Приближая Победу. Глава 12

Отряд Елатьмина добрался в лагерь к утру, когда уже рассвело. Пока разгрузили подводы, наступил белый день. Лена успела приготовить завтрак, и все плотно поели.
– А теперь всем спать, – объявил Елатьмин, – Гончаров, Балан, в охранение!
Немцев в Красной нет совсем, правда в Родниковке их еще осталось два десятка и десяток полицаев, но ждать их нападения не приходится. Все мосты в округе взорваны, так что на этот берег, вряд ли кто переберется. В общем, сегодня можно спать спокойно, не опасаясь вражеского нападения.
Все устали и быстро уснули, особенно освобожденные из плена красноармейцы, только капитан Елатьмин уснул не сразу. Он проспал полдня, а потом вышел из шалаша. Он увидел, что многие уже встали, и вызвал к себе старшего лейтенанта Борисова и Сергея Михайловича Григорьева.
Когда они подошли, Елатьмин пригласил их присесть рядом с ним на ящиках из-под тушенки.
– Отряд наш разросся, и нам нужно принять меры по организации нашей жизни и деятельности, – начал Елатьмин. – Вас, товарищ старший лейтенант, я назначаю начальником штаба отряда.
Старший лейтенант Борисов понимающе кивнул.
– Вас, Сергей Михайлович, я назначаю командиром первого взвода. Нас всего 61 человек. Нужно сформировать два взвода, отделения саперов и разведки, назначить отделенных командиров и командира второго взвода.
– Товарищ командир,– сказал Григорьев, – нам еще нужен человек, который будет заведовать хозяйственной частью.
– Заместитель по тылу, – кивнул начальник штаба.
– Из тех, кого я здесь знаю, на эту роль больше всех подходит Аким Карпович. Он очень хозяйственный человек.
– Согласен. Значит, так и решаем.
– Так тому и быть. Гончаров! Позовите Карповича!
Через пять минут новоиспеченный зам по тылу Грабарь Аким Карпович отправился проводить ревизию наличного оружия, боеприпасов, продовольствия, обмундирования и снаряжения.
А еще Грабарь отправил десяток бойцов из числа местных жителей на подводах вглубь леса.
– Знаете, где проводили рубку сухостоя? Перевезете всю метровку сюда.
– Аким Карпыч, не рановато ли запасаться дровами на зиму? – смеется Суржик. – Война до зимы закончится!
– Кто его знает, кончится или нет? А дрова мы приспособим для оборонительных сооружений.
Несколько партизан остановились, чтобы услышать ответ лесника.
– Это как?
– Между двумя деревьями сложим штабель высотой метра полтора, вот тебе и укрытие, – рассудительно ответил Карпыч, – у нас же в случае нападения на лагерь, укрыться можно только за отдельными деревьями. А так будут такие, не знаю, как и назвать, но защитные укрытия. От пуль и осколков они нас точно прикроют.
– Да и дрова лучше сухие, от них дыма намного меньше, – рассудительно добавил начальник штаба, – а то ведь у немцев и авиация имеется.
– Понятно, – кивнул Леонов, – от греха подальше берем только сухие дрова.
– Да и еще вот что, – вспомнил Грабарь, – вы толстые колоды тоже сюда везите, чтобы было на чем сидеть.
– Товарищ капитан, – обратился к командиру Григорьев, – я вот, что думаю. На опушках, на деревьях нужно оборудовать настилы для наблюдения за подходами к лесу. Мы в гражданскую войну так делали. Несколько раз удавалось заметить приближение врага издалека.
– Что же, хороший опыт забывать нельзя. Займитесь, товарищ Григорьев.
Григорьев и все партизаны его взвода вырезали по полоске красной ткани, которая нашлась у Грабаря, и нашили их наискось на свои головные уборы.
– Прямо, как в гражданскую, – довольно улыбнулся Саблин.
Карпыч пришел в землянку командира.
– Разрешите, товарищ капитан?
– Конечно. Проходите, присаживайтесь. Что у вас Аким Карпович?
– Разбираю я то, что нам с «большой земли» вчера самолетом привезли. Для бойцов есть махорка «Укртютюн», «Крымтабак», а для вас папиросы «Беломорканал», «Звёздочка».
– Это хорошо! Порадовали, Карпович! Хотя, если честно, я бы предпочел «Казбек» или «Дукат».
– Думаю, будет вам и «Казбек». Кстати, вчера в Красной бойцы захватили немецкие сигареты. Наши все, кто пробовал, их ругают. Говорят, их сигареты слишком легкие. Наши крепче, лучше.
– Легкие? Тогда я их и пробовать не стану!

* * *
Фельдфебель Нойманн всю ночь, не смыкая глаз, ни жив, ни мертв, просидел в подвале. Он слышал, как отъехали машины, а все не мог избавиться от навязчивого страха, пересилить себя и заставить выйти из своего укрытия.
Наконец, утром он собрал всю свою волю, выбрался из подземного хода и поднялся из подвала внутрь комендатуры. Он долго стоял, щурясь, пока не привык к дневному свету.
Осмотревшись, он нашел убитыми всех оставшихся солдат гарнизона. С ужасом обошел Нойманн комендатуру, потом пошел в кабинет Шульца. Он хотел позвонить своему дяде бригадному генералу Нойманну, но телефонная линия оказалась оборвана. Связи нет.
Наконец, фельдфебель, преодолев страх и волнение, собрал всю свою волю и отправился пешком в Родниковку. По дороге он никого не встретил и благополучно добрался до бывшего помещичьего имения, в котором сейчас находится казарма местного гарнизона. Правда, гарнизон этот составляет всего 17 человек.
– Господин фельдфебель, что с вами? – удивился один из солдат, который лично знает Нойманна.
Фельдфебель бледен и напряжен, хотя находится уже среди своих, но не чувствует себя в безопасности. Видя состояние фельдфебеля, больше никто не стал, приставать к нему с вопросами и расспросами.
– Связь есть? – бросился фельдфебель к своему знакомому.
– Так точно! Телефон работает!
– Пожалуйста, проведите меня к нему.
Фельдфебелю пришлось подождать, но, наконец, его соединили с бригадным генералом Нойманном.
– Господин генерал, – взволнованно начал фельдфебель, – дядя, это я!
– Мой мальчик, что с тобой случилось? Что, не все в порядке в королевстве датском?
Генерал наносит на карту флажками положение дел на фронтах, которые неуклонно продвигаются на восток.
– Дядя, весь гарнизон, в котором я служу, уничтожен.
– Как это возможно? – поразился генерал и снял монокль. – Под началом Шульца было 130 наших солдат плюс сорок полицаев!
– Так точно, но все они убиты.
Генерал так растерялся, что довольно продолжительное время молчал.
– А гауптман Шульц? – наконец, спросил генерал.
– Пропал вместе с командиром танковой роты гауптштурмфюрером СС Гофманом. Я остался один, совсем один. Я не знаю, что мне делать? Я же не могу находиться в селе, где одни русские?
– Все это звучит просто ужасно. А ты герой, мой мальчик! Я тобой горжусь! Ты сейчас где?
– В деревне Родниковке, здесь есть 17 наших солдат и десяток местных полицаев.
– Очень хорошо. Будь там, к вечеру я пришлю по реке на катерах нового коменданта и новый гарнизон.
– Спасибо, дядя, – стараясь скрыть свою радость, ответил фельдфебель.
Узнав о судьбе, постигшей весь гарнизон Красной, немцы и полицаи стали держаться вместе и от казармы никуда не отходили до самого вечера.

* * *
Донец перед тем, как порезать телефонный кабель немцев, подключился к нему и услышал разговор фельдфебеля Нойманна с его дядей.
Дослушав их разговор, Донец перерезал провод и поспешил в отряд с докладом.

*  *  *
Генерал Нойманн вызвал к себе начальника разведки полковника Хагеля. Когда тот постучал в дверь, генерал слушал по радио выступление Гитлера.
– Присаживайся, Хилденбранд, – предложил генерал, когда полковник вошел в его кабинет, и выключил радио.
– Предстоит долгий разговор, господин генерал?
– Думаю, да.
Генерал налил себе и полковнику французского коньяка.
– Ты уже знаешь о практически полном уничтожении наших гарнизонов в Красной и Родниковке?
– Конечно. Признаться, господин генерал, совершенно нетипичная ситуация. Мы с вами прошли практически всю Европу, но нигде, ни с чем подобным, ни разу не сталкивались.
– Это точно. Война с русскими не похожа ни на одну войну, в которой мне приходилось участвовать.
Помолчали и снова отпили коньяка.
– Сегодня после обеда я отправляю в эти деревни новые гарнизоны. Как ты думаешь, русским известно об этом?
– Все может быть. Особенно если учесть, что ваш племянник говорил с вами по телефону открытым текстом.
Генерал снова сделал глоток коньяка.
– Неужели русские прослушивают нас?
– Господин генерал, я считаю, нам лучше исходить из худшего. Будем считать, что русские знают время, и место высадки новых гарнизонов. Я бы на их месте ударил по катерам, пока они подходят к берегу.
– Я тоже. Но, насколько мне известно, снарядов к пушке у них больше нет.
– А самолет? Самолет, который забрал диверсантов? Он вполне мог привести снаряды! Тогда наши солдаты будут, как мишени в тире!
– Что ж, Хилденбранд, будем надеяться на лучшее, но готовиться к худшему. Может, русских и не будет у Родниковки? Но если будут, то нам нужно быть к этому готовыми. Кому поручим операцию?
– У меня есть чудесный командир ягдкоманды штурмбанфюрер СС Шайрман. Проверенный многократно офицер.
– Эрих? – оживился генерал Нойманн. – Помню его! Очень толковый офицер! Что ж, тогда так и решаем.

* * *
Полковник Старыгин с утра вызвал к себе капитана Шулику.
– Товарищ полковник, как положение на фронтах?
– Везде идут тяжелые бои. Танковые и моторизованные части Вермахта при поддержке авиации прорывают нашу оборону, обходят боевые порядки Красной Армии. Наши войска упорно дерутся, пробиваются из окружения, занимают новые рубежи, опять попадают в окружение, снова выходят из него. Но под натиском превосходящих сил врага вынуждены отходить.
Старыгин немного помолчал, а потом, как бы ненароком спросил у Шулики.
– Капитан, а почему Донец с вами не прилетел?
– Не смог, товарищ полковник, он тяжело ранен, – не моргнув глазом, соврал капитан Шулика.
– Да ты что? – усомнился полковник. – Кто бы мог подумать? Боец так тяжело ранен, что лететь никак не может, а вот регулярно выходить на связь, может. Причем не из лагеря, где он лежит, тяжелораненый, а за десятки километров от него. Чудеса, да и только.
– Так точно, товарищ полковник. Сам удивляюсь, – не моргнув глазом, ответил Шулика.
– Гордей, ты не подумай, твои бойцы и этот новенький Твердохлеб все, как один, говорят, что Донец ранен, но старого воробья на мякине не проведешь! Признавайся, что там с Донцом на самом деле?
– Даже не знаю, как вам и сказать, товарищ полковник. Любовь у него. Санинструктора из отряда капитана Елатьмина он полюбил, а она его. Ну, я и…
– То есть, он действительно тяжело ранен, да еще и в сердце? Правильно сделал, капитан, что оставил его там. Надеюсь только, ты не будешь в каждом партизанском отряде оставлять по одному своему бойцу?
– Не буду. Товарищ полковник, если что, Донец остался научить партизан стрелять из пушки. Он ведь бывший артиллерист. Снаряды для орудия передали, а стрелять кто должен?
– Хорошо. А теперь слушай новое задание.
– Отдых не предвидится? – подобрался Шулика.
– Нет, Гордей, не предвидится. Мог бы и не спрашивать.
И офицеры склонились над картой местности.

* * *
– Ну что, товарищи, – сказал капитан Елатьмин на построении партизанского отряда, – сегодня в Родниковку и Красную прибывают новые гарнизоны. Нужно их встретить, как следует. Слушай приказ!
Для уничтожения прибывающей части немцев к Родниковке отправилось два отделения первого взвода и Трофим Донец, как единственный в отряде артиллерист.
Не переодеваясь в немецкую или полицейскую форму, партизаны погрузились в грузовик и поехали к Родниковке. С собой взяли три десятка снарядов. По дороге прицепили орудие. Из разведчиков с группой отправился Сергей.
Поскольку угрозы никакой нет, партизаны не спеша установили орудие, почистили его, замаскировали, приготовили снаряды, выбрали позиции для стрельбы и стали ждать.
– Хваленая немецкая точность, – улыбнулся Елатьмин, увидев немецкие катера. Он стал наблюдать за приближающимися катерами в бинокль.
– Что за елки-палки, – вырвалось у него, когда катера приблизились.
– Что там, товарищ капитан, – спросил Донец.
– Немцы на катерах прикрываются местными жителями.
– Вот сволочи, – ругнулся Донец. – Одно слово – фашисты. Что делать будем? Не стрелять же по своим?
Командир ответить не успел, так как Гончаров громко закричал:
– Воздух!
С востока из-за леса за Родниковкой показались два бомбардировщика «Юнкерс-87». Летят они не высоко.
– «Лаптежники», – определил Балан, – ну сейчас начнется.
Донец бросился к орудию.
– Быстрее, – закричал он, – разворачиваем пушку! Будем стрелять по самолетам!
Партизаны бросились помогать Донцу. Орудие развернули и закатили на холм, чтобы ствол орудия поднялся вверх.
– Заряжай, – скомандовал Трофим.
Трижды он выстрелил мимо. Из-за Родниковки показалась вторая пара «Юнкерсов».
– Снаряд, – не своим голосом крикнул Донец.
Он прицелился в правый самолет первой пары, но попал в хвост самолета второй пары.
– А это как, – удивился Балан.
– Неважно как, главное, на одну «штуку» меньше! Снаряд!
Подбитый самолет закрутился, вошел в пике и разбился. От удара об землю, «Юнкерс» взорвался.
– Хорошо, Трофим, – похвалил Елатьмин.
Самолеты первой пары подлетели близко, и пулеметчики открыли по ним огонь. Один из самолетов загорелся и отвернул в сторону. Но второй самолет сбросил несколько бомб. Они упали всего в десяти метрах от позиции артиллеристов, но довольно большой холм принял осколки на себя, так что из людей никто не пострадал.
Подбитый самолет загорелся, упал и взорвался. Самолет из второй пары тоже сбросил бомбы, от которых погибло четверо партизан. Самолеты ушли на круг, чтобы развернуться.
– Товарищ капитан, нужно уходить, – сказал Донец.
Тут из-за спин партизан выскочил Сергей.
– Товарищ командир, – закричал он, – от леса к нам идет цепью не меньше сотни немцев!
– И новый гарнизон уже высаживается на берегу, – заметил Нечай.
Елатьмин повернулся к реке и посмотрел в бинокль.
– Слушай меня, – закричал он, – люди уже сошли с катеров, немцы еще нет. Разворачивай орудие!
Бойцы снова развернули пушку, и Донец стал стрелять по катерам и баржам. Люди отбежали от берега и залегли. Баржи загорелись, два баркаса стали тонуть. Елатьмин стал рассматривать Родниковку.
– Трофим, давай по немецкой комендатуре!
Трофим прицелился ниже фашистского флага и первым же снарядом попал в здание комендатуры.
– «Штуки» на подходе, – закричал Балан.
– Отходим, – с сожалением приказал Елатьмин.
– Куда, товарищ командир, – спросил Григорьев.
– Я знаю, куда, – сказал Сергей, – нам нужно в овраг, ведущий к лесу.
– Там же немцы?
– Примерно посредине оврага мы с Андреем выкопали блиндаж. Если успеем добежать до него, нас не найдут.
– За мной, – решительно приказал Елатьмин.
– Товарищ командир, хорошо бы хоть два снаряда прихватить с собой, – громко попросил Сергей.
– Зачем? – удивился Елатьмин.
– Потом, нет времени объяснять!
Партизаны Нечай, Саблин и Ившин Виктор из бывших военнопленных, схватили на плечо по снаряду. Елатьмин побежал за Сергеем, все остальные партизаны за ними. Когда они скрылись в овраге, самолеты разбомбили орудие и грузовик.
Немецкий летчик увидел, как партизаны скрылись в овраге.
– Первый, первый, – закричал он по рации, – партизаны идут вам навстречу по дну оврага!
– Хорошо, улетайте, мы им здесь устроим встречу, – по рации ответил штурмбанфюрер СС Шайрман. – К бою! Партизаны идут прямо на нас!
– Не думал, что это будет настолько легко, – рассмеялся один из бойцов ягдкоманды.
Немцы залегли и приготовились к бою.
Партизаны подбежали к дереву, растущему в овраге. Дно оврага в этом месте засыпано свежевскопанным песком. За деревом видно плохо замаскированную дверь из сплетенного ивняка, обмазанного глиной.
– Это и есть ваше укрытие? – обомлел Григорьев. – Да, подложили вы нам свинью, ребятки. Нас же здесь найдут в два счета!
– А вот и нет, – улыбнулся Сергей, – это не укрытие, а ловушка! Настоящее укрытие за поворотом. А сюда нужно положить снаряды.
– Быстрее, – приказал Елатьмин.
Партизаны сложили за дверцей снаряды, закрыли дверцу, набросали на нее веток и поспешили за поворот. Там Сергей открыл дверь потайного убежища. Все партизаны забежали внутрь, и Сергей закрыл дверь.
– Надеюсь, здесь нас не найдут. Я вокруг рассыпал крепкой махорки. Если у немцев даже есть собаки, надеюсь, махра отобьет у них нюх.
– Тихо, – приказал Елатьмин, – отставить все разговоры. Сидим тихо!
Все замерли и замолчали. 

* * *
Немцы ждали, но партизаны так и не появились.
– Куда они подевались? – недоумевает командир ягдкоманды Шайрман, рассматривая окрестности в бинокль. – Из оврага они точно не выходили. За мной!
И немцы поспешили по дну оврага, и по его бортам на восток, туда, где вошли в овраг партизаны. Вскоре они подошли к дереву, за которым находится ловушка.
– Глупцы, – насмешливо сказал один из немецких солдат.
– Тихо, Олдрик, – усмехнулся штурмбанфюрер СС Шайрман, – приготовить гранаты!
Немецкий солдат с предельной осторожностью подкрался к дверце и привязал к брезентовой ручке веревку. После этого он отполз в сторону. Солдаты приготовили автоматы и пулеметы. Четверо вынули предохранительные чеки из ручных противопехотных гранат. Шайрман кивнул головой.
Олдрик сильно потянул за веревку, и дверца открылась настежь. Немцы бросили внутрь гранаты. Гранаты взорвались, и от их взрывов детонировали три снаряда 76 калибра. От сильного взрыва погибло несколько десятков немцев вместе с их командиром.
Партизаны в убежище услышали взрыв. Он был таким сильным, что земля затряслась.
– Что это было? – удивился Алексей Суржик.
– Это сработала наша ловушка со снарядами, – довольно улыбнулся Сергей.
– Тихо, – снова приказал Елатьмин, – немцы не могли погибнуть все. Ждем.
Удача продолжает сопутствовать партизанам, и немцы их не заметили.
От взрыва погибло 17 немцев. Остальные подошли к месту взрыва и остановились. Чуть позже к ним подоспели немцы, высадившиеся с катеров. Командует ими новый комендант гауптман Вольфганг фон Изенбург.
– Что здесь произошло?
– Господин гауптман, мы атаковали партизан, которые спрятались в бункере. У них там был запас боеприпасов, так как взрыв оказался такой силы, что погибло много наших солдат. И наш командир штурмбанфюрер СС Шайрман тоже.
– А чего ждете? Давайте, искать тела наших солдат и офицеров.
До самого вечера немцы откапывали тела погибших и аккуратно складывали их на дне оврага.
– Все, господин гауптман. Наши все. В убежище остались только тела партизан. Что с ними делать?
– Ничего. Пусть это будет их могила. Отправляйте тела погибших в ближайшую деревню. Там их и похороним.
Про себя комендант подумал, что служба в новой должности для него началась плохо.

* * *
Уже под утро партизаны выбрались из своего убежища. Было еще темно, только луна сквозь облака скупо освещает местность. Елатьмин прислушался.
– Вроде тихо, – сказал Балан.
– Товарищи, немцы могли оставить для нас сюрпризы в виде противопехотных мин. Думаю, нельзя идти к лесу по оврагу. Пойдем по полю. До рассвета дойдем до леса.
Тут к капитану Елатьмину подошел командир взвода Григорьев.
– Андрей Петрович, тут такое дело. Беспокоимся мы о своих семьях. В Красной весь гарнизон перебили, а вот в Родниковке нет. Там и немцы, и полицаи знают и про нас, и про тех, которые работали над строительством моста. Немцы могут догадаться, что мы перешли к вам.
– Михайлович, вы думаете, вашим семьям что-то угрожает?
– Так точно. Разрешите Нечаю, Леонову и Саблину сходить в Родниковку? Они обойдут семьи партизан, предложат, чтобы те разошлась по дальним родственникам, а кому некуда идти, приведут в отряд. Вы не беспокойтесь, товарищ командир, обузой они нам не будут.
– Добро, Сергей Михайлович, пусть идут.
Трое партизан поднялись по склону, в котором находится укрытие, и направились в Родниковку.
Остальные партизаны быстро вскарабкались по противоположному от убежища склону оврага, и вереницей направились сначала параллельно лесу, а метров через триста повернули к лесу. По полю стелется сырой туман. Еще не начинало сереть, когда партизаны вошли в спасительный лес.
– Привал, – скомандовал Елатьмин, – Сергей!
– Я здесь, – подошел Сергей.
– Ну, спасибо тебе, дорогой. Ты с этим убежищем и ложным укрытием всех нас спас!
– А со снарядами как ловко сообразил, – улыбнулся Гончаров. – Слушай, Сережа, а ты для чего все это придумал? И укрытие, и фиктивное убежище?
– Нас однажды немцы с полицаями уже гнали по этому оврагу. Тогда нас спас сержант Твердохлеб. Вот я и подумал, а что, если за нами снова будут гнаться, а товарища Твердохлеба рядом не окажется?
Партизаны рассмеялись над нехитрыми словами паренька.

* * *
Генерал Нойманн вызвал к себе полковника Хагеля.
– Вы уже знаете о результатах нашей операции у Родниковки?
– Так точно, господин генерал. Два самолета сбиты, потоплены два катера и три баркаса. Погибло около пятидесяти наших солдат и офицеров, включая командира ягдкоманды штурмбанфюрера СС Шайрмана.
– Эрих, Эрих, – вздохнул генерал, снял и протер монокль.
– Нами уничтожен десяток партизан, их пушка и грузовик. Результаты более чем скромные.
– Кстати, грузовик можно было и не взрывать. Это ведь был наш автомобиль.
– Да, – согласился полковник Хагель, – признаться, я ничего подобного не ожидал.
– Я тоже, – тяжело вздохнул генерал Нойманн, – блицкриг так удачно начался и развивается, а мы здесь в тылу несем такие неоправданные потери.
Офицеры помолчали.
– Господин генерал, я посоветовал новому коменданту гауптману фон Изенбургу, чтобы он выбрал местом дислокации не Красную, а Родниковку.
– Да, да одобряю. Это правильное решение. И мост рядом, это сейчас его первостепенная задача.
– И линию связи еще не до конца провели. Жаль, что у нас сейчас нет войск для проведения противопартизанской операции.
– А нам уже известно, где их лагерь? Сколько человек в отряде?
– Никак нет, господин генерал, пока мы не знаем о них абсолютно ничего.
– Значит, займитесь этим. Будем знать, где они базируются, сколько их, тогда подумаем о войсках для борьбы с партизанами.
– Слушаюсь, господин генерал!