Не убий!

               
     История расстрела царской семьи в 1918 году теперь всем известна. Но в Свердловске (бывшем и будущем Екатеринбурге) она всегда воспринималась наглядно. Дом инженера Ипатьева, последняя тюрьма царя, стоял как бастион на склоне Вознесенской горки и вызывал естественное любопытство. Я заходил в этот дом несколько раз, когда там, среди других контор, располагался президиум областной коллегии адвокатов, в которой работал отец. Видел лестницу, ведшую к месту расстрела в наглухо закрытый подвал.
               
    К многочисленным публикациям об этой трагической истории ничего не могу добавить, но отношение свердловчан к расстрелу со временем менялось. В 30-е годы он безоговорочно считался подвигом, актом революционного возмездия. Площадь, на которую Ипатьевский дом смотрел фасадом, так и называлась: «Площадь народной мести». А один из убийц, рабочий Верх-Исетского металлургического завода Петр Ермаков ездил по школам с лекциями и написал в 1947 году книжку «Расстрел с 16 на 17 июля 1918», в которой хвалился, что собственноручно застрелил царя, хотя, другие «герои» оспаривали эту «честь».

     Потом фанфары были приглушены. Начали муссировать версию, будто бы расстрел был вынужденной мерой, предпринятой Уральским советом в связи с наступлением Колчака. Помню, как, пытаясь понять логику этого расстрела, я допускал, что убийство не только царя и царицы, но и царских детей могло диктоваться некой «революционной целесообразностью». Чтобы предотвратить в будущем попытки реставрации ненавистного царизма. Стыдно признаться, мы были настолько оболванены, что могли оправдывать хладнокровное убийство невинных детей!

     Но что меня всегда ставило в тупик, так это расстрел заодно(!) врача Боткина, повара Харитонова, горничной Демидовой и камердинера Труппа, четверых людей, кровно с царской семьей не связанных. Прошли годы, прежде чем я, наконец, понял, что это была обычная бандитская практика – убрать нежелательных свидетелей.

     А потом пришло время и вовсе заметать следы. За одну ночь осенью 1977 года Ипатьевский дом снесли, заровняли и заасфальтировали склон, на котором он стоял. Теперь известно, что постановление ЦК КПСС о сносе злополучного дома было принято в августе 1975-го по предложению тогдашнего шефа КГБ Андропова, а спустя два года в Свердловск был отправлен секретный пакет с приказом «снести в соответствии с генеральным планом города». Ельцин, бывший первым секретарем обкома, позже каялся, что не мог ослушаться приказа из Москвы.

     Снос «царского» дома возродил интерес свердловчан к его подзабытой истории. Говорили, что дом снесли из-за цветов, которые стали появляться на его крыльце; и возмущались тем, что уничтожили добротный, красивый особняк вместо того, чтобы начать, наконец, сносить бараки и строить нормальное жилье, о чем бесконечно болтали на всяких партконференциях.

     В 2003 году на месте бывшего дома Ипатьева был построен Храм на Крови.