Мысли последних дней

  Доверие мировой вертикали и некоторым пастырям  – симптом стокгольмского синдрома, признак слабоумия или следствие невежества, цинизма? Насколько есть страх – настолько нет Любви? Страх потерять работу, жильё, умереть голодной смертью, страх за детей, забота об их устроенности в этом «новом порядке» и т.п. – лишает разума, заставляет «продавать» самое дорогое – душу, «которой нет»? А ведь, например, отшельники, напротив, морили себя голодом и даже специально пытались заразить себя смертельными болезнями, чтобы искупить, очистить душу. Так называемые «язычники» неволе, потере достоинства предпочитали смерть всем миром, а первые христиане как жили, так и умирали – с радостью. Конечно, время сейчас другое. Последнее? Можно ли сейчас быть Человеком? 

  Чем чаще и глубже вглядываюсь в абсолют Любви, тем больше впадаю во вневременность – вечность (разумеется, вечность желанного – разнообразия добра, счастья и т.п.) – тем больше и живу в вечности, живу вечностью, а вечность живёт мной – что бы там ни возникало при каждом следующем повороте калейдоскопа бытия. При этом представляемое возможное посмертие, как и сам момент смерти (ответственный и интересный! как экзамен по любимому предмету) – лишь вариант калейдоскопа, вариант непредсказуемо разворачивающейся «системы бытия», где возможны любые многомерные картины, любые ощущения, от ужастиков и страданий до радующих сюрпризов и полнейшего блаженства, но неизменно одно – абсолютное доверие к вечности, счастливый глубинный покой.

  А на поверхности океана ноосферы – тревога и смятение, ожидание катастрофы?
  Катастрофа состоит в окончательной потере свободы. Прежде всего – чувства свободы, свободы доброй воли, потере достоинства.  «Те, кто готовы пожертвовать насущной свободой ради… безопасности, не достойны ни свободы, ни безопасности» (Б. Франклин).

  Для кого террор? Для прикормленных, разомлевших от комфорта «лягушек», потерявших достоинство «бандерлогов», забывших традиции Иванов-непомнящих. Есть надежда, что именно благодаря этим событиям возродится народ, появятся люди добрые, отбросят страх потерять кормушку в стойле, страх смерти, всецело посвятят себя Добру.

  «Проснуться» - значит долго и внимательно всмотреться в себя – свои мысли, мотивы поступков, образ жизни – на предмет «чем я лучше?». Например, мэра. «Я человек маленький» не прокатит! Не место красит…
  «Человек ли я вообще, верующий по-настоящему или бандерлог? Великодушен или циник? Стремлюсь, расту духом, готов ли?» 
  Перестать бояться как «заразы», так и «противозаразы», любых страшилок, каких-либо последствий жизни по совести и святой любви, перестать бояться самой смерти как перехода в мир иной. Для этого достаточно довериться судьбе и стараться быть как можно добрее к подобиям, всемерно понимать-любить и заботиться о родных, знакомых и незнакомых, «случайно» встреченных.

  Кампания и антикампания, позиция и оппозиция, борьба «добра» со злом и прочие «актуальные» события – мощное отвлекающее средство. От чего? Прежде всего – от борьбы за общее Добро, отчаянной, срочной борьбы, которая начинается с обнаружения «спящего» Добра (человечности, божественности, достоинства, любви и т.д. и т.п.) в себе. Самый трудный шаг – вглядеться в себя, обнаружить и отказаться от «античеловека» в себе, который раболепствует, служит нечистым, работает за кусок нечистого хлеба, а то и берёт кредиты из грязных рук, добровольно одевает ярмо на шею – ради животной жизни, ради комфорта, расширения «стойла», «клети», матричной «колбы», ради того, чтобы детей сделать ещё большими рабами или вовсе отдать их на съедение мировому «тараканищу».

  Под эту марку может совершиться и очередная «геволюция». К власти, санкционированной отважными простаками, освящённой их кровью, придёт возглавившая толпу «героическая оппозиция», чтобы начать следующий этап «нового 4-го порядка», уже без ненужного маск-режима, одиозных за ненадобностью «люстрируют» под ликующие крики ставших «свободными» невежд, потому что управление будет прямым, примерно как на Тормансе из романа И.А. Ефремова «Час Быка»?
  Напомню:  финал счастливый, но требующий подвига