Спасти его любой ценой. Глава 40

Градов все так же держит меня за руку. Но радости мне это больше не приносит. Чуть отстав, за нами твердой походкой следует Кречет. Он так мягко ступает по земле, что я его скорее ощущаю, чем слышу. Но его присутствие тоже придает мне уверенности. Я еще не обдумала то, что видела несколько минут назад. Слишком нереально все это. Хотя…а я сама насколько реальна? Но трансформация пса в огромного зверя и его драка с темным существом…Не верится. Я подумаю об этом, когда немного приду в себя. Сейчас я чувствую только огромную усталость. Так же, как и раньше в кронах деревьев шумит ветер. Только нет пения птиц. Это заставляет насторожиться, даже не смотря на слабость во всем теле, расслабляться никак нельзя. Оглядываюсь по сторонам, стараясь не пропустить ничего. И вижу его. Крылатое существо такое же, какое я только что располосовала кинжалом в бою. Оно на корточках сидит на толстой ветке чуть правее нас, вцепившись одной конечностью в ствол корявого дерева и не спуская с нас злобного взгляда. Выжидает. Я оглядываюсь на Кречета. Он водит в воздухе носом. Явно учуял тварь. Еще бы. Они же нестерпимо воняют! Забираю свою ладонь у Градова, немного отстаю от него и снова достаю кинжал из сумки. Гадина не двигается. Все также сверлит нас взглядом. Но я замечаю, что он направлен не на меня, а на мой «объект». И вдруг она срывается с ветки и несется на Градова. Я очень хорошо это вижу. Метится ему в голову. Тогда мне не остается ничего, как броситься вперед и отчаянно толкнуть его в спину. Он не ожидает моего тычка и летит на землю прежде, чем крылатая тварь достигает его. Зато я сама попадаю под удар ее крыльев. Он со страшной силой сбивает меня с ног, и я качусь на дно оврага, собирая по пути все острые ветки, выступающие камни и липкую грязь. Но кинжал из руки не выпускаю. С размаху влетаю в болото, сразу же оказавшись далеко от суши. Мутная жижа из слизи и ряски тут же покрывает всю меня. Волосы слипаются, руки становятся склизкими. А тварь кружит надо мной, пытаясь ударить по голове острым клювом. Огромный Кречет несется по склону оврага и грозно лает. Но ждать его у меня нет времени. И когда гадина подлетает совсем близко, я свободной рукой хватаю ее за одно крыло и тащу на себя, что есть мочи. Существо орет, больно бьет меня другим крылом по голове и пытается клюнуть. Не тут-то было. Я уже знаю, что делать. Втыкаю кинжал в ухваченное крыло и распарываю насколько могу. С другой стороны подлетает Кречет. Без страха окунается в Темное существо. Он его сминает, сомкнув мощные зубы на шее потусторонней гадины. И теперь я его отпускаю. Пес утаскивает его в сторону и там расправляется с тварью.

С вершины оврага ко мне спешит Градов. Вид у него крайне недовольный. Правой рукой держится за локоть левой. Он начинает еще издалека:
- Ты с ума сошла? На ногах не держишься?
Прячу кинжал в мокрую, покрытую зеленой тиной, сумку и пытаюсь выбраться из грязной жижи, но мои ноги не находят твердого дна и проваливаются во что-то мягкое. Хватаюсь руками за жухлую траву, которая растет рядом на берегу, но она легко обрывается под моими руками. Я уже по пояс в болотистой воде. Паники нет. Хотя, возможно, уже и пора бы. Тем более, что рядом висит в воздухе Корвус и мерзко бубнит:
- А я говорил: ходи и оглядывайся. Говорил, что у тебя ничего не выйдет. Куда ты полезла? Умных слушаться надо. А то и погибнуть можно. Ты же не бессмертная.
- Я к этому стремлюсь. И ты мне не помешаешь. Со всей вашей армией Темных уродов. – Не знаю, услышал ли он мой ответ. Но Корвус отступает, потому что Градов уже рядом. Он тянется ко мне, сильной рукой хватает меня за плечо и медленно подтягивает к себе. Видно, как на ней вздуваются вены и мышцы. Ему тоже это стоит невероятных усилий. Его пальцы скользят по моей одежде, покрытой вязкой слизью. Мужчина перехватывает меня второй рукой, и я чувствую, как болото нехотя начинает меня отпускать. Градов еще напрягается. На его лице вздуваются желваки. Наконец, он выволакивает меня на сухое место. Садится рядом со мной.
- Что случилось на этот раз?
Я лежу лицом вниз и пытаюсь отдышаться.
- Я споткнулась.
Слышу странный смешок.
- Ну конечно. Кто бы сомневался. Ты же по ровной земле ходить совсем не умеешь.
- Там не было ровной земли. Сплошные корни, да ямы. За один я зацепилась, в другую провалилась. Извини, что толкнула тебя. Надеюсь, ты не ушибся. – Я говорю это с нарастающим раздражением. Спасибо бы сказал! А то лежал бы сейчас мокрый и грязный вместо меня. Да еще и с пробитой головой. И это в том случае, если бы я смогла его вытащить из болота. Но благодарности тут ждать не приходится. А вот мне нужно поблагодарить его.
- Спасибо за помощь. Что бы я без тебя делала.
Градов качает укоризненно головой.
- Что. На дне болота бы рыб кормила.
Теперь усмехаюсь я. Поворачиваю к нему перепачканное лицо.
- Рыбы в болоте не водятся. Двоечник.
Он поднимается, отряхивает одежду. Подает руку мне. С его помощью я поднимаюсь на ноги. Думаю, на меня сейчас без слез не взглянешь. Вся в грязи с ног до головы. И как в таком виде появиться в селе? Но мысль о ночевке в этом лесу страшнее. Поэтому плетусь за Градовым. Он вдруг останавливается, поворачивается ко мне и резко обнимает. Вот такую грязную, и пахнущую вовсе не парфюмерной водой. Я от неожиданности стою, как истукан, опустив руки вдоль тела, и пытаюсь понять, как бы не испортить ситуацию. Решила просто расслабиться и получить удовольствие. Но оно длилось недолго. Александр отстранился, заглянул мне в глаза, тихо проговорил:
- Ты могла погибнуть. Понимаешь? Шею свернуть, когда летела вниз или захлебнуться в болоте. Или тебе мало того, что Трофимовские отморозки всюду шарят в поисках тебя? И совсем не для того, чтобы чай с тобой попить.
Я молча киваю головой. Что тут скажешь? Спорить глупо. Да, и не спорят с очевидным. А доказывать, что это не моя вина, а Темных гадов бесполезно. В лесу всегда опасно. Темная сила закружит и опытного взрослого и ребенка. Дороги обратно не найдут. А если совсем извести захочет, то в болото заведет, или зверя натравит. Сегодняшнее происшествие вообще ни в какие ворота не лезет. Градова не просто хотели «завести» в болото. Его хотели туда швырнуть. И выбора у него не было. Правда, вместо него там оказалась я. Но только потому, что я могу видеть этих тварей и противостоять им. А оказались мы тут по милости Трофима. Вот навязался на мою голову бандит проклятый. Ничем не лучше Темных.
-Будь осторожнее. Пожалуйста. – Его голос теплый, руки все еще обнимают меня за плечи. – Ради меня. – Тут же, не дождавшись моего ответа, он разворачивается и решительно шагает прочь от меня. Мне ничего не остается, как почти бегом догонять его. Мне удается это почти на окраине леса. Вон уже и крыши домов видны. Начинается село. Градов оглядывается и спрашивает:
- А где твой верный пес?
А и правда. Где Кречет? Его нет. В село мы возвращаемся вдвоем.
- Он свободный пес… -начинаю я, но продолжить не успеваю.
- Ну да, я помню. По Конституции он имеет право гулят, где ему вздумается. – Градов громко усмехается. Я смеюсь вместе с ним, выплескивая остатки напряжения. Но потом все же оглядываюсь на лес. Кречет остался там.

На подходе к воротам нашего пристанища сталкиваемся с выскочившей из-за ворот девушкой. Она вся в слезах и не видит, куда бежит. Поэтому с разгону врезается в меня. Бубнит что-то похожее на: «Простите», но не останавливается. Из-за ворот слышится голос Веры Никитичны:
- Пашка, негодяй такой, а ну догони Танюшку!
В проеме калитки стоит Павел и наблюдает за убегающей девушкой.
- Очень надо, - развязано говорит он. На его лице загадочная улыбка. Почему-то мне хочется его стукнуть по этому самому лицу. Даже не понимаю с чего бы. Но такое желание на пустом месте не возникает. Только мне сейчас некогда с ним возиться. Увидев меня, он открывает рот и его брови ползут высоко на лоб.
- Ничего себе, какая красота. Это где же ты так повалялась, Светик?
Я хочу отодвинуть его, но он сам отпрыгивает от моей руки, боясь запачкаться. Градов пропускает меня вперед, а на крыльце нас встречает Вера Никитична. Она тоже смотрит с изумлением, прижимает руки к груди и говорит:
- Батюшки мои. Никак в болото угодила?
Я не успеваю отвечать, вместо меня это делает Градов:
- Ей бы помыться, и согреться.
Вера Никитична кивает головой:
- Как знала, баньку попросила хозяина затопить. Уже готова. Вот Светлане первой и идти. Сейчас Ксению кликну, чтобы помогла.
В баню очень хочу. Замерзла. В болоте вода ледяная. Но я не хочу, чтобы меня кто-то сопровождал. Стуча зубами от холода, качаю головой и прошу:
- Я сама…в баню…можно?
Вера Никитична пожимает плечами и соглашается:
- Ну, раз тебе так лучше, иди одна. Сейчас бельишко принесу и покажу что и где. – И она скрывается в доме. А я так и торчу на крыльце, громко лязгая зубами на все село. Градов подходит сзади, распахивает на груди свою куртку и прижимает меня к своей груди, не боясь испачкаться. Но мне это мало помогает. Не смотря на летнюю, теплую погоду, я промерзла уже до костей. Мне теперь нужен только горячий и чистый пар деревенской бани. И не только из-за холода я дрожу. А от пережитого в лесу. Сейчас битва с Темными мне кажется нереальной. Не могла я драться с ними. Тем более, не могла их победить. Даже с помощью Кречета. Бред какой-то! Но пьяной я не была и наркотиками в жизни не баловалась. Откуда тогда взяться таким галлюцинациям? И все же не верится. Наконец, выходит Вера Никитична. У нее в руках сверток. В нем угадываю махровое полотенце. Я с сожалением отлепляюсь от теплого тела Градова и шагаю за хозяйкой. Проходя мимо Павла, слышу:
- Спинку не потереть?
Делаю вид, что не слышу, потому что даже не нахожу, что ему, идиоту малолетнему, ответить. В душе появляется неприятное ощущение. Вот только отбиваться от приставаний деревенского Дон Жуана мне не хватало. Хорошо, что в этот момент Вера Никитична оглядывается и дет, пока я ее догоню. Юный Ловелас сельского разлива отступает на второй план. Боится, видимо, бабушку.

В бане жарко и потрясающе пахнет разнотравьем. Здесь даже воздух кажется стерильно - чистым. Хочется дышать полной грудью. Что я, собственно, и делаю. Мы входим в чистенький, светлый предбанник, отделанный светлым деревом. Свет сюда поступает из небольшого оконца. По всему периметру помещения – скамейки. В одном углу стоит небольшой четырехугольный стол. А на нем – пузатый самовар. Но не такой, как я видела в доме, на обеденном столе. У этого сверху торчит труба, из которой валит дым. А еще он намного больше обычного. Рядом с самоваром стоят розетки с вареньем и медом, в хлебнице видны нарезанные ломти белого хлеба. А еще я замечаю на столе кувшин.
- После того, как попаришься, чаю попей обязательно. Пить захочешь, так в кувшинчике есть клюквенный морс. - Говорит Вера Никитична. Она развесила на крючках, что слева от входа, полотенце, простынь, какую-то одежду. А на скамью положила мыло и мочалку.
- Веник найдешь внутри. Была в бане-то уже?
В этой жизни еще нет, но киваю головой. Разберусь по ситуации. Не маленькая. Только бы поскорее остаться одной, снять с себя грязную одежду и вылить на себя побольше горячей воды. Вера Никитична понимает мое нетерпение и быстро уходит, пожелав мне «Легкого пара». Я закрываю за ней массивную входную дверь на засов и начинаю снимать с себя джинсы. Это непросто. Они словно приросли к моему телу. У меня получается стянуть их чуть ниже бедер и в этот момент кто-то стучится в баню. Я замираю. Нет, Темных я тут не боюсь. Браслеты молчат. Но вот кто это может быть? Возможно, Вера Никитична забыла дать последние инструкции. Переживает, что спалю их баню по неопытности. Издав тихий стон, я натягиваю джинсы обратно и топаю открывать дверь. Но на пороге не хозяйка, а ее внук. В руках парень держит бутылку с красивой этикеткой и два бокала на высоких ножках. На лице – широкая улыбка. Хоть завязочки пришивай, а то порвется.
- Тебе чего? – Я сразу даю понять, что гостю не рада.
- Вот. Пришел. – Его улыбка становится еще шире. Сейчас точно лицо треснет.
- И что?
Мой вопрос несколько озадачил парня. Улыбочка слегка полиняла. Наверняка не ожидал от меня такого непонимания.
- Присоединиться хочу. – Решил говорить напрямик, вероятно, удивляясь дремучести этой городской фифы.
- К кому? – Я выхожу чуть вперед, полностью перегородив собой вход в баню. На парня смешно смотреть. Его перекосило от моей очевидной несмышлености.
- К тебе. Посидим, выпьем, потом попаримся. Хорошо время проведем, короче.
Я не знаю, что у него там короче, а что длиннее, но меня такой план совершенно не устраивает. Я просто хочу помыться. Оглядываюсь, нет ли кого на дорожке, ведущей от дома к бане. Никого. Можно поговорить откровенно:
- Паша. Ты чего себе там надумал? Секса в бане захотелось?
Видно, что парня немного шокирует моя откровенность. Но он тоже не лыком шит.
- А че бы и нет? Вроде совершеннолетние оба. Имеем права ни у кого разрешения не спрашивать.
Я начинаю злиться. Послать бы наглеца сейчас по-матушке прямым и грубым текстом. Но вот жалость - ругаться мне нельзя. Придется послать человека, не используя русский мат. Тем более его семья мне предоставила крышу над головой.
- Послушай Паша. У тебя всегда такая бедная фантазия или сегодня неудачный день? Надеюсь, что ты просто стараешься выглядеть хуже, чем есть на самом деле. Так что иди-ка ты…прогуляйся по свежему ветерку. Глядишь, и мозги прочистятся.
Парень открыл рот, чтобы возразить, но мне уже не до светских бесед. Ногу свело от неудобной позы, и я замерзла сильно. А еще кожа начала зудеть от высохшей грязи.
- Закончим этот неинтересный разговор. А то еще твои родственники узнают. Стыд какой! Потом проблем не оберешься. Иди уже, Паша. Иди. – И закрываю дверь перед носом несостоявшегося собутыльника. Почему-то начинаю хихикать. Наверное, нервы сдают. Нет повода для смеха. Но я хохочу до слез. С чего? Сама не знаю. Смех валит меня на скамейку, и еще несколько минут я не могу с нее подняться. Перед глазами стоит лицо парня с бутылкой в руке, круглыми глазами и отвисшей челюстью. Тьфу! Дурак какой!

Успокоившись, я все же стягиваю с себя грязную одежду. Очень жаль куртку, оставшуюся под корягой в лесу. Мне она нравилась. Хоть какое-то время поносила бы еще ее. Потом мне уже не надо будет ничего материального. Мысли об Искуплении наводят на меня тоску. Раньше такого не было. Думать об окончании задания становится все сложнее. И не потому, что оно выдалось самым трудным из всех, что у меня были. Я боюсь другого. И надо в этом себе признаться. Что уж теперь. Я не хочу, чтобы оно заканчивалось. Мне все больше хочется остаться рядом с Градовым. Наступаю на одни и те же грабли? Не совсем. С тем «объектом» из-за которого я провела в небытии шесть лет, все было иначе. Я просто решила остаться на земле. А он для этой цели подходил лучше всех. Но меня не тянуло к нему каждую минуту. А вот с Сашей…Мысль о том, что все рано или поздно закончится, заставляет мое сердце больно сжиматься. А неотвратимость данного факта не оставляет мне никакой надежды на счастливое будущее. Ведь рядом с ним я не останусь в любом случае. Нет мне места на этой земле.

Абсолютно обнаженная я вхожу в парную. Здесь очень жарко и еще сильнее пахнет заваренными в крутом кипятке луговыми травами. Сладкий и горький запах одновременно. Одну треть парной занимает печь. Необычная. Если снизу все привычно – есть сложенный из камня «куб» с дверцей, за которой весело потрескивает огонь, то сверху у этого «куба» нет «крышки». Печь больше напоминает огромную коробку, в которую сложены большие круглые камни. Снизу они подогреваются огнем, а сверху, при желании, на них льют воду. И тогда валит пар, а в небольшом помещении с малюсеньким оконцем становится нечем дышать. По мне, это ужасно, но очень приятно. Рядом с раскаленной печью – несколько полок. Они покрыты деревом и добела выскоблены. На нижней полке – сложенные аккуратной стопкой тазики для помывки. Пол тоже деревянный и очень теплый. Прогрелась банька. Я вдыхаю горячий ароматный пар и чувствую, как тепло проникает в мои легкие. Воду на камни я лить не собираюсь. Мне тепла и так хватает. А вот прогреться не мешает. Стелю захваченное из предбанника полотенце на полку и сажусь на него. Мой взгляд падает на ноги. Они все в синяках. Оглядываю руки – тоже самое. И на боках синяки. Еще не черные, но уже заметные. Сходила в лес, однако.
- Кто это тебя так отделал?
От неожиданности я подскакиваю на полке, отпрыгиваю в сторону и сношу стопку тазиков, стоящих тут же рядом.