Приближая Победу. Глава 13

Нечай, Саблин и Леонов добрались до Родниковки уже, когда рассвело. Спрятав оружие и вещмешки на окраине в густых кустах бузины, они разошлись по домам семей партизан.
Обойти предстоит 22 дома, разбросанные по всей деревне. Ситуация усугубляется тем, что в деревне есть десяток полицаев, которые знают партизан в лицо. Поэтому приходится быть крайне осторожными.
Однако партизанам удалось успеть быстро, оповестить всех. В этом им помогли их жены и дети.
– Ишь, чего удумал, – ругает жена Леонова, – по деревне разгуливать! Сенька, Митька, бегом к тетке Марии, Пелагее, Богдане. Передайте им то, что отец сказывал. Мол, оставаться здесь опасно. Пусть берут все, что им нужно и уходит на дальние села по родственникам. Понятно?
Мальчишкам не пришлось долго объяснять. Они кивнули и, не теряя времени, со всех ног бросились исполнять поручение. Потянулись долгие минуты ожидания.
– Вот теперь хорошо, – улыбнулся Юрий Николаевич, и обнял жену за талию, – собирайся и ты, мать.
– Куда это? – нежно посмотрела она в глаза мужу.
– К нам в отряд, вместе будем, – как само собой разумеющееся, сказал Леонов.
– Нет, Юра, Аннушка наша еще совсем маленькая. Тяжело и ей будет, и нам с ней. Лучше мы уйдем к бабе Антонине в Сосновку. Далеко, правда, очень далеко. Зато люди сказывали, немцев там не бывает.
– Тогда так, идем сначала к нам в отряд в Черный лес. Там я попрошу у командира лошадей, подводу, и отвезу вас к бабе Антонине.
– Хорошо, – улыбнулась Катерина.
И она стала собирать вещи в дорогу. Когда вернулись Сенька с Митькой, все присели на дорожку.
– Пора, – первым поднялся Юрий Николаевич.
Он взял в руки самый большой узел с вещами, когда в дверь грубо, требовательно постучали.
– Кто это еще там? – нахмурился Леонов.
Сенька выглянул в окно.
– Папка, там какой-то полицай.
– Катя, открой, – опустил узел на пол Леонов, – а вы, детки, выйдите в другую комнату и не выходите, пока я вас не позову.
Когда дети вышли, Катерина вышла, чтобы открыть дверь. Леонов спрятался за межкомнатной дверью и вынул из-за голенища сапога нож. В комнату шумно ввалился полицай.
– Далеко собралась? Чего молчишь? – громко и бесцеремонно спросил полицай с порога, даже не поздоровавшись. – А я гадаю, чего это пацаны по деревне летают, как угорелые? А вы драпать собрались? Не выйдет! Со всех вас шкуры спущу! Живьем!
У Катерины перехватило дух. Все внимание полицая приковано к испуганной женщине.
– Живьем, – с ненавистью повторил полицай.
Юрий Николаевич тихо вышел из-за двери и ударил полицая ножом в спину. Сразу насмерть. Тот рухнул на пол.
– И что нам с ним теперь делать? – спросила жена, устыдившись своей минутной слабости.
– Здесь его оставлять нельзя, – ответил муж. Был он спокоен, будто ничего и не случилось. – Ты выйди, погляди, он пешком пришел или на коне?
Катерина вышла и быстро вернулась.
– Юра, он на коне.
– Это хорошо. Погоди пару минут, я вынесу тело, положу на коня и отведу, куда получится. А ты бери детей, часть вещей, которые вам по силе, и идите на окраину. Знаешь, где заросли бузины? Ждите меня там.
Леонов вынес тело полицая, положил его поперек седла и повел коня в поводу к реке за селом. Немцы и полицаи в это время заняты размещением в здании новой школы, где теперь находится комендатура.
Несколько односельчан, которые работают на своих огородах, видели Леонова, узнали его, но не здоровались. Они отворачивались, делая вид, что не замечают его. Только один из соседей, Чава Леонид Родионович, поприветствовал Леонова.
– Здоров был, кум, – позвал он Леонова, – люди поговаривают, ты в партизаны записался? А меня, чего с собой не позвал? Мы же с тобой в гражданскую вместе воевали, жизнь друг другу не раз спасали, а теперь что, уже не гожусь? Обидно даже.
Чава высказался и теперь терпеливо ждет ответа. Вид у него такой, будто его только что на самом деле незаслуженно тяжело обидели.
– Годишься, годишься. Только от тебя польза и здесь может быть.
– Это что, типа подпольщиком быть? – оживился Леонид Романович.
– Да. Считай, что ты здесь в разведке. Здесь расположен немецкий гарнизон, и вся информация о нем представляет для нас огромный интерес. На связь я приду. Бывай.
Не дожидаясь ответа, Леонов направился к околице деревни, но кум опять остановил его.
– Спасибо. Постой! Ты бы хоть пароль, какой придумал? Вдруг нужно будет, чтобы вместо тебя пришел кто другой?
– Пароль? Давай так, пароль будет Витебск, а отзыв – Смоленск?
– Договорились. Спасибо, кум. Слушай, ты полицая куда везешь? Давай я его вон там в овраге прикопаю? Там и яма подходящая есть. Сбрось его у куста калины.
Леонов подвел коня к оврагу и сбросил тело покойника под куст калины. После этого сел в седло, повернул коня и поскакал к своей избе. Там он погрузил на коня вещи и поспешил на околицу, где его дожидается жена с детьми.
Стал моросить мелкий дождик, и немцы попрятались в помещениях. В лагерь партизаны с семьями добрались без всяких приключений. 

* * *
Новый комендант гауптман Вольфганг фон Изенбург обошел здание комендатуры, потом всю территорию и остался доволен. Он вернулся в кабинет и вызвал к себе фельдфебеля Нойманна.
– Присаживайтесь, – гостеприимно предложил он.
– Благодарю вас, господин гауптман.
Фельдфебель удобно устроился в кресле.
– Расскажите мне, господин фельдфебель, как так вышло, что партизаны смогли уничтожить весь гарнизон в Красной? И почему свернуты работы по восстановлению автомобильного моста?
Коменданту очень хотелось спросить, как сумел выжить фельдфебель, но памятуя о том, что тот племянник генерала, гауптман об этом так и не спросил.
– Господин гауптман, партизаны освободили пленных, которые работали на мосту.
– А там работали только пленные?
Новый комендант нервно постучал пальцами по столешнице.
– Никак нет. Работали еще два десятка местных жителей.
– И где они сейчас? Отсиживаются по домам?
– Я не знаю, господин гауптман, – растерялся фельдфебель. – Но я сегодня, же разберусь! Сегодня же!
– Хорошо, идите и разберитесь. Вечером доложите мне о результатах.

* * *
Леонов пришел на околицу последним. Его уже ждали Нечай и Саблин. Последний тоже пришел с женой и детьми, так как им некуда идти.
– Ого, – оценил Нечай, – ты успел на коня разжиться? Где?
– Купил, нашел, на силу ушел. Если бы догнали, еще бы дали.
– Все шутишь? А, если серьезно?
– А если серьезно, полицай один заметил, что ребятишки мои по деревне бегают, и пришел за ними прямо к нам домой. Пришлось его того.
– Молодец, – кивнул Нечай, – и врага убил, на винтовку и коня разжился.
– Ну, хватит, мужики,– сказал Саблин, – потом поговорим. Сейчас нужно выбираться из деревни.
Партизаны с семьями, прячась то за кустами, то за неровностями местности, то за деревьями, стали уходить на юг. Между деревнями Красной и Родниковкой повернули на запад, и пошли в Черный лес.

* * *
Вечером фельдфебель Нойманн пришел на доклад к коменданту. Кабинет весь залит красным светом уходящего солнца.
– Разобрались? – повернулся к Нойманну комендант.
– Так точно, господин комендант, – пряча глаза, ответил фельдфебель, – оказывается, все местные мужчины, которые работали на строительстве нового моста, ушли в партизаны.
– А их семьи здесь? Сегодня же всех арестовать и расстрелять!
– Поздно, господин комендант. Их семьи исчезли из деревни. Все исчезли.
– У вас под носом? – поразился комендант и, позабыв о том, что перед ним племянник генерала, спросил: – Любопытно, а чем в это время занимались лично вы?

*  *  *
Капитан Елатьмин проводит совещание с начальником штаба и заместителем по тыловому обеспечению.
– Мы хорошо владеем информацией по Красной и Родниковке, но практически ничего не знаем о том, что делается в Александровке и Александровской МТС, а это, можно сказать, наш тыл.
– Понял, товарищ капитан. Думаю, чтобы не привлекать внимания, отправим в Александровку Ивановых. Женщина и дети привлекут меньше внимания, чем мужчины, – сказал начальник штаба. 
– Я вот что думаю, – нахмурил лоб Аким Карпович, – в Александровке по воскресеньям всегда был, и сейчас тоже есть, базар. На него съезжаются люди с разных деревень, поселков и хуторов.
– Прекрасная идея, – расцвел командир, – в такой массе людей легче затеряться. А чем торговать будем?
– Подумать надо. Может, на первый раз просто в качестве покупателей туда съездить? Деньги у нас есть и наши, и немецкие.
– Кстати, наверняка в базарный день основные силы полицаев и немцы будут в Александровке. Они знают, что гарнизоны Красной и Родниковки полностью уничтожены, и будут осторожны в день большого скопления людей в деревне.
– И что нам это дает?
– Мне кажется, это прекрасная возможность ударить по их МТС и сжечь всю технику!
– Хорошая мысль! Значит так, разведчиков к МТС, пусть узнают, какая там охрана. И посмотрят, какая охрана будет в базарный день в частности.
Капитан Елатьмин вызвал к себе Гончарова, который своими решительными действиями, находчивостью, и храбростью, давно обратил на себя внимание.
– Как ты себя чувствуешь, Вася?
– Хорошо, товарищ капитан! Честное слово!
– Ты же ранен?
– Товарищ капитан, – возразил Гончаров, – вы же сами нас учили, что нужно считать патроны, а не раны. Помните?
– Помню. Ладно, тогда так, бери с собой трех бойцов и отправляйся к Александровской МТС. Узнай, как охраняется объект, сколько там техники. Как проходит смена часовых. Какие подходы. В общем, узнай все, что можно. Себя не выявить. Задание понятно?
– Так точно, товарищ капитан! Разведка без боя?
– Именно без боя.
Когда Гончаров с тремя бойцами уже собирались уходить из лагеря, его окликнула Ратушная.
– Вася, ты, когда вернешься?
– Думаю, вечером уже будем здесь. А что?
– Будь другом, на обратном пути наломай веток елки или сосны.
– Отвар будешь делать?
– Нет, сегодня у нас отвар из чаги. А ветками хвойных деревьев мы посуду вытираем перед тем, как ее помыть. Сегодня на ужин будет гречка с тушенкой, так что хвойные ветки мне понадобятся.
– Понимаю. Добро, привезу!

* * *
Партизаны уже закончили рыть и оборудовать укрытия в земле для хранения оружия, боеприпасов и продуктов питания. Теперь занялись строительством землянок и столовой. Соорудили длинный стол и скамьи под навесом, крытым сосновыми ветками.
Командир отряда с начальником штаба обходят лагерь.
– Товарищи командиры, – остановил их Карпыч, – чайку не хотите?
– Чайку хотим,– улыбнулся Елатьмин, – а какой у вас сегодня чай?
– Есть копорский, из сушеного Иван-чая, есть фруктовый из листьев и веточек смородины и малины. Есть морковный.
– Эх, настоящего бы чаю попить, «Грузинского», – мечтательно произнес начштаба.
– Да, – поддержал его Елатьмин, – кажется, будто уже сто лет настоящего чая не пил. Надо было, когда за группой Шулики самолет присылали, заказать на «большой земле» чая.
– Не додумались тогда.
– А что, Андрей Петрович, – подмигнул командиру начальник штаба, – может, переоденемся в немецкую форму, съездим в город, чтобы в каком-то кафе чаю попить?
– Ха-ха, – рассмеялся Елатьмин, – нет, тогда уж лучше напасть на кафе, и забрать весь запас чая! И кофе заодно. И сахар тоже.
– Тогда уж и парикмахерскую немецкую нужно посетить. Наших опасных бритв "Труд Вача" у нас на весь отряд всего две штуки. Так что можно разжиться на немецкие "Золинген".
– Помечтали и славно, – улыбнулся Карпыч, – может, будет еще самолет, так вы чая закажите! И бритв тоже.

* * *
Группа Шулики высадилась на парашютах в 30 км от места встречи с берлинским резидентом. Все прошло благополучно, никто не пострадал, группа высадилась незаметно.
– Ну что, – улыбается Шулика, – уходим вглубь леса и устраиваемся на дневку. У нас целых полтора суток до встречи.
– Хорошее начало, – улыбнулся Сибирцев. – Люблю, когда все так гладко идет.

* * *
Разведчики вернулись как раз к ужину. Гончаров сразу поспешил с докладом к командиру отряда.
– Что там, Василий?
– МТС охраняют тридцать немцев в три смены. Смена 10 человек. Дежурят по четыре часа. По углам станции вышки с пулеметчиками и еще по гнезду с пулеметами примерно посредине каждой стены. Построена МТС в чистом поле, подходы хорошо просматриваются и простреливаются.
– Значит, все, как на ладони.
– Так точно, товарищ капитан.
Командир наморщил лоб.
– Если ударим всем отрядом под утро, можем МТС захватить. Потери, правда, будут большие. Но у меня есть предложение. Решать, конечно, вам. Товарищ капитан, я предлагаю не нападать сейчас на МТС.
– Неожиданное предложение. Товарищ Сталин приказал нам жечь технику. Не оставлять врагу даже килограмма хлеба. Обоснуй.
– Вот именно! Немцы на территории станции устроили элеватор. Убранное зерно будут свозить именно туда.
– И что?
– А мы им дадим убрать весь урожай, и только потом нападем! Зерно раздадим людям из окрестных деревень. Да и нам оно не помешает. А технику, мне кажется, можно и не жечь. Она ведь понадобится только через год. Глядишь, за этот год наша армия разобьет немцев, так чего ж нам свою технику жечь? Она нам еще пригодится! 
– Что ж, подумаем, – пообещал командир, – иди, ужинай. Веток-то для кухни наломал?
– А то, как же! Целую плащ-палатку привезли!

* * *
В день встречи, Сибирцев с Твердохлебом переоделись в немецкую форму, а Шулика в гражданскую одежду. Втроем они отправились в город.
– Товарищ капитан, – спрашивает Твердохлеб, – мы сначала к доске объявлений?
На доске резидент должен оставить объявление с информацией.
– Нет, Иван, – ответил Шулика, – сначала пойдем в городской парк, проверим тайник. Если информация там, забираем ее, и уходим. Если пакета с информацией нет, вот тогда, придется идти к доске объявлений.
– Понятно. Чем быстрее уберемся из города, тем лучше.
Разведчикам повезло, в тайнике они забрала два пакета с разведданными. В одном были микропленки, в другом – информация на бумаге.
– Повезло, – улыбнулся Шулика, – уходим. Сначала иду я, вы прикрываете.
На этом везение группы закончилось. На выходе из города Шулику остановил патруль.
– Аусвайс, – приказал немецкий офицер на довольно неплохом русском языке, – что несешь? Вещи к осмотру!
Сибирцев и Твердохлеб, не дожидаясь, продолжения, стали стрелять. Патрульных они убили, а вот раненый начальник патруля выстрелил им в след и попал Сибирцеву в спину.
Твердохлеб добил офицера, но Сибирцев оказался серьезно ранен. Твердохлеб и Шулика вынесли его на руках за город и спрятались в лесополосе.
– Плохо дело, – осмотрев рану, сказал Шулика.
– Сам виноват, – прохрипел Сибирцев, – нельзя оставлять за спиной живых врагов.
– Значит так, Иван, – нахмурился Шулика, – вы сидите здесь. Сидите тихо, а я вернусь в город.
– Зачем?
– Нужны медикаменты, без них Сибирцев не дотянет. На, Ваня, держи документы. Головой за них отвечаешь, понял?
– Понял.
Шулика вернулся быстро, Твердохлеб так рано его не ждал и сразу догадался, что с медикаментами ничего не вышло.
– Что там, товарищ капитан?
– Облавы кругом, – нахмурился командир.
– Значит, лекарств нет?
– Кое-что есть. Помоги мне раздеть Женю.
Вдвоем они сняли с раненого китель и сорочку. Пуля застряла в ребре. Шулика засыпал рану сахаром и наложил тугую повязку из разорванной на полоски сорочки.
– Это что, сахар? – не поверил своим глазам Твердохлеб.
– Он самый. В нем бактерии умирают, так что, надеюсь, заражения крови не будет. Но это пока, увы, все. А теперь надеваем китель и уходим.
Они подняли Сибирцева, и понесли его на себе.

* * *
Матрена Ильинична с Андреем в воскресенье прибыли на базар в Александровку. Сергей тоже очень хотел пойти, но мать в деревню взяла младшего сына, так как он ниже ростом, выглядит моложе своих лет и не должен привлекать к себе внимания.
В последний момент Карпыч все-таки решил, что Матрена Ильинична будет торговать, а Андрей обойдет рынок и осмотрит все вокруг. В качестве товара Ивановы отобрали три пары новых сапог.

* * *
С огромным трудом Шулика и Твердохлеб донесли раненого Сибирцева до леса. Там они остановились, отдохнуть.
– Товарищ капитан, – нахмурившись, сказал Твердохлеб, – уходите. Любое задание должно быть выполнено. А у нас не любое, а очень важное задание. Эти разведданные ждет сама Ставка. Уходите.
– Умом понимаю, что это правильно, но не могу.
– Нужно, товарищ капитан.
Сибирцев потерял сознание.
– Хорошо, – поколебавшись, согласился Шулика, – ты иди к месту дневки. Я там оставлю тебе разные припасы. И вышлю тебе навстречу Петрика.
– Спасибо, товарищ капитан.
Шулика постоял минуту и торопливо ушел. Скоро он исчез среди деревьев. Твердохлеб взвалил на плечо Сибирцева и тяжело пошел следом за Шуликой.

* * *
Один из Александровских полицаев подошел к начальнику управы Квиту.
– Серафим Наумович, у меня тут сомнение одно есть.
– Мнительный ты какой-то, Марголина. Вечно у тебя какие-то сомнения. Ну, что на этот раз?
– На рынке баба одна незнакомая сапогами торгует.
– И что с того? На то он и базар, чтоб на нем торговали, продавали, понимаешь, и покупали!
– Так сапоги-то немецкие. Ну, посуди сам, откуда у деревенской бабы три пары немецких сапог? У меня один вариант ответа – сапоги сняты с убитых немцев. Значит, баба эта с партизанами связана.
Андрей как раз проходил мимо полицаев, и услышал их разговор. Он поспешил к матери. Оказавшись вне поля зрения полицаев, Андрей побежал.
– Может, она сапоги эти у немцев украла? Или выменяла на что-нибудь?
– Зачем немцу меняться, если он так все может взять? Даром? И воровать нельзя, у немцев за это расстрел. Сам знаешь.
Марголина сердится на непонятливость и лень своего начальника.
– А если немцы ей сами эти сапоги подарили? Или дали продать?
– Не дело ты говоришь, Серафим Наумович, – ответил серьезно Марголина.
– Ладно, показывай свою бабу. Разберемся, – с невозмутимым видом сказал начальник управы. 
– Не мою, – обиделся полицай Марголина.
– Не цепляйся к словам. Веди, давай.

* * *
Петрик довольно быстро нашел Твердохлеба и Сибирцева.
– Однако, – сокрушается Демьян, – такой богатырь и совершенно беспомощный. Доктор нужен. И не просто доктор, а хирург.
– Нужен, только где его здесь взять?
Твердохлеб растирает затекшие от тяжелой ноши руки.
– Надо подумать. Жаль, у нас с тобой рации нет. Узнали бы через наше командование, может, здесь, где поблизости есть партизанский отряд, а у них врач?
– Хорошо бы в отряд Елатьмина, – мечтательно сказал Твердохлеб, – там Лена стоит любого доктора!
– Мечтать не вредно, – улыбнулся Петрик, – до Черного леса отсюда километров сто, не меньше. Но в целом я с тобой согласен, попасть в отряд Елатьмина было бы хорошо!

* * *
Андрей подбежал к матери.
– Мама, мамочка, нам нужно бежать!
– Что случилось, сынок?
– Сапоги, которыми ты торгуешь, все немецкие. Один полицай ведет сюда еще нескольких. Он считает, что ты партизанка, а сапоги сняты с убитых немцев. Бежим, мама! Быстрее!
Матрена решительно вышла из-за прилавка и поспешила на выход. Товар она оставила на прилавке, но полицай Марголина узнал ее в толпе.
– Вон она, – показал он рукой на Матрену.
– Стой, падла! – закричал полицай Климовский.
Матрена и Андрей побежали.
– Мартын Миронович, – сбрасывая с плеча ремень винтовки, скомандовал Квит, – ты моложе всех нас. Беги, догони ее! А мы за тобой!