Случайный медовый месяц-8

Рассвет окрашивал в красный цвет листья дуба за окном, когда Фессенден проснулся. Из большой бухты под домом доносился плеск воды—ветер освежал. Но не бормотание на берегу и не запах соленого воздуха разбудили его.

К чему этот идиот Клеборн клонил, говоря о Бетти? Нет, Клиборн заявил, что никогда о ней не слышал. Тогда к кому же могли относиться его темные намеки? Был ли виргинец хитрым шутником, действовавшим по наущению Полли или миссис Дик? В этом не было ничего невероятного. И имеет ли какое-то отношение к этому странное поведение Мэдж Ярнелл?

Не переставая ломать голову над словами Клиборна, он заснул, а когда проснулся в более подходящее время, в голове у него сразу же сложились планы на предстоящую прогулку с Бетти, и он не мог удержать в голове никаких противоречивых мыслей.

В восемь часов он съел яичницу, тост и кофе, решив проблему с достаточным оправданием предполагаемого дневного отсутствия простым отказом.

В последний момент освежающий ветер подсказал, что им, вероятно, нужна надежная защита от непогоды. Поэтому он нес из дома в "Огонек" двойную охапку паровых ковриков и дождевиков .

Через пять минут он уже был на пути в Пайни-Коув. Ему потребовалось полчаса или больше, чтобы добраться до него, потому что ветер, дувший с северо-запада, удерживал его. Он был вознагражден, обнаружив Бетти и тетушку Лэндис, ожидавших его на пляже.

-Доброе утро, миссис Лэндис. Здравствуй, Дриада Сосен!”

- Здравствуй, морской Старец!”

Ее глаза были чисты, как два озера, губы улыбались, готовые, как всегда, посмеяться вместе с ним или над ним, если представится возможность. Она держала голову с тем вызывающим наклоном подбородка, который был для него одной из ее навсегда запомнившихся черт. Солнечный свет, отражаясь от залива, падал на блестящую косу ее волос.

Ее белый матросский костюм подчеркивали две смелые цветные полосы—алый платок на шее и алый пояс на талии. Этот самый эффектный головной убор, белая шляпа военного человека, венчал ее голову. Глаза Фессендена остановились на ней с таким откровенным восторгом, что она слегка покраснела, когда миссис Лэндис последовала за ней на борт "Огонька".

Курс был проложен на юго-восток, к острову Ринкотиг. После пары сомнительных фраз о погоде тетушка Лэндис устроилась в приоткрытых дверях маленькой хижины. Здесь она достала из рабочей сумки бесконечное количество гигантских чулок (мужских) и принялась их штопать.

“Надеюсь, и вы, и ваша тетушка хорошие моряки, - сказал Фессенден. - Обещаю, что будет немного тяжело, прежде чем мы вернемся.”

- О да. Надеюсь, он все-таки взорвется. Быть мокрым и холодным, видеть, как кипит вода, готовая нас утопить,—это было бы жить!”

- Странный ты ребенок! У тебя есть своя философия. Ты это знал?”

Она глубокомысленно кивнула. "конечно. Я ненавижу людей, которые этого не сделали. Это одна из причин, почему ты мне нравишься.”

- Спасибо. Я рад слышать, что вы признаете, что есть несколько причин. Ты мне нравишься, потому что ... потому что ты кажешься мне такой золотой. Может быть, солнце ослепляет меня.”

“Возможно, - улыбнулась она.

- Ты и день золотые, но вспомни песню в Цимбелине:

“Золотые парни и девушки все должны
Как трубочисты превращаются в пыль.”
“Золотые парни и девушки, - тихо повторила она. - О, они никогда не превратятся в пыль, пока есть такие дни, как этот, чтобы плыть и плыть!”

Ее руки, тоскливо вытянутые вперед, словно она хотела вырвать секрет молодости из колышущейся бухты, упали на бок. - Я хочу, чтобы мы могли плыть вечно, чтобы никогда не возвращаться в печальную землю.”

Он был в восторге. Давай сделаем это—ты и я вместе.”

- А тетя Лэндис?”

- Насчет тети Лэндис я не уверена. Чулки, знаете ли, могут порваться.”

Они покинули Пайни-Коув вскоре после девяти. С сильным северо-западным ветром позади они так продвинулись вперед, что не прошло и двух часов, как они уже были в поле зрения пункта назначения.

Остров Ринкотиг расположен на самой границе между океаном и заливом. С восточной стороны он увенчан редким сосновым и дубовым лесом и почти смело смотрит в сторону ближайших вод Атлантики. Небольшой отель и ряды бань обозначают его как “курорт”-курорт, поддерживаемый экскурсионным пароходом, совершающим ежедневные поездки туда из городов материка.

Несмотря на то, что Огонек двигался с невероятной скоростью, только когда Фессенден направился прямо к Ринкотигу, он понял, что ветер становится свежее. Он слегка небрежно опустил шлем, и в тот же миг чашка с водой ударила его в спину. Он бросил взгляд за корму и увидел, что за ним несется целое море.

“Определенно, дело идет на лад, - сказал он. - А ты не побоишься, Бетти, столкнуться лицом к лицу с морем, идущим домой?”

- Нет, конечно, не с таким моряком, как ты, Боб Уайт.”

- Хорошо! Шлюп мог пережить ураган, "так что пусть дуют дикие ветры-ай-ай".”

Они стояли на пирсе Ринкотига. Экскурсионный пароход только что высадил там своих пассажиров, и вид орды убедил компанию на "Блуждающем Огоньке", что неизбежный ужин с рыбой и устрицами в отеле вряд ли окажется чем-то прекрасным. Поэтому Бетти взялась за штурвал и ловко поставила шлюп рядом с небольшим пирсом—правда, довольно ветхим и ненадежным—на подветренной или океанской стороне острова.

Пока Фессенден закреплял Огонек, миссис Лэндис и Бетти исследовали кладовую, получив весьма удовлетворительные результаты. Ломтики курицы в горшочках, клубничное варенье, крекеры в коробочках, маринованные огурцы и газированная вода нескольких сортов - “еды хватит на всех”, как призналась миссис Лэндис. Она сама догадалась захватить с собой полдюжины деревянных тарелок для пикника и набор ножей, вилок и ложек.

- Боб Уайт, ты запасся “Огоньком " для полярной экспедиции? - спросила Бетти.

- О, все эти вещи оставил в ней человек, у которого я ее купил. Я полагаю, что было бы больше хлопот, чтобы переместить магазины, чем они стоили. У тебя есть все, что ты хочешь? Потом: "все на берег, кто идет на берег!"”

Они позавтракали в укромном углублении на нижнем конце островка. Выступающий глинистый берег, огромное бревно и нависающий остролист делали из него почти пещеру. Тетушка Лэндис была в высшей степени удовлетворительной компаньонкой. После ленча, когда она не штопала, она просматривала брошюру об уроках воскресной школы. Когда все было закончено, она достала из бездонной рабочей сумки записную книжку в кожаном переплете и принялась за сложные подсчеты домашних счетов.

Фессенден болтал с Бетти. Он еще не начал разбираться в причинах удовольствия, которое испытывал в ее обществе, и едва ли понимал, что дочь фермера, которая могла держать рядом с собой человека его опыта почти три дня, должна обладать необыкновенным обаянием.

“Теперь мы в логове пиратов,-сказала Бетти,—а это бревно-сундук с сокровищами, полный ... чего?”

“О дублонах и восьмерках. Я вождь пиратов, а ты моя плененная невеста.”

- О боже!”

- Знаете, на днях я сделал мисс Ярнелл такое замечание, и она отнеслась к нему вполне серьезно.”

- Она боялась вождя пиратов?”

—Она смотрела на меня своим задумчивым, пылающим взглядом-помнишь, как она смотрела, когда пыталась переехать нас на дороге?”

- Помни!”

- Вот именно. Она посмотрела на меня таким взглядом и поблагодарила за предложение.”

- Что она имела в виду?”

- Не имею ни малейшего представления. Бетти, что ты о ней знаешь?”

Девушка вдруг положила руку ему на плечо. - Что это было? Капля воды? Я верю, что будет дождь. И услышь шум прибоя! Он довольно ревет. Должно быть, дует сильный ветер. Интересно, все ли в порядке с яхтой?”

Эта мысль заставила их вскочить на ноги и выбраться из укрытой лощины. Они нашли изменившийся мир.

Пока они ели, тучи собирались на западе и севере и теперь, казалось, заполнили все пространство от залива до неба. В миле или двух за островом белая линия, надвигающаяся на бурлящие воды, обещала яростный шквал. Хуже всего было то, что ветер усилился до такой степени, что даже на подветренной стороне острова зыбь на мгновение усилилась.

“By George!” said Fessenden. “It looks as if we were in for it. Betty, we’d better have a look at the Wisp. That rotten old wharf!”

“I’ll race you to it!” she cried.

He overtook her in half a dozen strides, and throwing his arm about her shoulders, fairly swept her along with himself. She came no higher than his shoulders as she ran. Her eyes laughed up at him, and her shining hair brushed his lips. Aunty Landis was left hopelessly in the rear.

At the old pier, the waves, running far in beneath the flooring, were breaking against the ancient piles, while the structure complained in every joint. The Wisp, tied stem and stern to a string-piece, was plunging furiously.

“She seems to be all right,” said Fessenden, “but I think I’ll put an extra half-hitch in each of those lines.” He still steadied Betty against the wind as he spoke. “It wouldn’t be pleasant to be forced to go home in that excursion boat.”

Releasing his companion, reluctantly enough, he made his way out on the wharf. She promptly followed.

“Go back, child. The wind will blow you away.”

“I’m—all—right,” she gasped as he bent over the stern-line. “The rain will be here in a minute, and we’ll need the rain-coats.” She sprang aboard gaily.

“Come back!” he ordered. “I don’t believe it’s safe, Betty.”

“Only a minute,” she called. She waved a careless hand and dived into the cabin.

At that instant, a wave struck the Wisp on the inboard quarter and heaved her strongly outward. The stern-line held staunchly, but under the tremendous strain the string-piece gave way like the rotted punk it was, not a foot in front of Fessenden.

“Betty!” he roared. “Betty!”

His cry stirred the heart of the girl within the cabin, and brought her instantly onto the floor of the cockpit. Before she could realize the danger of the situation, the worst had occurred.

He was already kneeling at the forward line, heaving hand over hand to haul the bow of the Wisp alongside. The sloop was almost within reach when another wave struck her. The line was snatched from his fingers, and the yacht, flung to the full length of the rope, carried away the string-piece as before. The Wisp was adrift!

As the timber sank under his feet, Fessenden clutched at a wharf stanchion. By a miracle, he saved himself from going overboard.

As if recoiling from the freedom so suddenly won, the Wisp took a slight sheer toward the pier. The tide, running like a mill-race, swept her broadside past Fessenden.

“Betty!”

The girl, her body lithe and alert, had been steadying herself by the safety-rail of the cabin roof. Her face had whitened at the sight of Fessenden’s peril, but it was only now, in response to his hoarse shout, that a sound escaped her.

“Bob White!” she cried, her arms suddenly extended in piteous appeal. “Oh, Bob White!”

The watery space between the wharf and the sloop was hopelessly wide, but, uttering an inarticulate and despairing oath, he took two running steps and leaped.

He struck fair on his feet on the very rail of the Wisp, stood tottering, fought wildly for his balance—and then Betty’s firm little hand plucked him safely inboard.

“Thank you, Bob White,” she said.

There was no time to return even a smile in answer. He gripped the wheel and gave the sloop a sheer with the hope of beaching her outright. But wind and wave caught her.

“Close the hatch!” he roared.

As it happened, the forward hatch-cover was already in place. Betty snapped to the sliding storm-door of the cabin barely in time. A sea swept the Wisp from end to end, flattening Betty against the side of the cabin, and nearly swamping the yacht at a blow.

Фессенден был рад спастись, поставив корабль мертвым перед ветром. С голым шестом Огонек бежал на юго-восток, как испуганное существо. Дождь, тучи и ночь настигли их вместе.

С трепетом Фессенден почувствовал, как длинная ровная волна внезапно начала поднимать сражающуюся яхту. Было еще достаточно светло, чтобы он мог разглядеть бледное личико Бетти.

“Бетти,” сказал он, - не бойся, но, боюсь, мы вышли из-под Мысов. Это похоже на Атлантику.”

Пошатываясь, она бросилась к шкафчикам. Там она села рядом с ним, пока он боролся с колесом. Брызги летели над ними снова и снова.

Она на мгновение прижалась мокрой щекой к его руке. “Океан?” спросила она. - Надеюсь, у тебя не будет морской болезни, Боб Уайт. Я знаю, что не буду.”

“Ты козырь,” сказал он.

IX