Святая к музыке любовь

СВЯТАЯ К МУЗЫКЕ ЛЮБОВЬ

Январь 10, 2014

В свои земные дни Генрих Бархударов так и не перешагнул порог 60-летия. Хотя, по большому счету, календарные вехи - формальны. Суть - в судьбе.
погода Харьков
туризм и отдых
Его жизнь схожа с бьющимся наверх чистым, горным источником, старающимся изо всех сил преодолеть преграды.
Жизненный маршрут этого удивительно талантливого человека и впрямь был не из легких. Его «запрещали», увольняли, а то и арестовывали. Но он не отказывался от своего тяжелого ремесла, и до конца своих дней неистово служил Ей - Её Величеству Музыке.

Как и большинство карабахцев, он был щедр на дружбу. Его чувство равенства было чем-то сродни жизненным поступкам незабываемых «шестидесятников». Подобно «Моцарту оттепели» - Геннадию Шпаликову, написавшему слова к прекрасной песне «Палуба», которая будоражила наши юные сердца, он так и не отказался от хрупкого романтизма военного детства, которое его сформировало.
Сразу же хочу заметить, что в число друзей Генриха Суреновича я не входил. Но с большой гордостью заявляю - был его учеником! Первая же встреча с Маэстро произошла случайно, на репетиции ансамбля, в клубе «Каршелкокомбината».
Судя по репликам и замечаниям в адрес музыкантов и русоволосой певицы, было видно, что всем «действом» руководит стоявший неподалеку коренастый парень с густой шевелюрой на голове. Это был период послевоенной эйфории, вошедший в историю как «хрущевская оттепель». Когда все более-менее оправились после войны, постепенно налаживались дела в экономике. Молодое поколение, к которому относился и наш герой, наконец-то могло посвятить себя созиданию и поискам неведомого. Тех парней и девчонок справедливо нарекли «физиками и лириками». Ведь они придумывали не только космические корабли и синхрофазотроны, но и сочиняли прекрасные, задушевные песни.

Новый учитель пения, а им оказался Генрих Бархударов, по-видимому, также попал в число «опальных» после «замораживания оттепели». Именно в это непростое время директор нашей, недавно созданной, интернациональный школы Илья Иванович Михайлиди и помог Генриху Суреновичу с трудоустройством. Как раз на уроке Ильи Ивановича за Бархударовым закрепилось прозвище «Урарту». А «виной» всему оказались его зелено-голубые глаза. Что до нового учителя пения, то он был человеком не строгих правил. Зная не понаслышке, как дети относятся к сольфеджио, старался особо не мучить нас, обучая азам музыкальной грамоты. Какие только темы не затрагивал наш педагог: от эволюции джаза до зарождения рок-н-ролла и новой, революционной «ливерпульской четверки». Не менее интересными были и рассказы о великих музыкантах и композиторах: Джордже Гершвине, Элвисе Пресли, Элле Фицджеральд, Дьюке Эллингтоне, Луисе Армстронге… Автор этих строк не случайно поставил в конце ряда гениального темнокожего трубача. Вследствие огромной любви к Армстронгу и благодаря подражанию стилю игры друзья и дали нашему любимому учителю имя «Луи».

Разумеется, все эти нелегкие годы Генриха Суреновича не покидала, на первый взгляд, дерзкая мысль о создании в нашем небольшом областном центре высокопрофессионального эстрадного оркестра. И наконец, во второй половине 60-х, сбылась мечта всей его жизни. Несмотря на все препоны со стороны республиканских властей, в Степанакерте начал функционировать Государственный эстрадный оркестр Карабаха. Причем, костяк коллектива составили не «варяги», а коренные степанакертцы.

Все эти воспоминания из далекого детства и отрочества нахлынули на меня во время поездки в «столицу Полесья». К сожалению, встретиться с живым музыкальным Магом мне так и не довелось. Обидно и горько!
Так уж устроена наша жизнь. Все откладываем и откладываем важные мероприятия на придуманные нами же последующие времена. А затем горько сожалеем и «поздно говорим - не может быть, когда уже кого-то с нами нет…».
Прибыв на Житомирский автовокзал, я решил тотчас же отправиться на Корбутовское кладбище - поклониться праху нашего земляка. День был будничный. Кругом ни души. Взгрустнулось. Вспомнились лермонтовские строки:

Наедине с тобою, брат,
Хотел бы я побыть:
На свете мало, говорят,
Мне остается жить!

Отогнав тяжелые мысли, отснял ухоженный, прибранный памятник и поторопился на встречу с коллегами Генриха Суреновича.
Несмотря на занятость, директор колледжа культуры и искусства Николай Петрович Покропивный согласился принять меня. Вскоре в его кабинете собрались педагоги, хорошо знающие нашего сородича. «Он был ненадоедливым, не брюзжащим ментором, - медленно начал Николай Петрович. - Очень любил студентов. Они отвечали ему той же любовью. При этом никакого панибратства. Субординация строго сохранялась. Однако дети не могли не почувствовать, что у этого жизнелюбивого, немногословного педагога - доброе сердце…»

«Мне посчастливилось работать с Генрихом Суреновичем. Причем, плечом к плечу, - подхватывает разговор заведующий дневным отделением Анатолий Болеславович Твардовский. — Это был музыкант от Бога. Наигрывая какую-нибудь мелодию, он так увлекался, что порою, не замечая, переходил на свист. У него это получалось как-то интеллигентно, «по-бархударовски». Помню, в начале тяжелых 90-х, когда рушилось все и вся, наши дороги разошлись. Как-то случайно встретились в центре Житомира. Глядя на мое печальное лицо, Генрих вдруг спросил: «Николай, это правда, что ты оставил музыку?» - «Нет, - ответил я, - куда уж нам без нее. Хотя она не благосклонна к нам». «Держись, Коля, всем сейчас тяжело. Надо пережить это время перемен…». Немного помолчав, Анатолий Болеславович с еле заметной улыбкой произнес: «А какие шашлыки он готовил! Пальчики оближешь. Причем никого не подпускал к мангалу. Все сам. - Сделав паузу, продолжил. - Ценил красоту. Был обходителен и галантен с дамами. И при этом - без капельки пошлости и цинизма. Словом, настоящий интеллигент и «музыкальный гурман!».

Преподаватель духовых дисциплин Василий Иосифович Грабовский поведал о том, каким успехом пользовался эстрадный оркестр училища, состоявший исключительно из студентов и преподавателей. «Он не только руководил, но и прекрасно играл на различных инструментах. Был виртуозом джазовой игры на трубе, чудесно аранжировал. Его парафраз на темы украинской народной песни «Ой, чорна я си чорна» был признан лучшим произведением на республиканском конкурсе духовых оркестров. Очень жаль, что Генрих Суренович так рано ушел из жизни…».
Попрощавшись с коллегами Г. Бархударова, я вновь поспешил на автовокзал. Уже в автобусе поймал себя на мысли, что «бархударовская тема» никак не отпускает меня. Неожиданно пришли на ум стихи совестливого и честнейшего Александра Трифоновича Твардовского:

Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В том, что они - кто старше, кто моложе -
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь, -
Речь не о том, но все же, все же, все же...

В этом маленьком, но чрезвычайно ёмком по содержанию стихотворении Поэт буквально терзал себя, раскаиваясь в том, что так и не сумел стать бойцом и пойти в атаку под пулями или же биться врукопашную. Кто знает, не постоянное ли самоедство, осознание того, что он мог принести гораздо больше пользы у себя на Родине, постоянно угнетало сердце нашего отзывчивого и интеллигентного учителя, страшно тосковавшего по своему далекому Карабаху, подумал я.  Увы, тайну эту он забрал с собой, в лучший из миров.

Генрих Бархударов все же вернулся в родной Степанакерт, к которому питал искренние, сыновние чувства. В город своего детства и юности, посвятив ему эти незабываемые, но искренние строки: «Нигде, в Москве или Баку, такой не слышал звон гитары. Ни с чем сравнить я не могу степанакертские бульвары!».
И потому честь и хвала всем друзьям и близким, увековечившим его в камне, неподалеку от родного, незабываемого, так часто снившегося ему во снах «Пятачка». Долгая Лета вам!
…1 января 2014 года Генриху Бархударову исполнилось бы 80 лет. Уверен - его близкие, друзья и ученики никогда не забудут прекрасный образ Большого Музыканта и Патриота и постараются быть достойными его светлой памяти.
 
Сергей ДАНИЕЛЯН