Глава 7

7.

Утром они встретились внизу, на первом этаже их общего дома. У дверей, так сказать, в умывальную комнату.

- Ты первая? – чуточку смущенно улыбнулась Лиза. И добавила, совершенно уже сконфуженным тоном:
- Кстати… Доброе утро! Прости, я такая невежливая… сегодня!

- Доброе утро, моя дорогая девочка! – улыбнулась ей в ответ ее Старшая. – Ты знаешь, твои проявления невежливости это… такие пустяки! Право, не стоит внимания! Если сравнить их…

Она недоговорила и просто усмехнулась. Слегка иронично.

Без грусти в голосе и выражении лица своего. Тоже вариант, если подумать. Даже почти что оптимистичный.

Почти.

Быстро. Шаг к ней и обнять. Получить то же самое от нее в ответ. И вспомнить все, что было накануне. То, что случилось после рассказа хозяйки дома сего, о сокровенном и несколько постыдном. После общения и прощения...

…Процедура исповеди, наконец-то, завершилась своим естественным итогом. Стороны закрепили ее результаты тактильно-чувственным способом, и даже успели отпустить друг дружку… Правда, не так уж далеко, на некую… дистанцию встретившихся рук - естественно, небольшую.

- Как ты?

Этот вопрос прозвучал достаточно забавно. Как говорится, дуэтом и синхронно, словесно и по направлению друг к другу. То есть, встречно.

И ответ на него тоже был такой… занятный. В смысле, смешливый и молчаливый… тоже - вместе и одновременно.

 Они даже не рассмеялись. Просто улыбнулись друг другу - смущенно и радостно. Все-таки, иногда единомыслие это вовсе даже не так уж и плохо.

Просто приятно.

- По старшинству.

Так заявила девочка – то бишь, младшая сторона такого занятного общения – прервав словами, сей мимический этюд.

- Как пожелаешь, моя дорогая! – откликнулась на ее предложение Элли.

Она выпрямилась, чуточку приосанилась, изобразив при этом на лице своем некое подобие серьезной задумчивости – эдакого размышлизма… о себе, своем состоянии и всяком-разном-сопутствующем.

- Ты знаешь… а я ведь в порядке! – заявила молодая женщина, просияв лицом. – В полном порядке, доложу я тебе! – добавила она в некотором удивлении. – Скажу больше, моя дорогая, так хорошо и легко на душе у меня давно уже не было!

- Вот и чудесненько! – воскликнула Лиза. – Значит, есть какой-то смысл в том, что я делала! Кстати, ты не поверишь, но у меня тоже ощущения, как будто я получила какое-то неожиданное незримое облегчение! Да что там говорить, у меня как будто гора с плеч свалилась!

- Примерно так и должна работать правильная исповедь! – нравоучительно заметила ее Старшая. – Причем… Да, именно так, с облегчением в обе стороны!

Она немедленно притянула к себе свою воспитанницу, обняла, расцеловала ее и в самом конце сделала некое особенно нежное и при этом аккуратное движение носиком об носик. Лиза в ответ чуть поморщилась – естественно, с улыбкой! – и мурлыкнула весьма довольным тоном.

- Ты испытываешь удовлетворение от деяний своих? - миссис Эллона Мэйбл задала сей весьма риторический вопрос эдаким высоким штилем.

- Ага! - девочка согласно кивнула ей головой.

Впрочем, ответ ее был понятен заранее.

- Я тоже рада тому, как и что ты сделала, моя дорогая девочка! - Элли отпустила ее, позволила воспитаннице чуточку отодвинуться, а потом... не просто кивнула ей в ответ - она, скорее, обозначила этим жестом-движением подобие поклона - вежливого, церемониального и шутливого в одно и то же время! - Нет, я знала, что ты справишься. Но не ожидала, что это будет вот так вот легко и просто... по ощущениям от результата! В общем...

Она усмехнулась и подмигнула своей воспитаннице.

- Ты что-то говорила о... неком воздаянии за свои благие дела! - напомнила молодая женщина. - Гонорар, милостыня, пожертвование... Знаешь, из этого ряда понятий именно слово "гонорар" звучит как-то наиболее ярко и даже с неким оптимизмом. Ты не находишь?

- Ну... я была бы вовсе не прочь кое-что от тебя получить, - хитро улыбнулась девочка. - Однако не знаю, допустимо ли вознаграждение... в нашем случае. Это не нарушит каких-либо этических запретов или же предписаний морали? Как ты думаешь?

- Вопрос интересный! - эдаким серьезным - пожалуй, намеренно и чрезмерно серьезным! - тоном голоса произнесла Элли. И незамедлительно дала своей воспитаннице краткую историческую и этимологическую справку относительно исходного понятия:
- Видишь ли... Говорят, в Древнем Риме то, что мы называем словами "работа" и "труд", отчего-то считалось недостойным свободного человека. Если гражданин брал деньги именно как плату... Ну, особенно за нечто художественное, возвышенное... За создание предмета искусства - так, к примеру! Это считалось неправильным, ибо сводило искусство к некоему ремесленничеству. Обычная плата за труд творческого плана как бы обесценивала его, лишала покровительства богов и... даже творческой удачи на будущее! Да, было, говорят, у них такое поверье!

- Забавно! - оценила историю Лиза. И сразу же уточнила - задав свой вопрос в достаточно ироничной тональности:
- А как же они жили? Ну... эти самые... творческие личности? В смысле, на что, на какие доходы? Им же надобно было время, чтобы творить! К тому же... Ну, всякие писатели-поэты, я еще понимаю... тратились на бумагу и чернила, не свыше того! А вот художники... Краски, кисти, холсты... Ну, или там всякие доски, как основа, на которой пишут картину! Я уж не говорю о скульпторах! Мрамор, из которого они высекали свои творения... Он же был жутко дорогой - даже тогда! Да и выбрать надо... Не из каждого куска камня удастся что-то... изваять!

- Совершенно верно! - Элли кивнула головой, подтверждая опасения девочки, что с бессребреничеством творческих персонажей древних времен все обстояло... не так уж однозначно! - Кстати, насчет поэтов ты погорячилась. С бумагой тогда все обстояло очень плохо - где-то в районе понятия "никак"! Писали на вощеных дощечках - это было нечто вроде записных книжек, текст на которых выдавливали стилом по воску. А что-нибудь долгоиграющее - какой-нибудь лонг-рид*! - писали на пергаменте из козьей кожи. Достаточно дорогое удовольствие! А насчет художников и скульпторов, ты, конечно же права, целиком и полностью. И тогда, и сегодня накладные расходы у них... не маленькие, а очень даже серьезные!

- Так как же они трудились... бесплатно? - продолжила интересоваться девочка.

- Ну... Некоторые творческие личности сами имели какой-то стабильный доход - от аренды их земель, к примеру. И потому могли забавляться стихосложением... на досуге. А те, кто вынужден был зарабатывать свой хлеб помимо земельной ренты, часто прибегали к помощи меценатов и донаторов. Которые давали деньги на начало их проекта - к примеру, на закупку того же мрамора. 

- Ага... и все эти... ну, допустим, скульпторы, получив материал, так таки спокойно трудились, твердо зная, что не получат за свой труд ничего - благодаря каким-то там особым взглядам древних жутковатых богов... или их жрецов. Так ведь?

Ирония девочки прямо-таки сочилась из каждого слова, которое она произносила.

- Вовсе не так! - ответствовала ее, Лизы, Старшая. - Существовал обычай, согласно которому меценаты чаще всего и выкупали готовую картину или же скульптуру. Вот только... они подавали этот выкуп - можно сказать, скупку творческих результатов! - вовсе не как плату за вещь. Скорее, как оказание почестей творческому субъекту - в такой вот, несколько денежной форме! Латинское слово "honorarium" происходит от слова "honor" - то есть Честь! Между прочим, выплата гонорара обычно сопровождалась неумеренными восхвалениями в адрес автора. Считалось, что это поможет скульптору или художнику сохранить благорасположение богов, покровительствовавших лицам творческих профессий. Скажу тебе честно, моя дорогая! Именно тем самым лицам, которые обеспечивали таким своим вниманием творческих субъектов, мы и обязаны всем культурным багажом нашей Цивилизации, который был создан в том же Древнем Риме... Да и позднее тоже... В общем, гигантское им спасибо!

- Как это мило! – усмехнулась Лиза. – Выходит, достаточно чуть-чуть поменять название платежа и… сразу же меняется его сущность! И никакие древние боги уже совсем не будут в претензиях!

- Что же касается лиц, действующих от имени Бога Истинного, – продолжила свой исторический экскурс ее Старшая, - то они были в куда более щекотливом положении. Ведь Иисус, наш Спаситель, в земной жизни своей был бессребреником. Нищим странником, получавшим приют в домах своих внезапных учеников и жившим, откровенно говоря, их милостыней. Поэтому, для церковников брать деньги за требы, а тем паче, за исповедь… Было как-то не comme il faut**, при наличии такого примера! Однако… Как ты понимаешь, храм, в любом случае, требует расходов. И не только на свечи и требники! Да и самому священству… и во Христе диаконству, откровенно говоря, питаться одним лишь Духом Святым несколько затруднительно! Оттого и появилась церковная кружка для пожертвований, куда каждый кладет монетки… по возможности! Впрочем, - многозначительно добавила она, - отдельным прихожанам исповедники назначали епитимью в виде пожертвований… без указания конкретной суммы, но на вполне определенные цели, каковые эти самые суммы очень даже предполагали!   

- А индульгенции? – поинтересовалась девочка. – Они ведь тоже создали Церкви множество проблем! Нам говорили, что именно они стали поводом к тому, что схизматик Лютер устроил Второй Великий Раскол***!

- Индульгенции… - вздохнула Элли. – Ты знаешь, они были очень удобным инструментом, который позволял манипулировать состоятельной частью паствы. Ну и денежный интерес Святого Престола… Его тоже сбрасывать со счетов мы не станем! Что было, то было!   

На этом самом месте своих внезапных рассуждений, молодая женшина усмехнулась.

- Да, моя девочка! - сказала она. - Я совсем не боюсь обсуждать несовершенства моей Церкви, раскрывать перед тобой ее темные стороны! Пускай это все звучит для тебя на грани ереси, я буду с тобой честна и откровенна! Думаю, это приведет тебя к Вере быстрее, чем какая-нибудь ложь, в имитации благостности всего, что в ней было!

- Может быть! - неопределенно-вежливо откликнулась ее воспитанница.

Она все еще уклонялась от четких и однозначных ответов на вопросы о своей крепости в Вере католического толка. Впрочем, Элли покамест вовсе не настаивала на том, чтобы ее девочка четко и недвусмысленно следовала всем католическим догматам в реальной своей жизни. Лизу это, откровенно говоря, более чем устраивало!

- В общем и целом, к вопросу о гонораре и прочих... воздаяниях материального плана, - произнесла со значением миссис Эллона Мэйбл. - Я знаю, что ты сама постесняешься попросить или даже намекнуть. Поэтому я...

Элли подмигнула своей воспитаннице и немедленно заявила нечто серьезное и значимое - с ее точки зрения!

- Для начала, я увеличиваю наш с тобою финансовый лимит на развлечения. Думаю, мы это заслужили. Мы с тобою вместе!

- Щедро! - улыбнулась девочка. - А насколько это?

- Ну... примерно, наполовину, - сказала Элли. А потом еще чуть-чуть подумала и решительно заявила:
- Нет! Вдвое! Гулять, так гулять! Тем более, понедельник у тебя учебный день. Так что, оторвемся в этот наш уик-энд, по полной программе!

- Хорошо! - легко согласилась с нею Лиза.

Она даже не стала уточнять, сколько, в точности и конкретно, это будет в долларах USA. То есть, какая именно сумма предполагалась на эти праздничные траты. Опять-таки, какой смысл считать чужие деньги?

Чужие... Ну, если понимать и признавать, что эти деньги вовсе не принадлежат именно ей, Лизе Лир! Несмотря на то, что ее Старшая предназначила их, в том числе и на оплату увеселений для своей воспитанницы!

Это было... Да, пожалуй, несколько сложновато... для понимания - точного и однозначного. Поэтому... В общем-то имело смысл просто не заморачиваться всем тем, что хозяйка дома сего взяла на себя.

Так Лиза и поступила. Обозначив вежливой улыбкой на устах некое условное и неопределенное согласие со своей Старшей. Кажется, Элли такое выражение эмоций, на ее лице, устроило. Более или менее.

Во всяком случае, она продолжила озвучивать свои предложения, по поводу... гонорара, милостыни и прочего подобного.

- Насчет денег на выходные, - молодая женщина улыбнулась своей воспитаннице ободряюще и многообещающе - в одно и то же время. Естественно, в самом позитивном смысле! - Это было, так сказать, для начала и для нас обеих! Теперь стоит выяснить, чем я могу вознаградить лично тебя. Проси, моя дорогая, все, что ты хочешь. Естественно, постарайся при этом не выйти за пределы моих возможностей. Не только финансовых, но и прочих... Ну, ты понимаешь! Впрочем, ты у меня девочка разумная, так что я на сей счет вовсе даже не переживаю!

Она сделала паузу, а потом продолжила весьма оптимистичным тоном.

 - Итак, моя дорогая, я слушаю тебя! - Элли по-прежнему излучала уровень доброжелательности - максимальный из всех возможных! - Ты ведь хотела от меня чего-то такого, что нельзя оценить деньгами - во всяком случае, напрямую! Ведь так?

- Так, - кивнула головой ее собеседница.

- Чего же ты хочешь?

Вопрос прозвучал и на него следовало ответить.

Лиза вздохнула и нервно сжала кисти рук своей Старшей - как бы не решаясь говорить вот так вот, сразу.

Элли нахмурилась.

- Многообещающее начало, - заметила она. - Ты психуешь и боишься сказать мне то, что придумала. Я хочу, чтобы ты рассказала мне свою задумку, как бы дико она ни прозвучала...

Лиза подняла на нее свой взгляд. В глазах девочки читался... нет, не вызов. Скорее, некое выражение обреченной искренности. Когда заранее знаешь реакцию собеседника... и никак не можешь поступить иначе, чем только высказать вслух нечто для него весьма неприятное - если уж вовсе, не из категории "шок-контент"!

- Высеки меня, - произнесла девочка, голосом тихим, но твердым. - Отведи меня вниз... Вот прямо сейчас, немедленно! Положи на скамейку и высеки там... Крепко, до слез... И чтобы я обязательно закричала! Это важно... для меня - сегодня, сейчас! Пожалуйста!

В ответ на это бредовое требование - или заявление, не суть! - миссис Эллона Мэйбл поступила следующим образом.

Пункт а)
Мягко высвободила руки из цепких пальцев своей воспитанницы. Девочка отпустила ее с явной неохотой... но все-таки, отпустила.

Пункт б)
Положила ладони на плечи своей девочки и коротким барабанным движением пальцев поддержала ее внимание к себе любимой. По линии взгляда, глаза в глаза. Успешно.

Пункт в)
Внимательнейшим образом изучила не только выражение глаз своей воспитанницы, но и все возможные оттенки сигнальных смыслов, о которых могли поведать напряженные черты ее лица.

А еще... считала все, о чем могло рассказать специфическое напряжение тела девочки - явленное взгляду и неявное, ощутимое только по мельчайшим вибрациям, тем, которые были доступны чувствительным подушечкам пальцев, лежащих на ее плечах. Миссис Эллона Мэйбл сканировала состояние своей девочки буквально всеми доступными ей способами, пытаясь понять суть его, смысл и значение для всей их нынешней ситуации.

Пункт г)
Молодая женщина оценила все происходящее и сделала свои выводы.

Пункт д)
Подведя для себя итоги, поделилась этими самыми выводами с объектом своего наблюдения.

- Ну что же... Вот сейчас ты вовсе не шутишь. Более того, ты говоришь мне чистую правду - в смысле, все в точности так, как ты думаешь на самом деле, - констатировала она.

Девочка молча кивнула, подтверждая сказанное.

- Ты действительно хочешь, чтобы я поступила с тобою именно так - вот прямо сейчас! - продолжила Элли.

Лиза снова кивнула, соглашаясь с ее словами.

- Тогда скажи мне, моя дорогая и честная девочка, - обратилась к ней молодая женщина, - скажи мне, как на духу... Что и когда случилось такого, что ты... вот прямо сейчас, требуешь от меня столь сурового обхождения?

Лиза замялась и попыталась спрятать свой взгляд от собеседницы. Однако, очередная барабанная дробь на плечах заставила девочку снова поднять голубые глаза на свою Старшую.

Она все-таки попыталась отмолчаться, и даже мотнула головой - коротко и отрицательно! Дескать, не надо, лучше не спрашивай меня об этом вовсе! Однако ее, Лизы, Старшая имела по этому поводу совсем другое мнение. Молодая женщина тоже не стала тратить слов на разъяснения и просьбы. Просто кивнула головой, подтверждая заданный вопрос и не оставляя выбора своей воспитаннице - в части правильной и допустимой реакции на него.

Лиза пожала плечами - дескать, я обо всем тебя предупредила, пеняй на себя! Молодая женщина снова кивнула, как бы принимая на себя все риски грядущего знания. Только тогда девочка решилась.

- Ничего такого нового не случилось, - сказала она, наконец, словами. - Просто... я хочу ответить за то, что я тебя обидела.

- Когда? - с преувеличенным интересом в голосе осведомилась ее Старшая. - Когда и как ты успела это сделать - да так, что я оказалась не в курсе факта и обстоятельств?

- Я оскорбила тебя сегодня, - ответила Лиза. - Когда рассказывала судье все эти... небылицы.

- Девочка моя, - мягким голосом, но крайне серьезно заявила ей Старшая, - забудь об этом! Даже мой отец - который, как ты знаешь, был со мною весьма строг... Так вот, Лиза, даже он никогда не наказывал меня за одну и ту же провинность дважды!

- Но ведь...

Лиза попыталась заявить какое-то подобие протеста, однако ее собеседница коротким отрицательным движением головы пресекла ее поползновения и продолжила разговор сама.

- Я знаю все твои аргументы, не трудись их повторять! - заявила она. - Ты сейчас заявишь мне, что никакого наказания и в помине не было. Что все это иллюзия, искусная манипуляция от нашей дорогой Фло. Так знай, что я скажу тебе, по этому поводу. Ты легла на диван... в готовности претерпеть боль от моей руки. И ты ее получила! Страдала ты, в любом случае, по-настоящему, уж я-то знаю! И, между прочим, если ты признаешь, что все это случилось с нами... с тобою в реальности  - но при этом я вовсе не наказывала тебя... Так это я заменила тебе обычное наказание, которого ты вправе была ожидать, на эту... изысканно-жестокую игру! И не так уж важно, состоялась ли она в реальности или же только в нашем воображении! Это не твои проблемы!

- Моя проблема в том, что ты согласилась наказать меня только за то, что я солгала судье, - возразила ее воспитанница. - Но ведь ты при этом даже не вспомнила о том, что я... Что и как тогда происходило! Когда я лгала судье, я держала тебя за руки, а ты обнимала меня, готовая защитить… от того же судьи, если он рассердится… да вообще, от любой опасности! И при этом, я говорила про тебя ужасные вещи - лживые и оскорбительные! И, если честно...

Девочка на секунду замерла, пережидая короткий слезный спазм, внезапно возникший в горле. Элли сразу же почувствовала это ее напряжение и обозначила свою помощь и поддержку - движением пальцами по ее плечам, от шеи и в стороны, сразу и одновременно.

Это помогло. Девочка даже не всхлипнула. Просто сглотнула предательский комок, кивнула головою, дескать, спасибо, я уже в норме. И продолжила свою мысль.

- Элли, я понимаю, ты всерьез считаешь, будто в прошлый раз ты выдала мне лишнего, - сказала она. – Ты решила, что я заслуживаю снисхождения… Но я ведь все помню! Как ты едва сдерживала себя, чтобы не возмутиться моими словами! Я ведь чувствовала твою растерянность, горечь и обиду от этой… манипуляции! Когда я вела себя ничуть не лучше, чем Фло!

- Да… Это была знатная манипуляция, - подтвердила Элли. Сейчас она говорила без малейшей иронии в голосе, а напротив, очень даже серьезно. – Я тогда испытала изрядный набор самых разнообразных эмоций, в отношении тебя – от удивления и раздражения началом твоего выступления, до восхищения его великолепным результатом! Ты манипулировала мною, вызвав мои негативные эмоции. Дальше ты использовала их, как своего рода наживку, для привлечения внимания судьи. Ты спровоцировала мистера Зюйдмана на тот самый «следственный эксперимент». Ну, а потом… Ты полностью убедила его в том, что наказания, которым я тебя, вроде бы как подвергаю, это полная фикция, ерунда и профанация, что они для тебя совершенно безопасны, а ты, скорее всего, просто добиваешься еще немножко заботы от той, кто тебя искренне любит. Ты обезопасила нас от его внимания к другим… к реальным проблемам нашего с тобою общения! И это, во многом, сняло мои к тебе претензии, и по поводу лжи, и по поводу моих обид на то, что ты рассказывала ему все эти… небылицы!

- Но ты ведь вовсе не считала это наказанием за то, что я тебя оскорбляла!

Лиза не сдавалась, однако молодая женщина не оставляла надежды ее переубедить.

- Знаешь, - сказала она, - для меня тогда было важно совсем другое обстоятельство. А именно, сам факт того, что судья оставил нас с тобой в покое. Пускай и в результате твоих, как ты выражаешься, небылиц! А насчет оскорблений, обид и прочего - я предпочла оставить это в стороне. Это наши с тобой дела и мы с тобою сами решим все проблемы нашего взаимного общения!

Миссис Эллона Мэйбл и не заметила, как угодила в ловушку - сама, без посторонней помощи! Девочка немедленно воспользовалась этой ее ошибкой - в смысле, оговоркой. 

- Пришло время решить эти наши с тобой взаимные проблемы, - заявила она, самым серьезным голосом. - Ты слышала мою просьбу. Пожалуйста, исполни ее!

Элли сконфузилась своей оплошностью. Она убрала руки с плеч воспитанницы и даже на мгновение потупила очи долу. Вернув свое внимание девочке, молодая женщина снова попыталась убедить ее в своей правоте. Правда, уже не столь уверенным тоном.

- Знаешь, моя девочка... Между прочим, по большому счету, это вовсе даже не проблемы, - заявила она. - Я сейчас вовсе на тебя не сержусь. И чуть ранее, когда ты так успешно морочила голову судье, мне даже в голову не приходило, что ты заслуживаешь чего-то сурового... от меня! Я не сердилась на тебя, я просто... огорчилась!

- А я не хочу, чтобы ты огорчалась! - ответила Лиза. - Я хочу, чтобы у тебя не было ни малейшего шанса упрекнуть меня за то, что я тебя обидела! Да, сегодня, вот прямо сейчас, ты на меня не сердишься. Но я хочу, чтобы мысли о прошлых обидах не посещали тебя ни завтра, ни послезавтра... Да никогда в принципе! Чтобы ты отхлестала меня так, как ты захочешь и более никогда об этом не напоминала - ни мне, ни даже самой себе, даже в мыслях твоих! Пускай эти обиды не омрачают твои воспоминания!

- Довольно слов! - прервала ее разъяснения Элли. - Я... в принципе, понимаю, о чем ты хочешь мне сказать. 

Молодая женщина смущенно замолчала и через несколько секунд закончила свою мысль - уже полной своей капитуляцией.

 - Может быть... не сегодня? - произнесла она почти что просительной интонацией голоса своего. - Или хоть как-то помягче? Все-таки, второй раз подряд... всего за один короткий день! Или же...

Миссис Эллона Мэйбл снова сделала короткую паузу в своей речи. Она взглянула на свою воспитанницу с некоторым подозрением.

- Лиза, - обратилась она к девочке, причем в голосе ее звучал некий... особый интерес. - А зачем ты попросила меня именно о таком наказании - чтобы до слез и обязательно до крика? На что ты намекаешь?

- Я? Ни на что! - отозвалась ее воспитанница. - О чем это ты?

- Так... понятно.

Элли на секунду прикрыла свои серые глаза. А потом, вернув взгляд своей девочке, произнесла нечто весьма неожиданное.

- Кажется, пришло время... исполнять ту самую епитимью, которую ты на меня наложила! - сказала она. - Видишь ли... Вот только что я представила себе очередной раунд нашей с тобою... игры. Как мы с тобою там, внизу... Бред какой-то! Вот никак не помышляла о том, что подобное может привидеться мне так скоро!

- А что... Это, между прочим, неплохой повод! - немедленно согласилась с нею Лиза. - Кстати, это выйдет достаточно гуманно и даже почти справедливо! Ты не находишь?

- Ты точно не имела в виду чего-то подобного... с самого начала? - голос Элли прозвучал почти что растерянно. - Скажи мне, Лиза, ведь так?

- Да, я не подумала об этом, когда просила, - Лиза энергично кивнула головой, пытаясь рассеять ее внезапные сомнения. - Но... Это и вправду подойдет нам обеим! Если ты решишься и в этот раз заменить наказание той самой игрой... Знаешь, я согласна!

- Но если я теперь соглашусь на это, получится, будто ты...

Элли недоговорила, смутившись. Молодая женщина покраснела и встряхнула головой, прогоняя навязчивое видение.

Лиза немедленно взяла ситуацию в свои руки. В том смысле, что она поймала руки своей Старшей и потянула их на себя - возвращая себе ее внимаание взглядом, по линии глаза в глаза.

- Да! - твердым голосом произнесла девочка. - Я говорю тебе да! Сделай это так, как ты посчитаешь нужным. В точности по твоей внезапной фантазии. Я так хочу. Это пойдет на пользу нам обеим. Кстати, имей в виду, это действительно выйдет мягче, чем то, о чем я просила у тебя с самого начала!

- Лиза, мне стыдно, - Элли с рудом удержалась на этой визуальной связи - проверке на искренность. Но все же не спрятала свой взгляд перед девочкой. - Потом мне, наверное, будет еще стыднее, но сейчас... Я действительно хочу поступить с тобою именно так! Прости...

- Идем!

Лиза потянула ее за руки, на себя - одновременно поднимаясь с дивана, вставая на ноги. Элли поднялась вслед за нею, глядя как завороженная в глаза своей воспитанницы.

Когда они оказались обе и на ногах, молодая женщина, внезапно, ощутила себя весьма неуютно - ведь теперь она смотрела на девочку по старшинству, сверху вниз! Однако Лиза ободряюще улыбнулась ей и кивнула головой, подтверждая неизменность своего решения.

Потом девочка отпустила левую руку своей Старшей, а правой наоборот, обозначила пожатие - досаточно крепкое и убедительное, в тактильной своей чувствительности. И поянула молодую женщину к двери...




 
*Long read - "длинное чтение" - перевод с англ. Литературные произведения значительного объема. То, что сейчас в Сети обозначают словом "многабукаф". В принципе, нечто подобное Вы, Уважаемый читатель, имеете перед своими глазами, по причине личной Вашей... любознательности!

**Буквально «как надо» - перевод с фр. Контекстуально может означать «прилично», «правильно», «порядочно».

***Имеется в виду Реформация XVI века и протест Лютера против индульгенций, который был одним из формальных поводов. Первым расколом католики считают разрыв с Константинопольским Патриархом, окончательно обозначенный в 1054 году. Со взаимными обвинениями и анафемствованиями Папы и Патриарха в отношении друг друга. Тогда Вселенская Церковь фактически разделилась, в нарушение Символа Веры.