2. 5Армянская любовь

Мне определенно везло по жизни. И, одновременно, то мое везение оборачивалось против меня. Я попал в Центр олимпийкой подготовки, то есть, пару ближайших лет я мог не беспокоиться о своем будущем – меня готовили к грядущим Олимпийским играм – лучшие в стране тренеры, я был обеспечен на эти годы достойным прожиточным уровнем, мало того: «и под каждым под кустом мне готов был стол и дом». И спортивное общество, взявшее на себя мое обеспечение, заботилось и о моем культурном развитии – к нам в Центр, а точнее в министерский пансионат отдыха, куда наша организация вклинилась, приезжали лучшие артисты, показывали лучшее в стране кино, словом, всячески заботились о нашем духовном воспитании.

Но эта забота о нас имела и оборотную сторону. Такой благоприятный климат создавал у нас атмосферу вседозволенности, у нас пропадал стимул к напряженному труду для достижения высокой цели, совершенствоваться физически и нравственно, мы порой забывали о том, для чего нас собрали здесь и лелеют в тепличных условиях. Не на аренах и стадионах, там мы выжимали из себя все соки, но для подготовки к этому неимоверно  тяжелому труду мы и на 10 процентов не использовали предоставленные нам условия.

А собираясь в такие группки, где духовным вдохновителем был мой друг Жора, который уже кой-чего добился: получил квартиру на семью, престижную, необременительную работу в республиканских министерствах, например, наши «олимпийцы» больше думали о своих достижениях в сексе, чем о спортивных достижениях.

А проблем в том, чтобы добыть и привлечь к себе окружающие нас «живые тренажеры», по сути и не наблюдалось. Местные девчонки, как и приезжающие два раза в месяц отдыхающие от вялых, надоевших супружеских объятий бабенки, чуть ли не буквально боролись между собой за право первичного обладания носителей сексуальных услуг.

Во всяком случае, у меня бывали даже такие случаи, когда я сам, еще не успев сообразить, что от меня хотят, уже оказывался в плену этих вожделенно жаждущих созданий.
Так, например, только обратившись с  каким-то незначащим вопросом, или механически отпустив дежурный комплимент перед входом в кинозал группке пришедших - не приобщиться к важнейшему для нас искусству (кино!) – а на ловлю таких же, как я, молодых самцов, с першим во все стороны здоровьем, я вдруг оказался пленником такого девичьего сообщества, быстро занявших вместе со мной удобные места для просмотра кинофильма…

Оглядевшись, пока еще не погасили свет, я сделал свой выбор, переместившись поближе к той, которая выглядела наиболее привлекательной (я бы сказал, сексуальной) из этой пятерки.

А, действительно, глядя на ее размакияженную рожицу, на ее аппетитно подшнурованную в вырезе декольте грудь и поднятую почти до верхнего предела клинописную замшевую юбочку, ни о чем другом, кроме секса, думать было бы просто глупо… Да еще ее подкрашенные выпуклые губешки, тогда еще неподшитые (не знали еще сегодняшней моды накачивать их силиконом) выглядели точь-в-точь, как женский сексуальный орган – те же «срамные губы» и т.п.

Свет погас, фильм начался и моя рука, пожалуй, автоматически накрыла ее ладошку. Она тут же перехватила мою и повлекла ее к своему тугому бедрышку, да еще под прикрытие расписной замши. Я, почувствовав возникшее неудобство в своих штанах, решил навести внутри какой-то порядок – ее рука послушно последовала туда же вслед за моей.

Надо ли говорить, что дальше правила бал она. Я уже говорил, как, на удивление сходно, овладевают этой техникой сексуальной ласки наши партнерши, невзирая на возраст, на светское и другое воспитание и т.д….
Она так умело ласкала причинное место партнера, о существовании которого (допускаю!) она ничего не знала пять минут назад, что мой безотказно напрягшийся член начал выплескивать из себя кипящую жидкость.

Я, вдавившись в спинку кресла, настороженно прислушивался и оглядывался, стараясь понять, слышат ли окружающие меня зрители (особенно, рядом сидящие ее подружки) то шипение, с которым происходило это извержение, или это шум пульсирования, отдававшийся в моей голове…

Не заметив ничего компрометировавшего, незаметно отдышавшись, я, поднялся, и, пригибаясь, пошел к выходу, ничего не объясняя ставшей мне ближе подруге. Пока я приводил себя в порядок (туалет с умывальником был этажом выше), пытаясь замаскировать возникшее на бедре пятно, пока обдумывал дальнейшие действия (уйти к себе или дождаться продолжения) кино потихоньку близилось к концу.

Ждать я решил уже за пределами киноклуба, на слабо освещенной площадке при входе в этот корпус. Когда группа местных зрительниц поравнялась со мной, я вышел из тени и по-хозяйски потащил свою «жертву» в сторону, противоположную той, где был их поселок.
-«Я ее провожу!» - сказал я, обозначив перед остальными свой интерес.

Шли мы молча, углубляясь в темную аллею, с высоченными деревьями. Когда я убедился, что зрители разошлись – кто обгоняя нас, кто - уйдя в другую сторону, я, прижав красотку к многолетнему стволу лиственницы, опять принялся за свое. Она мне не мешала, скорее, помогала руками, направляя в нежные места мои и только плотнее прижималась ко мне.

Повинуясь возникшим желаниям, я, придавив ее плечи руками, опустил ее на корточки. Джинсы у меня уже оказались расстегнутыми и то, что так беспокойно просилось наружу, без помех вошло в ее рот. Я прижал ее к себе за затылок, помогал ей колеблющими движениями.

Ждать ожидаемого долго не пришлось и я, возбужденно вращая (насколько можно) ее голову, залил ей все внутри ротовой полости до самых гланд. Во время наших перемещений мы несколько сместились к более освещенному месту аллеи, где я мог немного подробней разглядеть свою подружку. И кое-что при этом вспомнить.
Черные, смоляные волосы, такие же черные брови и глаза, крупный нос, губы (я говорил, как я их называл, с чем сравнивал) …Меня меньше волновали сейчас ее вторичные признаки, грудь, бедра, ягодицы, то, что там внутри, чем эти глаза, губы, глубокий рот – в этом видел я ее половые органы, куда я так и так кончил, и меня совсем не тянуло сейчас в ее традиционные для этих игрищ места. Наоборот, заглядывая в ее черные армянские глаза, я чувствовал, что погружаюсь в них, затягивает меня эта бездонная черная трясина. И именно начиная не с начала, а с конца – там у меня гудело и зудело, щекотало и затягивало…

И я понял, что надо бежать отсюда, не поддаваясь этой сексуальной магии. Иначе, произойдет нечто – неизвестное мне, но непоправимое…

И тут я услышал какую-то пошленькую песенку, которую затянули ее подружки никак не торопящиеся покинуть этот наш «очаг культуры».

-«Беги за ними, еще догонишь» - меня совсем не радовало провожание, которое я был бы вынужден совершить, исходя из остатков своего джентльменского воспитания…

А вспомнил я то, что рассказывал мой друг Жора об очередной своей любовной связи. Ее звали Карина, она была армянкой. Других лиц кавказской национальности во всей округе не проживало. И он тоже удовлетворился минетом, к другим формам его не потянуло – боялся и залететь с ней, и заразиться. Слишком безотказная была – мало ли с кем контачила…

Я не чувствовал угрызений совести из-за того, что наставил рога другу. Во-первых, с его бухгалтерией, у него их было от 186 до 254-х. – одной больше, одной меньше. А потом – это же не любимая, не законная жена. А таких….Сказал он, проходя мимо.