Плагиат. Из Эммануэль Арсан и Сильвии Кристель

     Плотный мужик Тицкой, конечно, несколько пугал высокомерной личиной творческой в музыкальность личности, но расправившись с не менее музыкальными Готфрик и Толокно, я уже мало боялся таких - то ухарей, надел строительную каску и вышел из сети, даже крышку ноута закрыл аккуратно. Х...й вот вам вот, товарищ Лоськов ! Хрен ты меня теперь испугаешь, недоумок мордастый. Учись у мужа датской королевы, не забытой, но избегаемой по материнству с детством, мало ли : напугается моя блондинка и чем кормить ребятенка станет ? Они ж, пока махонькие, сосут вампирами млеко мамкино, насыщаются, изнуряя маток, идут в рост, как тараканы. Глядишь так - то и выросла уже Оливка, шуганула Геру ведьмину и приманивает ниггеров упругой детской попочкой. У датчан после Гамлета, но до эры Рейгана, возраст согласия был пятнашка, потому - то до хрена порно с натуральными тинками до восемьдесят третьего, когда сгустившийся ахуй псевдоювенильности накернул порно как жанр для предпочитающих погорячее, а уж в начале двухтысячных законодательно вообще заасфальтировали киноискусство боди эври бади, назначив Указом исполнять роль тинки косоглазую канадку Ариэльку или вислосисечную Рокси Рэй, главное, товарищи бойцы, не забыть косички соорудить на пустопорожней башке Машеньки Алехиной и клетчатую юбчонку надеть, не обладая ножками Пикачу, зачем  - то избегающей великолепного крокета с тонюсенькой Тицкой, самым настоящим правильным енотом и музой. И срал я на мужика ейного ! Нехай радуется, что в его девульку влюблен гений вашей сратой виртуальности, поет колыбельные, ходит буквой  " г " и носит умозрительно  тощую красотку на руках, иногда позволяя себе побыть конем, катая Криську и Лизавету на своем горбу, искренне считая, что от нас, мужчин, толку ни на что другое и нет. Война, политиканство, шкеры флотские и хер егозливый, умеющий порадовать изысканную представительницу другого пола, пренебрегающую коалой. Хрена мне твоя церквушка ? Ты мне ножки футфетиша предоставила ? Предоставила. Потому и лови любовь с обожанием, Пикачу хренова, научившаяся пропадать у ЕНВ или шарапихи, когда та хоть как - то да умела соответствовать, пока не обосралась с ног до головы со всем Первым каналом. Аааааааааааааа, помнится, Государь с лукавыми царедворцами во время визита дурынды свалили на землю Франца - Иосифа, во каков уровень был игр, а сейчас ? Зеркало - вумат, разумеется, почти в уровень с пукой Чубайса или безмасочностью Пескова, но рядом с убытием, бля, в арктичность рядом не стоит, не лежит, не висит, так как зеркала чаще всего именно висят. Ты, ВВ, не ссы, пока я жив - ни одна гнида тебя не свергнет, я хоть и обматерю иногда, но зато всегда честен, не желая никаких преференций , что, предполагаю, редкость в вашем прогнившем изначально московитском мире холуев и жополизов. Ладно, не буду уподобляться, дабы хоть краем не прошуршать посреди говенной орды лакеев, я лучше вот сказочку Криське сооружу, может, и порадует коалу ножонками, титечками, оптимизмом и блеском карих глазенок.
     - Ты, Кокий Пармяныч, мудак знатный, - внушал сотский любой, на хрен, чети с песью, пребывая все тем же сотским рейтаров новостройного полка царя Петры, игравшего в шашки с хозяином заведения в чуланчике малом, не брезгуя и не возносясь, принося дань уважения мастерству трактирщика, умеющего вовремя менять фотки на стенах, когда на смену шинелке Левченки приходит тачка - бричка из " Коттона " с видеомагнитофоном рэперящего по моде Шуфутинского, например, наливая себе в поставец водки алой, игнорируя алчущий взор умалившегося славностью болярина Ведрищева, сидящего на кукане со всеми своими переводами и фанатизмом к ногомячу, да проклят будет ( футбол ), иншалла, - у меня хоть  бабы полуголые иногда в натуральном естестве скачут, а у тебя кому ?
     - Народу, - предполагал болярин, славный родом за недостатком умов, холя знатную бороду, имея рескрипт в личность  " Данный хер могет не рубать браду, не уплочивать членских взносов и проходить на стадион в бессознательном виде с образом, потому глуп и забывает, что на Москве богохульных и кощунственных слыху российскому никаких кокни отродясь не наблюдалось, окромя говноэфиров шершавого жиденка, ежели прибывал, сука, какой актер с премьерой, убывая, бля, восвояси, изумляясь скудоумию бараньеглазого недосашибаронкоэна, пидараса и говноеда ".
     - Народ ссал ! - гремел сотский, опрокидывая штоф в пасть ненасытную, бездонную. - Народ ссал ! Народ слагается из отдельных индивидуумов, - торжествовал Афанасий, прекрасно помня, как именовал его это самый спесивец  " гнидой ", охаживая ежедень чеканом, хотя культурный кабриолет давно срулил не в Австралию, как может вообразить какая недобросовестная и рыжая Ландер, разучившаяся уондерить со своим шершавым пидорком, по ходу, - лишь вкупе, ин масс образуя массу.
     - Масса Дик, - заностальжировал Ведрищев, тоскливо провожая исчезающие в утробе фон Шлиппенбуха закусоны еды, - так называл ниггер Геркулес пятнадцатилетнего капитана.
     Что - то высчитав на пальцах, Афанасий вдарил чеканом по вытянутой огурцом голове болярина.
     - На, сука !
     - Превратности метода познания, - одобрительно в непонятность одобрил царь Петра, долгим ростом показываясь из чуланчика, замарьяжив фуки в вистуемость флеш - ройалей тостуемого трактирщика, уже неможаху проявившегося пузом с серебряной цепкой впоперечь объемистого даже на вид пуза тавтологий разных следом, - и конкуренция для всех.
     - Иэх ! - вскричал Афанасий, почтительно вставая перед самым странным правителем России. - Надо бы сказочку наименовать  " Кортесианство " или  " Это, любимая Елизавета Витальевна - или Валерьевна ? - Тицкая, Эрнан Кортес ", но уж пущай будет так, как есть.
     - И пить, - поддержал начинание сотского царь Петра, усаживаясь обочь неразлучных глупостью друзей - завсегдатаев трактира на Пятницкой, угощаясь из рук пресмыкающегося хозяина заведения молоком и крекером.
     - А почему сказка - то для Потупчик ? - риторицки думал Ведрищев, впрочем, благоразумно не произнося сей кощунственной мысли вслух.
     В общем, алилуйа, моя тоненькая вкусняшка Лизонька, кегли расставлены, лысый Кристиан везет коником богинь в Валхаллу, а я, переполненный любовью с обожанием, снова - третий раз в жизни, после Бэйли и Криськи, - ощутил такое незнакомое мне чувство, как зависть к фартовым мужикам, на коих обратили рассеянное внимание столь охренительные особы противоположного или не очень пола.