Зов несбывшегося Глава11 По лезвию бритвы

               
                Глава 11
                Отчаяние. Побег               


  Ленорд уже был дома, когда утром Даша приехала  в Горький. Не хотелось ни видеть его, ни говорить с ним. После ночи без сна в поезде легла спать, а он ушёл в полк. Вечером состоялся разговор, тяжёлый, сумбурный. Ленорд, заручившийся поддержкой родителей, кричал, обвинял, чего-то требовал. Он окончательно вошёл в роль прокурора. Вёл себя с нею  как с преступницей, провинившейся перед всеми ними.
Никогда они не были такими чужими. Даша не возражала, не оправдывалась. Сказала, что не любит, не может жить с ним и учиться в этом университете. Если бы была возможность уйти, ушла бы, не задумываясь. Но не было ни денег, ни друзей в чужом городе. Она не стала говорить, что знает всё о его связи с бывшей хозяйкой той квартиры со всеми удобствами. Не хотела подвести Анку. А он пользовался её зависимостью  от него, встал в позу злобного обвинителя, праведника. Даша со своим практически нулевым житейским опытом ощущала себя в пустыне.


  Невозможно было написать домой, боялась убить маму и не хотелось делиться своей бедой ни с кем, не чувствовала, что хоть кто-нибудь поймёт, не искала сочувствия. Отлично сознавала свою вину перед собой. Она  хорошо понимала, что, изменив себе, пойдя на поводу у обстоятельств, не проявив воли, нельзя было ждать ничего другого. И Ленорда втянула в свои проблемы. А пока не представляла, что делать, с чего начать. Ленорд ничего нового для себя не узнал. Даша никогда не говорила, что любит, и он с этим смирился. Поэтому её категорическое "не люблю" игнорировал и продолжал вести себя, как ни в чём не бывало. Её положение облегчалось тем, что с утра до вечера он был на службе, и, предоставленная самой себе,  бродила по городу, который ей очень нравился. Здесь всё дышало глубокой древностью. Основан он был в тринадцатом веке Владимирским князем  Юрием Всеволодовичем, как надёжная крепость. Мощный Нижегородский Кремль, который не удавалось взять никому, особняки старинных купеческих фамилий, расписные купола православных соборов. Город расположен на слиянии двух великих рек: Оки и Волги. С высокого правого берега открывается такая завораживающая даль, особенно в вечерние часы. Недаром Нижний назвали столицей закатов.

 Часами она стояла в Художественном музее перед полотнами Левитана, Брюллова, Шишкина Нестерова, западноевропейских мастеров национальных художественных школ Италии, Фландрии, Франции. Любовалась произведениями мастеров нижегородских художественных промыслов--хохломской, городецкой росписи. Уходить отсюда никогда не хотелось. Как  мечтала она своей семьёй, с детьми, с любимым мужем жить этой жизнью, насыщенной искусством. Вместе наслаждаться музыкой великих, вместе любоваться восходами и закатами на  весёлых , увлекательных прогулках. Всё рухнуло Не могла уговорить Ленорда пойти в оперный театр, в филармонию на симфонический концерт. Одну  тоже не пускал.   


 Однажды, гуляя по городу, оказалась возле почтамта и вдруг вспомнила, что ей обещали написать. Зашла просто так, без надежды, что там что-то есть. В окне до востребования ей вручили шесть писем.
 Все шесть--одна любовь.
"Люблю с первого взгляда. Вы мне дороже жизни стали. Всю жизнь мечтал о встрече с Вами."
Весь день проплакала она над этими строками, ворвавшимися в её  измученную полным одиночеством душу таким каскадом нежности, тепла, живого человеческого участия. А потом села и написала всю правду: что  замужем, что совершила непоправимую ошибку, что сейчас полный крах. В ответ прилетело письмо с просьбой разрешить приехать. Не разрешила. Следующие письма звали её.


 Здесь, в Горьком, обстановка накалялась до предела. Даша нуждалась в друге честном, прямом, открытом, пусть не согласным с ней, но добром, любящим. А перед ней был безжалостный, грубый, не желающий ни услышать, ни понять судья. И Даша решилась: "Поеду туда, никто не будет знать, где я."
А что дальше? Пока не видела другого выхода.
  "Александр единственный человек в мире, который понимает и хочет помочь. Может быть он подскажет, поможет устроиться на работу. С учёбой решится. Перейду на заочное отделение в Свердловский университет."
 Не хотела ничего делать скрытно. Сказала Ленорду, что уезжает, и пожала бурю. В часть он не пошёл, остался дома и сначала схватился за нож, но, очевидно, испугался крови, бросился душить, опомнился, когда Даша уже захрипела. Стал собирать вещи. Зимнее пальто, шапку, меховые сапожки, платья-- всё запер в шкафу и ключ положил в карман своей пижамы. Запер входную дверь в передней, ключ унёс с собой в комнату. Там сел что-то писать.


 В крайне возбуждённом состоянии после всего, что он проделал с ней, Даша закусила удила. Теперь ничто не могло удержать её. Готова была уйти, в чём стояла, выпрыгнуть в окно со второго этажа, замёрзнуть на улице, умереть, но только не оставаться здесь. Голова работала, как никогда, ясно. Действительно решила уйти через кухонное окно. Рядом с ним прикреплена довольно близко пожарная лестница. Нужно только изловчиться и перебраться туда. Но она лишь в лёгкой пижаме, в домашних тапочках, а на улице январь и хороший морозец. Да в таком виде, куда уйдёшь? Вышла в переднюю. Там под вешалкой лежал студенческий портфельчик, с которым  ездила в Свердловск, и в нём так и остался её паспорт и те слоники, которых купила на перроне в Кунгуре. Только никаких денег там не было. Но на вешалке висело старое демисезонное пальто и стояли осенние туфли. В этом  выходила в сарай за дровами. Когда Ленорд прятал вещи, удалось вынести на кухню  шерстяную юбку. Её Даша сложила в портфель и вместе с туфлями и пальто бросила за кухонное окно. Было два золотых колечка, их не снимала с пальцев. Теперь нужно так, чтобы не услыхал писавший что-то за письменным столом в комнате Ленорд, взобраться на подоконник и перебраться на пожарную лестницу. Она не знала, как бы это удалось, но тут выручил соседский кот Васька. Он любил приходить к ним, когда соседи были на работе, зная, что всегда получит что-нибудь вкусненькое. И сейчас  услыхала его "мяу" под дверью на лестничной площадке. Попросила у Ленорда ключи, чтоб впустить кота. Ленорд спокойно дал их, полагая, что в пижаме  никуда она не уйдёт.
  Даша  быстро выскользнула за дверь, бегом спустилась во двор, подобрала портфель и пальто, и не пошла к воротам, а, завернув за угол дома, по пустырю добежала до забора, через щель в нём проникла в соседний двор и заперлась в бывшем во дворе туалете. Там сменила пижамные брюки на юбку, надела пальто, туфли. Через щель в стене увидела Ленорда, бегущего по улице мимо открытых настежь ворот. Подождала, когда он отойдёт подальше, и побежала в противоположную сторону. Сделав большой крюк по соседним переулкам, добежала до центральной улицы. В ювелирном магазине сдала скупщику свои кольца и поехала на вокзал. Денег ей хватило только на билет в одну сторону, на какой-то дополнительный поезд, которого не было в расписании и который отправлялся ровно в двадцать четыре часа. На оставшиеся рубли и копейки купила в маленьком привокзальном магазинчике вязанную косынку, в буфете на вокзале ей продали два пирожка с ливером. Дала Александру телеграмму, чтобы встречал в Перми. На этом все Дашины денежные ресурсы закончились.
 

 Ещё было утро, находиться в здании вокзала боялась. Ленорд мог явиться в любую минуту. Даша представляла, что было бы, если бы обнаружил её. В том состоянии, в каком он был сейчас, становился бульдозером, волочил бы через весь город, и ничто не могло бы его остановить. Но холод вынудил оставаться в здании вокзала. Устроилась поближе к туалету, так, чтобы не быть на виду, но видеть входную дверь.
Как и думала, Ленорд не заставил долго ждать. Юркнула в туалет. Через слегка приоткрытую дверь видела, как он пробежал по залу. Потом остановился у расписания поездов, просмотрел его и вышел. До отправления  Дашиного поезда появлялся ещё несколько раз.  Выручило то, что этого  поезда не было в расписании, хотя  полагала, что Ленорд не знает, куда она едет Ничего не говорила ему про Сашу.
Письма Сашины  спрятала в ;комнате, надеялась, что надёжно, только с собой их забрать не смогла.

 Ночью вошла в вагон. Там, кроме неё, ехала лишь группа мужчин, по говору кавказцев. Они играли в карты. Очевидно, везли на продажу цитрусовые. Ящики с ними занимали полвагона, и их ароматом был пропитан весь воздух в вагоне. Даша  прошла в свободное купе. Клонило ко сну. Сидя, облокотилась об откидной столик, положила голову на руки, с портфелем на коленях, задремала. Проснулась от того, что кто-то присел возле, и женский голос зашептал у самого уха:
 "Пойдём-ка, девонька, ко мне, тебя грузины в карты разыгрывают".
Проводница увела Дашу в своё натопленное купе, сказала, чтобы ложилась на её застеленную полку и ушла, заперев дверь.