Биография великой мисс драйвер

                ГЛАВА XX - ЖИВЫЕ ФИГУРЫ
Теперь у Дженни были на доске все фигуры, необходимые для ее грандиозной комбинации, включавшей в себя восстановление ее собственного положения, восстановление верности Кэтсфорда, расширение ее территории и влияния в графстве, а также “выполнение прекрасного дела” Маргарет. Никто из тех, кто внимательно следил за тем, что она делала, и за намеками ее ума, которые она позволяла себе высказывать, не мог долго сомневаться в том, какой из этих предметов был для нее главным. Это было последнее. Остальные были для нее в некотором смысле не более чем средством, хотя сами по себе были неотразимы для ее темперамента, необходимы ей счастье, к которому она инстинктивно стремилась, и все же в этой комбинации они были вспомогательными по отношению к мастерскому удару , который должен был увенчать ее игру и искупить обещание, данное ею Леонарду Октону, когда он лежал при смерти. Но то, что Маргарет делала красивую вещь, несло в себе или, вернее, содержало в себе, как представляла себе Дженни это положение, еще один предмет, с которым она, в свою очередь , была если не второстепенной, то настолько тесно связанной, что была неотделима. Судьба оторвала ее жизнь от жизни Октона; Дженни категорически отказалась признать выходное пособие полным. Октон, человек, которого она любила, был она была в ссоре с соседями, презиралась и отвергалась ими; она сама открыто опозорила его по его приказу; не сумев устоять перед его обаянием, она сама впала в немилость. Теперь она намеревалась стереть все это. Для него она ничего не могла сделать, она все сделает ради его имени и ради девушки, которую он оставил. Она оправдает или отомстит за его память; она даже прославит ее в лице его дочери. Это был последний импульс, который породил ее комбинацию и продиктовал ее ходы; достижение этой цели должно было стать ее завершением.

Он не был эгоистичным порывом; он имел действительно коснуться чего-то донкихотское и причудливые об этом эта победа посмертной что она стремились выиграть Владыка, это введение его в смерть на общество, которое бы ничто о нем пока он жил, этот гордый отказ в суд или в принять небытие для него или для нее дружба с он, этот вызов, брошенный к его недоброжелателям, во имя его, как бы из могилы. Ее личная реставрация и возвеличивание, если они приветствуются сами по себе, также были необходимы для этого конечного объекта. Сам объект не был эгоистичным, за исключением до сих пор пока она стояла, отождествляясь с делом, которое отстаивала. Однако, осознав это, она без колебаний пустила в ход все средства и все искусства, которые были бы уместны для самого холодного и расчетливого эгоизма. Все было поставлено на службу: ресурсы ее собственного богатства, возможности, предоставляемые нуждами ее соседей, аппетит Кэтсфорда к праздникам и пиршествам, а также его стремление к высшему образованию; ее собственная молодость и привлекательность ничуть не уступали красоте Маргарет; уловки и хитрость, с помощью которых она добилась успеха. власть над людьми. Она тратила себя так же щедро , как тратила деньги; она была готова пожертвовать собой так же, как стремилась использовать других. Она хваталась за каждого нового союзника и включала его в свой план. Доннер появился в последний момент по счастливой случайности. Через мгновение она увидела, где он может быть полезен, положила на него руку и прижала к столу. Он стал новой фигурой на доске; у него было свое место в комбинации.

Тонкая и трудная игра , когда в нее играют живыми фигурами. Они могут отказываться двигаться или двигаться в неправильном направлении. В этой схеме был один элемент, чрезвычайно важный , с которым она должна была справиться с редчайшим мастерством , если он хотел заставить его двигаться по ее приказу и в направлении, которое требовала ее комбинация. Он должен был возглавить и возглавить последнюю атаку; во главе противоборствующих сил стоял его отец! Она должна быть очень уверена в своем контроле над этой фигурой , прежде чем пытаться сдвинуть ее! Только когда он был полностью подчинен ей, этот процесс мог начаться. можно смело приступать к побуждению его в желаемом направлении .

Да, Филлингфорд был великим врагом. Вокруг него собралась вся оппозиция ей, ее действиям и ее притязаниям; он лежал прямо на ее пути, и его нужно было победить, если она хотела добиться успеха. Она не злилась на него.; она была готова признать, что он имеет право злиться на нее. Она слишком разделяла его гордость , чтобы не оценить его отношение. Она уважала его, в каком-то смысле он ей нравился, но она была настроена сражаться с ним до смерти, если понадобится, и использовать против него все оружие, какое только могла найти, даже то, которое принадлежало его собственному дому. Если он пал перед ее атакой, вся кампания будет выиграна. Но было бы нелепо предполагать, что он когда-нибудь это сделает? Дженни знала о трудностях, но и не недооценивала собственных возможностей. Длинный кошелек, длинная голова и две удивительно привлекательные молодые женщины составляли ядро ее сил; они представляли собой силу, которую ни в коем случае нельзя было презирать, в какой бы области она ни была приведена в действие.

-Я была на званом обеде “ поболтать”, - сказала Дженни, но на самом деле у меня вошло в привычку завтракать в монастыре. Дженни обладала человеческими слабостями и с этого времени проявляла симпатию к сочувствующей аудитории, которую могла найти только во мне. Чат не была, по ее мнению, “безопасной”; она была слишком дырявым сосудом , чтобы доверять ей капли уверенности, тщательно отмеренные капли, которые Дженни с удовольствием роняла. Кроме того, время от времени ей требовалась небольшая помощь.

Молодые люди прибыли в приподнятом настроении, и Дженни, окруженная Чатом и мной, Маргарет не отказалась переодеться после того, как ее урок верховой езды принял их весело. У них была шутка между собой, и она не заставила себя долго ждать. Им пришлось уворачиваться от леди Сары; только бегство по боковой дороге помешало им встретиться лицом к лицу с ее каретой у самого Брейсгейт-парка.

- Ты прогуливаешь уроки, Я боюсь! - сказала Дженни, но без упрека .

Лофт объявил обед, и мы вошли, не дожидаясь Маргарет. Она не появлялась, пока мы не ели минут десять. К тому времени Дженни хорошо контролировала обоих своих гостей. Если она и обращалась с Дормером сердечно, то ей не хватало той интимности , той старомодной дружелюбности, которую она питала к Лейси. Но и она уже не была так откровенна Подруга Лейси, и уж точно не кто иной, как она когда-то считала политиком стать. Теперь она не держала свои козни на поводке; она пустила их в погоню за ним, как в первые дни их знакомства.

Дверь открылась. Дженни быстро взглянула на него, замолчала и, казалось , чего-то ждала. В комнату вбежала Маргарет, ее волосы блестели на летнем солнце, глаза сверкали , а щеки пылали-само воплощение сияющей молодости и красоты. От Лейси меня отделяло всего несколько футов. Я слышал, как он сказал: “Ей-богу!” вполголоса.

Дженни тоже услышала. “Вот Маргарет,” сказала она. Девушка подбежала к ней, взяла за руку и принялась придумывать тысячи оправданий за опоздание.

- И после всего остального этот милый священник остановил меня на дороге и заговорил со мной!”

- Вы имеете в виду мистера Элисона? Он остановил тебя?” Дженни заинтересовалась. - И что же он сказал?”

- О, ничего, только то, что он знал моего отца и надеялся на это. Я была очень счастлива. Конечно, я с тобой!”

- Ваше место между мистером Дормером и Остином. Садись, или я не дам тебе никакого обеда. ”

Между Дормером и мной была полная противоположность Дженни и Лейси Болтают, а я сижу в конце продолговатого стола. Дженни не оставляла попыток развеселить Лейси, напротив , она увлекала его, и мы вчетвером разговаривали. Но время от времени его взгляд блуждал по столу и однажды он поймал ее взгляд. Мисс Маргарет с явным интересом изучала его красивое лицо . Девушка покраснела. Дженни довольно улыбалась, вновь привлекая внимание гостьи.

Дормер отлично играл с хорошенькой девушкой. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что это путь Дормера. Он обладал даром, завидным для людей с медлительным языком вроде меня ,-вечным потоком светской болтовни; он щедро приправлял ее, должен признаться, думая, что она нуждается в приправе флиртом, более или менее очевидным в целом . Он потчевал Маргарет этим товаром, к ее явному удовольствию; она была самой хорошенькой в своем робком фехтовании с его комплиментами, в своем застенчивом удовольствии, в своих сознательно смелых маленьких экскурсиях в кокетство. Но глаза Дормера тоже были устремлены не только на свою сторону стола; он сделал пару попыток нарисовать рисунок. Дженни вступала в разговор; он часто смотрел в ее сторону. Когда эти двое находятся в комнате вместе, человек может быть озадачен, чтобы решить, на какое лицо обратить свой взгляд. Дженни помогла Дормеру сделать выбор. Он не привлечет ее, она все еще была для Лейси. Две пары разговаривали, Болтали, и я выпал из разговора; мы не могли снизойти до того, чтобы назвать общие места через разделявшее нас пространство, и Мы с Чатом редко разговаривали друг с другом.

После обеда мы все вышли в сад, за исключением Чат, которая всегда устраивала сиесту, когда могла. Здесь Дженни увела Дормера, чтобы посмотреть теплицы , пора было быть с ним вежливой. Мне показалось , что она не рассердится, если я оставлю Лейси и Маргарет наедине, поэтому, когда они предложили прогуляться, она сказала:, Я твердо решил сесть, и мы расстались. Я мог наблюдать за ними, сидя. Эти двое очень хорошо ладили. Некоторое время я наблюдал. Моя сигарета кончилась, я последовал прекрасному примеру Чата и заснул.

Проснувшись, я увидел, что Дженни стоит рядом . Она рвала на части розу и задумчиво улыбалась. Наши гости, похоже, уже уехали; Маргарет лежала в гамаке под деревом на другом конце лужайки.

“Мне действительно приходилось стесняться мистера Дормера в теплицах,” сказала она. - Он такой ловелас! И он ушел, думая , что именно такие мужчины мне нравятся. Он указал, что до Хингстона всего пятнадцать миль, что у него есть автомобиль и он может преодолеть это расстояние за двадцать две или двадцать семь? минут, так что при желании его можно будет увидеть во множестве. Он намекнул, что это, в конце концов, одинокая жизнь для меня, для человека моих талантов и привлекательности, и поздравил меня с растущим процветанием Кэтсфорда. Что ты обо всем этом думаешь, Остин?”

- Может быть, ты сказал ему, что хочешь получить кусочек его земли?”

- Мистер Картмелл никогда не простил бы мне, если бы я упустила такую благоприятную возможность. Я сделал.”

“Похоже, он хотел все твое, - предположил я.

Затем он сообщил мне , что, по его мнению, лорд Лейси сильно влюблен в Юнис Аспеник и что их брак может состояться. В обмен на что Мне удалось, как мне кажется, внушить ему двоякое впечатление: во-первых, что я, возможно , когда-нибудь выйду замуж сама; во-вторых, что, когда я выйду замуж, Маргарет будет уволена с приличным обеспечением-небольшой добавкой к тому небольшому доходу, который она получает от своего отца. По своим собственным причинам я сделал некоторый акцент на второй половине этого впечатления, Остин.” Она смотрела туда, где в гамаке лежала Маргарет. - Она очень молода, - мягко сказала она, - и , конечно, мужчина бойкий и в некотором роде симпатичный.”

- Ты начинаешь чувствовать себя немного ответственной? Это легкая работа- выдавать замуж других людей!”

“Но они составляют такую прекрасную пару! - взмолилась она. Она не имела в виду Маргарет и Дормера. “Я люблю просто видеть их вместе. И сама мысль об этом! Как бы рассмеялся Леонард! Разве ты не слышишь, как он разражается громким возмутительным хохотом ? Но ты же не думаешь, что я заставлю ее?”

"Нет. И он хороший парень. Вы не ошибетесь.”

- Она очень молода. Она может ошибиться. Я подумала , что мистеру Дормеру лучше понять ее истинное положение.”

“О повелительница многих козней, я понимаю! Но должна ли Лейси разделить это впечатление?”

- Мне бы хотелось, чтобы он делал это до последней минуты. А тут еще фея-крестная! Все это старомодно , но мне нравится, - Ее голос понизился. - Старая, озорная, не слишком респектабельная фея-крестная, Остин!”

- А что, если фея-крестная сама окажется не такой уж старой, чтобы проказничать ?”

- Невозможно, когда она здесь! О, вы действительно так думаете, только вы всегда так вежливы. Но все, кроме этого, вполне укладывалось бы в четыре угла плана.” Она смеялась надо мной, над своими планами, над собой, но в отношении двух последних была смертельно серьезна. Так что через мгновение она снова посерьезнела . - Ему пришлось бы пережить так много, чтобы это казалось возможным.”

Что ж, это была чистая правда. Сын Филлингфорда, сообщник моей вечерней экспедиции в Хэтчем-Форд! Конечно, нужно было что-то пережить . Но было кое-что, что нужно было преодолеть и в другом плане.

“И все же я не против , чтобы это казалось возможным, - сказала Дженни. Она посмотрела на меня с таким видом, будто думала, как я отнесусь к тому, что она собирается сказать. “Это может только представь себе опасность!”

- Это ходьба по лезвию бритвы, не так ли?”

“Да, скорее. Мистер Дормер должен немного помочь. Он мне не нравится, Остин.”

- С тех пор , как вы об этом упомянули, я больше ничего не знаю. И вы бы тоже не пожалели его?”

- Я получу его клочок земли, но он не получит всю мою, - безмятежно и безжалостно сказала Дженни. - Он играет в свою игру, а я буду играть в свою. Мы оба не ставим на карту наши сердца., Я думаю. Вы не можете поставить на карту то, чего у вас никогда не было, или то, что вы потеряли.” С минуту она стояла молча, глядя вниз, туда, где между нами и горизонтом синей дымкой поднимался дым оживленного Кэтсфорда . - Он просто смешон, но он служит моей очереди. Не надо больше о нем говорить!”

Маргарет вывалилась из гамака с грацией, которая была совершенно случайной и едва не стала катастрофой для приличий. Она пересекла лужайку, зевая и смеясь. “Я спала, Дженни, - воскликнула она, - и видела чудесные сны!”

Лицо Дженни озарилось необыкновенной нежностью. Она притянула девушку к себе и погладила ее по волосам. - Почему ты проснулась? Жаль просыпаться, когда сны замечательные.”

- О, но просыпаться тоже очень весело! В Брейсгейте все очень весело.”

Поглаживая Маргарет по волосам, Дженни смотрела на меня, сидевшего в плетеном кресле. - Я тоже развлекалась, рассказывая Остину секреты!”

- Расскажи мне немного.”

“Послезавтра или около того!” засмеялась Дженни.

Последующие дни были полны триумфа для Дженни. Ее щедрое пожертвование было с благодарностью и энтузиазмом принято; был назначен новый комитет, состоящий из членов Корпорации, чтобы немедленно взяться за строительство Института.; не было никакой опасности, что Комитет отложит заседание. sine die Ее праздник и пир прошли в огне успеха. Город бурно аплодировал ей, и не было никаких признаков того, что она подверглась остракизму со стороны графства. Она вышла поприветствовать своих гостей, поддерживаемая Аспениками, Дормером и даже Лейси; было очень важно, что последняя появилась на таком публичном мероприятии. Его присутствие скомпрометировало позицию Филлингфорда Хотя хозяина дома там не было, хотя хозяйка дома строго отсутствовала, наследник был там и там, очевидно, в дружеских и близких отношениях.

Леди Аспеник приехала, я думаю, не только потому, что была привержена вежливости; она также хотела разведать местность, чтобы пролить свет на ситуацию. Визиты Лейси в Брейсгейт становились все более частыми; они не прошли незамеченными для бдительных глаз в округе, и слух о них дошел до нас. Оверингтон-Грейндж. Неужели Лейси зря выдержала неодобрение его семьи? В то время как Юнис присоединилась к веселой компании, которая следовала за Дженни, пока та обходила столы, леди Аспеник выпала на мою долю.

“Все это большой триумф для друзей Дженни, - заметила она. - Те из нас, кто был ее друзьями все это время., Я имею в виду.”

- Должно быть, вам это очень приятно, леди Аспеник.”

“Я была ей верна, - сказала она с искренней гордостью, - и до сих пор верна, хотя, как я уже говорила, не могу одобрять все , что она делает.” Ее взгляд был устремлен на группу перед нами, где Лейси шла между Юнис и Маргарет. Дормер сопровождал Дженни, а по другую сторону от нее-новый мэр Брейсгейта.

- У нее есть свой собственный способ делать вещи, - пробормотала я. - Иногда они отрываются.”

“Эмиас Лейси тоже здесь! Как к этому относятся в Поместье?”

“Ты спрашиваешь меня, но я не удивлюсь, если ты знаешь лучше меня, - сказал я, улыбаясь.

- Что ж, признаюсь, я знаю взгляды леди Сары; она не делает из них секрета. Я думал о ... ну, о его отце. Он не разделяет этих визитов!”

- Если обычные сплетни были верны, этому есть очевидное объяснение.”

- Да, но мне кажется , что это относится и к сыну почти так же сильно.” Она резко повернула свои очки к моему лицу. - Он бросил своего отца”

- Я не говорил, что верю распространенным сплетням, но даже сам факт их существования может заставить его смутиться.”

“Да ладно, мы оба знаем об этом гораздо больше! Однако будем надеяться, что они справятся с этим через Эмиаса. Он может выступить в роли миротворца, и тогда мы все-таки сыграем свадьбу!”

- В голосе леди Аспеник не было убежденности. До меня дошло , что она не верит в свой собственный прогноз , что, судя по сведениям, добытым во вражеском лагере, у Лейси мало шансов на примирение и что брак между Дженни и Филлингфордом не состоится. Она отбросила это предложение, как щупальце; другой возможный союз действительно был у нее на уме. Она могла бы получить какой-нибудь намек на это; если люди говорили правду, она интересовалась этой темой ради своей дочери. Возможно ли это что Дженни, потеряв отца, присоединит к себе сына? Это было у нее в голове. Это было бы довольно сильным поступком, но тогда леди Аспеник возразила бы: “Только посмотрите, что она делает!” Женщина, которая привезла Маргарет Октон в Брейсгейт , поколебалась бы, если бы могла, захватить в плен юную Лейси?

“Я могу только сказать, что на мой взгляд это совсем не вероятно, и никогда не входило Голова мисс Драйвер.”

- Тогда это очень забавно , что Эмиас так часто приезжает сюда!”

“Молодым людям нравится молодая компания,” заметил я.

“Это не единственный дом в округе, где собирается молодая компания, - резко возразила она. Мое замечание , конечно, несколько упустило из виду притязания Оверингтона Грейндж.

Больше она ничего не сказала, может быть, потому , что моя скромная рыбка не клюнула, а может быть, просто потому, что в этот момент мэр Кэтсфорда начал произносить речь, в высшей степени восхваляющую Дженни и все ее труды. Леди Аспеник слушала или , по крайней мере, смотрела (слушать было нелегко) с видом явно критическим.

В тот день Дормер был необычайно весел , возможно, благодаря обмену впечатлениями с Дженни в оранжереях. Он постоянно прислуживал ей и, по-видимому , был только рад, что его видели в ее свите. Дженни приняла его поклон с величайшей любезностью; он вполне мог льстить себя надеждой, что пользуется ее благосклонностью. В его обращении с ней было что-то фамильярное, что действовало мне на нервы; это было с первой же встречи. Похоже , он считал, что ее прошлое дает ему преимущество и дает право думать о себе он был лучшей парой для нее, чем для другой женщины в ее положении. Возможно Дженни не имела права возмущаться такой идеей; во всяком случае, она не выказывала никаких признаков недовольства его поведением. Она позволила ему почти монополизировать себя сохранив официальные права мэра уходя Лейси - на попечение Юнис Аспеник и Маргарет.

Лейси выглядела гораздо менее счастливой, чем можно было ожидать в такой компании. Он казался беспокойным и не в своей тарелке. Когда мы курили вместе, пока дамы готовились к обеду (который должен был быть съеден на скорую руку и сопровождаться фейерверком), я пролил свет на причину его недовольства.

- Любопытно, - заметил он, покуривая сигару, - как это девушки умудряются быть друг с другом несносными, не сказав ни слова, за которое можно ухватиться.”

“Да, - сказал я. - Кто сегодня упражнялся в нежном искусстве ?”

- О, Юнис Аспеник! Ты видел, как мы втроем гуляли? Ну, мы, должно быть, ходили так вокруг столов, знаете, большую часть часа. Клянусь честью, я не верю, что она хоть раз обратилась с замечанием непосредственно к мисс Октон! И когда Мисс Октон говорил с ней, она отвечала через меня. И почему?”

- Тандемный кнут, наследственная вражда и тому подобное.”

“Мисс Октон ни в чем не виновата, стыдно возлагать на нее ответственность.”

- Похоже, другой причины нет.”

Он подергал себя за аккуратные светлые усики; Мне кажется, он слегка покраснел. - Мне это не нравится, и я собираюсь сказать об этом Юнис. Мисс Октон -такая же гостья мисс Драйвер, как и мы, и потому имеет право на вежливость.”

Я полагаю, что он выполнил свою , возможно, рыцарскую, но, безусловно, неразумную цель, и, без сомнения, получил за свои труды нагоняй. Во всяком случае, незадолго до ужина он побеседовал с Юнис, а потом больше не разговаривал с ней в тот вечер. Пока полыхали фейерверки и ревели ракеты, он встал между ними. Дженни и Маргарет. Мне удалось приблизиться к Маргарет с другой стороны, просто из любви к тому, чтобы увидеть красоту лица девушки, когда она смотрела шоу с интенсивностью волнения и восторга. Она захлопала в ладоши, засмеялась, чуть не закричала. в ликовании. Раз или два она схватила Лейси за руку, как это делают дети с отцом, когда удовольствие слишком велико, чтобы удержать его в одиночестве. Дженни, казалось, почти не обращала на нее внимания, а на Эмиаса Лейси-еще меньше; она выглядела явно задумчивой, с серьезным лицом глядя на это зрелище, ее чистый бледный профиль выделялся, как монета , на фоне яркого света. Эмиас то и дело поглядывал на нее, но не мог устоять против живой, буйной, кипучей радости, которая бурлила и клокотала по другую его сторону. Вскоре он покинул себя всецело поддавшись его обаянию, подпал под его влияние и стал соучастником его настроения. Теперь они были двумя детьми вместе, их крики смеха, аплодисментов, притворной тревоги наполняли воздух. Мрачно глядели аспеникские дамы, очень презирали этого элегантного джентльмена мистера Дормера! Маргарет никогда не думала о них; если Лейси и думала, то он отбросил эту мысль.

Таким они были, когда шоу закончилось, но его окончание не остановило их разговор и их смех. Дженни встала, внутри были разложены закуски; позвать Когда Лейси обратила на нее внимание, она коснулась его плеча. Он вдруг резко обернулся.

“О, прошу прощения! Я не знала, что ты все еще там., Мисс Драйвер.”

“В доме есть что поесть, - сказала Дженни. - Если ты этого хочешь!”

“О нет, Дженни, дорогая, здесь гораздо лучше. Я уверена, что лорд Лейси не голоден!”

А он-нет. Дженни отвернулась. Проходя мимо меня, она одарила меня странной улыбкой, веселой, удовлетворенной, чуть -чуть презрительной. “Успех номер один! - прошептала она. - Но это же хорошо, что я не тщеславная женщина, Остин!”

- Ты можешь все отменить за десять минут , если захочешь.”

Улыбка Дженни немного расширилась, а глаза признались.
***
ГЛАВА XXI - НАТАН И ДАВИД
Положение дел в Филлингфорде Мэнор, должно быть, чувствовал себя очень неуютно. Отец и сестра запретили и бойкотировали Брейсгейт; сын проводил там каждый час своего досуга, которого у него теперь было много, потому что заседание парламента закончилось и он не делал секрета из того, что ему очень не хотелось быть где-то еще. И все же забота пришла с ним; у него было больше, чем пресловутое капризное настроение любовника. Он никогда не говорил о своем доме; это было молчание сознательной вины; в Филлингфорд-мэноре, без сомнения, он избегал всякого упоминания о нас. Не раз он брал укрылся в Хингстоне, а оттуда нанес визиты вместе с хозяином; маловероятно, что Филлингфорд-Мэнор был обманут этим маневром, но ежедневного напряжения неловкости удалось избежать. Доннер был покладист. У этого молодого человека был острый ум. вскоре он начал по крайней мере очень сомневаться , нужно ли ему бояться Лейси как соперника; когда они оба были на Вместе с Брейсгейтом Дженни искала общества Дормера . Она пойдет с ним вдвоем, оставив Маргарет и Лейси вдвоем. Он получил от этого некоторую поддержку, но у него также была скрытая боялся, что Дженни снова охотится за Филлингфордом, надеясь когда-нибудь добраться до него через сына. В отсутствие Лейси он намекал на пресловутое упрямство Филлингфорда во всем , что тот никогда не менял своего мнения, никогда не был открыт разуму, никогда не забывал и не прощал. Чем больше открытых намеков он давал мне для передачи Дженни, тем больше тайного он рисковал передать ей напрямую. Она согласится с улыбкой покорности и удвоит свою любезность к Дормеру. И все же у этой милости были пределы. Она держала его на расстоянии нетерпеливо, но нерешительно, и боялся сделать решительный шаг. Она нуждалась в нем еще некоторое время; под покрывалом, которое он ей давал , она постепенно, ловко, незаметно отдалялась от Лейси.

Операция требовала мастерства и упорства; поначалу молодой человек отчаянно сопротивлялся. Чем деликатнее она работала, тем меньше он сознавал, что она вообще работает. Ее избегание казалось ему таким же пренебрежением, как и его пренебрежение ею; когда он из-за ее маневров был лишен ее общества на целый час, его преданность обвиняла его в недостатке внимания и благодарности. Он возвращался с раскаянием от Маргарет и снова обращал свою рыцарскую преданность к Дженни; он раскаивался в том, что был счастлив с другой. он начал понимать, что стал еще счастливее. Он не приписывал ей ни ревности, ни обиды из- за непостоянства любовника, но боялся, что она обидится, если он откажется от своих нежных почестей. Незаметно он ухаживал за Маргарет, но всегда мимо С разрешения Дженни. Если бы она захотела призвать его к себе своей преданностью, он пришел бы, но день шел за днем, все более и более неохотно. Заклинание Маргарет набирало силу.

Иначе и быть не могло. Юность обращалась к юности, свежее сердце-к свежему. Над Маргарет не висело ни тени; она была незапятнана от мира. В ней не было ни расчета, ни интриг; все было инстинктивно и спонтанно. Ее любовь вспыхнула, не стыдясь, потому что она не сознавала самого себя. Свежая странная радость, окрашивающая жизнь в новые цвета, не поддавалась анализу. Она просто была намного счастливее, намного веселее, находя дни намного лучше. Она не спросила, почему, но отдалась всей душой новому восторгу. С Дженни, стертая своим собственным выбором, этот несущественный вызов заставил Лейси ответить; их быстроногие чувства мчались друг против друга, все еще шея и шея, когда они приблизились к цели. Еще немного, и они окажутся у нее. Тогда для Дженни настанет время действовать.

Мир недооценил ее, чего она и хотела. Мнение было ясным и почти единодушным, ибо реабилитация Дженни заключалась в замужестве и не могла быть полной без него: тогда она намеревалась выйти замуж за Лейси, если могла, и за Дормера, если должна. В этом-то и заключалось объяснение того, что двое молодых людей постоянно находились в Брейсгейте! Лейси была объектом притяжения Дженни; если она промахнется, то снова упадет на Дормера. Но будет ли она скучать? Сплетни были обильны, жадные, заинтересованные, по этому поводу, и по этому поводу мнения расходились; многое прощается шестидесяти тысячам в год, говорили некоторые; есть одна вещь, которую Филлингфорд-Мэнор никогда не упустит, говорили другие. Но в целом было признано, что существует большая опасность ее успеха; о нем рассуждали со страшной радостью, которую способна возбудить перспектива социальной катастрофы. Никто не думал ни о Маргарет, ни о том, что она может сыграть какую -то роль в этом деле, Все глаза были устремлены на Дженни; не может быть, чтобы прошло много дней, прежде чем пришли новости! Едва ли было больше волнений по поводу самого полета.

Кроме всех этих сплетников и наблюдателей, был еще один человек, который действовал в соответствии со своими взглядами, правы они или нет. Я уже намекал, что взгляд Элисона на свой офис и его обязанности был, по крайней мере, вполне адекватным и многим людям казался более чем адекватным. Он не мог спокойно стоять и смотреть, что, по его мнению, делается неправильно, не протестуя. Для него не имело никакого значения, что ему могут приказать не лезть не в свое дело: он очень уверенно оспаривал бы ваше определение его бизнеса и ваше представление о его границах; он был бы очень уверен в том, каковы его приказы и откуда они взялись. Более того, он видел это дело с другой стороны. Он был близок в Филлингфорд-мэноре.

Он написал Дженни, прося разрешения навестить ее; он хотел поговорить с ней о важном деле, касающемся ее самой. Он добавил, что действует исключительно под свою ответственность и ни в коем случае не по предложению какого-либо другого лица.

Дженни вертела в руках его письмо с нерешительным, почти испуганным видом.

“Я не хочу его видеть, - жалобно сказала она. - Это будет неудобно. До сих пор он оставлял меня в полном одиночестве. Неужели он не может оставить меня в покое? Наверное, он будет читать мне ужасные лекции! Если бы можно было хоть что-то получить! Но это не так.”

“Он прислал тебе приятное сообщение о Маргарет, - напомнила я.

- Да, он так и сделал. И я не хочу, чтобы он думал, будто я боюсь. Я увижусь с ним. Но я его боюсь. Остин, ты должен быть там.”

- Не думаю, что он этого ожидает.”

- Неважно, чего он ждет. Если я и увижу его, то только на своих условиях. Я хочу, чтобы ты был там. Это трусость, но я знаю. Скажите ему, что он может прийти, но что я предлагаю встретиться с ним в вашем присутствии.”

Так она и поступила, явно взволнованная мыслью об интервью. Неужели он пришел к ней, как Натан пришел к Давиду, чтобы обличить ее грех? Он, несомненно, ошибался в ее намерениях на будущее, но был фатально прав в своем мнении о том, что она делала в прошлом. У него тоже был locus standi, или, по крайней мере, он считал себя вправе сказать ей правду.

- Я избалована. С меня и половины не хватит неприятностей, - сказала она с печальной улыбкой.

В том, что касается внешних вещей, видимых и ощутимых страданий и наказаний, была правда. Она не заплатила полную пошлину. Удача была на ее стороне и предоставила ей дело не очень удачное, но достаточно хорошее, чтобы придать ей смелости . Другие ее преимущества-привлекательность, положение, богатство-она ловко и без зазрения совести использовала, чтобы защитить себя от наказания. Она уговаривала и подкупала их обоих ; только непримиримые оставались непримиримыми. В немалой степени она подшучивала над оскорбленной моралью в внешние факторы. Многие люди делали это еще более успешно, не будучи даже наполовину разоблаченными и, следовательно , вообще не защищаясь. Но для того, кто был разоблачен по крайней мере наполовину, против кого косвенные улики были ужасно сильны, хотя прямых доказательств могло и не хватать, она отделалась очень дешево. Никто о ней такого не говорил, мы ее баловали. Она боялась, что Элисон поведает ей об этом сейчас, с глазу на глаз. Быть взятым на задание было ужасно противно ей. Только Дженни могла наказать Дженни, и удары должны были наноситься тайно.

Элисон впервые пришла ко мне домой за четверть часа до назначенного времени встречи с Дженни. Он был серьезен и молчалив; в духе, хотя, естественно, не во плоти, он носил полное каноническое облачение.; сознание его кабинета было о нем. Я вырос и могу признаться, что испытываю интеллектуальную враждебность ко всему этому, скептицизм , вызвавший бунт. Но он делал то, что ему очень не нравилось, повинуясь своему чувству долга. Невежливо проявлять неуважение к человеку, поступающему таким образом, просто потому, что можно считать его мнение неправильным или преувеличенным. У меня когда-то был обвинял его в желании сжигать людей; пусть я не впадаю в искушение желать сжечь его или где стояла моя хваленая либеральность мысли?

“Мне не жаль, что ты будешь с нами, Остин, - сказал он, когда мы подошли к монастырю. - Вмешайся, если я покажу какие -нибудь признаки того, что мне жарко.”

- Если она скажет тебе правду, ты не разгорячишься. Но если тебе станет жарко, она не скажет тебе правду, - ответил я.

“Я иду не в своих силах, - напомнил он мне с мягкой серьезностью.

На террасе, у двери, на длинном плетеном стуле лежала Маргарет. Она вскочила, когда мы подошли ближе, покраснев в своей простодушной манере при встрече. Суровое лицо Элисон озарилось нежной восторженной улыбкой. - Боже , благослови прелестное дитя!” - пробормотал он, проходя вперед и пожимая ей руку. С ней была ее маленькая собачка, и они поговорили об этом минуту или две. Он был деревенского происхождения и имел собачьи знания.; она слушала с интересом, почти благоговейным. - Ну вот, - сказал он со вздохом, покидая ее и направляясь в дом. Он был рад этой маленькой светлой интерлюдии.

Дженни приняла его с величавым достоинством.; если Натан пришел к Дэвиду, пусть все-таки вспомнит об этом. Давид был царем! Она на мгновение поднялась с кресла с высокой спинкой, в котором сидела; она не протянула руки, но легким наклоном головы указала на стул. Затем, снова усевшись, она ждала, когда он откроет дверь, с напряженным спокойствием. Она могла бояться, но не выказывала страха. Она смотрела ему прямо в лицо и бросала вызов свету, падавшему на ее лицо из большого окна. Я стоял, прислонившись к каминной полке, в нескольких шагах от нее слева.

- Приходя к вам, мисс Драйвер, - сказал он, - я делаю нечто необычное . Обстоятельства, как мне кажется, требуют этого; это единственное, что мне остается сделать, и я ничего не добьюсь, если не посмотрю правде в глаза и не сделаю этого прямо. Я хочу рассказать вам кое-что о доме, который вы не имеете возможности увидеть, что-то о Филлингфорд-мэноре. Я туда хожу, ты знаешь, а ты нет.”

“Нет, не сейчас, - сказала Дженни.

- Я ничего не говорю о леди Саре. Возможно, она не слишком мудра или великодушна. И все же даже ради нее приходится делать поблажки.”

- Я допускаю такое допущение, которое состоит в абсолютном безразличии, мистер Элисон.”

- Это не твое право, но не важно. В этом доме живет отец, который любит своего сына и уважает самого себя. Отец несчастен и унижен. Признаете ли вы в себе хоть какую-то ответственность за это?”

- Кажется, лорд Филлингфорд когда-то хотел жениться на мне из-за денег.”

- По - моему, вы несправедливы к нему. Не обращай внимания. Я отвечаю, спрашивая , почему он не хочет жениться на тебе сейчас, даже с твоими деньгами.”

- Очень ощутимый удар!” - спросила Дженни с легкой улыбкой. - Но разве вы пришли сюда только для того, чтобы говорить подобные вещи? Я знаю, ты считаешь, что имеешь право их произносить, но что толку?”

- Хорошо, если они заставляют тебя думать, а я имею право их произносить Боюсь, ваша горечь заставила меня говорить с ними слишком резко. Если так, то прошу прощения. Как бы я их ни формулировал, факты налицо. Отец и сын уже чужие сердцем; очень скоро они станут врагами, если вы будете упорствовать в том, что делаете.”

- что я делаю? - спросила Дженни, снова улыбаясь.

“Зло,” ответил он бескомпромиссно. - Распутное зло, если вы не хотите выйти замуж за этого молодого человека, намеренное зло, если вы это сделаете.”

- Зачем же делать зло, если я это делаю?”

- Ты не имеешь права выходить замуж за сына этого человека. Это создало бы положение неестественное, жестокое, отвратительное.”

“Элисон, Элисон!” - пробормотал я. Я думала, что он сейчас “разгорячится".” Но он не обращал на меня внимания, как и Дженни.

- Неизбежная и вечная ссора между отцом и сыном, вечное унижение для человека, который доверял тебе и был неправ , делая это! Осмелитесь ли вы сделать это с тем, что лежит между вами и лордом Филлингфордом?”

- А что там?”

- По крайней мере, обман, разбитая вера, обманутое доверие, угроза чести. Неужели больше ничего нет?”

Теперь Дженни смотрела на него с мрачной задумчивостью.

“Мы уже не дети, - продолжал он. - Если больше ничего нет, то что может быть проще, чем сказать об этом, положить конец скандалу, дать отчет о себе? Разве это не просто?”

- Врать, как правило, довольно легко. Дженни.

Он поднял руки вверх и опустил их в отчаянном жесте. - Вы сами это сказали!”

- Да, я уже говорила, мистер Элисон. Ты всегда в это верил. Теперь ты это знаешь. Мы стоим лицом к лицу.”

- Тогда лицом к лицу я скажу тебе, что ты не годишься в жены этому молодому человеку.”

- Возможно, и подходящего компаньона тоже?”

- Я скажу не больше, чем Мне нужно сказать. Грешник, который кается, является подходящим спутником для ангелов и радостно приветствуется. Разве вы не читали? Я нахожусь на вашем долге, не перед Богом я молю Его, чтобы Он научил вас этому, но перед благородным человеком, которого вы обманули и унизили. Вы обвиняете его в том, что он хотел жениться на вас из-за ваших денег. Возьмите его на этом основании, если хотите. Зачем ты хотела выйти за него замуж? Была ли это любовь? Нет, его титул, его положение. Был ли обмен несправедливым? Сделка была честной, хотя и не очень приятной. Даже к этой сделке вы были грубо лживы. Если Я ошибаюсь в своих фактах, так и скажите; но если мои факты верны, то из самых приличных побуждений пусть его дом оставит сына в покое.”

“Ваши факты верны, - сказала она. - Я обманул условия сделки. Вы сказали все, что хотели, мистер Элисон?”

- Я сделал это только для того, чтобы сказать, что то, что я сказал вам, я не сказал никому другому. Я не болтун. То, что я сказал сегодня, я сказал в силу своей должности. То, в чем вы мне признались, я воспринимаю как сказанное на исповеди.”

Она слегка склонила голову, принимая его клятву. “Я это знаю,” сказала она. Затем она повернулась ко мне, грустно улыбаясь. - Боюсь , Остин, что мы должны рассказать ему о наших планах строго конфиденциально?” - Я буду говорить с вами на тех условиях, на которых вы меня уже слышали, как если бы я была в исповедальне.”

- То, что ты хочешь сказать , безопасно, но мне нужны твои дела, а не слова.”

- Мои слова сделают мои поступки ясными для вас, - ответила она и некоторое время сидела молча , подперев щеку рукой и пристально глядя ему в лицо. Наконец она заговорила тихим ровным голосом::

- Я не признаю твоей власти; и все же, как знает Остин, я избегал этой встречи. Вы претендуете на право наложить руки на мою душу, вырвать ее и посмотреть. Мне это не нравится. Меня это возмущает. И какая от этого польза? Мы остаемся слишком далеко друг от друга. Я не стану извиняться перед вами за то, что сделал; я не хочу оправдываться. Для меня это совсем другое дело, и вы даже не попытаетесь заметить разницу. Но для меня это не менее важно, чем для тебя, хотя и по-другому. Да, великое дело и решающее. Я могу взглянуть на это неправильно не смотрите на это легкомысленно.”

“По крайней мере, я рад, что могу так думать, - заметил он.

- Ты мне нравишься, и я хочу работать с тобой в будущем. Вот почему я слушал вас и теперь говорю вам то, что у меня на уме, почему я встретился с вами лицом к лицу. На мне не было никаких обязательств; моя душа принадлежит мне, а не тебе и не всему миру. Но Я сам решил это сделать. Вы пришли сюда, мистер Элисон, чтобы сказать мне, что я не подхожу в жены сыну лорда Филлингфорда?”

Он согласился кивком и легким движением руки.

- Тут я согласен со всем, что вы сказали, но я иду гораздо дальше. Я не считаю себя подходящей женой для сына любого мужчины.”

Он взглянул на нее, быстро дернув головой.

- Я не могла пойти ни к одному мужчине в качестве его жены, не рассказав свою историю. А если я расскажу , что он скажет? Он может сказать: " Уходи!" Вероятно, большинство мужчин так и поступило бы, хотя я знаю некоторых, которые, думаю, не поступили бы. Или он может сказать: "Все кончено, забудь об этом. Будь счастлив со мной". Если он сказал это, что я должен ответить? Я должен был бы сказать: "Это еще не все кончено; это не та ужасная вещь в прошлом, в которой я горько раскаивался и теперь могу надеяться, что мне позволят забыть и простить. Все еще не кончено и никогда не кончится. Для меня это имеет решающее значение. всегда будет там. И она всегда будет рядом с тобой, и ты будешь ненавидеть ее”. - последние слова она произнесла с сильным напряжением. - Всегда есть чего стыдиться, есть что скрывать, есть что-то , порождающее тайную непобедимую злобу! Это очень тяжелый брак , хотя мой муж не был сыном лорда Филлингфорда! Знаете ли вы , что я согласилась выйти замуж за самого Леонарда только из самого горького страха? Должен Теперь я легко выйду замуж за другого?”

“Не проси ее выйти за тебя замуж, это ее только беспокоит”, - вспомнились слова из письма Леонарда Октона, и я представил себе, с какой мрачной насмешливой улыбкой он написал мне этот совет.

- Она продолжала с внезапной подавленной страстью: - Я ничего не хочу, ничего . Я могу сделать счастливую жизнь для себя. Я могу быть полезен, даже если мне придется лгать на деле, если не на словах, прежде чем мне позволят быть полезным. Почему я должен искать несчастье, искать страх, создавать несчастье? Бремя Я несу теперь мои собственные плечи достаточно широки, чтобы нести. Я скорее сам понесу его, чем еще один стонущий под ним!”

“Возложи свое бремя на Бога, и Он понесет его. Это раскаяние, если бы ты только открыл глаза своему сердцу!”

- Называйте это как хотите, - сказала она немного нетерпеливо. - Пусть это будет гордость, гордость за Леонарда и гордость за меня; пусть это будет расчет, осторожность, страх, независимость, что хотите. Вы сами дадите свое имя, и вы можете дать имя, которое удовлетворяет вашим теориям. Но я уже дал вам свои имена и объяснил , что я чувствую. Чувствуя это, горю ли я желанием жениться Эмиас Лейси? Я не горю желанием, мистер Элисон.”

На мгновение воцарилась пауза. До меня донесся топот рысцой подъезжающей к дому лошади; Дженни бросила на меня быстрый взгляд. Элисон , казалось, ничего не замечала; он смотрел в пол, глубоко задумавшись. Взгляд Дженни вернулся к его лицу; она с улыбкой наблюдала, как он сидит , обдумывая ее объяснение.

“Я уважаю ваше заключение, - сказал он наконец. “Даже если бы не было ничего , кроме мирской точки зрения, я бы сказал, что она была столь же мудрой, сколь и суровой. Я надеюсь , что вы найдете для этого еще более веские причины и новые источники силы.”

- Вы будете надеяться, а мы посмотрим, - ответила она не беззаботно, а скорее с искренним скептицизмом, который был готов уважать его предубеждения, но не выказывать им неискреннего почтения.

- Мне нужно сделать больше, чем просто надеяться, но сейчас достаточно, - Он слегка улыбнулся, впервые за все время интервью. - Я не должен быть слишком поспешным вне сезона. Но если таково ваше заключение, мисс Драйвер, то как оно согласуется с вашим поведением?”

“Очень хорошо вписывается,” ответила она.

- Это не общее мнение. Это не мнение на Поместье Филлингфорд.” Он откинулся на спинку стула с усталым и обескураженным видом. “Вижу, вы все еще намерены фехтовать со мной, - сказал он.

- Нет, я буду говорить с вами откровенно, но полагаюсь на ваше обещание. Ничто не выходит за эти стены ни в Филлингфорд - мэнор, ни куда-либо еще?”

- Я связан с этим, но притворство опасно.”

- Скоро придет время покончить с этим.”

Пока она говорила, с террасы снаружи в комнату ворвались веселые голоса. Дженни слушала со счастливой улыбкой, а потом продолжила: Почему я огорчаю Филлингфорд-Мэнор, а все мои соседи сходят с ума от любопытства?” Она рассмеялась и поднялась со стула. “Подойди к окну, - сказала она Элисон.

Они подошли к окну, и я последовал за ними. Там, в мягком послеполуденном солнце, Маргарет лежала в своем длинном кресле, ее каштановые волосы были тронуты золотом, ее веселый смех снова вырвался наружу, ее лицо было обращено к Лейси. Он стоял рядом, не сводя глаз с ее лица, и на его губах играла восхищенная улыбка. Это была прекрасная картина молодых влюбленных, и самодовольный художник, чья рука ее нарисовала, торжествующе повернулся к Элисон.

- Ты спрашиваешь, что я имею в виду. Я серьезно,” сказала она.

Элисон резко вздрогнула. - Мисс Октон! А Эмиас?” Он с минуту смотрел на них, потом беспомощно повернулся к Дженни . “Но это почти так же плохо, как и первое! - выпалил он.

“Кто говорит сейчас? - спросила она. “Священник в своем кабинете? Или Мистер Светский Мудрец?”

***
ГЛАВА XXII - АЛЬТЕРНАТИВА
Элисон с полминуты смотрела на горничную и молодого человека, затем немного отступила в комнату; Дженни последовала за ней до самого пианино и стояла, облокотившись на него и насмешливо улыбаясь.

- Возможно, это справедливый вопрос . Но идея ошеломляющая!”

Дженни подняла брови. - Но почему? Неужели она обманывала и предавала доверие? Она нарушила веру или угрожала чьей -то чести? Или делал еще худшие вещи? Разве она не подходящая жена для молодого человека? Что вы имеете против нее, мистер Элисон? Почему это почти так же плохо, как и другое?”

Элисон была очень расстроена и взволнована. Его уверенный властный вид исчез вместе с безукоризненной почвой, на которой он был основан. Он сместил свою базу; новая база подвела его. “Но вы же должны видеть! - запротестовал он.

“Я вижу милую красивую девушку и очаровательного красивого молодого человека высокого звания, - ответила Дженни с веселым озорством, - и они, кажется , очень любят друг друга. Разве это ужасно?”

- Это , конечно, совсем другое дело, но такое же безнадежное!”

- Не называйте это дело безнадежным ни вы, ни кто-либо другой , кому есть что сказать!”

- Дочь Октона!” Он произнес эти слова тихим шепотом, широко раскинув руки.

- Да, именно так!” - сказала Дженни, ее улыбка стала жестче, а в глазах появилось довольно злобное выражение. - Вот почему, не так ли? Вот почему она недостаточно хороша для Эмиаса Лейси, недостаточно хороша, чтобы стать хозяйкой Филлингфорд-мэнора! Против нее больше ничего нет? Только она Дочь Леонарда Октона! Так вот, я говорю вам, что это не будет против нее. Это будет для нее очень важно. Этому она будет обязана всем, это даст ей все, чего она хочет. Если у вас есть какое-то влияние, не используйте его против нее. Используй это для нее, поддержи ее. Это будет разумнее в интересах о друзьях, о которых ты так беспокоишься.” Она встала из-за рояля и вышла на середину комнаты, повернувшись к нему лицом. “Потому что это альтернатива той неестественной отвратительной вещи, о которой вы пришли сюда говорить и говорили так ясно. Если я не сильно ошибаюсь, я могу повернуть эту вещь так, как я выберу. И я говорю вам, что, несмотря на все, что вы сказали, и несмотря на все, что я сказал, ваши друзья будут мудры, чтобы принять меньшее зло. Во всяком случае, Маргарет лучше меня!”

Теперь она была на высоком коне. Она выглядела очень привлекательной, с пылающим румянцем на щеках; ее голос был полон гнева и твердости. Это был поворотный момент в плане, который она разрабатывала; через Элисон она выдвинула свой ультиматум Филлингфорду: “Маргарет или я , другого выбора нет.”

Элисон постепенно приходил в себя. Он опустился в кресло и посмотрел на ее внушительную фигуру с доброй улыбкой, с восхищением, вырванным у него ее удачей.

“Ты действительно замечательная,” сказал он. - Я скажу это за тебя и за тебя. На минутку я стану таким светским, каким ты захочешь.”

- Да, попробуй хоть раз. Существует такая вещь, как этот мир.”

- Тогда, даже если отбросить очевидное возражение, возражение, которое наши друзья в Поместье обязательно почувствуют, что Лейси Лейси, и будет Филлингфорд. Девушка, которую я считаю такой же очаровательной, как и вы, пришла из ниоткуда и, полагаю, ничего не имеет?”

- Она приедет из Брейсгейта. Приорат и не с пустыми руками.”

- Конечно, ты будешь вести себя с ней по-доброму, но ... ”

Назад к фразе Октона Дженни вернулась к словам, которыми он завещал ей свое “наследство”. Ее лицо смягчилось. - Я поступлю с ней по-хорошему,” тихо сказала она. - Неужели ты не понимаешь, зачем я это делаю?” - спросила она его. - Ты был одним из немногих людей, которые, казалось, понимали, почему я привел ее сюда, чтобы она была со мной. Неужели ты не понимаешь этого?”

- Возможно, я смогу немного. Но справедливо ли это по отношению к лорду Филлингфорду?”

- Я не могу вечно думать о лорде Филлингфорде, - нетерпеливо сказала она. - Для меня он не весь мир . Я думаю о Леонарде-это все, что я могу для него сейчас сделать. Я думаю о ребенке и о себе. Я могу сдаться ради себя, но это моя компенсация. То, что я мог бы получить, она получит, потому что она любит Эмиаса, и я люблю ее, и потому что Я любил ее отца. Вот что я имею в виду. Осмелюсь сказать, что у вас есть для этого очень трудные названия. Они заставили меня отказаться от Леонарда сразу, во всяком случае, вести себя так, как будто я стыжусь его. Очень хорошо. Они должны забрать дочь Леонарда сейчас или это самое худшее, о чем мы с тобой знаем.”

- Я все еще на мирском уровне,” сказала Элисон, улыбаясь. - Вы, конечно, можете, если хотите, устранить все возражения, кроме сентиментальных. Если это сто тысяч за Институт, то что же это может быть за каприз, мисс Драйвер?”

“А что может случиться с моим дорогим покойником? - очень тихо спросила Дженни.

Он встал, подошел к ней и взял ее за руки. Она не оттолкнула его. Он прошептал ей несколько слов утешения или сочувствия, как и указывало его поведение. Потом он оглянулся на меня. “Я полагаю, вы приложили руку к этому озорству, Остин?”

“О, в этом доме мы просто выполняем приказы, - сказал я.

- Небеса смиряют твое сердце!” - сказал он ей, но теперь упрек прозвучал ласково, почти игриво.

“Сейчас речь идет о том, чтобы унизить лорда Филлингфорда, - возразил он. Дженни.

Элисон снова подошла к окну. Дженни удовлетворенно кивнула мне-бой шел хорошо. - Они все еще там?” она спросила.

“О боже, да! Он сел рядом с ней на землю и смотрит вверх .”

“Могу себе представить, мистер Элисон.”

- Прекрасная пара!” Он со вздохом обернулся. - И очень любили друг друга! И все же ты думаешь, что сможешь ? Ну, может быть, и могли бы, кто знает?” Казалось, он задумчиво изучал ее.

“Я не хочу, ты же знаешь, пока меня не поведут, - сказал он. Дженни.

- Ты не должна этого делать, - сказал он ей, к которому вернулась прежняя властность. В следующий миг он смягчился. - Я не верю, что ты это сделаешь.”

- Не рискуй, посоветуй своим друзьям не рисковать. Ты уже достаточно насмотрелся на меня чтобы понять что делать выводы небезопасно Я ничего не сделаю только потому, что считаю это неправильным или даже потому, что в данный момент не собираюсь этого делать. Мне приходится считаться с характером; другим тоже лучше считаться.”

Элисон посмотрел на меня, поджав губы. - Я думаю, что она указывает на реальную опасность.”

- Я в этом не сомневаюсь,” - возразил я. - И ты должен с этим считаться.”

- Да, - пробормотал он , снова изучая ее лицо. Она слегка кивнула ему головой с вызывающей улыбкой. - Но не следует полагаться на выход из себя как на источник. Считайтесь с этим, если хотите, а не с этим, мисс Драйвер.”

Дженни расхохоталась. “Он сильно бьет меня, но это не имеет никакого значения, - сказала она мне. - План остается в силе.” Она быстро повернулась к нему.: “В конце концов, что вы об этом думаете?” Она протянула правую руку. - Разве даже хорошие вещи пачкаются, если их берут из этой руки?”

- Какая жалость! - пробормотал он с мягкой интонацией глубокой печали.

- Этот ребенок-настоящая жемчужина. Пусть она будет счастлива! Неужели вся эта красота для вас ничто?”

- Да, это очень много, и твоя любовь к ней очень велика.” - Он на мгновение замолчал. “И, может быть, мне следовало бы быть чересчур смелым , чтобы говорить сейчас против твоей второй любви. Может быть, это лежит за пределами юрисдикции, предоставленной нам здесь, на земле.”

Боюсь, Дженни была всецело предана земле и в тот момент обустраивала свой клочок земли так, как ей хотелось. Она не поблагодарила его за то, что с его стороны было весьма значительной уступкой. Скорее, она зацепилась за его более мягкое настроение, как за предоставленную ей возможность.

“Тогда ты не должен быть против меня, - настаивала она.

- Я не против тебя. Это не моя земля и не мое дело.”

- Возможно, ты даже поможешь мне.” На это он посмотрел с сомнением. - Просто в одном смысле. Есть одна маленькая вещь, которую вы можете сделать легко, хотя это трудно для меня. Что касается всего остального, я предоставляю тебе делать все, что ты считаешь нужным.”

“А что это за мелочь? - спросил он.

- Приведите сюда лорда Филлингфорда и Маргарет. Это очень легко, кроме меня, и это ни к чему тебя не обязывает. Дай ей шанс. Во всяком случае, она ни в чем не виновата.”

- Похоже, в этом нет ничего плохого.”

- Не говори ему ни слова о том, что я сказал. Было бы гораздо лучше, если бы эта идея исходила от него самого.”

“Это невозможно! - воскликнул он.

“Не знаю, - задумчиво произнесла она. - Он, кажется, очень напуган. Как насчет идеи о меньшем зле? Он все еще будет шокирован, но его разум может быть немного подготовлен.”

- Вы слишком хорошо себя ведете, скажем так, дипломатично. для меня.”

- Ну-ну, - вмешался я, - не делайте Церкви зла!”

- Пойдем погуляем, - предложила Дженни. - Подожди минутку , я возьму шляпу и присоединюсь к тебе на террасе. Я ожидаю Маргарет и Эмиас все еще там. - Она вышла из комнаты легкой бодрой походкой. Элисон повернулся ко мне с недоуменным жестом рук, но с неохотной улыбкой на лице.

- Над чем же мне работать? Я не верю, что эта женщина имеет хоть какое-то представление о том, что такое грех!”

- Она прекрасно представляет себе последствия своих поступков.”

- Мой дорогой друг, как будто это одно и то же! И что это за новая игра? Зачем она ведет меня на террасу ?”

- Наверное, чтобы выпить чашечку чая. Уже почти половина шестого.”

- Я никогда не отдам ей должное за такую простоту!” Он был недоволен, но добродушен и всецело поглощен мыслями о Дженни. - Я никогда не доберусь до нее, как когда - то думал. Язычник, просто язычник!” - Он снова помолчал и добавил с неохотным восхищением: - Великолепный язычник!”

“До города пятьдесят дорог , а до небес еще больше, - процитировал я.

- Кто это сказал?”

- Уильям Макворт Прейд, и вы должны были это знать.”

“Осмелюсь сказать, Остин, он знал дороги в город.”

- В обоих случаях критика очевидна, многое зависит от того, с чего начать .”

Теперь мы были на террасе. В другом конце коридора мы увидели Маргарет и Лейси, которые вместе прогуливались взад и вперед. Чайный столик был пуст, и чай, вероятно, остыл; мы оба не думали об этом. Элисон надел шляпу, но теперь снова подставил голову вечернему ветерку.

- Фу, это была настоящая драка!” - сказал он. - И я полагаю, что я побежден! Но если она уступит своему характеру, я больше не буду иметь с ней ничего общего.”

- А если она этого не сделает, если в этом нет необходимости?” - предложил я.

Он ничего не ответил. Я видела, как его глаза блуждали по стройной паре, которая ходила взад и вперед.

- Почему у ребенка не должно быть шанса?”

- Вы все искусители в этом доме!” - заявил он.

Маргарет и Лейси внезапно направились к нам, нет, к Дженни, которая только что вышла из дома. Она стояла там, возле двери, совершенно спокойно, со всем своим даром безмятежной неподвижности. Никто не подзывал их, никто не подзывал, но они тотчас же вырвались из гущи своей радостной озабоченности. Я позволил себе незаметно взглянуть на Элисона; он наблюдал. Я подумал, не ближе ли он к разгадке того, почему Дженни предложила нам выйти на террасу.

Маргарет Октон опередила свою спутницу и схватила Дженни за руку. Через секунду подошла Лейси. Я увидел, как Дженни одарила его понимающей улыбкой. Молодой человек вдруг покраснел и смущенно рассмеялся .

- Я знаю, что провела здесь ужасное время. Я думал, ты никогда не выйдешь, - сказал он.

- Время казалось таким долгим. Я пришла, да? - спросила Дженни. Она наклонилась и поцеловала Маргарет в лоб. Девушка рассмеялась очень нежно, очень счастливо. Дженни посмотрела на Элисон через несколько футов, разделявших две небольшие группы. Ее взгляд был мольбой , мольбой от застенчивого счастья на лице девушки к естественному мужчине, который был ниже канонических канонов Элисон. “Разве у девушки не будет шанса? - спросил взгляд Дженни.

Внезапно Элисон отошла от меня и подошла к ней.

“Я должен идти, - сказал он довольно поспешно, как будто ему было стыдно. - Думаю , я справлюсь с этим небольшим поручением.”

Она сделала шаг ему навстречу. “Я буду вам очень признательна, - сказала она своим низким, глубоким, ровным голосом. - Другой путь был бы не так удобен.” Ее блестящие глаза торжествовали. - Скоро?” она спросила.

- Я справлюсь с этим самое большее за день или два. А теперь до свидания. Я боюсь Я утомил тебя своими делами.”

Молодые люди слушали, совершенно не подозревая о скрытом значении этих слов.

“Давай не будем уставать, пока не закончим работу ! - сказала Дженни.

Она рискнула этим “нашим” и бросила вызов его несогласию. Он стоял, колеблясь между осуждением и восхищением, между предательством и союзничеством, между сочувствием и отвращением. У нее было так много еще не того, без чего, в его глазах, все остальное в конце концов ничего не стоило.

Но она привела его своей хитростью, она привела его на террасу. Ибо нет чашки сносно несвежего чая! Ни для чего черствого, кроме того, что мольба, да, повелительное, бессознательное желание, неосознанный призыв, неуместная настойчивость сердца Маргарет могли бы сработать. “Ты человек? - спросил я. Взгляд Дженни медленно и многозначительно скользил от его лица к лицу Маргарет.

Хитрость змеи , простота голубя! Ах, милый змей, что было у тебя в сердце, кроме счастья твоей голубки? Другое дело да! Голубка должна восторжествовать, потому что она несла герб Леонарда и должна была нести его победоносно против его врагов. Змей пожелал крылу голубки счастливого пути!

Разве голубь не может быть также носителем оливковой ветви, предвестником мира? Именно эту мысль Дженни старалась внушить Элисон , когда выводила его на террасу. Неужели вся эта благодать и радость не могли изгладить имя , которое она носила? Это было только имя, вещь неосязаемая имя, если план Дженни преуспеет, вскоре будет удалено, похоронено под новым и новым значимым обозначением. Она должна принести с собой воспоминания о старой несправедливости и старом унижении? Неужели она сама не может уничтожить даже то, что принесла? Казалось, она создана для этого. Кто может вынести обиду кто противится этой простой радости, кто противится этой бессознательной мольбе о забвении? Элисон должен был уйти с террасы с новым рвением к поручению, которое он взял на себя, чтобы идти со своим делом гораздо ближе к сердцу.

Пока он был там, Дормер со свистом пронесся по подъездной дорожке на своем автомобиле. Он приехал, чтобы встретиться с Лейси в Брейсгейте и отвезти его в Хингстон пообедать и поспать. Лейси теперь больше чем когда либо влияла на Хингстона в его ночлеге и Дормер обычно привозил его из Брейсгейта; такая договоренность была удобна для обеих сторон.

Дженни сказала так много правды, что ей захотелось немного пошалить. Она приветствовала вошедшего с кокетливой скромностью, отметив улыбкой и взглядом на меня плохо скрываемое удивление Дормера присутствием Элисон и тем, в каких хороших отношениях он, по-видимому, находился со своей хозяйкой. Дормер попросил виски с содовой, и я пошел с ним , чтобы удовлетворить его нужды.

“Это Лейси привела пастора?” - спросил он после первого жадного глотка.

- О, нет. Элисон пришел по собственной воле, пришел навестить, понимаешь,” - ответил я.

- Неужели?” Он, очевидно , хотел бы задать больше вопросов. “ Во всяком случае, это по-соседски, - отважился прокомментировать он с тайной усмешкой. - Скоро мы увидим здесь Филлингфорда или даже леди Сару !”

- Случались и более невероятные вещи.”

“Это то, что я всегда помню, - заметил он, глубокомысленно кивая над своим длинным бокалом. - Что я говорю , так это попытать счастья, даже если для этого нужно немного наглости.”

У меня было ощущение, что Доннер склоняется к тайне.

- Если не получится, ты не хуже, чем был раньше. Если так, то вот ты где, клянусь Юпитером!”

- Я думаю, это философия каждого успешного человека. Но могу я спросить, Дормер, что заставляет вас так нахально обращаться со мной? что, я не сомневаюсь, будет равно ему.”

“Поживем-увидим, - ответил он, выразительно подмигнув. Выполнив эту операцию, он перевел взгляд на Лейси, видневшуюся в окне курительной комнаты, где мы находились. - По-моему, скоро в Филлингфорд-мэноре начнется скандал .”

“Давай подождем и это тоже посмотрим,” мягко предложил я. Теперь он пытался сделать меня конфиденциальной.

- Он снова подмигнул. - Ты довольно надежный старина, Остин,” сказал он мне.

Когда мы вернулись на террасу, Лейси уже собрался уходить, а Дормер, взглянув на часы, подошел к Дженни попрощаться. За время нашего недолгого отсутствия Элисон , как я и надеялся, отправился выполнять поручение.

- Послушайте, можно мне прийти послезавтра? Вы будете здесь?” - спросил Дормер.

“Послезавтра? В четверг? Да, я буду рад вас видеть. Я хочу знать, как идут ваши переговоры с мистером Картмеллом.” Это относилось к тем его фермам, на которых она к этому времени поселилась, - трем, которые она хотела округлить вдоль своей границы.

Дормер лукаво улыбнулся ей. - Ладно, об этом мы тоже поговорим.”

- У нас есть еще какие-нибудь дела?” - спросила она, подняв брови в притворном удивлении.

“Может, что-нибудь и подвернется, - ответил он со смехом. - До встречи, мисс. Водитель!”

Молодые люди сели в машину и уехали, Маргарет смотрела им вслед и махала рукой в знак приветствия, на которое охотно откликнулись Лейси и Дормер Был занят своими ручками.

- Если мистер Элисон не опоздает со своим поручением, четверг может быть напряженным днем.,” - заметила Дженни, усаживаясь в низкое кресло и откидываясь на спинку с расслабленным видом. Усевшись рядом с ней, я закурил трубку. Маргарет прошла мимо нас, улыбаясь, и вошла в дом.

“Это была драка, - сказал он. - Довольно жесткая, но у нас еще впереди самая жесткая. Господин Филлингфорд будет сражаться; я должен двинуть против него все свои батальоны. Возможно я дам взятку Мне все равно придется издеваться.” - Она вздохнула. В тот момент, когда послеобеденная борьба закончилась, ее охватила усталость. Она снова долго сидела молча, сдвинув брови то ли в раздумье, то ли в печали.

“Я больше никому не скажу , - наконец сказала она. “Я сказал тебе, потому что не хотел бы, чтобы ты жил здесь под ложным предлогом, потому что ты мой друг. Я сказал мистеру Элисону сегодня по той причине , о которой вы слышали. Больше я никому не скажу. Старое отношение к остальным! Это действительно бесполезно говорить, что я не могу сказать это правильно; Я не могу выразить это словами. Для себя даже Я не могу восстановить прошлое , не могу понять, как я это сделала, какой женщиной я была тогда, или как эта женщина относится к женщине, которой я являюсь сейчас. Между ними встал туман.”

- Ради Бога, не надо больше себя раздражать! Пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Элисон расстроила тебя.”

- Я в тумане, но ... Леонард-нет. Он становится все яснее и яснее, - она слабо улыбнулась, “все больше и больше. Его великая добрая любящая грубость заполняет все мое видение. Наверное, тогда он заполнил все мое видение , и так оно и случилось!” Она повернулась ко мне с коротким вопросом. - А ты как думаешь Я прав в своем решении, к которому пришел ?”

- Я далек от того, чтобы считать это обязательным ни для вас, ни для кого-либо еще. Хорошее проходит мимо, а плохое-равнодушно. Возмущение исчезает с поверхности потока жизни; поток продолжает свой путь. По-моему, на вас нет никаких обязанностей. Еще Я думаю, что для себя вы правы.”

“Я рада, что ты это делаешь, - сказала она. - Тогда мы оставим его неподвижной точкой!”

- Если только лорд Филлингфорд не очень упрям.”

Когда она посмотрела на меня, на ее лице медленно появилась улыбка. - Судя по тому, как вы это говорите, вы подозреваете меня в том, что сегодня днем я позволил себе небольшой блеф. Но я думаю Я был честен. Я не собираюсь этого делать, я должен ненавидеть это делать, но они могут достаточно разозлить меня.”

- Я не верю, что ты когда -нибудь пойдешь на это. Мы должны снова взлететь !”

- Какой ужас! - вздохнула Дженни, хмурясь и почти улыбаясь. В следующее мгновение она откровенно улыбнулась, повернулась ко мне и положила руку мне на плечо. - Согласись , что я совершенно не способен на это и блефовал самым дерзким образом!”

- Мы согласимся на это всем сердцем.”

“Значит, ты меня балуешь, значит, продолжаешь баловать ! - сказала она очень мягко.

Я спустился с холма к своему дому, а она все еще сидела там, величественная одинокая фигура, погруженная в свои мысли.

***

ГЛАВА XXIII - НА ВСЕХ ОСНОВАНИЯХ СУПОСТАТИЧЕН!
Элисон поспешила, как только могла. На следующее утро мы получили приказ. Маргарет должна была пойти с ним на чай в церковь в сопровождении Чата или меня, как предпочитала Дженни. Он ожидал, что какое-нибудь дело приведет Филлингфорда туда около пяти, и поэтому встреча; за результат этого, добавил он, он не несет никакой ответственности.

- Вы, конечно, должны идти.,” - решила Дженни. - Чат не сможет рассказать мне ничего о том, что произошло на самом деле.”

Мне нужно было повидаться с Картмеллом чуть раньше, поэтому я договорился встретиться с Маргарет в назначенном месте. Она ничего не знала о том, что Филлингфорда ждут, но Элисон ей очень понравилась , и она была очень довольна ее приглашением, только удивилась, что Дженни тоже не поедет.

“О, я сказала ему, что не могу, - сказала Дженни. Назовем это дипломатическим уклонением.

Сэр Джон Аспеник вошел в кабинет Картмела, когда я был там. До него дошли слухи о том, что Бертрам Уэр и Дженни собираются продать Оксли-Лодж и его поместье . Это был законный вопрос расследования и интереса для графства. Аспеник был очень заинтересован, но не казался особенно довольным.

- Вряд ли эта вещь еще является общественным достоянием, - сказал старый Картмел, - но ... Я уверена что мисс Драйвер не будет возражать если вы расскажете об этом своему старому другу, Сэр Джон. Да, все улажено. Уэр продает , а она покупает все целиком, замок, запас и бочку, причем по довольно жесткой цене, не говоря уже о дополнительных пятистах за раннее владение.”

- Зачем она это делает?” - спросил Аспеник, сидя на столе и покуривая сигару.

- Ах! Иногда я могу видеть , что делает женщина, используя мои глаза, а иногда я могу видеть, что она собирается сделать, используя мою голову; но почему она это делает или почему она собирается это сделать, это совершенно выше моего понимания”, - сказал Картмел.

- Это красивое место.,” - настаивал я. - Хороший дом, приличного размера , тоже.”

- Но кто же будет в нем жить, если не ты, Остин?”

Я скромно отказался от всяких притязаний и от всякого желания получить столь щедрое жилье. Сэр Джон недоуменно нахмурился. “Сдается мне, она хочет заполучить все графство, - заметил он.

“Во всяком случае, старый Николас Драйвер,” со смехом сказал Картмелл. - Оксли ему было мало! Он хотел завладеть поместьем Филлингфорд, помнишь, сэр Джон?”

- Что ж, это не сработало, - сухо сказал Аспеник; мне показалось, что он намекнул, что и с дочерью старого Николаса тоже пока не “сработало”. - Она хочет сдать дом?”

- Я действительно ничего об этом не знаю.”

- Ну, думаю, она будет хорошей соседкой. Она может позволить себе содержать свои заборы в порядке, и она не будет ставить проволоку. Больше, чем я могу сказать о Уэре! Его заборы были позором, и он угрожал нам проволокой, но только потому, что мы не хотели видеть его кандидатом, я признаю.”

- Мы ответим за изгороди и проволоку, - весело пообещал Картмелл .

Но, несмотря на то, что Аспеник был успокоен относительно этих жизненно важных вопросов, лоб его все еще был затуманен.

- Вы, конечно, ее человек , Картмел, но я не возражаю сказать вам, что эти новые люди, которые приходят и все скупают , создают у меня такое чувство, будто мне тесно. Вы понимаете, о чем я?”

“Мы не можем оставить все как было шестьсот лет назад, сэр Джон, - сказал Картмел.

Аспеника не успокоило это тактичное упоминание о его долгом спуске. “Суетится, Я называю это! Полагаю, в следующий раз вам понадобится Оверингтон ?”

Мы оба отвергли саму мысль о том, чтобы наложить нечестивые руки на древнюю славу Оверингтона. “Мы оставим вас в покое, сэр Джон. Но мы можем взять только кусочек от Хингстона, если мистер Дормер покладист.”

- Все знают, что Дормер обгоняет констебля, и я думаю, ты получишь от него все, что захочешь, но не мой акр, заметь!”

-Не кричите, пока вас не ранили, сэр Джон, - добродушно посоветовал ему Картмел. Но когда он ушел, он сказал мне с проницательным кивком: “Ну, мы все знаем , почему он такой драгоценный угрюмый!”

Желание Аспеника согреться по поводу наших новых приобретений (мы с Картмеллом всегда говорили “наших” , когда имели в виду Дженни), несомненно, имело личную причину, хотя было нетрудно оценить и его классовое чувство. Владения Оксли лежали между Оверингтоном и Филлингфордским поместьем.; но с тех пор, как она вернулась, Дженни отделила дом Аспеника от дома Филлингфорда совсем по-другому . О Лейси и Юнис больше не было слышно.

Картмелл не был сплетником и не задавал лишних вопросов, если только речь не шла о лошади; однако теперь он повернул ко мне свое румяное лицо с видом шутливого недоумения. - Есть новости из дома?”

- Пока ничего особенного.,” - ответил я.

“Я смотрел на это так, и я смотрел на это так, и я сбит с толку. Почему раннее владение и пятьсот заплатили за него? Она не может хотеть дом, и как бизнес это смешно. Но вы знаете ее путь, мистер. Картмелл, и, пожалуйста, ни слова об этом!”

- У нее, как правило, есть цель, и она действует не наугад, - заметил я.

- Цель! Господь тебя любит, полдюжины! И, более того, я думаю , что вы вообще их знаете. Но, как она знает, ты в полной безопасности. Вот оно! Я мог бы сделать ее по-настоящему богатой женщиной, если бы она мне позволила, но с деньгами, выброшенными на ветер, и ее Институтом, и еще чем-нибудь !” Он выглядел таким мрачным, как будто Дженни была на грани банкротства и все наши средства к существованию взлетели.

- Вот что я тебе скажу. Я думаю, что вам придется открыть кошельки еще шире, прежде чем пройдет много дней.”

Он пристально посмотрел на меня. - О предстоящем браке? И большое поселение? Ну что ж, этого вполне достаточно. Все так же, Не могу сказать, что мне это нравится, Остин. Сын Филлингфорда! Разве он не застревает у тебя в горле ?”

- Я сказал, что скажу тебе одну вещь. Я не сказал, что расскажу тебе еще два или три.”

- Весь город так говорит. Честное слово, вы бы послушали миссис Джеппс! Моя жена говорит , что это что-то ужасное.” Он снова весело подмигнул. - Господи, иногда так бывает. стоит немного пошатнуться самому только для того, чтобы увидеть , насколько хуже это дело принимает других людей!”

“Миссис Джеппсу и остальным лучше немного подождать. Жаль тратить впустую хорошее негодование.”

- Да, и люди ненавидят, когда их обманывают из-за скандала, на который они решились.”

- Скандал-трудное слово в том деле, о котором ты думаешь.”

“У меня нет большого запаса слов, кроме передачи земли там Я могу использовать столько же, сколько любой человек, кроме совета. Но, по правде говоря, это противно моему желудку.”

- Он застрял у тебя в горле! И это идет против вашего желудка! И все это еще до того, как тебя попросили проглотить! Не слишком ли вы преждевременны?”

- Ты думаешь, есть шанс , что она этого не сделает ?” Его манеры были откровенно нетерпеливыми.

- Да, но придержи язык и заплати свои пятьсот за раннее владение.”

- Клянусь душой, Остин, я никогда и наполовину не верил в это. Но когда все жужжат человеку в уши, и в первую очередь его собственная жена, и он не видит никакого другого смысла вещей, почему”

- Лучшие из нас, скорее всего, сдадутся. У меня назначена еще одна встреча у Элисон.”

- У Элисон? Какое отношение ты имеешь к Элисон в последнее время?”

- Послушайте, ваше положение не мешает вашим дружеским отношениям? Какое отношение вы имеете к миссис Джеппс?”

- Это была моя жена. Я никогда не видел старую ведьму.”

- У меня нет жены, поэтому я должен встретиться с дьяволом сам.”

Из моего разговора с Картмеллом я тем более беспокоился об успехе моего другого назначения. Это могло бы избавить Дженни от опасности разозлиться настолько, чтобы сделать то, что она ненавидела делать, и то, что верный старый Картмелл не мог вынести. Если что -то и могло подтолкнуть ее к этому, так это пренебрежение, грубость, грубость по отношению к Маргарет. Как она вспыхнула, услышав возражения Элисон! Если Маргарет была отвергнута, то, по мнению Дженни, Октон тоже снова был отвергнут. Тогда характер все равно придется считаться с характером при разочаровании равно как и гнев, ибо Дженни основывалась на этой беседе.

Маргарет была пунктуальна у Элисон, она приехала в экипаже с большими серыми лошадьми, как только я подошел к двери, и мы вместе вошли в бедно обставленную комнату, где он жил и делал свою работу. Он не был книжником, его стены казались голыми, даже стулья означали скорее труд , чем отдых. “Мои убеждения от Бога, мои приказы от епископа, мое время для служения”, - сказал он мне однажды, добавив затем с оттенком юмора, который так часто смягчал его строгое рвение: “Я иногда думаю , что Епископ-это последнее испытание веры, Остин.” Наш епископ был человеком умеренным, в высшей степени дипломатичным и любил цитировать Апостола Павла как пример приспособленчества. “Все вещи для всех людей, если случайно” Насколько это было возможно, его светлость никогда не упускал такой возможности.

Но вид Элисон с Маргарет уничтожил всякую критику, оставленную возможной его любящей натурой и (могу ли я добавить?) его простодушным сознанием обладания абсолютной и исключительной истиной. Он питал такое нежное почтение к ее молодости и восприимчивости, а вместе с тем и к таким благородным намерениям, чтобы она не подумала, будто он считает ее слишком юной для учтивости или слишком восприимчивой для интеллектуального уважения. У него были прекрасные манеры, рожденные любящим сердцем. Почему, в конце концов, он должен беспокоиться о чтении книг? Догадки о внешности вот откуда книги романы вплоть до философии. Но как приятно гадать!

Она сразу стала для него восторженной ученицей. Здесь не было такого несоответствия между сердцем и головой, которое отделяло его от Дженни, никакого обращения к другому стандарту, никакой упрямой защиты от его атак за крепостными стенами ее натуры. Маргарет была в его натуре, и он не стал бы винить себя, если бы ему пришла в голову мысль, что было бы хорошо, если бы она занимала высокое положение, если бы такой свет не горел под бушелем мрака!

Объявили Филлингфорда. Элисон бросила на меня быстрый взгляд, как бы говоря: “Ну вот!” - и на пороге комнаты появился серьезный, суровый мужчина. Я давно не видел его без шляпы; он поседел; фигура его тоже осунулась; он был, бесспорно, даже подчеркнуто немолод. Его лицо было более морщинистым и выглядело измученным заботами. Сначала его взгляд упал на меня, и в его поведении чувствовалась неуверенность. Элисон быстро подошла к нему и поздоровалась.

-У нас было небольшое чаепитие, но я скоро буду готова приступить к делу. Остин, ты же знаешь. Это моя подруга мисс Октон.”

Филлингфорд медленно двинулся вперед, но выражение его лица не изменилось. Он серьезно поклонился Маргарет и подал мне руку с вялым пожатием. - Надеюсь, с вами все в порядке, мистер Остин? В последнее время мы почти не встречались.”

Маргарет смотрела на него с любопытством , осложненным тревогой. Это был отец Эмиаса Лейси, и Эмиас произвел на нее впечатление грозного отца; в ее собственном сердце было знание, которое вполне могло заставить его казаться ей грозным, даже если бы он держался гораздо сердечнее.

- Боюсь, я пришел слишком рано, - сказал он. - Я прерываю вашу вечеринку.”

- Садитесь с нами и выпейте чаю, мисс Октон вам его даст.”

Он не отказался от приглашения и сел напротив Маргарет. Она служила ему с грациозным усердием, предлагая свои робкие услуги с улыбками, которые умоляли поприветствовать их. Он оставался серьезным и вежливым, наблюдая за ней с явным интересом.

- Надеюсь, мисс Драйвер в порядке?” - сказал он мне с тщательно выверенной вежливостью.

Элисон поступила очень мудро, не оставив парочку, которую он собрал, чтобы развлечь друг друга. Снова погрузившись в описание своей работы, которая прежде так привлекла внимание Маргарет, он позволил Филлингфорда, чтобы увидеть веселое очарование, которое он сам не мог вызвать. Затем, обращаясь к самой себе, он заставил ее описать чудесные прелести своего нового существования: лошадь, собаку, маленькую комнатку, которую Дженни отвела ей для собственного уютного жилья на верхнем этаже. - Я вижу ваши трубы из окна, - сказала она Филлингфорду, внезапно повернувшись к нему, и вслед за этим раздался оживленный смех. почему ее так заинтересовали эти трубы? Страх удерживал ее от упоминания имени Лейси; какой-то инстинкт, я думаю, удерживал от более чем случайного упоминания дарителя всех прекрасных даров, которые она перечисляла и восхваляла; о Филлингфорде в Брейсгейте почти не упоминалось, и, возможно, она уловила намек.

“Но у меня слишком мало работы, - весело пожаловалась она Элисон. - А если вы позволите мне работать у вас”

“Я найду для тебя много работы,” пообещал он. - Сколько злых старух навещает!” Он улыбнулся нам. - Я мог бы испытать тебя и на нечестивых молодых людях,” добавил он. - Да их тут полно. Но много и очень хороших парней, если только мы сумеем заполучить их.”

- Попробуйте ее на миссис Джеппс,” - сухо предположил Филлингфорд, но малейшая непреклонность, малейший намек на шутку, казалось, что-то от него добивались.

- Это та старушка с жирными лошадьми, верно? Она выглядит очень доброй и милой.”

“Гм!” сказала Элисон. Филлингфорд холодно улыбнулся. “Миссис Мы с Джеппсом считаемся двумя людоедами в округе, - сказал он.

Ее маленькая рука импульсивно метнулась к нему через стол и так же быстро отдернула одну из своих затей, за которой последовало веселое смущение. “Ты! О, чепуха! Я в это не верю!”

- Ах, вы еще не слышали обо мне всех историй!”

- Я только слышала, что вы очень добры и справедливы.” Она собрала все свое мужество; она была полна осуждения и мольбы.

- Кто тебе это сказал?”

Она бросила на меня испуганный взгляд и сказала: Я пришел ей на помощь. - Ваш сын, конечно, лорд Филлингфорд. Мы иногда видимся с ним в Брейсгейте.”

- Я знаю, что хочешь.” Он выпалил эти слова и плотно сжал губы .

Она выглядела расстроенной и несколько озадаченной; немного оттаяв, он снова замерз при первом же упоминании о сыне. Элисон, похоже , сочла такое развлечение желательным.

- Прежде чем вы уйдете, я хотел бы показать вам нашу часовню. У нас тут есть свой маленький. Мы иногда пользуемся им рано утром и молимся после ужина.”

Она ухватилась за это предложение, как ради него самого, так и ради спасения от смущения.

- Мы сейчас вернемся, - сказала Элисон, когда они вышли из Филлингфорда вместе со мной.

Филлингфорд некоторое время сидел молча . - Я не знал, что ваш новичок в Брейсгейте так привлекателен.”

Дженни не рассчитывала , что я останусь с ним наедине. У меня не было никаких инструкций, и я должен был выбрать свой собственный курс. - Я подумал , что, возможно, Лейси рассказала бы вам о ней?”

Он посмотрел мне в лицо тяжелым, неторопливым взглядом. - Мы не часто говорим о его визитах в Брейсгейт.” - Он помолчал , а затем добавил с некоторой сдержанной горячностью в голосе: - Я не хочу спрашивать ни номер, ни цель его визитов, и он не поделился со мной никакой информацией ни по одному из этих пунктов.”

- Его визиты часты,” - заметил я. “Что касается их цели”

- Не думаю, что нам нужно обсуждать это с вами, мистер Остин.”

- Я только хотел сказать, что мы оба можем только догадываться.”

На мгновение он потерял самообладание. “Я надеюсь, что моя догадка ошибочна, вот и все, - горячо сказал он.

Удивленный из сдержанности, он наклонился ко мне с внезапным выражением нетерпения в глазах. - Я хотел бы знать, что вы имеете в виду, если вы можете мне это сказать.”

- Я бы предпочел этого не делать. Я думаю, лучше бы это сделал ваш сын.”

- Я предпочитаю не говорить сейчас об этом с сыном. Я могу его обидеть. У меня сейчас много забот и дел и других и я не доверяю себе обсуждать это с ним со всем спокойствием которое у меня есть Я должен желать.”

- Боюсь, мне остается только посоветовать вам не делать преждевременных выводов.”

Он снова вспыхнул; было очевидно , что он живет в напряжении, которое сильно истощает его выносливость. - Но Эмиас всегда рядом! И она !”

Из холла донесся голос Элисон: - Тише! Они просто возвращаюсь. Вы должны подождать и посмотреть.”

Свет озарил его лицо. - Уж не хотите ли вы сказать, что дело в этой девушке?” В его голосе слышалось несомненное облегчение , но и крайнее удивление, и даже презрение. “О, но это же по всем признакам совершенно нелепо!”

Они снова были в комнате. - Не говори так, не говори,” Я едва успел прошептать:

Вошла Маргарет, смеющаяся и веселая, оправившаяся от смущения, восхищенная часовней, она и Элисон были рабынями друг друга. Поклоняясь ему, она чуть было не приказывала ему ; она смеялась над собственной важностью, а он старательно потакал ей. Вместе они представляли собой прекрасное зрелище. Измученный могильной заботой человек рядом со мной наблюдал за ними, как - подумал я с более пристальным интересом. Но нам пора было уходить , дела лорда Филлингфорда ждали долго, и Маргарет начала прощаться, добиваясь от Элисон обещания, что она скоро вернется и что скоро он снова приедет в Брейсгейт. Я думаю , что Филлингфорд впервые услышал о том, что он вообще был в Брейсгейте .

Маргарет подошла к нему. “До свидания, лорд Филлингфорд, - сказала она с застенчивым дружелюбием.

Он пристально посмотрел на нее. “Я рад, что встретил друга моего сына, - серьезно сказал он. Она снова покраснела; он повернулся ко мне, нахмурив брови и глядя на меня с задумчивым вопросом.

По дороге домой Маргарет немного помолчала, а потом спросила: - Лорд Филлингфорд знал моего отца?”

- Да, он немного знал его.”

- Они были друзьями?”

- Ну, нет, я не думаю , что они были особенно. Не очень-то дружелюбно, мне кажется.”

“Нет, не будут, - согласилась она. - Отец счел бы его скучным и напыщенным, не так ли? Но я думаю Он должен мне понравиться, и, - она дерзко улыбнулась, - я уверена, что смогу понравиться ему . Он выглядит печальным, бедняга! Хотя, полагаю, у него есть все!”

- Думаю, Маргарет, в том числе и немало забот.”

“Он говорил о лорде Лейси так , словно был к нему неравнодушен. Я думаю, что она мечтала о том, как, если бы он любил Лейси, он любил бы то, что любит Лейси, и чтобы она могла успокоить его в его тревогах и убрать морщины с его болезненного лба. - Во всяком случае, я очень рад Я с ним встречался.”

В целом я тоже был этому рад . Беседа прошла так хорошо, как и следовало ожидать. Маргарет не одержала такой внезапной и полной победы, как в начале ее знакомства с Элисон. Филлингфорд был не из тех, кто уступит подобному триумфу; он был слишком медлителен и осторожен в своих чувствах, слишком подозрителен и боялся попыток приблизиться к нему; кроме того, у него была личная обида на Брейсгейт, которая должна была быть глубже, чем вынужденное, но неохотное неодобрение Элисон хозяйки этого дома. Его слова не были обнадеживающими“. все основания совершенно нелепые!” И все же в его серьезном голосе прозвучала доброта, когда он сказал ей , что рад встрече с другом своего сына. Мне было интересно, будет ли Дженни довольна этим несколько смешанным результатом и что она скажет на долю, которую я взял в интервью.

У меня не было возможности доложить ей до позднего вечера, потому что Картмелл пришел к обеду поговорить о делах, и они оба были заняты обсуждением. Оксли Лодж. Картмелл все еще злился на цену, особенно на эти пятьсот фунтов , чтобы удовлетворить загадочную прихоть раннего обладания. Но Дженни сияла над своим новым приобретением и была полна веселья при рассказе мрачных комментариев Аспеника.

“На самом деле я думаю, что они имеют полное право ненавидеть меня, и я полагаю, что они это делают. Но я не могу стоять на месте только потому , что Осины стоят на месте уже шестьсот лет, не так ли? Во всяком случае, я думаю, что с проволокой он будет в полной безопасности . Его новые соседи, вероятно , сами будут охотиться на людей.”

Картмелл навострил уши. - Охотятся на людей, да? Что ж, это хорошо. Я не знал, кто”

“Точно так же, как и я, - рассмеялась она, явно наслаждаясь его недоуменным любопытством, и бросила на меня взгляд, ища сочувствия в шутке. - Но у меня будут люди хорошего класса, мистер Картмел, и никто не будет оскорблять его благородие! Вовсе не сын торговца Оксли! Брейсгейт достаточно плох!” На мгновение ее взгляд остановился на Маргарет. - А Маргарет говорит мне, что она покорила мистера Элисона и, как следствие, занимается всякими добрыми делами.”

Картмелл не уловил связи ее мыслей, и она снова рассмеялась.

- Я говорю совершенно серьезно, Дженни,” - запротестовала Маргарет.

- Ну конечно, моя дорогая, Я очень этому рад. И я уверена, что это понравится даже леди Аспеник!”

Наконец мы остались наедине, как раз перед тем, как я пожелал ему спокойной ночи.

- Маргарет поделилась со мной своими впечатлениями. А какие у вас?” она спросила.

- Я думаю, что в целом мы справились неплохо. Я также думаю, что мы с Маргарет , между нами говоря, довольно хорошо выпустили кошку из мешка.”

“О, это ты! Как понравилось это животное?”

- Это было объявлено нелепым по всем признакам нелепости!”

- Так это было? Посмотрим.” Дженни выглядела опасной.

- Но все равно его считали лучше, чем лиса.”

“Ах!” с жаром воскликнула она. - Лучше, чем лиса!” Ее глаза сверкнули. - Расскажи мне все, что сможешь вспомнить.”

Я рассказал ей свою историю, не забывая о том, что произошло между мной и Филлингфордом, когда мы остались одни.

- Не так уж плохо! А теперь, пожалуй, пойдем ! - сказала Дженни.



***
ГЛАВА XXIV - ШАНС ДЛЯ РОМАНТИКА
Все было готово, как только можно было. Планы были составлены, подходы подготовлены, батальоны выстроены. Так долго должен ждать командир, а хороший больше не ждет. Мы пошли вперед. Четверг, который, по прогнозам Дженни , должен был быть насыщенным, на самом деле оказался насыщенным. Случилось одно дело, для которого она дала слово, и другое , которое, как я убежден, не слишком ее удивило. Это должно было случиться, и лучше бы с этим покончить. По всей вероятности, она дала слово и для этой второй вещи.

Как были даны эти слова? Ах, вот я и вышел из своей глубины. В наших отношениях к противоположному полу мы, мужчины, естественно агрессивны. Мужчина, преследуемый женщиной, существует, без сомнения, но как ненормальность, странный побочный продукт цивилизации, стремящейся ко многим вещам неестественным. Нормальный человек идет в атаку и вследствие этого ничего не знает о тонкостях науки обороны. Независимо от того, идет ли речь о капитуляции или наступил момент для окончательного отражения главного удара, существуют, без сомнения, предварительные операции. Вызваны разведчики, пикеты сняты, стычки прекратились; все они выполняли свою функцию , давали информацию, предсказывали наступление, чувствовали силу противостоящих сил и удерживали их в узде, пока принимались советы по обороне и совершенствовались ее меры. Отдан приказ: Пусть они идут и идут , к своему триумфу или к своему ниспровержению. Но все это-поход женщины, который должен быть смутно понят в его очертаниях, смутно схвачен в его общих принципах; но как именно совершаются эти предварительные операции, мужчина, когда он имеет наилучшую возможность обнаружить, вообще не может понять. слишком взволнованный, чтобы хорошо наблюдать, слишком глубоко занятый развитием своей атаки, чтобы видеть, более чем наполовину слепо, маневры, которые позволяют ему открыть для нее открытое поле.

Каким-то образом тогда, в тот четверг, Дженни предложила бой и на два фронта. Она бросила свою союзницу Маргарет открытой для нападения Лейси; она приняла на свой счет прямую атаку со стороны Дормера. Она пожелала, чтобы наступательные операции были практически одновременными, и в значительной степени достигла поставленной цели. Одно произошло до четырех часов дня, другое-не позднее девяти вечера.

Остро сознавая тот факт, что меня не ждут в Монастыре, я не уверен , что острое замечание Дженни о том, что она будет рада видеть меня “после обеда”, не помогло осознанию того, что я остался у себя после двухчасовой утренней работы. Я скорее думал, что позже меня снова призовут к действию, но в нынешних операциях меня это не касалось.

В пять часов пополудни Лейси пришла ко мне в сильнейшем волнении. Он просто вошел, не спросив разрешения, и плюхнулся у моего очага. Глаза его блестели, руки и ноги, казалось, не могли усидеть на месте. Очевидно , произошло что-то решительное.

- Я сделала это, Остин!” - сказал он. - Я никогда в жизни не думала, что буду так счастлива, и никогда не думала, что буду чувствовать себя таким чудовищем.”

- Поздравляю! А объяснения? Это звучит довольно странно.”

- Маргарет приняла меня и ... Я еду в Филлингфорд, чтобы все рассказать отцу. Мисс Драйвер настояла на том, чтобы я это сделал, и сразу сказала , что это единственный правильный поступок. В противном Случае По Черт возьми, я бы предпочел зарядить аккумулятор!”

Он встал и принялся расхаживать по комнате; ее размеры были слишком малы-то ли для его длинных ног, то ли для его взрывного душевного состояния.

- Ей-богу, Остин, видел бы ты, как она выглядела!”

“Мисс Драйвер?”

- Нет, нет, Маргарет. Я очень сомневался ... Ну, человек не хочет говорить ни о своих чувствах, ни о том, что происходит в таких случаях. Только, знаешь, если бы не мисс Драйвер, я не смог бы на это решиться. Увозя подругу, снова оставляя ее одну ! - он помолчал. “Говорю вам, я думал об этом, - добавил он довольно горячо.

- Большинство мужчин вообще бы об этом не подумали .”

- Ах, но тогда что она значит для нас обоих! Что ж, все прошло хорошо, Остин, все прошло хорошо, клянусь Юпитером!”

Его голос вознесся до небес триумфа. В одно мгновение он упал в яму ужаса. - А теперь я должен сообщить губернатору!”

- Все это случалось уже тысячи раз, - осмелился заметить я, набивая трубку и наблюдая за его беспокойными шагами .

Это заставило его остановиться и охладило его пыл. “Не совсем,” сказал он. - Не совсем, Остин.” Его голос стал более тихим. “Вы должны видеть, что в этом случае есть элементы, которые делают его немного другим? Мой отец был мне хорошим другом. Как вы, наверное, знаете, дела у нас идут не очень хорошо. Но У меня всегда все было, и я потратил все, что у меня было. Выборы давили на него; конечно, он не позволил бы мне взять какую-либо подписку, это было честью семьи. Он думал о том, чтобы все исправить сам, как только вы знаю, как. Он скорее умрет, чем сделает это сейчас. Я делаю то, что почти так же плохо для его мышления, и совсем не исправляю ситуацию ! Осмелюсь сказать, что вы не сочувствуете всему этому, но меня воспитали так, чтобы я думал , что есть такая вещь, как верность семье, и не стыдился этого. Что ж, я бросил все это на произвол судьбы. Я ничего не мог с собой поделать. Но я не знаю, сможем ли мы продолжать. Это может означать” он развел руками “ общий разрыв!”

- Но вы настроены на это?” Я спросил.

- Не слишком ли поздно говорить об этом? Когда я пытался заставить ее полюбить меня, и она это делает?”

- Да, сейчас уже поздно. Ты должна пойти к отцу.”

- Я думаю, что скорее вернусь домой к нему с пулей в голове.”

- Вы увидите , что все будет не так плохо, как вы думаете. Плохо, но не так уж и плохо.”

“Ах, вы не допускаете” - Он замолчал. - Ну, ты же помнишь Хэтча. Форд?”

- Кажется, это было довольно давно, Лейси.”

- Не для него: он размышляет. Если бы только это было не так !”

- Ромео, Ромео, почему ты Ромео?”

“Это не закончилось так чертовски счастливо, не так ли?”

- Только потому, что Ромео вернулся в самый неподходящий момент! Мисс Драйвер, вы говорите, была довольна?”

- Да, о, даже больше ! Если бы не она, я вряд ли смог бы это сделать. Тем не менее это моя собственная работа и Я готов встретиться с этим лицом к лицу. Все это должно было случиться, Остин.”

Я взглянул на часы. Он рассмеялся неохотно и нервно. “Дайте человеку еще пять минут! - сказал он.

- С удовольствием. Потратьте его на то, чтобы думать не о себе и даже не об отце, а о Маргарет.”

“Да, это верно, - с готовностью согласился он. - Вот об этом и надо подумать. Это поможет мне пройти.” Он снова невольно рассмеялся. - Если бы он только был жестоким, или вышвырнул меня вон, или еще что-нибудь в этом роде, как глупые старые дураки в пьесах! Только не он! Он будет вести себя безупречно, будет очень спокойным и очень тихим, особенно вежливым. Маргарет собственной Персоной! Он скажет, что я должна судить сама, как и он, когда приехал в Брейсгейт. И все это время он будет разбивать себе сердце.” Он печально улыбнулся мне. - Тетя Сара будет ругаться, но кого это волнует?”

“Очень много людей, кроме У леди Сары, несомненно, найдется что сказать.”

“Мне наплевать на всех, кроме моего отца, - сказал он, и я была рада услышать это от него. Он энергично выражал мои собственные чувства по этому поводу. - А ты не думаешь, что я самый счастливый человек на земле?” - добавил он через мгновение.

- Земля-это не рай. Постарайтесь, чтобы лорд Филлингфорд увидел то, что вы мне показали .”

“Что ты имеешь в виду, Остин?”

- Вы не возражаете, если я скажу ? Это еще одна из тех вещей, о которых обычно не любят говорить. Постарайся показать ему, что ты ее очень любишь, и что следующим по порядку и не совсем с глаз долой идет твой отец. Не относитесь к этому небрежно, как если бы вы сказали ему, что собираетесь обедать в ресторане, хотя , полагаю, таков этикет. Испытай открытое сердце против скрытого. Вы цените его дело. Покажи ему, что знаешь. Таков мой совет.”

- Это хороший совет. Я постараюсь.” Он подошел ко мне, протягивая руку. - И пожелай мне удачи!”

-Сегодня тебе повезло так же, как и большинству мужчин. Выпьем за другое!”

Он с силой сжал мою руку. - Наверное , я выставила себя полной задницей!” Это была дань этикету. - Я запомню твои слова. Клянусь Юпитером, у него есть дело, и очень серьезное!” - Он снова улыбнулся. - Как-нибудь Но дело Маргарет выиграно, - закончил он.

Он шел своим путем прямой парень и простой джентльмен. Он понятия не имел, что затевались какие-то интриги, что какие-то проволочки были натянуты-ни за него, ни против его отца, если , конечно, Филлингфорду это не удастся. И он понятия не имел, что его сомнения в верности семье будут уничтожены вмешательством феи-крестной. Дженни придерживалась романтического колорита своей схемы. Она послала его навстречу отцу без всяких извинений, без всякого предложения золота, которым можно было бы позолотить ненавистное имя Октон. Он должен был сражаться в одиночку. Поэтому она решила доказать его правоту, возможно, подумав о том, что вмешательство феи-крестной, которое последует позже, может оказаться более эффективным и , несомненно, выиграет в живописности! Эту мысль, может быть, и нелестную, было нелегко отбросить , когда речь шла о работе ее разума. И все же, может быть, там была более тонкая идея, что не только металл Лейси должен был быть доказан той ночью. Она сказала, что готова дать взятку, что ей, возможно, придется запугивать, и намекнула, что готова сделать и то, и другое сразу, если понадобится. Но приходило ли ей в голову, что, по божественной случайности ей не придется делать ни того, ни другого? Она знала, как Филлингфорд любит своего сына; она послала Маргарет к Филлингфорду, чтобы он увидел ее такой, какая она есть. Возможно, теперь она захочет доказать, что только любовь не послужит повороту. Все батальоны можно было бы держать на поводке, и сам Бог Любви послал бы вестника на переговоры. Если Филлингфорд поддастся на эту мольбу, победа будет не только за Дженни, но, я думаю, у нее достанет такта полюбить ее еще больше. Надо признать, что это был менее характерный способ поведения, но сегодня ... в приорате будет атмосфера, которая может склонить ее к этому. Она не стала бы принуждать Филлингфорда, если бы не нуждалась ни в угрозах, ни в взятках. Будучи сам, я полагаю, несколько тронут экзальтацией Эмиаса Лейси, я поймал себя на том, что надеюсь, что она попробует сначала обратиться сердцем к сердцу. Что она примет это как окончательное, я слишком много знал, чтобы искать этого.

Дело, по своей природе, не могло быть таким простым. Вместе с мольбой о любви должно было прийти облегчение от еще большего страха, который она старательно насаждала и на который, несомненно, рассчитывала. Это было в самой сердцевине ее плана, и никакие романтические фантазии не могли от него избавиться. Лучшим оправданием для него было то, что он, несомненно, был бы полезен и , вероятно, был необходим. Когда вещи безусловно полезны и, вероятно, необходимы, мир склонен проявлять к ним известную снисходительность. Дженни не ставила себя выше мира в вопросах морали.

После обеда я отправился в Монастырь, воспользовавшись строго определенным приглашением Дженни. Но там, наверху, я допустил грубую ошибку. Я забрел в комнату, где один человек, по крайней мере , не хотел меня, я не так уверен в другом. Дормер начисто вылетел у меня из головы; впереди были дела посерьезнее. Беспечно Я ворвался в библиотеку; там были он и Дженни! К счастью, я, казалось, прибыл только к концу их разговора. “Совершенно окончательные, - были слова, которые я услышал из ее уст, когда открыл дверь. Она стояла напротив Дормера и смотрела на него. скромно-решительный, но довольно мягкий и дружелюбный. Он выглядел не слишком расстроенным, но в высшей степени угрюмым.

Я попытался отступить, но она позвала меня. - Входи, Остин. Ты как раз вовремя, чтобы пожелать мистеру Дормеру спокойной ночи.”

- Он пожал плечами. - Думаю, мне лучше уйти. Я заеду за машиной в конюшню.”

- Спокойной ночи. Скоро мы снова увидимся ?”

- Об этом я ничего не знаю. Я могу ненадолго уехать, и в любом случае я буду очень занята.”

- О да, мы еще когда-нибудь увидимся! - сказала она очень ласково и убедительно. - Ты ведь не хочешь, чтобы это длилось слишком долго? И вы поговорите с мистером Картмеллом об этом деле, не так ли?”

Он неприветливо кивнул, но его можно было извинить за то, что он был немного не в духе. Очевидно он не собирался получать землю Дженни; очевидно, ей еще предстояло получить от него то, что она хотела . - Вам придется за них заплатить!” - напомнил он ей почти угрожающе.

- Причудливая цена за мою фантазию? Ну, это я всегда готов заплатить, - сказал он. Дженни. - Спокойной ночи и, заметьте, довольно скоро!” В ее тоне сквозила неподдельная тревога по поводу предстоящей встречи с подругой; под ее влиянием он едва заметно кивнул в знак согласия.

Я проводил его до дверей холла , но он отказался от моего общества. Я поднес ему спичку, чтобы он зажег сигару, и подал чашку для стремен. - Спокойной ночи, Остин!” Но тут раздражение взяло верх. - Черт побери, неужели она все - таки хочет заполучить Лейси?” Очевидно , ему не было доверено великое с нашей точки зрения событие этого дня .

“О нет, вы можете быть уверены, что она не знает.”

- Тогда какого черта она хочет, я не знаю и не верю, что хочет!” С этим прощальным ворчанием он угрюмо побрел к конюшне.

Как человек гуманный, я сочувствовал его положению; Дженни по-прежнему оставалась безжалостной.

- Он раздражен, не так ли?” - спросила она, когда я подошел. - Честно говоря, я очень обрадовался, когда вы вошли. Он дошел до того, что намекнул, что я, - он сделал большое ударение на своем "ты", - должен был бы наброситься на него! Вполне возможно , что он стал бы говорить более откровенно, хотя в данных обстоятельствах это не очень-то ему помогло бы.”

- Вы ввели молодого человека в заблуждение.”

- О, это пойдет ему на пользу, - нетерпеливо заявила она. - Разве он не заслужил, чтобы его обманывали? Он хотел меня за что Я сделал это не для себя. Ну, я не так уж против этого, но говорю тебе, Остин, он меня опекал! Может, я и грешница, но Джеральд Дормер не станет опекать меня , не нанеся ответного удара.”

- Вы поссорились?”

- Она улыбнулась. "Нет. Я больше никогда не буду ссориться. Он скоро вернется сюда и , скорее всего, попробует еще раз! Видите ли, я собираюсь пройти курс дружелюбия, чтобы быть готовым к встрече с леди Сарой.” Она вскочила на ноги. - Вы знаете, что это очень волнующий вечер?”

“О да, я могу себе это представить. У меня был долгий разговор с Лейси.”

- А у тебя? Разве он не великолепен, бедный мальчик? Видели бы вы его лицо, когда я послал его к ней! Тогда он думал только о ней, но сейчас мне нравится, что он думает об отце. И мне это удалось, Остин! Он думает, что это может быть просто красивый свадебный подарок, может быть, чек на приданое!” Она подошла ко мне. - Это хорошая вещь Я сделал все, чтобы противопоставить себя остальным.”

- Думаю, что да. Но мальчик чувствует себя ужасно виноватым.”

Она кивнула. - Я знаю, и бедняжка Маргарет тоже. Я боюсь, что она плачет в своей берлоге, а это не подходит для сегодняшнего вечера, не так ли?”

- Боюсь, что радость и горе любви могут быть как одновременными, так и чередующимися.”

- Я не могу этого долго выносить длиннее.” Она посмотрела на часы. -Он должен сегодня же вечером послать весточку, если сможет, через конюха, как у него дела с новостями . Давайте выйдем в сад и подождем этого важного гонца. Но что бы он там ни говорил, завтра мне придется взяться за весло. Я не могу забрать моих бедных Маргарет нравится это гораздо дольше. Теперь она знает , почему ее отвели к мистеру Элисону, и только и делает, что заявляет, что вела себя отвратительно!”

Мы были молчаливой парой наблюдателей. Казалось, вся душа Дженни была поглощена ожиданием. Она заговорила только один раз словами, которые выдавали ход ее мыслей. - Если бы я только знал, что ей будет так плохо, Я хочу сказать, что, несмотря ни на что, привез бы ее сюда под другим именем и совершил бы обман! Я могла бы сказать им об этом после свадьбы!”

Я боялся что она была бы счастлива вполне способный на такое злодейство там, где речь шла о Маргарите, и не совсем чуждый столь драматической развязки.

“Либо Лейси уклонилась от интервью, либо оно было очень долгим,-заметила я, когда часы над конюшней пробили половину одиннадцатого. - Бедный Дормер уже вернулся домой, в одиночество!”

“Ох, докучайте мистеру Дормеру и его одиночеству! Слушай, ты слышишь стук копыт?”

“Не могу сказать, что знаю, - ответил я, раскуривая трубку.

“Как ты можешь курить! - презрительно воскликнула она. В самом деле, я не мог сделать ничего другого из-за напряжения.

Над нашими головами раздался голос: - Дженни, есть какие-нибудь признаки?”

“Еще нет, дорогая, - крикнул он. Дженни в отчаянии замахала руками. - Ах!” Она подняла руку и быстро поднялась. Теперь мы услышали отдаленный стук копыт. - Интересно, он писал мне или ей?” Она направилась к подъездной аллее.

- С тобой я буду связан!” - ответил я, идя следом.

Через несколько минут подъехал конюх. Дженни ждала его, взяла у него письмо и вскрыла.

“Нет ответа, - сказала она. - Спасибо. Ты ведь попросишь их дать тебе стакан пива?”

Слуга поблагодарил ее, коснулся рукой шляпы и поскакал в комнату слуг.

- В прежние времена тот, кто принес дурные вести, не получил бы и стакана пива,” - предложил я.

- Новости сомнительные.” Она дала мне письмо: “Он ужасно изранен. Он обещает мне ответ завтра. Я еще не сказал ему, что все равно должен его придерживаться . Это касается и завтрашнего дня, если он непременно наступит. Моя любовь к ней. ЭМИАС.”

“Было бы гораздо лучше , если бы он никогда не говорил этого”, - задумчиво подумала Дженни.

Конечно, будет. Если бы дело можно было обойтись без разрыва, без неповиновения с одной стороны или непреклонной позы с другой, то после этого всем было бы гораздо удобнее.

- И все же, знаешь, он готов сделать это, если придется.” Ее гордость за свое романтическое творение снова заговорила.

Внезапно рядом с нами оказалась Маргарет, запыхавшаяся после бега вниз по лестнице и выдыхающая молитву за письмо. Дженни дала ей письмо, и она прочла его. Она подняла на Дженни испуганные глаза.

- Он не должен делать этого для меня. Я должна расстаться с ним, Дженни, - пробормотала она с горечью.

Очень мягко, чуть -чуть презрительно, Дженни ответила :” Она наклонилась и поцеловала ее. - Иди и мечтай, что все в порядке. Это будет завтра в это же время. Нам с Остином нужно кое - что обсудить.”

Отпустив Таким образом Маргарет (которая унесла с собой драгоценное горестное письмо), Дженни повела меня обратно в библиотеку, велев продолжать курить, если это действительно необходимо. Она села, очень задумчивая.

“Это деликатно, - сказала она. - Конечно, я пытаюсь подкупить его, но не хочу, чтобы это выглядело так. Если я сделаю предложение раньше, чем он примет решение, это будет выглядеть как подкуп. Если он решит против нас, а мы это сделаем , то подкуп еще тот! Но в дополнение к взяточничеству между ними возникнет плохое предчувствие. Эмиас и он. Нет, мы должны сделать это до того, как он решит! Только вам придется быть очень дипломатичным и очень осторожным.”

- Мне придется им стать?” - воскликнул я в полном изумлении. “Я !”

“Но я же не могу пойти к нему, правда? - спросила она. - Это действительно было бы слишком неловко!” Она улыбнулась при мысли о предстоящем разговоре.

- Перья, чернила и бумага!” - предложил я, махнув рукой в сторону письменного стола.

- Нет, нет, я хочу чувствовать так, как чувствую. Если вы видите, что он собирается сдаться без взятки , конечно, вы ничего не говорите об этом, пока он не согласится. Это было бы лучше всего; тогда, в сущности, никакой взятки. Но если он, похоже, примет решение против нас, тогда вы тактично предложите взятку. Ты, должно быть, все время чувствуешь его мысли, Остин.”

- А если он уже принял решение против нас?”

Она решительно посмотрела на меня. - Напомни ему, что все не так плохо, как могло бы быть.”

“Подкупить и запугать?”

"да.” Она с минуту смотрела мне в глаза, потом отвернулась, довольно раздраженно скривив губы.

- Это приятное поручение для почтенного человека! Хочешь, я поеду к нему в Поместье?”

- Да, первым делом после завтрака, чтобы поймать его, если сможете, прежде, чем он успеет выступить против нас, если это то, что он собирается сделать. Мужчина, конечно, не стал бы делать ничего подобного до завтрака! Ты пойдешь за мной, Остин?”

- Конечно, я пойду за тобой, если ты этого хочешь.”

- Тогда я дам вам инструкции.”

Она дала их мне ясно, кратко и с полной решимостью. Я услышал ее в тишине, нарушенной лишь однажды тихим свистом с моей стороны. Она закончила и откинулась на спинку стула, ее глаза спрашивали мое мнение.

“ Знаешь, если ты это сделаешь, тебя ждет еще один большой скандал, - заметил я ей.

- Еще один ряд? С кем?”

- Конечно, с Картмеллом! Это гораздо больше, чем нужно.”

“Нет, это не так, - заявила она довольно горячо. - Это может быть больше , чем необходимо для нее или, возможно, для лорда. Филлингфорд. Это не больше, чем нужно ни мне, ни Леонарду.”

Я пожал плечами. Она довольно нетерпеливо рассмеялась. “ Друзья всегда хотят, чтобы ты был скрягой! - Она наклонилась ко мне, расплывшись в ласковой улыбке . - Вспомни” красавицу“, дорогой. Остин.”

Я подошел к ней и похлопал по руке. - Я с тобой насквозь. И, в конце концов, у тебя все равно будет крыша над головой.”

Она смотрела на меня веселыми, но предвидящими глазами. - Я не окажусь в плохом положении.” - Она рассмеялась. - Ничего страшного, если это не помешает Маргарет?”

- Никакого вреда на свете. Я только боялся, что ты потерял его из виду.”

Дженни вздохнула и улыбнулась. - Тебе не нужно бояться такой полной трансформации, - сказала она.

***
ГЛАВА XXV - СВЕЖИЙ СЛОЙ КРАСКИ
Было очень хорошо сказать мне это Я должен был чувствовать сознание Филлингфорда, но обладание им всегда казалось мне чем-то неосязаемым. В его словах не было привычки раскрывать больше, чем было необходимо для его цели, не обращая внимания на собеседника, в то время как выражение его лица было сведено к минимуму. Глядя на него, можно было с таким же успехом говорить с закрытыми глазами. Тот внезапный приступ удивления и облегчения у Элисон запомнился мне как уникальный единственный настоящее откровение его чувств, которое я видел, отразилось на его лице. Высокие требования предъявлялись ко мне как дипломату-любителю!

Мое прибытие в Поместье было , вероятно, преждевременным и, безусловно, неожиданным. Сам дворецкий выказал удивление и оставил меня стоять в холле, а сам пошел узнать , видит ли меня Филлингфорд. До этого он предположил, что на самом деле мне нужна Лейси, и что, поскольку Лейси уехала кататься верхом сразу после завтрака, мое поручение было напрасным. Когда я настаивал, что знаю , кого хочу, он уступил, все еще неохотно; прошло несколько минут, прежде чем он вернулся с сообщением , что его светлость примет меня. Он повел меня по коридору к двери в дальнем конце коридора. IT. К моему ужасу, когда мы подошли к этой двери, из нее вышла леди Сара и вышла с большим значением. Она выскочила и прошла мимо меня с сердитыми глазами и высоко поднятой головой. Я был совершенно уверен, что леди Сара в то утро была против того, чтобы меня вообще принимали.

Во время предыдущих посещений усадьбы, Я не пользовался привилегией быть показанным кабинету Филлингфорда, в котором я теперь находился (не без колебаний). Это была большая комната, которую простое пренебрежение оставило бы красивой, но, в отличие от остальной части дома, она, казалось , была методично доведена до уныния. Его суровая личность в его собственном святилище подавляла природную красоту его дома. Даже очаровательный вид старого парка был более чем наполовину скрыт жалюзи неописуемо мрачного коричневого цвета, которые бросали вызов меланхолии тусклого ковра. Два или три хороших портрета были убиты их окружением, но Сам Филлингфорд, казалось, был в полной гармонии со своей комнатой. Его худое серое лицо и седеющие волосы, тусклые усталые глаза и округлые плечи делали его и его комнату похожими на траурную карточку, обведенную черным, с фотографией покойного, оплакиваемого посередине , выглядевшего таким же мертвым, каким, к сожалению, он был.

Он на мгновение поднялся, чтобы пожать мне руку, и указал на стул рядом со столом, за которым сидел. Стол был завален бумагами и свертками, очень аккуратно разложенными; все в комнате было на своих местах с точностью до дюйма.

“Я рад вас видеть, мистер Остин, - сказал он в ответ на мои извинения за столь ранний визит, - и если вы пришли по делу, как вы сказали, то час для меня совсем не ранний.

- Я пришел по поручению мисс Драйвер. Как вы, вероятно, знаете, ваш сын Лорд Лейси оказала мисс Маргарет Октон честь, сделав ей предложение руки и сердца. Мисс Октон находится под опекой мисс Драйвер, я , пожалуй, могу назвать ее своей подопечной, и мисс Драйвер очень хочет знать, одобрено ли вами предложение лорда Лейси .”

- А разрешение мисс Драйвер получено?” он спросил.

- Самым сердечным образом при условии , что у него есть ваш. Дальше этого она не хотела бы идти, не зная ваших взглядов.”

Он говорил медленно и неторопливо. - Кстати, мы с вами уже подходили к этой теме, мистер Остин. Я почти не сомневаюсь, что из этого разговора вы поняли, что у меня была другая идея.”

“Да, я скорее понял это из того, что вы сказали.”

- Эта идея была совершенно ошибочной, Я полагаю? Или, во всяком случае, если когда-нибудь и развлекался, то теперь покинут?”

Мы уже вступили на щекотливую почву. - Ситуация говорит сама за себя, лорд Филлингфорд. И я уверен, что предложенное сейчас соглашение всегда было желанным для мисс Драйвер.”

“Я думаю, мисс Драйвер имеет очень большое влияние на моего сына, - заметил он.

- Я не думаю , что она захочет отрицать, что поддерживала это соглашение настолько, насколько это было в ее силах. Она, естественно, стремилась содействовать счастью мисс Октон. Если в других отношениях брак был очень желанным, что ж, она имела право думать и об этом.”

- Вы полагаете, что чувства мисс Октон глубоко вовлечены в это дело?”

- Если вы спросите меня, то я думаю, что эти двое влюблены друг в друга не меньше, чем любая молодая пара.”

- Я знаю чувства моего сына; он дал мне знать о них. И мисс Драйвер считает этот брак желанным?”

- Она поручила мне выразить огромное удовольствие, которое она получит, если это встретит ваше одобрение.”

Некоторое время он сидел молча, прижав руку ко рту и покусывая ноготь на пальце. По причинам, которые я привел, следовать за направлением его мыслей было совершенно за пределами моих способностей различения.

- Полагаю, я кажусь ей, а может быть, и вам, человеком весьма недееспособным?” он продолжал своим ровным голосом, с тусклыми глазами (как газовая струя, выключенная, чтобы сохранить свет!): “Я имею несчастье стоять на полпути между двумя школами, двумя поколениями идей. Когда я родился, люди моего ордена еще имели состояние; в наши дни многим из них приходится делать состояние или , по крайней мере, карьеру, как и другим. Я застрял на полпути. Богатства моего дома исчезли; у меня нет ни сил , ни вкуса, чтобы попытаться вернуть их; и я слишком стар. Когда-то это была общественная жизнь, но ... У меня нет для этого хороших манер, - Он снова холодно улыбнулся. И вот я сижу и смотрю , как руины превращаются в еще более страшные руины.”

Не мне было отвечать на это. Но я почувствовал к нему новую симпатию. Его комната снова, казалось, добавила молчаливое подтверждение всему, что он сказал.

- Однажды я все - таки попытался восстановить ситуацию. Вы знаете, чем и чем закончилась эта попытка. И поделом мне и Я усвоил урок. Теперь та же самая женщина просит у меня сына.”

- Не для себя!”

- Нет, слава Богу!”

Он сказал это очень нарочито не увлекаясь, имея в виду отдать мне его за все, что он стоит. Что ж, моя дипломатия провалилась. - Боюсь, что да. Мне не нравилось слушать, как он благодарит Бога за то, что расстался с Дженни.

“Возможно, - импульсивно заявил я.

- Думаю, ты прав. Она очень умная женщина. Молодые люди подобны воску в таких руках.”

- Не вернуться ли нам от того, что не подлежит сомнению, к тому, что есть, лорд Филлингфорд?”

- Я не думаю, что это отступление было связано со мной, во всяком случае, не полностью. Если так, то я должен искать оправдания в том, что прожил целый месяц в этом кошмаре.” Должно быть, я подал какой-то знак протеста или возмущения. - Что ж, прошу прощения за такое впечатление.”

- От этого, по крайней мере, тебя освобождает нынешнее положение.”

“Предложенное соглашение, - я заметил, что он поправил мой эпитет, - не имеет моего одобрения, мистер Остин. На днях я назвал это нелепостью. Возможно, это было слишком сильно. Но мне это глубоко неприятно, и совсем не в интересах моего сына. Я хочу сказать прямо, что делаю и сделаю все возможное, чтобы отговорить его от этого.”

- Если его не переубедить?”

- Смею надеяться, что нам не придется обсуждать эту возможность. Времени достаточно, если это произойдет.”

- Чувства мисс Октон”

- То, что мисс Драйвер должным образом и законно, как вы утверждаете, использовала свои усилия для продвижения, она, вероятно, сможет, приложив немного больше усилий, отменить. Мне кажется, это не мое дело.”

Его защита была очень тихой и очень упрямой. Он сказал мне не больше того, что его устраивало. Но я имел право воспользоваться двумя основаниями для возражения , которые он выдвинул; такое положение вещей было неприятно ему и совсем не отвечало интересам его сына.

- Благодарю вас за откровенность , за то, что вы посвятили меня в свои взгляды. Мисс Водитель хотел бы, чтобы я был столь же откровенен с вами. Она предвидела ваши возражения.”

“Вряд ли она могла поступить иначе, - заметил он, слабо улыбаясь.

“Что касается первого, то ее позиция заключается в том, что эта девушка не может нести ответственность за что-либо в прошлом. Она, по крайней мере, ни в чем не виновата.”

“Я занимаю положение моих родителей и несу их бремя, мистер Остин. И ты тоже. Боюсь, так уж устроен мир, и мисс Драйвер не в силах изменить его.”

“Она рассматривает это сентиментальное возражение”

- Вы бы применили этот термин к моему возражению против союза моей семьи с покойным мистером Дж. У Октона?”

Я и сам не был уверен в своем эпитете . - Я не говорил, что ваше возражение не было естественным.”

- Может быть, вы зайдете так далеко , что согласитесь, что это неизбежно? Я со своей стороны признаю, что сама девушка, кажется, безупречна. Действительно, она мне очень понравилась, когда я встретил ее у нашей подруги Элисон. Однако это, на мой взгляд, не меняет дела.”

- Я понимаю. Вы позволите мне перейти к другому вопросу, который вы упомянули и который представляет интерес для вашего сына?”

- С вашего позволения, - сказал он, слегка наклонив голову и откинувшись на спинку стула. Я видел, что у меня с ним ничего не вышло. Лучшее, на что мы надеялись , не сбылось. Не должно было быть триумфа чистой романтики; даже облегчение от “кошмара” само по себе не послужило бы повороту.

- Поставив мисс Октон в положение, которое она теперь занимает, мисс Драйвер, естественно , берет на себя ответственность за будущее мисс Октон.”

- Мисс Драйвер известна своей щедростью. Я, в свою очередь, ожидал, что она предложит что-нибудь сделать для мисс Октон , которая, как я понимаю, имеет лишь очень небольшой собственный доход.”

- Мисс Драйвер недавно завершила переговоры о покупке Оксли-лоджа вместе со всем поместьем мистера Бертрама Уэра. Считается, что, освободившись от обременений, это поместье будет приносить чистую арендную плату в три тысячи фунтов в год. Мисс Драйвер подарит дом и поместье мисс Октон, когда выйдет замуж.”

Он слегка приподнял брови, но ничего не сказал, кроме: - Я слышал, что она заключила договор на место Уэра. Аспеник рассказал.”

- Она рассчитается с мисс Октон суммой, достаточной для того, чтобы этот доход составлял десять тысяч фунтов в год. Этот доход она увеличит до двадцати тысяч после наследования титула лордом Лейси. Она также представит Мисс Октон, после замужества, с единовременной суммой в пятьдесят тысяч фунтов. Она произведет расчет средств, достаточных для того, чтобы поднять доход до тридцати тысяч после ее смерти, этот доход должен быть рассчитан на мисс Октон на всю жизнь, а остальное-среди ее детей, как она и ее муж совместно назначат. Я также должен сообщить вам, что без принимая на себя какие-либо дальнейшие юридические обязательства, это мисс Нынешнее намерение водителя уехать Мисс Октон или (если мисс Октон умрет раньше нее) любому ее сыну, который унаследует ваш титул, поместье Брейсгейт и большую часть ее катсфордского имущества. Мне нет нужды говорить вам, что эта собственность имеет огромную и растущую ценность. Короче говоря, при условии публичных притязаний и некоторых сравнительно небольших частных притязаний мисс Октон должна рассматриваться как ее естественная наследница не менее безусловно и полностью, чем если бы она была ее собственным и единственным ребенком.”

Он выслушал меня с бесстрастным лицом, даже брови его вернулись на свой естественный уровень. - Мисс Драйвер сама молодая женщина . Она, вероятно, выйдет замуж.”

- Это возможно, и поэтому она ограничивает свои юридические обязательства суммой, о которой я упомянул, примерно половиной своего нынешнего дохода. Однако я должен сообщить вам по секрету, что она твердо намерена не выходить замуж и что практически несомненно, что она не отступит от этого решения, и в этом случае окончательное соглашение, которое я указал , вступит в силу.”

Взятка была выплачена, и на нее было потрачено как можно меньше слов! И как он теперь это воспримет?

Его манеры ничего не выражали. Минуту или две он сидел молча. - Это, конечно, по-королевски, - сказал он и снова слегка улыбнулся. - Думаю, я должен извиниться за свое слово “обеспечение". Это очень большое состояние, мистер Остин, во всяком случае, так кажется беднякам вроде Лейси.”

- Это очень значительное состояние. Как я уже сказал, мисс Драйвер передает Вам привет. Маргарет Октон, как на месте собственной дочери. Мисс Драйвер считала совершенно правильным, чтобы эти обстоятельства были представлены вам как имеющие отношение к решению, которое вы считаете своим долгом принять сами или рекомендовать вашему сыну.”

- Зачем она это делает?” - резко спросил он.

- Я только что изложил вам причину, которую мне было поручено изложить. Мне не поручали давать никаких других. Она смотрит на мисс Октон в свете был единственным ребенком , естественным объектом ее щедрот и, со временем, ее естественным преемником.”

- Мы однажды встречались в Хэтчем-Форде, мистер Остин, - отрывисто сказал он. - Ты помнишь? Я думаю, вы прекрасно знали, в каком состоянии находились тогда отношения между мной и мисс Драйвер? Я уже обвинял вас в том, что вы обладаете этим знанием . Это знание может помочь вам понять, как настоящее предложение влияет на меня. Это не только любовь к Маргарет Октон.”

- Нет, не вся любовь к Маргарет. Но теперь вы спрашиваете мое мнение, а не мое послание.”

- Я вовсе не хотел спросить. Но я вижу, что вы со мной согласны. Тогда ты поймешь, что я не чувствую никакой благодарности за это предложение. Она и, следовательно , устройство, частью которого она является , преобразили бы здесь все. Это позволило бы выполнить задачу, на которую у меня даже не хватило смелости . Это затмило бы мою великую неудачу. Но, приходя откуда и почему, я не чувствую никакой благодарности за это.”

- Это было бы очень далеко от мисс Водитель не ожидал ничего подобного.”

Внезапно он отодвинул стул, встал и подошел к окну, нетерпеливо позволив одной из уродливых коричневых штор взлететь к потолку, дернув за шнурок. Он постоял так минуты две -три. Он все еще стоял ко мне спиной , когда заговорил снова.

- Я был скорее стюардом, чем хозяином, вернее, смотрителем . Это сделало бы моего сына и его сына после него снова владельцами. Это реставрация нашего дома.” - Его голос немного понизился. - И это произойдет через нее и Леонарда Октона!” На какое-то время снова воцарилось молчание, потом он повернулся ко мне. - Я не имею права решать этот вопрос. Этим она вырвала решение из моих рук. У меня есть воспоминания, обиды, то, что я считаю несправедливостью и унижением. Возможно У меня есть основания так думать.”

“Меня послали сюда не для того, чтобы отрицать это, лорд Филлингфорд. Если бы это было не так, не я должен был бы быть здесь, а та, кто послал меня.”

- Итак, - медленно продолжал он, - я не судья. Я согрешил бы против своей совести, если бы судил. Вопрос не в том, чтобы я отпустил ее к самому Эмиасу.”

В глубине души я был рад, что мы избежали издевательств; только в один момент я намекнул на это, и этот момент казался теперь далеким. Было легко увидеть недостатки этого человека и еще легче почувствовать их как смутно пугающее влияние. Его добродетели было труднее увидеть и оценить по достоинству его справедливость, его искренность ума, его прямоту, смирение под его гордыней.

- Лорд Лейси придает огромное значение вашему мнению. Я знаю это так же хорошо , как и ты. Не могли бы вы пройти немного дальше?”

- Я думал, что зашел так далеко, как можно было ожидать.”

- Не совсем. Не скажете ли вы своему сыну, что бы вы сделали на его месте?”

- Думаю, тебе лучше не просить меня об этом. Я не так уверен в том, что мне следует делать, как в том, что он сделает. То, что он сделает, я думаю, удовлетворит вас, я могу слишком много думать о том, кто его отец, и о том, кем был ее отец, и от чьей руки происходят эти великолепные блага. Думаю мне лучше не советовать Эмиас.”

- Но вы примете его решение? Ты не отговоришь его?”

- Я не смею разубеждать его, - коротко ответил он и снова повернулся ко мне спиной. Он добавил тоном, который, по крайней мере, старался быть более легким: “Мои внуки могут восстать и назвать меня проклятым! Но если она ищет благодарности не от этого поколения!”

Хотя в первый раз В конце концов я жертвую своим характером ради морали, признавшись, что искренне, в душе , а не в притворстве и не в профессии, был склонен сожалеть о той ночи в Хэтчем-Форде, о находке и бегстве. Все говорили, что он мужчина. После долгих конфликтов они могли бы сойтись. Если бы она знала тогда, что это был человек против человека, а не человек против имени, титула, положения, респектабельности, то дело могло бы показаться другим, вопрос был бы другим. Но ему так редко удавалось показать, кто он такой. У него не было спонтанной силы откровение должно было быть выжато силойpeine forte et dure; его нужно было прижать почти до смерти, прежде чем он смог бы умолять за себя, за свое дело, за то, что он чувствовал глубоко внутри. Думать об этом было слишком поздно , разве что когда-нибудь, в будущем, это могло бы помочь сделать их порядочно дружелюбными, помочь против глубокой раны гордости с одной стороны, против упрямого превосходства мертвых-с другой.

Но сегодня он был достаточно откровенен, чтобы освободить меня от формальностей.

- Благодарности не просят. Я полагаю, что правильными формами были бы такие.”

Он быстро повернулся ко мне. - Либо я знаком с дамой, либо нет. Если это так, то я надеюсь, что не пренебрегаю никакими правилами вежливости.”

- И отдавать неохотно?”

- Это она велела тебе так говорить?”

- Нет, как и некоторые другие вещи, которые я уже говорил. Но я знаю, как она отнесется к любому урезанию необходимого.” Я отважилась улыбнуться ему. - Думаю, вам придется позвонить завтра.” Я позволил этому утонуть. “И леди Сара через несколько дней.”

Он коротко рассмеялся. - Вы , конечно, говорите о делах, если все будет решено так, как кажется.”

Я поднялся со стула. - Я возвращаюсь с обещанием вашего нейтралитета?” Я спросил.

“Нейтралитет-это капитуляция,” сказал он.

- Да, я так думаю. Речь идет о молодой крови. К тому же, как вы сами видите, перспектива может показаться молодому человеку довольно ослепительной.”

- Оставьте меня в покое, мистер Остин, оставьте меня в покое. Ради бога!”

- Я уйду, как только вы этого пожелаете , лорд Филлингфорд. Я ношу свой ответ с собой, не так ли?”

Чудесным образом придя в себя при быстрейшем переходе к упорядоченному самообладанию, он подошел и снова сел за свой стол.

- Я поговорю об этом с сыном сразу после обеда. Будет уместно немедленно сообщить о нашем решении в Брейсгейт Прайори. Мне бы не хотелось, чтобы мы оба запоздали с выражением почтения мисс Драйвер. Как вы думаете, в каком часу завтрашнего дня ей будет удобно принять меня?”

“Я думаю, что около четырех часов будет вполне удобно,” ответил я.

С этими словами я поднялся на ноги, моя миссия была закончена. Не совсем так, как мы надеялись, и не совсем так, как боялись. Мы не издевались, мы почти не угрожали. Если мы и подкупили его, то не подкупили его самого. Сам он не имел бы никого из нас; для него самого предательство при Хэтчем Форде управляло ситуацией и его чувствами по этому поводу. Но он видел себя опекуном, опекуном для нерожденных поколений людей, рожденных, чтобы унаследовать все еще, как это было, рожденных более чем наполовину лишенными наследства! Неизвестно, о чем думала Дженни. Очень вероятно она думала об этом, когда давала взятку-не просто обеспечение и даже не просто эту “красивую вещь”, а новую дарственную утраченного наследия предков. Несмотря на глубокую несовместимость, они оба обладали широкими взглядами, широкими перспективами , широким представлением о том, что делают люди. Дженни была не так уж неправа, думая о нем, и он не думал, что сможет взять ее с тем, что она принесла. Октон могуче, с его грубой неотразимой природной силой и природной привлекательностью нарушил течение, реальное, хотя и неуловимое, между ними.

Я подошел к нему и протянул руку. Мы одержали победу, и я не испытывал особого триумфа.

- Мистер Остин, - сказал он , пожимая ему руку, - мы совершаем ошибку, если ожидаем, что с нами поступят не так, как с другими. Вы понимаете , к чему я клоню, когда говорю это?”

- Признаюсь, не очень хорошо, лорд Филлингфорд.”

- Однажды я пришел к мисс Драйвер, держа в руках то, что у меня есть, мое старое имя, мое старое место, мое положение, мой титул, я не могу думать ни о чем, что они дали мне, кроме заботы и безнадежного чувства моей собственной неполноценности, держа их в руке и прося у нее денег. Теперь я вижу прямо противоположное: она приходит с деньгами и спрашивает, что у меня есть. У меня не было своего пути. Она получит свое.”

“Есть молодежь.” Это было все, что я мог сказать.

- Попроси ее оставить мне немного моего сына. Потому что сомнений нет. Вы отобрали у меня все оружие, мистер Остин.”

- Жаль, что вы не поговорили об этом с ней вдвоем.”

Он вернулся к своей формальной пристойности поведения. - Я, надеюсь, дам мисс У водителя нет причин жаловаться на недостаток вежливости, если - настаивает Эмиас.”

- Ты смирилась с тем, что он это сделает.”

“Да, это правда, - сказал он. “Меня могут ждать в Брейсгейте завтра в четыре.”

- Тогда постарайся сделать его счастливым!”

Он медленно и задумчиво посмотрел на меня. - Между мной и ней многое есть, но не все против нее или за меня. Я пришел, чтобы увидеть это. Я сделаю все, что в моих силах, мистер Остин.”

Он проводил меня до двери и молча пошел со мной по широкой аллее, окаймленной с обеих сторон величественными деревьями, пока мы не подошли к его воротам. Он взглянул на почтенные деревья, затем указал на потускневшие короны, венчавшие железную конструкцию, которая сама по себе была довольно ржавой.

- Нужен свежий слой краски!” он наблюдал со своей холодной улыбкой, и я действительно не знал, относится ли его замечание к нашему предыдущему разговору или нет.

***

ГЛАВА XXVI - РОДОСЛОВНАЯ И БИОГРАФИЯ
Бланки соблюдались самым тщательным образом; но прежде чем начались формальности, появился Лейси, разгоряченный разговором с Филлингфордом, изумленный, почти сбитый с толку, протестуя против чрезмерной щедрости Дженни, страстно желая, чтобы она убедилась, что он этого не предвидел.

- И как ты можешь верить, что я никогда не думал об этом, когда это именно то, о чем я должен был думать, именно то, что ты наверняка хотел бы сделать?”

“Я не забыла твоих ужасных страданий, если ты забыл, - ответила она, улыбаясь. - Я действительно боялась, что ты покончишь с собой, прежде чем Остин успеет добраться до Поместья. Это было весьма убедительно в вашей невиновности в моих злых намерениях, поверьте!”

“Но я не могу принять это,” заявил он. - Это так ошеломляет!”

- Вас не просят принять ни фартинга, так что вы не должны быть ошеломлены. Я отдаю его Маргарет. Ни одна невеста не должна уходить Брейсгейт без приданого, Эмиас. Ну же, ради нее ты бы вытерпел в десять раз больше .” Она игриво пригрозила ему: - Ты не можешь заполучить ее с меньшим, так что выбирай!”

“Что ж, мы всегда будем знать , кому обязаны всем.” Он взял ее руку и поцеловал. С минуту она смотрела на его красивую склоненную голову.

- Если ты когда-нибудь будешь думать о ком -нибудь подобным образом, постарайся думать не только обо мне.”

Выпрямившись, он серьезно посмотрел на нее. - Я знаю, что ты имеешь в виду.” Он слегка покраснел и заколебался. - Надеюсь , вы знаете, что мы с ним расстались в тот день по-дружески?”

“Я знаю это и очень рада,” сказала она. - Это все о прошлом, Эмиас, по крайней мере на словах. Держи свои мысли как можно добрее и будь очень нежна с Маргарет, когда она захочет поговорить о нем. Это хорошая отдача для меня, если ты хочешь ее получить. И люби мою Маргарет.”

- Моя любовь к ней. Мое почтение всегда к тебе и вся привязанность , которую ты примешь с собой, - сказал он серьезно. - Вряд ли она подумала бы обо мне, если бы это было не так, - добавил он с улыбкой.

Затем пришли бланки, но первый из них, пришедший Филлингфорд, был для Дженни не просто формальностью. Она не была напугана или встревожена, как при встрече с Элисон, но была серьезна и озабочена этим. Она велела мне присмотреть за ним и привести его к ней в библиотеку. - Вы должны оставить нас в покое, а потом мы присоединимся к вам за чаем в саду. Позаботься , чтобы Маргарет была там, когда мы придем.”

Неизвестно, какие слова были произнесены между ними, но Дженни в общих чертах описала их разговор-он был недолгим , минут пятнадцать. - Он встретил меня так, как будто никогда раньше не встречал, он говорил со мной так, как будто никогда раньше. Он был очень вежливым новым знакомым, надеясь, что наш общий интерес к этой паре станет узами дружбы между нами. Я следовал той же линии, и вот мы здесь! Но я не мог сделать этого сам. Я пытался поблагодарить его за то, что вы передали мне от него такое послание. Первый это известие отправило его обратно в самые глубокие уголки его раковины, и я сказал: ”

- О, когда-нибудь ты заведешь себе друзей получше.” У меня не было ни малейшей надежды на то, что мои слова сбудутся.

- Вы, кажется, стали ближе к нему, чем я когда-либо. Его щит поднят против Элеоноры Лейси! Но ведь он был добр к Маргарет, не так ли?”

Да, он был добр к Маргарет. Он взял ее за руку, заглянул ей в глаза и серьезно поцеловал в лоб. “Мы должны быть друзьями, Маргарет, - сказал он. - Я знаю , как сильно мой мальчик любит тебя, и ты займешь место его матери в моей семье.” В нем было то же странное качество тщательной обдуманности , что и обычно, прежнее отсутствие какого-либо намека на непосредственность, то же взвешивание только правильной меры; но он, очевидно, был искренен. Он посмотрел на ее юную красоту с ласковой симпатией и, отвечая на мольбу в ее глазах, взял ее за руку между его губами и нежно прижимая ее. Маргарет оглянулась на Дженни с улыбкой радостного застенчивого триумфа. Эмиас подошел и взял отца под руку.

“Мы трое будем очень хорошими друзьями,” сказал он.

Гораздо более величественным был следующий церемониал , который, по моему условию, должен был последовать через несколько дней; однако я боюсь, что мы в Брейсгейте отнеслись к приезду леди Сары и вполовину не так серьезно, как она сама. Она так сильно не одобряла нас еще до того , как у нее появились хоть какие-то веские основания для неодобрения , что ее последующие упреки, какими бы обоснованными они ни были, потеряли всякий вес. Грешники не могут принимать близко к сердцу упреки тех, кто всегда ожидал увидеть , как они поступают неправильно, приходят в отчаяние и хлопают себя по спине, как добрые пророки, в связи с этим событием!

Здесь не было никакой личной беседы. Все ее приверженцы окружили Дженни в большой гостиной. Леди Сара была объявлена Сам Лофт прекрасно сознавал церемониальный характер этого события. С изысканной вежливостью Дженни подошла к двери, чтобы встретить ее, поздоровалась и подвела к одному из двух больших кресел, стоявших рядом ; это было похоже на встречу двух монархов, недавно воевавших, но, видимо , не замечавших неприятных эпизодов борьбы. Теперь мир должен был быть улажен браком. Маргарет позвали с ее места в окружающем круге. Она пришла и с мужеством. У нас были, Боюсь, намеренно довела ее до решения быть, с самого начала, не боящейся Леди Сара указывала, что любые признаки страха сейчас предвещают и влекут за собой рабство на всю жизнь. “Тебе будет гораздо лучше, если ты за себя заступишься, - заверил ее сам Эмиас.

Маргарет встала, ожидая приветствия. Леди Сара надела очки, внимательно осмотрела свою будущую племянницу, но никак не прокомментировала ее внешность. Она снова сняла очки с носа и заметила: Я уверен , что вы намерены сделать Эмиаса хорошей женой и исполнить свой долг на новом месте. Поцелуй меня!” Она повернулась щекой к Маргарет, которая приняла приветствие с изяществом, но, надо признаться, без энтузиазма. Леди Сара не ответила.

- В Оксли будет о чем подумать и чем заняться, - продолжала она. Я буду очень рад помочь вам во всем.”

“Но ничего не поделаешь, леди Сара. Дженни делает все , абсолютно все.”

- Я дам им несколько палочек, чтобы они начали вести хозяйство, - сказал он. Дженни, с затаенной улыбкой.

- У старых домов есть свой стиль, его узнаешь, живя в одном из них.,” - заметила леди Сара. Оксли был стар, как и Филлингфорд-мэнор. По сравнению с ним Брейсгейт был едва ли немолод . Леди Сара окинула взглядом его прискорбную новизну; переоборудование Дженни не помогло стереть все следы этого.

“Я не следую этой модели, - сказала Дженни. - Я прислушиваюсь к твоему лучшему совету, хотя уверена, что Маргарет будет очень рада всему, что ты ей расскажешь.”

- Разумеется, леди Сара. Но люди, к которым пойдет Дженни, действительно лучшие в своем деле, они знают об этом все.”

- Когда вы увидите Поместье” - Леди Сара начала внушительно, но Лэйси, которая за минуту до этого испытывала прискорбные затруднения между зевком и улыбкой, перебила ее::

- Ах, когда же она приедет посмотреть Поместье?”

Леди Сара приготовила приглашение на следующий день: это была еще одна форма, которую следовало выполнить точно так же, как и Филлингфорд. Она повернулась к Дженни. - Вы, конечно, видели его, мисс Драйвер?”

Дженни безмятежно кивнула. Эмиас снова покраснел, его светлая кожа выдавала каждое мимолетное чувство, когда он сказал: - Мы будем очень рады, если нам все-таки удастся уговорить мисс Драйвер приехать .”

“О, очень рада, очень, я уверена, - согласилась леди Сара.

“Тебе гораздо больше понравится показывать его Маргарет одной, - сказала Дженни Эмиасу. - Я приду в другой день и выпью чаю с леди Сарой, если она позволит.”

“Очень рада, очень, - повторила леди Сара.

Она встала, собираясь уходить, и на этот раз поцеловала Маргарет в щеку. По-моему , мы все ждали, не потребуют ли, по ее мнению, условия договора поцелуя и для Дженни . Леди Сара приняла отрицательное решение; особенно прямая голова Дженни, когда она протянула руку, возможно, помогла и определенно приветствовала это заключение. Мы проводили ее до кареты с самыми почетными церемониями. Потом мы вздохнули с облегчением. Чат, который, несмотря на скромное происхождение, был восхищенным зрителем этой сцены. - Она не очень экспансивна,” сказал Чат, - но у нее есть величественные манеры, не правда ли, мистер Остин?”

- До сегодняшнего дня, мисс Чаттерс, я так и не понял, что это значит.”

- Она, наверное, никогда в жизни ничего так не ненавидела, - заметила мне Дженни, когда мы снова остались наедине, - так что вряд ли справедливо критиковать ее манеры. Но Я радуюсь от всего сердца, что она не сочла нужным поцеловать меня.”

- С тех пор как ты сбежал на этот раз, Я думаю, вы могли бы вообще сбежать.”

“Ну, день свадьбы будет опасным моментом, - напомнила она мне, “но Я в полной безопасности против того, чтобы это стало привычным. Мы оба слишком ненавидим эту идею.”

Затем через неделю пришло публичное объявление, сделанное должным образом и по форме в "Таймс энд Геральд".: “Между Лорд Лейси, сын и наследник достопочтенного графа Филлингфорда, и Маргарет, дочь покойного Леонарда Октона, эсквайра. Столько всего было объяснено, столько тайн раскрыто! Теперь люди знали почему Лейси так часто бывал в Брейсгейте, что сэр Джон Аспеник узнал, для кого нужен Оксли-Лодж, и Картмелл понял, почему ему пришлось выложить столь жалкие пятьсот фунтов за раннее владение. Ибо вместе с объявлением пришла вдохновенная ведущая статья, раскрывающая основные условия предлагаемого в отношении точных цифр была проявлена некоторая осторожность , но было сказано достаточно, чтобы показать, что, кроме дарованного имения Оксли-Грейндж в его нынешнем виде, существовали большие суммы, которые следовало передать как сейчас, так и в будущем. Если бы стороны были теми, кем они могли бы быть, такая сделка привлекла бы всеобщее внимание деревни; когда она имела место между Наследник лорда Филлингфорда и единственная дочь покойного мистера Октона , люди с памятью вспоминали и пересказывали свои истории и находили новичков, действительно готовых слушать. Еще раз Дженни заполнила собой весь Кэтсфорд и по всей округе - сплетни, домыслы и аплодисменты.

-Я же говорил тебе, что тебе придется расстегнуть портмоне, - сказал я Картмеллу. - Что вы об этом думаете, господин канцлер казначейства?”

Он торжественно подмигнул мне. “Это здорово, - сказал он. - Какой у нее ум! Она будет сидеть в Брейсгейте , одной ногой держа город, а другой-Филлингфорд и Оксли !”

- Едва ли это так!” - Я улыбнулся.

- Посмотри, что она дает сейчас! Да, и, мой мальчик, подумай, что ей еще осталось отдать! Если человеческая природа останется такой, какой она была с тех пор, как я ее помню, Слово мисс Драйвер будет законом в обоих этих домах, если не сейчас, то, во всяком случае, через несколько лет . Это большие деньги, но они не растрачены зря. Это делает ее королевой этого места, Остин!” Он радостно рассмеялся. - Жаль, что старый Ник Драйвер этого не видит! Он бы гордился своей дочерью.”

- Как бы то ни было, я уверен, что это не было ее целью.”

Он смотрел на меня с добродушной жалостью; он считал меня глупцом в практических делах. “Пусть будет так, как тебе нравится, - сказал он, - но она не будет возражать против результата и не станет тратить его впустую, обещаю тебе.” - Он снова усмехнулся. - Она им отомстила!”

Это было правдой. Никогда, даже в дни, предшествовавшие полету, у нее не было такой фигуры. Аспеники сдались по собственному усмотрению, Филлингфорд Мэнор оказался в вынужденном союзе, Оксли Лодж был аннексирован; Хингстон продержался недолго, и Дормер, умиротворенный большой ценой за свои фермы, положил свою гордость и недовольство туда, куда положил деньги. Город лежал у ног Дженни, даже если было бы преувеличением сказать, что он был под ними. Хранители времени преклоняли колени перед такой мощью; милосердные принимали столь великолепное искупление. Если таковые еще имелись у совестливых несомненно, поведение Элисон было приведено в качестве доказательства и примера. Если бы он сейчас с энтузиазмом относился к хозяйке Брейсгейта, кто имел право критиковать, кто мог бы присвоить себе такую заслугу, которая позволила бы ему отказать в прощении, даже если определенная особенность соглашения делала его навсегда невозможным забыть?

Хор аплодисментов был громким и почти единодушна; но он был сломан голосом один крепкий раскольник тот, к кому интерес не могли бы обратиться и, даже если бы она ничего не хотела Дженни, обжаловал бы тщетно один на кого сентиментальной стороны не было никакого эффекта, так как ее настроений и ее благотворительность двинулись в пролив оковы несгибаемой правил. Миссис Джеппс была сурова и упряма. Она не поддалась искушению воспользоваться парк-роуд, как это сделала леди Аспеник.: теперь она не преклонит колена перед Ваалом, каким бы великолепным и внушительным божеством он ни был. Многие имели попытка встряхнуть ее и Элисон в числе прочих. Он рассказал мне о своей попытке, смеясь и признавая свою неудачу.

- Надо мной хорошо обошлись. Она сказала мне, что римские обычаи ведут к римским принципам, и что куда они ведут, это легко увидеть; но у нее, со своей стороны, были другие принципы, и она не отступала от них. Когда мисс Драйвер захотелось объяснить, она была готова выслушать. А до тех пор ничего общего с этой женщиной!”

Дженни услышала об этом своем единственном сигнальном провале (ибо она вымогала союз, если не верность, у леди Сары) со спокойствием, почти с удовольствием, хотя удовольствие было необычного сорта.

“Что ж, я уважаю миссис Джеппс, - сказала она, - и очень хочу, чтобы она не лишала себя прогулок в парке. Я обещаю не кланяться ей! Миссис Джеппс хороша для меня, Остин толстый, доброжелательный, неодобрительный старый скелет на пиру скелет с такими жирными лошадьми! крича: "Ты сделал это, ты сделал это!’ Полагаю, это весьма полезно для меня. И все же мне хотелось бы, - она лукаво улыбнулась, - испытать ее добродетель чуть выше, пригласив на закладку фундамента! У меня это будет через четыре или пять месяцев, и мистер Биндлкомб ищет для этого принца. Если миссис Джеппс будет что-то скрывать от принца, я позволю ей вечно сопротивляться мне!”

И все же это был ее инстинкт-побеждать противников, даже когда ее суждение отвергало их сопротивление и ее чувства не возмущались этим.

- Если бы она была молодой женщиной, вы бы ее наконец поймали, - сказал я, - но она очень старая. Она попадет на небеса раньше, чем вы успеете; я могу только надеяться, что ради нашего дома ее не сделают привратницей, иначе мы можем оставить всякую надежду и рискнуть тем, что ждет нас в другом месте.”

“Оставь ее в покое, - сказала Дженни. - Она служит мне только так, как служили бы все остальные , если бы я не унаследовал деньги Ника Драйвера. Я побил их этим.”

- Ты не так бьешь Элисон.,” - напомнил я ей.

Ее лицо было жестким, когда она говорила о силе своих денег; оно смягчилось при упоминании имени Элисон. - Это была скорее победа Маргарет, чем моя. Мне больше всего нравится драться с Маргарет; это чистый меч, Остин. Когда я борюсь с ней и за нее, тогда я прав. Но правильно это или нет, вы бы меня не избили?”

- Ты не имеешь права приписывать мне такую аморальную доктрину.”

“Теперь я думаю, что да, - рассмеялась она. - Интересно, как скоро леди Сара расскажет Маргарет обо мне?”

- Не думаю, что она это сделает, а если бы и сделала, ты бы никогда об этом не узнал.”

Дженни улыбнулась. - Да, должен. Когда - нибудь без всякой видимой причины Маргарет будет приходить и целовать меня необычайно часто.” Она отрицательно покачала головой. - Но я бы предпочел, чтобы этого не случилось.”

Не следует думать, что во время своей Филлингфордской кампании Дженни пренебрегла своим Институтом. Ни дня не проходило без разговоров или переписки по этому поводу, и она постоянно консультировалась с Биндлкомбом, председателем Комитета Корпорации, в ведении которой находился этот план. Теперь появились плоды этой деятельности. Сады Хэтчем-Форда были опустошены. (О Биндлкомб, как насчет твоих лживых обещаний пощадить их?) Только кустарник перед домом (где когда-то пряталась Лейси) от прежних увеселительных площадок ничего не осталось. Везде еще были раскопки или линии, обозначавшие фундаменты , которые предстояло заложить; уже кое-где настоящие здания торчали носами из земли, их сырой красный кирпич посрамлялся сочной красотой старого дома , который все еще стоял и должен был стоять в центре архитектурного плана. Как и все, что приходилось делать Дженни, план становился все больше и больше по мере продвижения вперед, становился все более обширным, охватывал все больше проектов, поглощал все больше денег. Она перекинулась через дорогу, поглотила сад Айвидена и , к счастью, привела к разрушению этой отвратительной виллы от неприятных воспоминаний. Он вторгся в денежные мешки Картмелла, так что с ним и с великим даром Маргарет, не говоря уже о богатых Доннер-филдзах, мисс Драйвер на два-три месяца определенно нуждалась в готовых деньгах! Но результат был великолепен: с каждым новым кирпичом и каждым новым монархом Кэтсфорд становился все более лояльным, а перспектива поймать этого принца -все более многообещающей. - А в следующем году я добьюсь, чтобы мистер Биндлкомб снова стал мэром. Эмиас должен протянуть все провода в лондонском городе, чтобы получить рыцарское звание. Когда Маргарет и Эмиас поженятся, Институт открылся, и мистер Биндлкомб стал сэром Джоном., Я думаю, что могу петь Nunc Dimittis, Austin!”

“Возможно, мы рассчитываем на короткий период мира, - осторожно согласился я.

- Спустись вниз и посмотри еще раз на старое место, пока оно не изменилось до неузнаваемости. Только ты и я вместе!”

Однажды вечером , в сумерках, мы вместе спустились вниз. Архитекторы и землемеры, клерки, каменщики и рабочие разошлись по домам отдыхать. Ночью здесь было тихо, хотя трещины в земле и вздымающиеся стены громко говорили о трудах дня. Старый дом стоял посреди всего этого без изменений; неизменной была и дорожка, по которой Дженни прошла после того, как выпросила у лорда Филлингфорда карету. Она достала из сумочки ключ и открыла дверь. - Давай зайдем на минутку.”

Она провела меня в комнату, где когда-то Я ждал ее там, в другой раз., Я нашел ее держащей голову Пауэрса, где Филлингфорд наткнулся на нас в тот самый момент, когда Я приветствовала безопасность как видимую. Комната была такой же, какой ее оставил Октон: тяжелый обеденный стол, уродливые обеденные стулья, два старых кожаных кресла по обе стороны камина, копья и ножи на стене. Там же, на каминной полке, стояла фотография прекрасной девочки, которую я пометил как пропавшую, когда в тот вечер добрался до дома.

- Ты уже бывал здесь раньше,” - сказал я Дженни, указывая на фотографию.

- Я нашла его среди его бумаг после того, как он успокоился, - ответила она, усаживаясь в одно из старых кожаных кресел. - Я знал, что это его место; он вернулся туда. И так оно и останется, пока у меня или Маргарет есть здесь голос. Да, я бывал здесь раньше и ... Я буду часто здесь бывать. Эта комната должна стать для меня священной . Отсюда я буду тянуть провода!” Она улыбнулась мне с шутливой грустью.

- Не слишком часто проводники памяти!” - предложил я.

- Два человека сделали меня и мою жизнь такой, какая я есть, и мою жизнь такой, какой она есть и должна быть. Здесь, в этом месте, они встречаются. Эта комната принадлежит Леонарду, а все великое, что появляется на свет снаружи , принадлежит моему отцу. Они ценили друг друга, как вы мне сказали, и Леонард тоже. Они не откажутся встретиться здесь, Остин.”

- Ни один из них не отдал тебе должного!” - воскликнул я. - Было ли правосудие Смоллов и Симпсонов справедливым? И разве то, что он , другой, тоже позволял тебе вершить правосудие?”

“Я не знаю и Мне все равно, - сказала Дженни. - Они оба были большими людьми. У них была своя работа, свои взгляды, свои планы, свои занятия. Они должны были заботиться о своей большой жизни, о своем большом "я". Они не могли все время думать о том, справедливо ли они поступили с женщиной!”

- Это очень хорошая просьба!” Я сказал. - Но там, Я не такой уж великий человек, как мне при случае откровенно говорили ваши большие люди.”

Она ласково улыбнулась мне. - Но один из них в конце концов отдал мне все, что у него было, а за другого я в конце концов отдал бы все, что у меня было. О, да, это "в конце концов" с нами, Водителями, потому что мы должны попытаться получить все сначала, прежде чем мы готовы дать! Но в конце концов все было дано или готово быть дано, и здесь они останутся вместе. У меня нет родословной, Остин, и не будет биографии. Здесь стоят оба. В Хэтчеме Форд прочел мою родословную и биографию.”

В комнате стало темно, но ее бледное лицо выделялось на фоне сумрака. Она поднялась со стула и подошла ко мне.

- Мои большие призраки сейчас очень ласковы со мной, нежнее, чем один был бы при жизни, я думаю, нежнее, чем другой . Видите ли, они отдыхают, их война закончена. Я тоже думаю, что моя задача выполнена, Остин, и я отдохну.”

- Только не ты! Воистину, отдых!”

- Я могу работать, но в душе у меня будет покой. Пойдем, мой друг, вернемся домой. Эмиас сегодня ужинает с нами. Давай вернемся домой, к счастью , которое Мне, грешному, позволил сотворить Аллах Всемилостивый .”

В мягком вечернем воздухе мы вернулись к Эмиасу и Маргарет.




***

ГЛАВА XXVII - ЧЕЛОВЕК ДЕЛА
Вот мы все занимаемся закладкой фундамента Мемориального зала, который должен был стать самой внушительной, если не самой полезной частью Института великого водителя. По крайней мере, не все из нас. К этому времени леди Сара уже привыкла надолго задерживаться в Бате, время от времени возвращаясь в Филлингфорд-мэнор с визитом. Обычно их устраивали так, чтобы они совпадали с отлучками Дженни в Лондон или на Ривьеру, но ни одно из них не было устроено так, чтобы оно совпадало с закладкой камня в фундамент Дженни. А миссис Джеппс там не оказалось хотя ее и пригласили иметь честь встретиться с Его Королевским Высочеством. Там Дженни пришлось смириться с поражением. Но все остальные собрались вокруг нее из боро и графства Филлингфорд жесткие, но дружелюбные, Аспеники так дружелюбны, как будто они никогда не были жесткими, Дормер забыл о своих травмах, Элисон, чтобы благословить предприятие, Лорд и Леди Лейси, только что вернувшаяся из медового месяца, Картмелл и Сэр Джон Биндлкомб! На самом деле он не был сэром Джон все еще, но его королевское высочество, который отлично справился со своей ролью, но с тоской признался Картмеллу , что это было великолепное утро охоты, был носитель некоего милостивого намека, который заставил нас дать мэру и Председателю Приемной Комитет бреве ранга сразу. Сэр Джон держал ступку, а Дженни сама протягивала серебряный с позолотой совок. Его Королевское высочество хорошо и искренне заложил камень, сделав после этого очень приятную небольшую речь о том интересе, который его Семья проявляла и всегда проявляла к институтам, и о достижениях и безупречных британских качествах человека, которого мы должны были там почтить, покойного мистера Николаса Драйвера из Брейсгейтского приората. Это была моя привилегия. обучать Его Королевское высочество последнему предмету, и он полностью отдавал должное моему обучению. Сделав это, он добавил несколько собственных изящных слов о щедрой леди, которая стояла рядом с ним, и мужчины Кэтсфорда приветствовали Дженни до хрипоты. Эмиас Лэйси и Биндлкомб выскочили вперед, чтобы возглавить аплодисменты, и четверо или пятеро выдающихся ученых, которых мне удалось уговорить спуститься вниз, чтобы добавить славы этому событию, присоединились к ним. После этого завтрака для нас, обеда для половины населения; и духовой оркестр и процессия чтобы проводить Его Королевское высочество обратно на вокзал. Путь его лежал мимо окна миссис Джеппс, так что я надеюсь , что она все-таки увидела его, не запятнав своих принципов!

- Так или иначе, дело сделано!” - сказала Дженни. - Теперь можно приступать к настоящей работе!”

На следующее утро после этого богатого событиями дня она отпустила меня без предупреждения.

“Ты должен идти, Остин,” сказала она. - Я была очень эгоистичной и очень невежественной. Конечно, я понимал , что ваши книги очень умны, хотя и не понимаю их, но пока я не услышал, что говорили о вас те великие ученые мужи, которых вы привели, я не знал, что делаю. Вы не должны тратить время на написание заметок и составление счетов для провинциальной старой девы.”

- И вы собираетесь сами писать записки и вести счета?” Я спросил. - Или это Чат?”

- Я еду на пенсию У нее ужасный кашель, бедняжка, и ей будет гораздо лучше в уютной маленькой вилле на берегу моря. Я присматриваю за одной из них. Я найду умную молодую женщину, которая хорошо одевается, выглядит красиво и знает кое-что о платьях и модных шляпках, последнее необходимое достижение личного секретаря леди, которое вы даже не пытались приобрести.”

- Боже мой, у меня больше ничего нет! Раньше мне это и в голову не приходило. Я оставил его тебе. Поболтать! Как ты думаешь, я смогу научиться этому сейчас?”

“Я очень в этом сомневаюсь,” ответила Дженни с притворной серьезностью. - Уходи и пиши больше книг.” Она укоризненно покачала головой. - Подумать только, ты никогда не говорил мне, что я делаю!”

- Полагаю, вам известно , что вы платите мне четыреста фунтов в год?”

- Как и мой отец. Полагаю , он знал, каково должно быть жалованье.”

- Но вы, наверное, не знаете , сколько я заработал на этих чудесных книгах за последние четыре года? Итого -двадцать семь фунтов, четыре шиллинга и два пенса. Ваша новая секретарша через минуту скажет вам, сколько это дает в год.”

“Боже мой! - пробормотала Дженни. “О, но, конечно, я должна”

- Конечно, ты не сделаешь ничего подобного! Время освятило мое утверждение о том что мне переплачивают за неэффективные услуги но Я не хочу, чтобы меня отправили на пенсию на виллу с Чатом! Здесь я остаюсь или ухожу на чердак и умираю с голоду!”

- И слава!”

- Ах, вздор! Что касается моей работы, ты же знаешь, что я провожу здесь больше времени, чем хочу.”

- Ты действительно не пойдешь? Ты же знаешь, что я заполучу умную девочку для банкнот и счетов!”

- Возьми девушку, и будь доволен!”

- Ты действительно отказываешься оставить меня, Остин?”

- Это мой дом,” сказал я. - Здесь Я остаюсь, пока меня не выгонят.”

Она подошла ко мне и взяла меня под руку . - Если это твой дом, никто не прогонит тебя ни до моей смерти, ни после нее. Пока вы живы, Старый приорат будет рядом с вами. Даже ты не можешь отказаться ?”

- Нет, я не откажусь. Позвольте мне остановиться в Старом монастыре и заняться случайной работой.”

Она мягко сжала мою руку. - Было бы очень странно, если бы не с кем было поговорить , особенно о старых вещах.” - Ее голос слегка дрожал. - Очень любопытно и очень одиноко, Остин!”

Прошло уже много лет с тех пор , как у нас был этот разговор, и у нас никогда не было другого подобного. Я должен признать себя виновным в одной или двух книгах, но мне удается спасти немного работы Дженни из когтей умной девушки, и старый Картмел лежит на полке, так что я беру его; и все же я живу в маленьком Старом монастыре под сенью большого Брейсгейта на холме наверху. Перемены произошли и в других местах. В Оксли-лодж есть дети; наследование процветает и действительно обеспечено. Миссис Джеппс ушла из этой жизни упрямая до последнего в своем протесте; донор, который был и настаивал на сохранении анонимности, основал стипендию Джеппса в Институте “в знак уважения к ее почетной жизни и последовательному высокому принципу”; Я склонен надеяться, что миссис Джеппс не дозволено знать, кто был этим донором. Леди Сара тоже ушла, а Элисон получила сан суфражистское епископство. Но над нами, у Брейсгейта, не проходит никаких перемен, кроме легкой перемены вращающихся лет, если только с каждым годом не усиливается влияние Дженни. Внизу, в Кэтсфорде, ее прозвали “ Императрица.” Резиденция империи находится в Брейсгейте; ею проконсулы она управляет округом Оксли и даже поместьем Филлингфорд, ибо, хотя строгий хозяин этого поместья никогда не становился ее другом, он не более чем вышел за пределы той щепетильной вежливости , которую принимал, однако во всех деловых вопросах он все больше и больше полагается на нее. Таким образом, ее власть распространяется, и будет увеличиваться еще больше, когда, в свое время, Лейси и Маргарет вступят во владение Поместьем. Деспотизм завуалирован; она только Первая гражданка, как Сам Август. Она не станет богаче: “ После того, как я уйду, им будет более чем достаточно”. выливает обратно в город и деревню все, что она получает от нихpanem et circenses и кое-что получше. Институт является даже таким образцом для всех институтов, каким его хотел бы видеть Биндлкомб; его мечта о его расширении в университет теперь является откровенно признанным проектом. Неудивительно, что по публичной подписке они поместили ее портрет в Мемориальном зале напротив портрета Николаса Драйвера, который она сама подарила. С того места, где она висит, видна старая крыша Хэтчема Форд, окруженный и затмеваемый огромными зданиями , которые она воздвигла. Автор портрета Дженни никогда не видел в Филлингфорде Элинор Лейси И действительно, он исчез со своего прежнего места и, как я подозреваю, находится где-то в шкафу, но сходство, несомненно, есть, и все это нежелательно. Это видно по твердым губам и подбородку, по прямым бровям на бледном лице, а главное-по карим глазам, таким ярким и вместе с тем глубоким. Элеоноре Лейси после ее неудачного флирта почти не везло. Фортуна оказалась добрее к Дженни. Она живет полной жизнью, хорошей жизнью, очень полезной. История эта устарела, имя Октона исчезло, время стерло почти все следы, оставленные ею во время вечернего бегства из Хэтчем-Форда.

Но не в ее сердце; там нет стирания, а скорее неизгладимая печать; ее можно прикрыть, ее нельзя вытереть губкой или выцарапать. Для нее Леонард не забыт; он торжествует. Он снова живет в сыне Маргариты , своей дочери; в лице этого сына, своего внука, он будет править там, где был отвергнут. Это триумф ее плана, и для нее это триумф Леонарда. В ее глазах ее собственные триумфы-ничто по сравнению с этим.

“Мой день прошел,” сказала она мне однажды. “Плохо, наверное, было, и бог знает, что коротко! Но это был мой день, и он закончился.” Но она не говорила печально. - Я доволен и спокоен.” Она расплылась в улыбке. - Не думай больше обо мне как о женщине. Думай обо мне, как о деловом человеке!”

Она деловой человек, и очень хороший; тактичный и примирительный, смелый и тонкий. Но не женщина? Никогда не было больше женщины с тех пор, как начался мир, никогда не было того, кто больше полагался на свою женскую силу, и никогда не обращал искусство женщины на практическую пользу. У нее было много ухажеров; Дормер возвращался к зарядке три или четыре раза, пока, наконец, не впал в настроение чуть выше покорности Юнис. Аспеник; у нас был честолюбивый молодой купец из Кэтсфорда, один или два викария и один блестящий претендент, бывший брат-офицер Лейси, человек из отличное имя и станция. Все ушли с одним и тем же ответом, но все были отосланы друзьями, хвалителями Дженни, убежденными, я думаю, что они только что потерпели неудачу и что ни один другой мужчина не мог бы так приблизиться к успеху. В этом заключается ее инстинкт, и она не может не использовать его иногда для своих целей, иногда для своего инстинктивного удовольствия, которое по-прежнему не теряет приверженцев и заводит друзей , даже отказываясь быть больше. Она не выйдет замуж, но она замужем, и это такое же преимущество сейчас, как и тогда, когда она угрожала использовать его против лорда Филлингфорда, если он не возьмет взятку. Не женщина? Как мало мы знаем о себе, Дженни! Не является ли ее великий триумф триумфом Леонарда, ради которого она задумывала, творила и рисковала , не является ли это триумфом женщины во всем и ее удовлетворение от этого в высшей степени женским?

Женщина, и, на мой взгляд, тоже великая женщина; полная того, что мы называем недостатками, полная того, что мы приветствуем как добродетели, и совершенно со своим собственным умом относительно ценности этих качеств , ум отнюдь не всегда движется в ортодоксальном направлении. Упрямый, своенравный, извилистый, ревнивый господства, живучий свободы (по какой стоимости и риска она прицепились к тому, что до последнего момента!), не пациент оппозиции, подозрения возникли претензии к влиянию или направлять ее, щедрым великолепием, теплом в любви, широких взглядов, очень дальновидный, полный публичных дух, никогда не подводила, верный до смерти, и за ее пределами могилу, что Дженни и еще не все Дженни, ибо оно оставляет в благодатной недоумение женщина, в которую все эти вещи были закреплены, женщина с ее странностей, ее приступы раздражительности, ее радостной игривостью, ее резкие взгляды и жесты любви или дружбы; ее улыбка гей или таинственный, ее глаза так полны веселья и так полно мысли, мигающий пока она ругает, насмехается, а она обманывает, лаская когда она умасливает, так прям и честен, когда вдруг, после всего этого, она кладет свою руку на руку и говорит: - Дорогой друг!” Такова “Императрица” , великая мисс Драйвер из Брейсгейтского монастыря. Такова моя дорогая подруга Дженни, которой я служу свободно и люблю по-товарищески. Я хотел бы, чтобы она была тем, кем ее называют! Никто не подходит для этого места со времен Великого Элизабет, на которую, между прочим, она , как мне кажется, похожа во многих чертах характера и темперамента.

Поэтому мы живем бок о бок, работаем и играем вместе с любовью, но не занимаемся любовью. На моей стороне есть очевидные причины для этой последней оговорки. Я ее слуга.; четвертая часть двадцати семи фунтов в год-это, как я уже намекал, самое большее, что я заработал, за исключением жалованья, которое она мне платит. Я должен сделать очень бедным Принц-консорт и Дженни никогда больше не доверят мне, пока она жива, хотя точно так же ясно, что она никогда не скажет мне об этом. И есть еще одна причина, объясняющая не то, что я этого не сделал, а тот странный факт, что мой он не хотел этого делать. Хоть я и скромный человек, но я родился свободным и имею право не только на поиски счастья, но и на сохранение своей свободы; последнее, по моему мнению, дает наиболее благоприятную возможность для первого. Дженни любит свободу я тоже Мы оба можем наслаждаться этим. Если бы каким-то чудом Дженни сделала меня своим мужем, она сделала бы меня и своим рабом. Или Дженни была бы рабыней? Думаю, что нет. Я слишком хорошо знаю ее и себя , чтобы лелеять эту мысль, которая, в конце концов, немногим более привлекательна.

Ибо она сама принимает правильное решение, как я ей однажды сказал. Она нашла счастье, большее счастье, чем пришло бы к ней, если бы она никогда не бежала из Хэтчем-Форда, большее счастье, смею думать (хотя никогда не скажу!), чем в конце концов было бы у нее, если бы Октон никогда не столкнулся с пистолетом француза в Туре. Она не создана для равноправного партнерства, не больше, чем для подчинения или капитуляции. Как трудно она вообще соглашалась на партнерство, даже с человеком, чья любовь изменила всю ее жизнь! Такова уж ее натура-быть одной и проходить через тяжелые испытания она пришла к этому открытию. Однажды, я думаю, и всего в одной фразе она показала мне свое истинное сердце, что ее истинный и глубочайший инстинкт был даже в отношении Леонарда Октона.

Однажды вечером мы сидели одни у камина. Разговор затягивался, и она выглядела вялой, усталой после напряженного рабочего дня, задумчивой и задумчивой.

- О чем ты думаешь?” Я спросил.

- О, мои мысли вернулись к тем ранним дням здесь. Я подумал о том, как было бы здорово , если бы Леонард вернулся в Хэтчем-Форд и заглянул к нам после обеда.”

В Хэтчем-Форде, имейте в виду! Заскочить после ужина! Это было время, когда ее блуждающие мысли возвращались к той точке , на которой их полет инстинктивно остановился. Не мучительные, испытывающие сердце, возможно, разбивающие сердце дни союза и партнерства, но дни свободы и дружбы.

Должно быть, я улыбнулся про себя , услышав ее ответ, потому что она сказала печально, хотя и сама улыбнулась: Вот о чем я думал, Остин.”

Так думай, милая госпожа, а не в трудные дни! Непокорность, сомнение, отчаяние - все кончено. Пребывайте в мире.

**** Конец книги о Великой мисс Драйвер,автор Энтони Хоуп .
Книги Энтони Хоупа;

Человек Марки
Отец Стаффорд
Великая Мисс Драйвер
Капитан Дьепп
Легкомысленный Амур
Зеркало короля
Комедии ухаживания
Руперт из Хентцау
Пленник Зенды
Диалоги Долли
Саймон Дейл