогазов и солдатских касок, – доложил тем временем Гончаров, – слишком много. Думаю, это точно не для партизан. Не иначе, мальчишки снесли все, что могли.
– Похоже на то.
– Хлеб свежий, думаю, они были здесь сегодня утром. Может, скоро снова появятся. Сержант, выставьте в дозор двух красноармейцев.
– Слушаюсь, товарищ капитан.
Но сначала все поели, запили еду холодной ключевой водой, а потом стали экипироваться. Капитан с удовольствием рассматривает своих бойцов. Теперь все имеют по вещмешку, плащ-палатке, котелку, кружке и ложке, фляге с водой. У каждого имеется  полный боекомплект, плюс по одной гранате Ф-1.
– Хорошо бы, чтобы у каждого бойца был еще нож, – мечтательно сказал Балан.
– Да, хорошо бы. Товарищ Гончаров, сколько там тушенки?
– Я сейчас, товарищ капитан. Девятнадцать банок!
– Значит так, выдайте каждому по две банки тушенки. Товарищи бойцы это НЗ. Это нам в дорогу. Жаль, что сухарей нет.
– Есть! Товарищ капитан, и сухари есть! А еще, знаете, здесь есть несколько фляжек спирта!
– Спирт мне, – потребовала санинструктор.
Капитан улыбнулся и сказал.
– Нет, товарищ санинструктор, часть спирта нам. Вечером во время ужина не грех будет после пережитого нами выпить по сто грамм. И погибших товарищей помянем, как положено.
– Опять же, крепче спать будем, – улыбнулся Фролов.
Нашлись и несколько поясных ремней, пилотки. Так что теперь небольшой отряд капитана Елатьмина выглядит почти как на картинке.
Красноармейцы Самсонов и Балан ушли в охранение. Остальные стали чистить оружие, а Ратушная стала делать перевязку Иванову.
– Витя! – выскочили из кустов два худых, нескладных юноши.
– Витенька! – опередила их невысокая, симпатичная девушка.
Она подбежала первой и обняла тяжелораненого Иванова, и стала покрывать его лицо поцелуями.
– Вы кто? – спросил сержант Твердохлеб у подростков.
– Как вы прошли через наших часовых? – удивился капитан.   
– Мы братья Вити, двоюродные. А это наша сестренка.
– Понятно. Так это ваши припасы?
– Наши. А теперь и ваши! Мы ведь их собирали именно для таких солдат, как вы, – улыбнулся юноша, который выше ростом. – Меня зовут Сергей, а это Андрей и Вера.
– Очень приятно! Капитан Елатьмин Андрей Петрович. Скажите, ребята, когда вы сюда шли, ничего интересного не видели?
– Нет, все спокойно. А вот на реке утром немцы расстреляли два десятка наших красноармейцев, которые выходили из окружения. Одни из них спали в скирде соломы у берега, другие ловили рыбу. Местный полицай их выдал, – тяжело вздохнул Сергей, – мы не успели предупредить солдат.
– Вы, товарищ капитан, если надумаете, идти на восток, не ночуйте в скирдах или стогах сена. Немцы их в самую первую очередь осматривают, – вставил Андрей.
– А что значит «если надумаете?» – приподнял удивленно бровь капитан.
– Так ведь воевать и здесь можно. Наши отцы партизанили в этих местах во время гражданской войны. К тому же, ну куда вам идти с ранеными? Хотя, можете их оставить здесь, мы их выходим. Честное комсомольское!
– Товарищ капитан, разрешите? – перебил их сержант. – А я с ребятами согласен. К тому же скоро подойдет Красная армия, погонит немцев назад. Так что мы и здесь сгодимся!
– Ты думаешь, это будет скоро? – задумчиво переспросил капитан. – Ты видел, какая у них мощь? Нет, мне кажется, эта война надолго. В любом случае, решение, конечно, нужно принимать. Но это можно сделать не сейчас, не сегодня.
– Почему? – удивился сержант.
Капитан Елатьмин подумал о том, что пережитое за неделю войны требует переосмысления, заставляет на многие вещи посмотреть иначе.
– Понимаете, товарищ сержант, я кадровый пехотный офицер. Я привык к тому, что есть сосед справа, сосед слева. Есть вышестоящее командование. Есть приказ, который нужно выполнять. Есть тыловое обеспечение. Есть вторая линия обороны, третья. А партизанить – для меня это ново, непривычно. Учиться многому нужно, так сказать, по ходу дела.
– Понимаю, – кивнул сержант, – не хватает чувства локтя товарища, большого коллектива.
Капитан повернулся к подросткам.
– Ребята, а в вашей деревне есть немцы?
– Полным полно. И в Родниковке тоже. А у нас вообще комендатура стоит. Старший у них гауптман Шульц – огромный такой, вот вроде товарища сержанта. Боксер, говорят, даже какой-то чемпион. То ли войск СС, то ли еще чего. И помешанный на военных знаменах.
– Как это? – заинтересовался капитан.
– Собирает он их, коллекционирует. Говорят, он в Европе чуть ли не сотню военных флагов собрал, особенно много у него французских знамен. А вот наших пока нет ни одного. Так комендант без устали гоняет своих подчиненных за всеми группами наших солдат, которые пытаются догнать фронт, чтобы разжиться на знамя какой-либо из частей Красной Армии.
– Пацаны,– улыбнулся Гончаров, – а для чего вы столько противогазов и касок насобирали?
– А сами не знаем, – пожал плечами Сергей, – их на поле восточнее леса наши много выбросили. Вот мы часть сюда перенесли, а часть спрятали у опушки. Ну, не пропадать же добру? Да и сумки от них можно использовать, чтобы носить в них что-то.
Помолчали.
– Ребята, – спросил Гончаров, – в землянке вашей много книг. Откуда?
– А это немцы в первый день оккупации выбросили через окно из деревенской библиотеки все книги и газеты, – стал объяснять Сергей, – пока они спохватились и забрали книги для своих нужд, мы часть книг и газет успели вынести.
– Газеты это хорошо, – улыбается Гончаров, – вот еще табачка бы к ним!
– Мы и не подумали об этом, – улыбнулась Вера, – потому что не курим!
– Завтра мы вам махорки принесем, – пообещал Андрей.
– Много? – заинтересовался Фролов.
– Вам надолго хватит, – улыбнулся Андрей, – наш колхоз выращивает махорку. Я точно знаю, в двух амбарах ее еще полным полно. И она сухая, так что ее уже можно курить.
– Вот за это отдельное спасибо, – расцвел Фролов.
– Товарищ капитан, – вспомнил Сергей, – нам нужно сходить на то место, где утром расстреляли наших солдат. Разрешите? Мне кажется, в одной из скирд наш майор перед гибелью что-то спрятал.
– А немцы не могли это найти?
– Тогда точно нет. Мы следили за ними. Они штыками потыкали в солому, обстреляли ее и все. Потом приехали крестьяне, чтобы забрать тела солдат и похоронить их. А мы решили тем временем прийти сюда, принести часть запасов. Здесь есть мыло, простыни.
– О! Их можно распустить на бинты! – обрадовалась Ратушная.
Мыло было жидкое, в бидончике. С той стороны, откуда пришли ребята, донесся выстрел.
– Тревога! – вскочил капитан. – Занять круговую оборону!
Бойцы залегли и приготовили оружие к бою. Сергей Иванов нырнул в подземное укрытие и вернулся с тремя карабинами и запасными магазинами, патронами. Андрей и Вера взяли по карабину, патроны, и тоже заняли позиции для стрельбы. Через несколько минут на поляну вышел часовой Балан.
– Товарищ капитан! Товарищи! Все в порядке! Это я застрелил лося. Теперь у нас есть мясо! Много! Товарищ капитан, вы простите меня, но я не мог не выстрелить. Столько еды!
– Ну, ты…. – только и сказал капитан. – Сержант, организуйте переноску мяса сюда. А вы, ребята, идите к реке, найдете, что там прятал майор и возвращайтесь к нам. Обед у нас сегодня будет просто отменный!
– Хорошо, – улыбнулся Андрей, – мы быстро!
Когда ребята скрылись в зарослях, капитан повернулся к сержанту.
– Они, конечно, здесь, что называется, как у себя дома. Но все-таки непорядок, что они смогли незамеченные пробраться в наш лагерь. Надо усилить охрану.
– Товарищ капитан, кем? Нас всего восемь, трое раненых и медсестра. Надеюсь, ребята не приведут за собой гитлеровцев.
– А знаешь что, сержант? Иди-ка ты за ними. Осторожненько так, тихонечко, чтобы они не заметили. Сможешь?
– Слушаюсь, – козырнул сержант, набросил на плечи вещмешок и поспешил за ребятами.
Тем временем капитан сам спустился в подземное укрытие. То, что он увидел, ему очень понравилось. Все здесь сделано обстоятельно, крепко, на совесть. Мальчишки словно чувствовали, что здесь придется скрываться значительно большей компании. Полати, на которых можно спать, сделаны в два яруса.
Капитан прикинул, что здесь вполне может разместиться два десятка человек. Вот только нужно в качестве подстилки наломать веток или принести с тех скирд соломы. Пока ночи теплые, можно спать и наверху, под деревьями, тем более теперь у всех есть плащ-палатки. Даже по две-три штуки на каждого.
Капитан невольно улыбнулся. Эх, повезло им с Ивановым и его двоюродными братьями.
– Товарищ капитан, – донесся до него голос санинструктора, – я вынула пулю! Теперь все будет хорошо!
Капитан выглянул, Ратушная показала пулю, вырезанную у Иванова.
– Молодец! – похвалил капитан. – Заканчивай с Ивановым, и делай перевязку Фролову.
И капитан снова спустился в подземное укрытие. На одной из лежанок сложены плащ-палатки, десяток вещмешков, солдатские котелки. В основном наши, но есть и три немецкие. Капитан подумал, подумал и решил взять себе немецкий котелок.
Есть еще закопченный чайник, видно, ребята им пользуются, когда бывают здесь. Есть пехотные лопатки, и наши, и немецкие.
– Сестричка, – негромко попросил Иванов, – вон там растет груша дичка. Пожалуйста, сделай отвар из молодых веточек. Не сейчас, после обеда, хорошо?
– Хорошо, миленький. Как ты себя чувствуешь?
– Уже лучше, спасибо. Слабость только и болит сильно.
– Потерпи, родненький. Все будет хорошо, вот увидишь!
Тут на поляну вернулся Балан. Он принес в плащ-палатке, на которой раньше несли раненого Иванова, заднюю ногу лося. Судя по ее размеру, лось огромный, килограммов 700, не меньше. Действительно, мяса много.
– Нет еды плохо, – усмехнулся Балан, – и много еды – тоже проблема. Жаль будет, если пропадет такая уйма мяса. Товарищ капитан, думаю, нужно мясо коптить, солить, чтобы как можно больше сохранить.
– Приступайте. Товарищ Гончаров! Помогите Балану. Переносите мясо сюда, потом займемся его приготовлением.
– Товарищ капитан, – сказала санинструктор, – через пять минут я сделаю вам перевязку, готовьтесь.
Елатьмин выбрался из укрытия.