Случайный медовый месяц-5

V глава

Фессенден прекрасно понимал, что хрупкая задвижка, удерживающая двери каюты Блуждающего Огонька, не сможет долго удерживать в плену такую энергичную молодую женщину, как Мэдж Ярнелл. Он предположил, что через десять минут она безутешно отправится в Сэндвуд. Но десяти минут будет достаточно—он больше не беспокоился о ней.

Он пошел по коровьей тропинке за сосновой рощей, пересек пару лугов и вышел на дорогу неподалеку от Белого коттеджа.

Перепел крикнул в поле ранней пшеницы, и ему ответили из зарослей бузины неподалеку—очаровательно интимный разговор. Фессенден безмятежно сознавал, как хорошо быть всего лишь двадцативосьмилетним и идти обедать или ужинать с простодушной девушкой.

Через десять минут он остановился у ворот Белого коттеджа. Хотя это были только сумерки дня, шторы на окнах были опущены, и зажженные лампы внутри отбрасывали свет на широкое крыльцо. Дверь была приглашающе открыта.

Захлопнув за собой калитку, он почувствовал, что вот—вот попадет в другой мир, отличный от того, который оставил в Сэндивуде, - в волшебный мир детства.

При этой мысли он поджал губы и послал в вечернюю дымку округлые звуки перепелки.

Он не успел повторить их, как стройная фигура, появившаяся как по волшебству, протянула ему теплую маленькую ручку.

- Боб Уайт! - весело воскликнула она. - Я очень рад вас видеть. Я лежал в гамаке под орешником. Это дает мне новое имя для тебя—я устал быть Ручным Пудингом.” Ее губы эхом повторили свист.


- Я рад, что вы пришли, мистер Боб Уайт.”

- Ты хоть на мгновение подумал, что я этого не сделаю?”

- Я немного боялся, что ты забудешь о своем обещании. Нет, чего я действительно боялся, так это того, что ты не найдешь шанса улизнуть. Ты ведь улизнул, правда, ве-ри тихонько?”

- Я так и сделал. Во всяком случае, я уплыл и никому не сказал, куда направляюсь.”

- Я знал, что ты надежный человек.”

- Как твоя вывихнутая лодыжка? Ты, кажется, совсем не калека.”

- Конечно, нет. Теперь все в порядке—я весь день отдыхала в гамаке. Но пойдем в дом. Ужин готов, а у тети Лэндис самый вкусный шоколад со взбитыми сливками.”

Она побежала впереди него по дорожке в дом, крича: “Тетя Лэндис! Дядя Лэндис! А вот и он. А вот и мистер Боб Уайт. Он готов к ужину, я уверена.”

Многострадальная добрая жена встретила его в гостиной. -Добрый вечер, мистер ... а——”

- Меня зовут——”

“Боб Уайт,” перебила его девушка. - Пожалуйста, пусть это будет Боб Уайт. Должно быть, это твое имя. Тебе что, не нравится?”

“Very much.”

“Then that’s what we’ll call him, please, Aunty Landis. Yesterday you were Puddin’ Tame, to-day you’re Bob White, and all the time you’re really somebody else. I’ll have the fun of meeting a new man any moment I like.”

Mrs. Landis received this remark with a look as nearly approaching to sternness as she was capable of. “Betty, you must behave. Remember, you ain’t as much of a baby as the gentleman maybe takes you for.”

The girl fell silent, and seated herself upon a chintz-covered sofa. Fessenden scanned her more closely than the dusk outside had permitted him to do.

Her hair was gathered in a shining braid that hung quite to her waist, a girlish and charming fashion. Her blue eyes watched him demurely from beneath a broad, low forehead. The sailor suit of yesterday had given place to a simple white frock—Fessenden noticed that it came fairly to her ankles, now discreetly slippered and stockinged.

Когда они усаживались за стол, к ним присоединился дядя Ландис, фермер средних лет, чье неестественно сияющее лицо и слипшиеся волосы, не говоря уже о том, что во время трапезы никто не нарушал молчания, ясно свидетельствовали о недавнем строгом воспитании прислуги.

Воспоминание об этом ужине всегда доставляло Фессендену удовольствие. Омлет был весь в золотистой пене, картофель-в бело-коричневом облаке. Пряная дыня и персики в коньяке напомнили ему о чудесных стряпнях, которые готовила его бабушка Уинтроп—она никогда не позволяла никому, кроме себя, мыть стекло и серебро.

Горячие Мэрилендские бисквиты были хрустящими до дымящихся сердечек, выдерживая атаку его зубов ровно столько, чтобы их крошение на кусочки стало еще вкуснее. Шоколад в голубых фарфоровых чашечках, не слишком маленьких, был подан так, как его подают испанцы, и так, как он должен быть подан,—консистенции леденца с патокой, когда его выливают на сковородку.

А на десерт подали сливочный рисовый пудинг, после чего Фессенден навсегда покорил миссис Лэндис, попросив квитанцию и серьезно записав ее в блокнот, несмотря на смеющиеся глаза Бетти.

Слова Бетти вспыхивали и искрились в ответ на его вылазки. Она проявила удивительное самообладание в дочери фермера, которая, как ему казалось, впервые в жизни столкнулась с светским человеком. Раз или два он почувствовал, что она подтолкнула его к разговору о себе и расширила его собственные идеи до степени необычной для него.

“Бетти, ты ведьма, - наконец объявил он. “Я тут гремел, как сторожевая погремушка. Вас не заинтересует вся эта чушь о моих речах за честное городское правительство.”

- Но я заинтересован, решительно. Мне нравится слушать о мужчинах, которые что—то делают, - они в новинку.” Ее откровенная улыбка согрела его. - Я знаю, что в мире есть достаточно никчемных людей, чтобы заставить полезных считаться еще больше. "Сатана все еще находит какое-то зло для праздных рук", - это так же верно в Мэриленде, как и везде.”

- Ты маленький человек с житейской мудростью.”

“О, я немного читаю и думаю, мистер Боб Уайт.” Она кивала ему головой, пока не заплясала белокурая коса.

После ужина дядя Лэндис внезапно исчез. Тетушка Лэндис задержалась в столовой, под предлогом того, что надо убрать со стола—собственно говоря, Фессенден больше не видел ее в тот вечер. Бетти повела его к двум креслам-пароходам, стоявшим в углу веранды.

Ветер немного посвежел, и он поправил вязаный шарф на ее плечах с осторожностью, не совсем отеческой.

- Спасибо, Боб Уайт. Вы очень добры.”

- Кто не был бы добр к тебе, Бетти? Посмотри туда! За вершиной холма. Даже звезды выглядывают, чтобы посмотреть, удобно ли вам.”

- Она издала свой короткий каркающий смешок. - Ну и поэт! Я всегда вспоминаю стихи Эмерсона о звездах. Ты помнишь его?

“Над нашими головами-кленовые почки,
А над почками клена луна;
А над луной-звездные шпильки.
Эта капля из ангельской туфельки.”
- Где ты научился Эмерсону?”

- У меня был учитель, которому он нравился.”

- Вам когда—нибудь говорили, что вы говорите так, как должна говорить примадонна, но никогда не говорите - ‘мягко, нежно и тихо"?”

- Это комплимент?”

- Конечно. Может быть, ты поешь.”

- Я возьму свою гитару.”

Она влетела в дом и вернулась обратно. Звездный свет позволял ему смутно видеть, как она сжимает клавиши маленькой гитары.

- Мне нравится эта песня,” объяснила она. - Ты же знаешь, что ее написал Фессенден.”

- От кого?”

“Томас Фессенден, тот самый Фессенден, человек, который——”

“О, конечно.”

Услышать себя таким образом, услышать одну из его собственных случайных песен, выпущенных из уст деревенской девушки в великолепии мэрилендской ночи, было новым опытом даже для Фессендена. Он с удивлением понял, что Бетти совершенно не знает, кто он такой, эта капризная молодая особа, которая до сих пор не позволяла ему называть свое имя.

Она пела, ее глаза смеялись над ним, а губы округлялись в такт свисту перепелки в припеве.

“Утром, когда первый розовый блеск
Восходящее солнце провозгласило день,
Он достиг меня через мой последний сладкий сон.,
Этот часто повторяемый лежал:
(Слишком сладко для слез,
Слишком коротко для песни,
Это неслось вперед
Краснеющее небо)
Боб Уайт!
Дневной свет, Боб Уайт!
Дневной свет!”
“У Евы, когда впервые угасает зарево
О закате солнца предвещала ночь,
Раздался нежный зов, тихий и низкий.,
Через умирающий свет:
(Слишком сладко для слез,
Слишком коротко для песни,
Это было, но долго
Удовлетворенный вздох)
Боб Уайт!
Спокойной ночи, Боб Уайт!
Спокойной ночи!”
Фессенден негромко зааплодировал, и его молодая хозяйка одобрительно улыбнулась.

“Расскажи мне о себе, Боб Уайт,” попросила она. - Ты что, лудильщик, портной, солдат, моряк?”

- Бетти, может быть, ты мне что-нибудь расскажешь? Я сбежал к вам, не дав знать никому в Сандвуде, отправившись под парусом на своем шлюпе.”

“Очень хорошая идея.”

- Не будьте слишком уверены. После того как я благополучно отделался, из хижины невозмутимо вышла одна из гостей-девушка. Видите ли, она должна была пойти со мной.”

"почему?”

- В том-то и проблема. Она была очень загадочной и настойчивой, без имени! Когда мы приземлились в Пайни-Коув, она настояла на том, чтобы следовать за мной.”

- Боже мой!”

- У нас было самое удивительное время—я пристегнул ее в каюте главной силой. Я вообще ничего не понимаю. Она сказала, что знает, что я собираюсь встретиться с вами, и, похоже, очень взволнована. Держись! Она не назвала вашего имени, но сказала, что знает, с кем у меня назначена встреча.”

- Как она могла догадаться?”

- Мы стояли рядом, когда ваш маленький друг Джимми Джонс принес вашу записку. Сегодня днем она сказала, что узнала стиль конверта.”

Гитара Бетти соскользнула с колен на пол. “Боб Уайт, Боб Уайт!” воскликнула она. - Как ее зовут?”

- Разве я не сказал? Она мисс Ярнелл—мисс Мэдж Ярнелл из Балтимора. Вы что-нибудь знаете о ней?”

Девушка наклонилась, чтобы спасти гитару. Ее теплая щека коснулась его щеки, когда он тоже нащупал ее, и оба слегка отшатнулись—Фессенден развеселился от собственного смущения.

- Вы знаете о мисс Ярнелл?” - повторил он.

- Я слышал ее имя. Девушка—женщина, которая дала мне эту песню,—знает, кто она. Разве это не та девушка, которая сорвала флаг?”

- Да, это тот самый. Можете себе представить, почему она так меня преследовала? Как вы думаете, она действительно узнала вашу писчую бумагу? А даже если бы и знала, какое ей дело?”

Она небрежно дернула пару аккордов. -О, может быть, она рассердилась, что вы не остались на званом вечере, - предположила она, - потому что предпочли Уайт-коттедж Сэндивуду.”

After a while he struck a match and looked at his watch. “Nine o’clock. I must be going. If I stay much longer, the Cresaps will be sending out their launch to tow me home. You know, I’m supposed to be becalmed out in the bay. I hate to go. I’ve had a bully time.”

“Really?”

“Perfect. Betty, look here! I’m staying at Sandywood only until Tuesday, and to-day’s Friday. H-i-n-t!”

She rose and made him an adorable curtsy. “Bob White, Esquire, I respectfully invite you to come to my picnic to-morrow.”

“Will there be a picnic, really?”

“Yes—for you and me.”

“Great! I’ll come, and humbly thank you.”

“Then you must be at the foot of the lane by the brook at ten o’clock to-morrow morning. And it’s another secret, remember. Do you think you can get away?”

“I will get away. Perhaps I can invent a business letter that will call me to Baltimore.”

She clapped her hands. “Oh, I’ll attend to that. You know Jimmy Jones is really the Sandywood Station telegraph boy, and he’ll do anything for me.”

“I don’t doubt it. There’s at least one other person in the same happy condition.”

“Haven’t you a friend in Baltimore who might possibly send you a telegram—somebody so real you could just show it to the Cresaps, and they’d believe it? What fun!”

He chuckled. “This is a real conspiracy. The only friend the Cresaps and I have in common is Danton.”

“Who?”

“Charles Danton. D-a-n-t-o-n.”

- Я запомню.”

- Все в порядке. Завтра в десять часов, у подножия переулка. Ты встретишь меня там, честный индеец, Бетти?”

- Честный индеец! Надеюсь, я умру!”

Она последовала за ним к краю крыльца и остановилась, глядя на него сверху вниз, когда он задержался на пару ступенек ниже.

- Спокойной ночи, Бетти.”

Ее рука скользнула в его протянутую ладонь. - Спокойной ночи, Боб Уайт.”

- Я прекрасно провела время.”

- Я тоже.”

Он не отпустил ее руки, и теперь она наклонилась к нему так, что большая коса упала ей на грудь.

—Боб Уайт, мне очень жаль, что я была такой ... такой жестокой вчера, когда ты нес меня и ... и сделала то, что ты сделал.”

Она была так близко, что он почувствовал, как ее волосы коснулись его лба. Кровь стучала в ушах, в горле пересохло. Он медленно поднял левую руку к ее шее, чтобы притянуть ее губы к своим. Затем, внезапно, он успокоился.

“Ах ты, маленькая ведьма! - Клянусь, я не знаю, невинный ты или демон. Нет, нет, Бетти! В следующий раз, когда я поцелую вас, вы должны спросить меня прямо, а не просто смотреть на меня! Ты спрашиваешь меня?”

Она отдернула руку. - Конечно, нет. Никогда!”

- Тогда спокойной ночи.”

- Спокойной ночи, Боб Уайт.”

Она стояла неподвижно, пока он не скрылся в темноте, потом тихо присвистнула.
Она подождала, пока со склона холма ответят на зов, и, грустно рассмеявшись, отправилась искать тетушку Лэндис.