Приближая Победу. Глава 16

Лесник решил обойти лес, чтобы проверить, нет ли в окрестностях партизанского лагеря подозрительных людей. Он надел форму лесничего, положил в карман немецкие документы, взял ружье и направился к южной опушке Черного леса.
Параллельно лесу на восток в клубах пыли идет небольшая колонна немецких войск. Карпыч удобно устроился за старым дубом и стал наблюдать. Колонна остановилась на привал, из автомобилей высыпали немецкие солдаты и офицеры. Из легкового «Мерседеса» вышел и стал разминаться моложавый полковник.
И вдруг случилось непредвиденное происшествие. Из лесополосы на дорогу выскочил молодой олененок. Он остановился в растерянности, словно решая, бежать ему дальше в Черный лес или вернуться в лесополосу.
Немецкий полковник в восторге заглянул в свой автомобиль, надел вместо форменной фуражки фетровую шляпу с пером, и взял в руки охотничье ружье.
Из лесополосы показалась мать олененка. Она стала звать своего детеныша, но тот по-прежнему нерешительно топчется на месте. Полковник прицелился и выстрелил из одного ствола в олениху, потом быстро повернулся и застрелил из второго ствола олененка.
– Браво, господин полковник, – захлопал в ладоши майор, – прекрасная охота!
– Два выстрела, и оба в цель, – довольно сказал полковник, – думаю, устроим большой привал. Жаль будет, если свежее мясо пропадет!
– Эй, Шнейдер, – крикнул кому-то из солдат майор, – начинай свежевать дичь!
Немцы радостно поволокли на опушку леса убитую самку оленя и ее олененка. Вскоре загорелись костры, а немцы в предвкушении трапезы, выстроились вокруг поваров.
Карпыч незаметно обошел их и со стороны лесополосы заглянул в автомобиль полковника. Там он увидел дорогой кожаный портфель и открыл его. Портфель полон документов. Лесник забрал портфель с собой, и подошел к ближайшему грузовику. В нем он нашел ящик с ручными гранатами, и оставленный кем-то из немцев автомат.
Лесник взял автомат, шесть гранат и вернулся на свой наблюдательный пункт за старым дубом. В это время немцы под радостные возгласы на вертелах стали печь олениху и олененка. Кто-то организовал фото и киносъемку происходящего. Счастливый полковник с охотничьим ружьем и в шляпе позирует на фоне убитых им оленей.
– Нельзя убивать мать и ее детей, – негромко сказал лесник и хладнокровно расстрелял из автомата полковника и тех, кто находился возле него.
Когда патроны закончились, лесник бросил в сторону залегших немцев все шесть гранат. После этого он стал отступать вглубь леса. Однако немцы сразу же организовали преследование.
– Полковника убили! И майора тоже!
Цепью немцы поспешили за отступающим Карпычем.

* * *
Елатьмин разбудил Шулику, который дремлет на лежанке.
– Случилось чего? – зевая, спросил Шулика.
– Можно и так сказать, – улыбается Елатьмин, – есть идея, как твоей группе добраться до линии фронта.
– Ну, да? Ты готов предложить выход? И как? – сразу проснулся Шулика. Он сел на лежанке и протер глаза.
– Садись за стол. Смотри, вот железная дорога. Мост через реку мы еще не взорвали.
Капитан Шулика, который от природы обладает острым чутьем и великолепной деловой хваткой, сразу все понял.
– Погоди, Петрович, – обрадовался Шулика, – ты предлагаешь нам забраться в немецкий эшелон и на нем добраться практически до линии фронта?
– Конечно, риск есть, – рассудительно сказал Елатьмин.
– А по мне так это просто гениально! Ты нашел способ выполнить задание! Ай, молодца! У меня даже от сердца отлегло! Теперь остались только детали.
Видно, что Шулика уже загорелся этой идеей.
– Точно так. Понятно, что в воинский эшелон вам садиться незачем. А вот составы с продовольствием, снаряжением, амуницией, топливом и так далее, вполне подойдут.
– Дорога больно ровная, а поезда и так везде идут быстро, на ходу не заскочишь, – рассматривая карту, заметил Шулика.
– А мы их заставим остановиться, – улыбается Елатьмин, – небольшой взрыв железнодорожного пути и все. Перевозки на время встанут, дорогу немцы отремонтируют за несколько часов. А вы за это время выберете себе самый комфортный поезд! Ну, из тех, которые будут.
От подавленного настроения предыдущего дня не осталось и следа. Шулика уже принял решение.
– Взорвать лучше вечером, чтобы мы сели в поезд уже ночью, – решительно говорит он.
– Да, да, конечно. И, знаешь, Гордей, я бы на твоем месте взял с собой только радиста. Ну, может, еще одного бойца. Троим легче спрятаться, и линию фронта перейти, чем шестерым.
Шулика подумал, что талантливые люди это величайшее сокровище. И что капитан Елатьмин – один из таких талантов.
– Ну, летчиков бы я и так с собой не брал. Ай, молодца! Поезда не досматривают на каждом посту, едут они быстро, и все на восток! Эх, Андрей, и чтобы я без тебя делал?
– Так что, решено, готовимся к операции?
– Готовимся! Больше ждать незачем. Если все получится, уже этой ночью мы будем ехать к фронту!
Их беседу прервало появление Грабаря.
– Немцы! Немцы! – громко закричал лесник, добравшись до лагеря.
– Откуда здесь немцы?  – не верит своим ушам Елатьмин.
– Я привел, – виновато признался лесник, – они убили олениху с олененком, ну я не сдержался и того охотника и еще десяток фрицев уложил. А другие немцы теперь гонятся за мной. Товарищ капитан, я возьму Балана и Гончарова?
– Зачем, – машинально ответил Елатьмин.
– Заминируем подходы к лагерю.
– Добро, – согласно кивнул головой Елатьмин, – берите.
Втроем лесник, Балан и Гончаров заминировали подходы к лагерю примерно на полпути от лагеря до южной опушки. После этого они отошли на пятьдесят метров и заняли позиции для боя.
Пока они минировали подходы к лагерю, весь отряд Елатьмина занял позиции рядом с подрывниками. Вскоре показались немцы.
Пока они дошли до позиций партизан их решимость немного уменьшилась. Когда же они стали взрываться на противопехотных минах, а из-за деревьев по ним ударили пулеметы, автоматы, винтовки партизан, немцы стали отступать.
– Я прослежу за ними, – сказал лесник, и стал незаметно преследовать отступающих немцев.
Партизаны долго ждали его возвращения. Наконец, лесник появился и громко объявил.
– Все в порядке, товарищи. Немцы забрали своих убитых и уехали. Так торопились, что даже мясо на вертелах оставили.
Балан и еще десяток партизан дошли до южной опушки и забрали печеное мясо в лагерь. Только один Карпыч его есть не стал.

* * *
Елатьмин взял с собой Балана, Гончарова, Григорьева и Донца. Шулика взял Петрика и нового радиста Черкеса. Еще сам напросился Твердохлеб.
– Иван, да мы без тебя справимся, – улыбается Шулика.
– Я только до поезда. С вами не поеду, раз уж вы так решили.
Всем было жаль расставаться.
– Тогда хорошо, иди.
Глубокой ночью группа пешком дошла до реки, и переправилась на другой берег на лодках, спрятанных в камышах. До железной дороги дошли к вечеру и стали наблюдать.
– Ну что, Андрей, – сказал Шулика, – пожалуй для посадки на поезд лучшее место вон у того карьера. А дорогу взорвать нужно здесь, у лесополосы. Взорвешь полотно часов в десять вечера, не раньше.
– Добро, Гордей. Так и сделаем. Ты, как доберешься до наших, сообщи нам по рации, добро?
Елатьмин восхищается умением Шулики идти на оправданный риск ради выполнения задания, ради Победы.
– Конечно! Обещаю, Андрей.
Командиры обнялись, потом обнялись бойцы и Шулика с Петриком и Черкесом убежали по направлению к карьеру.
– Товарищ капитан, – подошел к Елатьмину Донец, – когда будем минировать? Может, уже сейчас?
– Нет, Трофим, подождем до вечера. Мало ли что?
Донец выполнил все в точности и заминировал железнодорожное полотно в 21 час. Еще час партизаны ждали условленное время. Ровно в десять часов вечера они взорвали полотно. От взрыва пострадала дрезина с немцами, которые проверяли железнодорожное полотно.
– Уходим, – приказал Елатьмин, – то, что надо. Часа четыре немчура провозится, не меньше.
– Как минимум, – довольно сказал Донец, – и то, если они сразу возьмутся за дело.
Партизаны ушли. Немцы оперативно прибыли для ремонта дороги. Охрана обыскала окрестности, но никого не нашла.
Группа Шулики издалека наблюдала за ремонтом дороги и за остановившимися поездами.
– Первый поезд нам явно не подходит, – глядя в бинокль, говорит Петрик, – танки, личный состав. Не то. Черкес, а что написано на вагонах второго поезда?
– Вроде как станки для какого-то завода. Только вагоны все опечатаны.
– Зато, если забраться внутрь, лучшего транспорта и не нужно. Немцы на станциях будут проверять целостность дверей, замков, пломб на них, а мы в середине! Мечта! Только вряд ли этот поезд идет прямо к линии фронта.
Петрик пожалел, что плохо владеет немецким языком.
– А третий поезд?
– Вроде, как лес везут. Зачем он им? И открытые эти платформы с лесом, спрятаться там негде.
– Значит, решено, – принял решение Шулика, – садимся в поезд со станками. Доедем, куда получится, а там уже будем решать, как и чем добираться дальше.
Когда стемнело, разведчики незаметно пробрались к поезду и вылезли на крышу последнего вагона. Так, по крыше они прошли к середине состава. Периодически, то один, то другой бойцы свешивались и заглядывали в окна вагонов.
– Товарищ капитан, в этом вагоне станков нет. Зато есть тюки с соломой. Думаю, за ними можно спрятаться. И вагон не опечатан.
– Что же, залезаем в него, только через окно.
Петрик хмыкнул.
– Что? – спросил Шулика.
– Хорошо, что с нами нет Сибирцева и Твердохлеба, они бы в это окошко точно не пролезли!
Разведчики сумели незаметно проникнуть внутрь вагона, разместились за тюками с соломой, и стали ждать. Ремонт полотна занял немцев почти десять часов. Но, наконец, ремонт закончился, и поезд тронулся.
– Едем, – радостно сказал Шулика, – едем!
Группа едет навстречу неведомым опасностям.
Трофим Донец, не помня себя от радости, не шел, а на крыльях летел обратно в партизанский лагерь к Лене Ратушной. С разрешения Елатьмина он специально сделал крюк и зашел в Родниковку, чтобы нарвать роз для своей возлюбленной.
Когда он, наконец, добрался до лагеря, роса на лепестках роз еще не испарилась.
– Это тебе, – протянул Трофим букет Лене.
Глаза Донца все время смеются.
– Спасибо, милый. Знаешь, я последнее время живу, как будто в каком-то прекрасном сне! 
Лена обняла и горячо поцеловала Трофима. Тот счастливо улыбнулся и обнял девушку.

*  *  *
Возвращаясь обратно в отряд, уже находясь в Черном лесу, группа Елатьмина услышала взрывы ручных гранат в районе Верхнего озера.
– Странные какие-то взрывы, – удивился Твердохлеб, – товарищ капитан, разрешите, я проверю, что там?
Партизаны замерли, прислушиваясь к взрывам.
– Нет. Все пойдем, – ответил капитан Елатьмин.
На берегу Верхнего озера партизаны увидели немцев. Те бросают в воду гранаты. После этого несколько немцев вошли в воду и стали сетями вылавливать оглушенную рыбу. Выбирают только крупную.
– Товарищ капитан, их всего десять!
– Сергей Михайлович, обойди озеро с востока на север. Гончаров, а ты с запада на север. Если их действительно только десять, перебьем их.
Немцев действительно было только десять человек. Партизаны по команде перестреляли их. Один из немцев, которого только ранили, надрывно кричал от боли, пока его не добили.
– Гады, – с досадой в голосе посетовал Григорьев, – сколько рыбы зря погубили.
– Что рыба! Сколько людей эти нелюди уже загубили, и сколько еще погубят?
В озере плавает мелкая рыба.
– Товарищ командир, – повернулся Григорьев к Елатьмину, – разрешите, мы ту рыбешку, которую можно есть, выловим?
– Давайте, Сергей Михайлович, ловите. А мы пока оружие соберем, боеприпасы, амуницию.
– Товарищ капитан, а с немцами что делать?
– Хороший вопрос. Не оставлять же их здесь? И не тащить их на себе на опушку, чтобы там похоронить?
– Товарищ командир, – на берег озера вышел Карпыч, – здравствуйте, товарищи, я здесь с телегой. За две ходки перевезу покойников к оврагу. Только оставьте мне кого-то в помощь.
Карпович подошел ближе.
– Я и останусь, – предложил Григорьев. – И еще Алешка Суржик.
Елатьмин поздоровался с Карпычем за руку.
– Аким Карпович, а вы как здесь?
– Ехал вам навстречу. На всякий случай. Думаю, вдруг, кто ранен, так на подводе раненого забрать.
– А вышло, немцев возить.
Елатьмин подивился, и когда только Карпович все успевает? А ведь по возрасту он в отряде старше всех.
– Это ничего, товарищ капитан. Лучше мертвых немцев возить, чем раненых наших. Идите уже в лагерь, чтобы улов на жаре не испортился. Будет у нас сегодня рыбный день.
В этот момент Алеша Суржик, который уже успел снять брюки и войти в воду, смешно подпрыгнул и крикнул:
– Ай! Ой, извините, товарищи, это меня рыба в воде коснулась.
Все рассмеялись.

* * *
Пока группа Шулики выбирала поезд, Петрик нарвал цветов тысячелистника обыкновенного. В вагоне Шулика унюхал его запах.
– Это зачем? С желудком проблема?
– Нет. Просто, если в вагоне есть комары, натремся соком тысячелистника, и будем спокойно спать.
Шулика с облегчением вздохнул.
– Спокойно спать нам нельзя, вдруг немцы на остановке заглянут сюда? Для чего-то же они везут эту солому? Может, в составе есть кони или коровы? Дежурить будем по очереди.
– Товарищ капитан, спите оба, я сплю чутко. Если поезд остановится, я проснусь, и вас разбужу, – пообещал Петрик.
Поскольку есть никто не хочет, разведчики устроились удобно и уснули. Капитан Шулика долго не мог уснуть, но потом сон сморил и его.
Поезд проехал без остановки пять с половиной часов. Потом остановился на какой-то станции, но в вагон с разведчиками никто, ни разу не заглянул. Группа благополучно едет на восток, к линии фронта.

* * *
Елатьмин решил, обойти лагерь, зашел в землянку к Грабарю и увидел у него шикарный кожаный портфель с металлическими уголками.
– Аким Карпович, это откуда? – удивился командир и взял портфель в руки.
– Так это того оберста, который оленей застрелил. Я этот портфель в его машине взял, – охотно рассказывает лесник.
– Оберста? – повеселел Елатьмин.
– Ну, да, так немцы его называли, – пожал плечами лесник. – А что?
– А вы знаете, Карпович, что означает это слово?
– Нет, откуда? – обескуражено пожал плечами Карпыч. – Язык у немцев тяжелый, я его совсем не понимаю.
– Оберст это полковник по-немецки. Так что вы целого немецкого полковника застрелили.
– Полковника это хорошо, – довольно улыбнулся, казалось, вмиг помолодевший,  обрадованный лесник. Видно, что ему трудно удержаться от восторга.
В это время Елатьмин открыл портфель и стал перебирать, находящиеся в нем, документы, карты местности.
– Аким Карпович, а вы, почему не отдали этот портфель капитану Шулике? Может, здесь какая-нибудь полезная для наших информация имеется?
– Просто закрутился и запамятовал, товарищ командир. Вот вылетело из головы и все тут, – сокрушается лесник.
– Ладно, Карпович, разберемся. Хорошо, что вы его прихватили, только я его у вас забираю.
– Конечно, конечно, берите. Я и сам собирался его вам отдать. Извините, что так вышло.
Командир кивнул, взял портфель и ушел.

* * *
Эшелон добрался до места назначения и въехал на заводскую ветку. Началась проверка вагонов. Когда принимающая сторона убедилась, что все вагоны целы и опломбированы, вагоны стали вскрывать и выгружать станки.
В вагон, в котором спят разведчики, заглянул один из солдат. Он взял в охапку тюк соломы и услышал, как захрапел Петрик. Солдат бросил тюк и поспешил к офицеру охраны завода. Петрик услышал, как немец спрыгнул на насыпь, и проснулся.
– Товарищ капитан, – виновато произнес Петрик, будя командира, – просыпайтесь! Быстро! Беда! Проспал я. Мы уже на заводе! Пора уходить!
Шулика и Черкес проснулись быстро, схватили свои вещмешки, оружие, и завалили место отдыха тюками соломы.
– Товарищ капитан, какой-то поезд выезжает с завода. Наверное, уже разгрузился, – доложил Черкес, глядя в окошко вагона.
– За мной! Выедем с территории завода на нем, – приказал Шулика.
Разведчики выпрыгнули из вагона, нырнули под него, подбежали к другому пути, по которому уезжает поезд, и взобрались на пустую платформу. Там они накрылись плащ-палатками и замерли. На большее у них просто нет времени.
Впрочем, охрана завода, зная, что выезжает пустой поезд, на него внимания не обратила. Разведчики незамеченные, выехали за территорию завода.
Тем временем немецкий солдат привел к вагону десяток солдат из роты охраны.
– Это здесь, господин лейтенант!
– Проверить, – приказал офицер.
Двое солдат влезли в вагон и стали переворачивать тюки. Вдруг раздалось обиженное мяуканье. Это один из солдат наступил на хвост коту.
– Господин лейтенант, Готвальд был прав, здесь действительно находится диверсант!
Под общий смех солдат поднял и показал всем кота. За исключением Готвальда все рассмеялись.
– Не расстраивайся, дружище, – хлопнул Готвальда по плечу один из немцев, – здесь вполне могли быть диверсанты, а ты проявил бдительность! Молодец!
– К тому же, будь тут диверсанты, ты бы в живых вряд ли остался.
Когда поезд выехал из города, он стал набирать ход.
– Нужно прыгать, пока он еще не набрал полной скорости, – сказал Шулика, – за мной!
Разведчикам повезло, впереди показался довольно резкий поворот, и машинист стал сбавлять ход. Разведчики спрыгнули благополучно, без травм. Через полминуты они скрылись в ближайшей роще.
– Нужно определиться на местности, – сказал Шулика, – Петрик, обойди окрестности, осмотрись. Нам бы узнать название хоть одного населенного пункта.

* * *
Начальник разведки фронта генерал-майор Нечаев в своем кабинете пил горячий чай, когда в кабинет заглянул его ординарец. Он кажется испуганным.
– Товарищ генерал, снимите трубку. На связи товарищ Сталин.
Генерал вскочил от неожиданности, в спешке, больше похожей на панику, выронил стакан и обжегся кипятком. Стакан разбился. Генерал трясущейся рукой схватил телефонную трубку.
– Генерал-майор Нечаев слушает!
– Здравствуйте, товарищ Нечаев, – раздался в трубке мягкий голос Сталина, – доложите мне, что там за история с тремя самолетами и разведывательной информацией от нашего берлинского резидента?
– Товарищ Сталин, мы посылали за группой, которая несет эту информацию три самолета, но все они были, сбиты противником.
Генерал повернулся к портрету Сталина на стене и немигающим взглядом смотрит на него.
– И что? Вы решили, что будет надежнее, безопаснее и быстрее, если группа будет, добираться пешком? Кто вы такой, товарищ Нечаев, чтобы принимать такие решения? Вы хоть понимаете всю меру ответственности за принятое вами решение?
Поскольку Нечаев растерялся и молчит, Сталин продолжил.
– Скажите, генерал, вам известно, какого рода информацию несут ваши разведчики?
– Никак нет, товарищ Сталин.
Генералу стало трудно дышать, и он рывком расстегнул верхнюю пуговицу кителя, вырвав при этом крючок на воротнике.
– А я вам скажу. Это информация о том, куда Гитлер направит главный удар в самое ближайшее время. Вы понимаете? Если мы не получим вовремя эту информацию, и примем ошибочное решение, например, что немцы ударят на Киев, и бросим туда резервы, а немец пойдет на Москву?
Голос Сталина налился металлом, генерал вспотел так, что сухого места на кителе почти не осталось.
– Вы понимаете, что может, произойти?
После этих слов генерала пробрал озноб, а его  душа ушла в пятки.
– Я понял. Виноват, товарищ Сталин, я все исправлю, – пообещал Нечаев.
– Хорошо, товарищ генерал. Завтра я жду от вас эту информацию.
Сталин отключился. Генерал был не в силах двинуться с места. Он тяжело плюхнулся в кожаное кресло, стараясь собраться с мыслями.

* * *
Петрик вернулся довольно быстро, Шулика его еще и не ждал. Петрик перевел дух, стараясь отдышаться от быстрой ходьбы.
– Быстро ты, Демьян. Я никак не ожидал от тебя такой прыти, – признался Шулика. – Случилось чего?
– Никак нет, все в порядке. Товарищ капитан, на восток от нас деревня Логово, и указатель на юг – деревня Велиж.
Капитан вынул карту местности, расстелил ее на большом пне и стал ее рассматривать.
– Что там, товарищ капитан? – нетерпеливо спросил Черкес.
– Товарищи, мы на Смоленщине, – не скрывает своей радости Шулика. – Если я правильно понимаю, до наших осталось примерно километров пятьдесят, не больше. Один дневной переход.
– Хороший такой переход, – белозубо улыбнулся Черкес.
– Это мы удачно поезд выбрали, – улыбнулся Петрик.
Шулика стал складывать карту.
– Это нам, товарищи, с капитаном Елатьминым повезло. Это ведь он придумал, пробираться по тылам немцев на их же поезде!
– Да, если бы не он, даже не знаю, как бы мы прошли пятьсот километров по тылам фрицев, – охотно согласился Петрик.
– Черкес, готовь рацию и выходи на связь.

* * *
Генерал-майор Нечаев, наконец, собрался с силами, снял мокрый от пота китель и швырнул его на стул. Вынул платок и стал вытирать лоб. Он еще не успел опомниться от разговора со Сталиным, как дверь без стука открылась.
– Товарищ генерал, – с еще более потерянным видом сказал ординарец, – на проводе товарищ Берия.
Генерала охватила нервная дрожь. Он вскочил и схватил телефонную трубку.
– Слушаю, товарищ Берия, – заикаясь, сказал генерал, не в силах скрыть свою растерянность.
– Я тебе звоню, чтобы более доступно объяснить. Чтоб ты понял. Ты ведь уже принимаешь решения за всю Ставку, за Верховного главнокомандующего, решаешь судьбу войны и нашей страны, всего советского народа.
Нечаев вспомнил все, что ему приходилось слышать о Берии, и невольно втянул шею в плечи.
– Виноват, товарищ Берия.
– Не перебивай. Конечно, летчиков жалко, но это война. Ты поставь на одну чашу весов три экипажа вместе с самолетами, пять, десять, даже двадцать. А на другую чашу весов десятки, может, сотни тысяч человеческих жизней. Так важна информация, которую несет группа капитана государственной безопасности Шулики, понимаешь?
У генерала, словно все мысли спутались. И хотя собеседник его не видит, генерал слушает, затаив дыхание и не моргнув глазом. Берия выдержал эффектную паузу.
– Я тебе так скажу. Если завтра на столе у Верховного главнокомандующего не будет этих разведданных, ты будешь лишен всех званий, должностей и наград. И прямо завтра ты будешь расстрелян за измену Родины. Ясно?
Нечаев набрался храбрости, и решил, попробовать, оправдаться.
– Товарищ Берия, я не предатель! – с большой поспешностью выкрикнул Нечаев.
– А чем тогда объяснить твое странное решение, чтобы группа с такими важными, срочными разведданными, рискуя на каждом шагу, почти шестьсот километров добиралась до линии фронта своим ходом по территории, занятой врагом? 
Нечаев подавленно, виновато молчит.
– Знаешь, Нечаев, я бы тебя уже прямо сегодня расстрелял. Даже без суда и следствия. Но так и быть, я подожду до завтра.
Берия положил телефонную трубку. Генерал без сил грузно опустился на стул и безнадежно опустил голову. Теперь ему стало по-настоящему страшно.