Беженец Часть 7

Беженец Часть 7
Тюрьмы  Европы

Пограничники  на  болгарской  стороне  были  предупреждены  и  поджидали  нас  с  приборами  ночного  видения.  Ослепив  перебежчиков  со  всех  сторон  прожекторами  света,  из  травы  поднялся  вооруженный  до  зубов  патруль.
-  Всем  стоять!  Руки  вверх!  Не  двигаться!
Обыскав  нас,  пограничники  забрали  деньги  и  ценные  вещи.  Затем,  надев  наручники,  нас  посадили  в  два  автобуса  и  повезли  в  тюрьму  Софии. 
Я  просидел  в  ней  около  месяца.

Болгарская  тюрьма  самая  мерзкая  из  всех  европейских  тюрем. 
Пятиэтажное  мрачное  здание  с  четырехэтажными  нарами  в  камерах. 
В  камерах  царила  вонь,  грязь  и  ползали  насекомые.  Туалетов  и  раковин  с  водой  в  них  не  было.  Ночью  люди  мочились  в  бутылку,  по  большому  старались  ходить  днем.  При  поносах  опорожнялись  в  целлофановые  пакеты.  До  гигиены  никому  не  было  дела.
Из  кранов  в  душе  шла  ледяная  вода.  Пол  был  липкий  от  грязи,  по  которой  ползали  мерзкие  черви.  Эта  нечисть  заползала  на  ноги  погреться  или  полакомиться!  Слава  Аллаху,  в  душ  нас  водили  крайне  редко. 
В  восемь  часов  вечера  решётчатые  двери  камер  автоматически  закрывались.  Дверь  была  под  высоким  напряжением,  к  ней  никто  не  прикасался.  На  экстренный  случай  на  стене  находилась  кнопка  вызова  охраны,  а  над  ней  камера  наблюдения.  На  звонки  охранники  не  откликались,  зато  утром  били  дубинками  виновника,  нарушившего  их  ночной  покой.
То,  чем  кормили  в  тюрьме,  едой  назвать  нельзя.  Мутная  жижа  с  очистками  от  овощей  и  плавающими  на  поверхности  маслянистыми  пятнами.  Иногда  давали  колбасу,  в  которой  копошились  белые  червяки.  Боясь  отбросить  копыта,  никто  не  ел  тюремную  отраву. 
Врачей  или  санитаров  сюда  не  приглашали.  Обезболивающих  таблеток  не  давали.  Когда  люди  умирали,  стражи  их  выносили.  Что  делали  с  телами,  никто  не  знал.

Публика  в  софийской  тюрьме  сидела  самая  разношёрстная.
На  первом  этаже  жили  семейные  пары  с  детьми.  Остальные  четыре  этажа  занимали  в  основном  беженцы.
Ежедневно  заключенных  выводили  на  прогулку  в  небольшой  тюремный  двор.  Сначала  выгуливали  семейных,  затем  остальных.
Как  и  в  любой  другой  тюрьме,  в  болгарской  были  свои  богатеи  и  снабженцы.  На  третьем  этаже,  в  отдельной  камере,  сидел  здоровенный  чернокожий.  Срок  его  двадцатилетнего  пребывания  близился  к  концу.  За  эти  годы  он  успел  жениться  на  болгарке  и  поднять  свой  тюремный  статус.  В  камере  он  устроил  лавку,  снабжая  заключенных  всем  необходимым.  Товар  в  тюрьму  доставляла  его  жена.  Я  покупал  у  него  еду  и  сигареты.
В  тюрьме,  по  собственной  воле,  сидел  один  сомалиец.  Он  тридцатый  год  ждал  публичного  извинения  от  болгарских  законодателей,  которые  выдвинули  против  него  несправедливые  обвинения.  Понятно,  что  власть  имущие  давно  о нем  забыли.  Жил  он  в  отдельной  камере,  его  никто  не  охранял,  он  мог  бы  спокойно  уйти.  Этот  добровольный  пленник  единственный,  в  знак  протеста,  ел  тюремные  помои.
Болгарские  тюремщики  заключенных  за  людей  не  считали  и  обращались  с  ними  хуже,  в  сто  крат  хуже,  чем  с  негодной  скотиной. 

Через  месяц  меня  с  другими  беженцами  посадили  в  автобусы  и  повезли  к  греческой  границе.  Пересадив  в  греческие  автобусы,  отправили  в  Афины.  Греческая  полиция  выдала  мне  разрешение  на  пребывание  в  стране  один  месяц,  по  истечении  которого,  я  должен  покинуть  страну. 

Мне  удалось  добраться  до  Италии.  Ища  перевозчиков  во  Францию,  в  Болгарию  меня  больше  не  тянуло,  я  встретился  с  курдами,  перебиравшимися  в  Париж.
-  Мой  свояк  живет  в  Париже,  он  приедет  за  нами  к  границе.  У  меня  тоже  есть  временная  виза  на  проживание  во  Франции.  Мой  племянник  пробирается  в  Скандинавию,  там  ещё  дают  вид  на  жительство.
Мы  вместе  добрались  до  французкой  границы.
Свояк  долго  не  хотел  брать  меня  с  собой.
-  Я  заплачу.
-  Хорошо.  Но  в  Париже  мы  тебя  высадим.
-  Я  на  всё  согласен. 
Французкий  курд  мчался  по  трассе почти  сто  пятьдесят  км  в  час.
-  Послушай,  ограничение  скорости  на  дороге  сто  двадцать.  Если  тебя  остановит  полиция,  то  мы  пропали.
-  Тут  никогда  не  бывает  проверок.
Попросив  ещё  раз  ехать  спокойнее,  я  примолк. 
Недалеко  от  Парижа  двое  полицейских  на  мотоциклах  остановили  машину. 
Документов  у  меня  не  было.  Когда  полицейские  попросили  меня  выйти  из  машины,  я  указал  на  паренька.
-  Он  со  мой.
Нас  отвезли  в  предварительную  камеру  до  выяснения  личности. 
-  Сейчас  подъедет  полицейский  автобус  и  вас  повезут  в  суд. 
Всех  пойманных  нелегалов  стали  выпускать  во  двор.  Я  оказался  последним  в  очереди  на  выход.
На  воротах  стоял  двухметровый  мускулистый  черный  охранник.  Он  преградил  мне  дорогу.
-  Ты  не  пойдешь.
-  Почему?  Я  хочу  курить.
-  Потому,  что  я  так  решил!
-  Пусти,  я  хочу  курить!
-  Фак ю!
Выругался  я,  протискиваясь  во  двор.
-  Что  ты  сказал?
Африканец  схватил  меня  за  шкирку  и  легко  поднял,  словно  малого  котёнка. Мои  ноги  болтались  над  землей,  когда  я  увидел  его  жирную  черную  морду. 
-  Я  тебе  покажу  фак!
От  обиды  и  унижения  глаза  мои  наливаются  кровью,  В  голове  мелькает  мысль.   
-  Терять  нечего.
Я  со  всего  размаху  бью  кулаком  по  носу  черномазого.   Ещё  удар.  Охранник  от  неожиданности  ослабляет  хватку  и  я  падаю  на  землю. 
К  копу  прибегает  подмога,  меня  связывают.   
Приехала  машина  и  всех  повезли  в  здание  суда. 
-  Черная  обезьяна.  -  думал  я, -  Сам  небось  перебрался  недавно из  Африки. 
С  этого  дня  во  мне  стал  зарождаться  расизм.

Зал  суда.
- Всем  встать,  суд  идёт.
Судья  немолодая  женщина. 
Зал  заполнен  студентами  юридического  факультета.
Зачитали  обвинение:  Нападение  на  должностное  лицо  при  исполнении.
Вижу  удивленные  взгляды  в  нашу  сторону  и  перешептывание.  Одна  студентка  поднимает  руку.
-  Можно  задать  вопрос?
-  Пожалуйста.
Разрешает  судья.
Студентка  обращается  к  охраннику. 
-  Вы  такой  высокий,  обвиняемый  еле  достает  вам  до  плеча.  Я  не  понимаю,  как  он  мог  ударить  вас  в  нос  с  такой  силой?
Все  с  любопытством  смотрят  на  черного,  который  специально  не  стер  кровь  с  лица,  чтоб  произвести  впечатление  на  судей.  Но  вопрос  студентки  произвёл  обратную  реакцию.  Я  видел,  как  улыбнулась  строгая  судья  и  другие  полицейские.
Охранник  побагровел,  став  ещё  чернее.  Мы  оба  рассказали  свою  версию  сломанного  носа.  За  нападение  на  должностное  лицо  при  исполнении  меня  осудили  на  три  месяца  тюрьмы  с  дальнейшей  высылкой  из  страны.
Я  попросил,  чтобы  парнишку  попутчика  не  разлучали  со  мной.  Он  был  настолько  стеснительным,  что  вряд  ли  бы  продержался  на  свободе  и  один  день.  Как  ни  странно,  дядя  его  обрадовался,  что  племянник  остался  со  мной. 
Парижская  тюрьма  была  переполнена  беженцами.  Многие  были  знакомы,  но  не  общались  меж  собой,  словно  впервые  видели  друг  друга.  Никто  не  говорил  своих  имен,  все  боялись  и  подозревали  друг  друга.  Мир  здесь  словно  перевернулся.
По  окончанию  трехмесячной  отсидки  во  Франции,  меня  переправили  в  Милан. В  Милане  я  позвонил  матери,  сообщил,  что  живой.  Она  плакала.
-  Тебя  давно  все  похоронили.  Но  я  чувствовала,  что  ты  живой.  Сердце  подсказывало  ждать.
Я  сказал,  что  продолжу  дорогу  на  север.

Нас  с  мальчишкой,  который  следовал  за  мной  по  пятам,  задержала  итальянская  полиция  и  повезла  у  участок  для  выяснения  личности.  Через  сутки  нас  выпустили  с  разрешением  на  проживание  в  Италии  месяц. 
Мы  успешно  перебрались  в  Австрию.  Возле  австро - немецкой  границы  нас  остановили  австрийские  таможенники.  Опять  неделя  тюрьмы  и  разрешение  на  месяц  пребывания  в  Австрии. 
Мы  нашли  машину  до  Германии.  На  границе  её  развернули.  Водила  не  растерялся,  а  сразу  поехал  в  следующий  пограничный  пункт.  Ему  повезло,  машину  пропустили.  Мы  оказались  в  Германии. 
Добравшись  до  Берлина,  мальчишка  попрощался  со  мной  и  поехал  к  родственникам.  Я  бродил  по  улицам  вечерней  столицы  германии,  когда  меня  остановила  немецкая  полиция.  Опять  предварительная  камера  с  допросами,  затем  тюрьма.  Утешало  то,  что  повязали  меня  внутри  страны,  значит  не  вернут  обратно  в  Австрию. 
Я  потерял  счёт  времени.  В  голове  все  перепуталось,  полиция,  допрос,  камера,  свобода,  пакетник,  беженцы.  И  так  девятый  месяц.  Я  потерял  счёт  времени.  В  голове  все  перепуталось,  полиция,  допрос,  камера,  свобода,  пакетник,  беженцы.  И  так  девятый  месяц. 

Получив  в  Германии  свободу  на  месяц,  я  помчался  с  очередной  партией  беженцев  через  Данию  в  Швецию.
Стокгольм,  полиция,  допрос.
-  Куда  вы  направляетесь? 
-  В  Финляндию.
Честно  ответил  я.
Шведская  полиция  с  доброжелательной  лёгкостью  дала  мне  справку  на  пребывания  в  стране  пару  дней,  попросив  как  можно  быстрее  уехать.  Впервые  за  девять  месяцев  я  столкнулся  с  нормальными  полицейскими. 
Выйдя  с  участка,  позвонил  другу. 
-  Подбросишь  меня  в  Финляндию?
Спрятав  меня  в  багажнике  машины,  друг  въехал  на  корабль,  отплывающий  в  Хельсинки.  Следующим  утром   24.04.2012  года  я  без  препятствий  ступил  на  Финскую  землю.

Фото  из  стокового  интернета.
20.06.2021
Хельсинки