Философские интуиции сперанского

Здесь, в этих заметках мне хотелось бы коснуться оригинальных и, вероятно, до конца еще не осмысленных идей М. М. Сперанского. На этой фигуре хотелось бы задержаться несколько более подробно, ибо она заслуживает того. Это был выдающийся государственный деятель первой половины 19 века. В 1808-1812 – по сути, второе (после царя) лицо в империи. Он разработал и предложил план системных и грандиозных реформ государственно-социального организма. Увы, но ему подрезали крылья. Осуществить большинство из задуманного так и не удалось, хотя, если бы это случилось, то, кто знает – возможно вся история России пошла бы совершенно иным путем. М. М. Сперанский (1772-1839) никого не оставлял к себе равнодушным. Таков был масштаб его неординарной и уникальной личности. Пушкин называл его «Гением Блага». Недруги аттестовали его как «поповича, невежественного и суетливого». Тенденциозность последней оценки совершенно очевидна. Если б он был столь бездарен и «невежественен», то не просил бы Наполеон у царя Александра «обменять его на какое-нибудь королевство». Но здесь я хотел бы коснуться даже не его реформаторско-государственной деятельности. О ней достаточно хорошо известно. Но есть другая, увы, гораздо менее известная сторона его деятельности – он проявил себя как выдающийся и оригинальный мыслитель, оставивший яркий след в русской философии 19 века. Я хотел бы здесь, полагая, что это будет небезынтересно, и учитывая, что философия – это важная часть культуры, коснуться некоторых наиболее значимых его философских идей. Тем более, что его философское мировоззрение, безусловно, повлияло и на его деятельность как политического и государственного мужа, как крупного реформатора.

Сперанский, создавая свою оригинальную философскую концепцию, особое внимание уделял статусу человека в бытии. Для него полное бытие – это есть, прежде всего, нравственный мир. Основные категории здесь – предел, правда, союз, долг. Человек – это арена борьбы бытия устроенного, гармонично-объединенного и хаотического, беспредельно-разделенного. Человек – это еще и такое средство для Целого=Универсума=Мира, с помощью коего мир физический приходит к одухотворению. Без него он вечно был бы осужден быть миром сугубо вещественным.

Чтобы достичь полного бытия, осуществляемого согласно принципу правды, должны возникнуть, быть осуществлены три союза: 1) человека с самим собой, что предполагает единство настоящего и прошлого, временного и вечного и возникновение Я – ядра личности; 2) людей друг с другом, ибо человек – это только составная часть человечества, личное есть девальвация общего, и чем больше человек отходит от себя = единичного и погружается во всеобщее, тем он честнее и свободнее; 3) людей с Богом как всеобщим коммуникатором нравственного мира самого по себе.

Эти три уровня «коммуникативного действования» порождают три соответствующих обязанности, каковые Сперанский именует «обязанностями первородных союзов» и их сохранение и укрепление является долгом человека. Причем, более того, исполнение этого долга есть предустановление человека на земле. Сам долг есть сохранение и удержание целостности нравственного мира.

Большое внимание мыслитель уделяет такой метафорической категории как Правда. Она имеет восемь аспектов или проявлений, измерений у Сперанского: 1) основание нравственного порядка; 2) «правда совести», то есть, на основе чего производится оценка (суд) соответствия деяний человека долгу перед первородными союзами; 3) сила творения, что способна переводить существующее, отдельное, разрозненное в бытийствующее, полное, целостное, взаимодействующее, коммуникационное; 4) сила преображения – правда уравнивает две силы противоположные: личность и общение, самолюбие и любовь. В итоге сущее лишается своей отдельности, атомизированности и перерождается в элемент нравственного мира. И в этом перерождении создается неразличие, не просто совмещение характеристик противоположных миров, отдельного и полного, а именно поглощение первого во втором. Для обозначения этого состояния Сперанский использует термин-метафору «aequum» – это и «правда», и «ровное место»; 5) регулятор внешних и внутренних сил, которые борются в человеческом мире, «смешанном бытии», или, как это еще называет Сперанский, – «посредник истинного примирения»; 6) сила, охраняющая «союзное», коммуницированное бытие от вторжения бытия разрозненного, личного; 7) «высший и всеобщий нравственный и естественный закон» – универсальный предел и источник всяческих добродетелей; и, наконец, 8) это такое событие иерофании, проявление священного в мире человека, откуда берет свой путь «лестница нравственного достоинства».

Итак, очевидно, что в понимании Правды у мыслителя здесь синтезируются и этический, и эстетический, и антропологический, и аксиологический=ценностный, и философский, и мистический, и религиозно-теологический аспекты. Правда – это высший, идеальный синтез всех сторон коммуникативного Бытия.

И еще по поводу понимания Сперанским долга. Долг выстраивается у него в последовательную иерархию трех уровней: 1) долг, реализуемый в «смешанном бытии», то есть в историческом пространстве-времени мира, и заключающийся в долге законам=правовым установлениям, что выплачивается повиновением, долге этическом, что выплачивается «вкусом», следованием велениям совести, и долге истине, который осуществляется деяниями «в пределах разума». Здесь эксплицируется понимание, что «высшая степень свободы – сковывать себя», это есть исполнение долга как общественного закона, сохранения в пределах, и это есть путь к государственному устройству, обозначаемому как «истинная монархия»; 2) долг, в соответствии с коим человек является средством осуществления всей полноты «правды» как всеобщего нравственного закона; 3) долг, в согласии с которым человек должен следовать по пути нравственного совершенствования к «прямому общению с Богом».

Есть у Сперанского и мистические мотивы, мистические коннотации. Процесс мистического озарения, прикосновения к Богу, к Вечности идет через несколько напряженных этапов: 1) здесь свободная воля на пути освобождения от пределов ограниченного, хаотического бытия переживает отказ человека от всех других стремлений, кроме стремления к Богу; 2) переход от «молитвы умной», рефлексии, рассуждения о Боге к «созерцательной молитве», образу заключающегося в человеке Царства Божьего, внутреннего слова; 3) дальнейшее нарастание, эскалация созерцания как процесса некоего озарения, «разумения сверх ума», при этом в персональном = личностном мире идет процесс самоуничтожения уже не только внешнего, но и внутреннего; 4) онтологизация созерцания как достижения трансцендентного места, «ничто», «вступление в сумрак веры». Это такое НИЧТО, где мистик занимается тем, что, по словам Сперанского, «ждет всякого света непосредственно свыше и, если упорствуешь в этом ожидании, то свет нисходит и Царствие Божие раскрывается».

Однако, прежде чем достигнуть этого состояния НИЧТО, этой «глубины глубин», нужно полностью реализовать свой долг в человеческом и социальном мире, в «срединном бытии» или «смешанном бытии». Человек должен принести пользу в своем отечестве, затем способствовать реализации универсального принципа и закона Правды и только потом исполнить последнее обязательство перед Всеобщим = Целым = Богом – в преображении отказаться от самого себя!

Таким образом, и это важно (!), у М. М. Сперанского возникает глубокая и до конца еще не осмысленная и не исследованная и поныне, концепция преображения человека ради Целого, что заключается в исполнении нравственного долга перед бытием и последовательном изживании своих индивидуальных особенностей. И вот эта идея, идея жертвования собственным ради коллективного (часто понимаемая превратно и вульгарно), как показал и прошедший 20 век, обладает очень высокой энергетикой и притягательностью, до конца еще не реализованной.

Итак, суммируя все вышесказанное, можем кое-что заключить. Сперанский стоит у истоков теории коммуникации и аксиологии = теории ценностей в России. Мир – это система взаимодействия постоянных и релятивных величин, континуальных и дискретных процессов, которые в своей полноте образуют целое мира. Все в мире есть система коммуникаций: человека с самим собой, человека с Другим человеком, человека с обществом и миром, наконец, человека с Богом. От того, как выстроены эти коммуникации (упорядоченные они или хаотические, основаны на правде и долге или на эгоизме и лжи, на преобладании вещественно-материального или нравственно-духовного), зависит и качество человеческого, политического, социального бытия. От качества этих коммуникаций зависит и бытие Целого = Мира = Универсума. Да – Целый Мир; Целое Мира! У Сперанского поражает интуиция Целого=Целостности, в рамках которого была бы реализована гармония Духа и материи, индивидуального и коллективного, элиты и народа. Как это далеко отстоит, увы, от современного состояния российского общества с его разорванностью и расщепленностью, атомизированностью, бездуховностью, социальной несправедливостью = Неправдой, ставшей зловещей парадигмой нашей жизни, резким преобладанием грубо-вещественного и материального над духовным и идеальным, пещерного эгоизма и индивидуализма над интересами Целого=Общества=Этноса=Народа. До тех пор пока эта тенденция не изменится, России не стоит рассчитывать на духовное, правовое, социальное, политическое, экономическое, демографическое выздоровление. Может найдется когда-нибудь новый Сперанский, который поймет это?!

Думается, читающим эти заметки было отнюдь небесполезно ближе познакомиться с философскими весьма оригинальными воззрениями М. М. Сперанского, о которых далеко не всегда сообщают в популярных учебниках и пособиях, ограничиваясь перечислением стандартных, общеизвестных фактов. Ибо понимание этих его концепций позволит и глубже понять логику многих его реформаторских государственно-управленческих решений, в той или иной мере повлиявших на дальнейшую судьбу России.