Волшебный Валаам

Весной 2014 года в газете «Деловой Петербург» я прочитал объявление о наборе волонтеров на остров Валаам. Небольшая заметка всколыхнула целый ворох мыслей в моей голове и стала толчком к действию. Вооружившись интернетом, я узнал, что можно подать анкету на сайте монастыря и попробовать попасть в круг счастливчиков. Причём делать это надо прямо сейчас, в марте. Так я и поступил.
Желание побывать на Валааме было у меня всегда. В первый и единственный на тот момент раз был я на острове в то время, когда никакого монастыря там ещё не было. Вернее, там не было монахов. В монастырских помещениях жили старики-ветераны, а гиды рассказывали, в основном, о природных и климатических особенностях острова, коих здесь предостаточно. Тогда, как и сейчас, многие туристы добирались до Валаама на комфортабельном теплоходе, с музыкой и весельем, прекрасным переходом по Неве и Ладоге.
В этот раз всё сложилось иначе. К некоторому моему удивлению, моя анкета не вызвала возражений, и я получил заветное приглашение.
Накануне поездки я с особым вниманием перечёл книгу Шмелёва «Старый Валаам» и с нетерпением готовился к новой встрече. Мне хотелось сравнить его ощущения рубежа веков, свои ощущения юности и нынешние, которые я буду впитывать своим сердцем прямо сейчас.
Дорога была непростой. До Приозерска на автобусе, а там пешком с рюкзаком до монастырской пристани, где пришвартовался буксир «Святитель Николай», которому и суждено было перевезти нас на остров.
В ожидании отправления начали потихоньку знакомиться. Кое-кто знал уже друг друга, видно, бывал не раз, но были и такие, кто ехал впервые. Наконец собрались все, подошло время, и буксир неторопливо отвалил от берега, послав последний поцелуй провожавшему нас коменданту пристани.
Переход был долгим, и было очень холодно, несмотря на то, что стоял август. Но Ладога всегда холодна! Мы натянули на себя всю свободную одежду. женщины спрятались в кубрике, а я и несколько других стойких путешественников до конца остались на палубе, чтобы первыми встретить своим взглядом строгие силуэты куполов монастыря.
Когда же мы приблизились к острову, то на палубу выскочили все - встречать макушки Никольской церкви, а затем и самого Спасо-Преображенского монастыря. На пристани в Монастырской бухте нас уже ждали и сразу повели располагаться.
На ближайшие три недели комната, куда нас определили, стала нашим пристанищем. Здесь, на втором этаже Работного дома, красного кирпичного здания невдалеке от собора, для нас определили две комнаты - для мужчин и для женщин. Так мы присоединились к тем, кто приезжает сюда на более долгий срок, чем три летние недели.
В одной нашей комнате расположилось человек 10-12. Быстро перезнакомились. К моему глубокому изумлению, в нашем, августовском заезде, оказалось довольно много иностранцев. Среди ребят были и сербы Пётр и Тиана, испанец Гильермо, француженка Сара и немолодая уже финка Тереса. Разумеется, не все они были глубоко верующими, и, тем более, православными прихожанами. Многие иностранцы, как оказалось, постоянно волонтёрствуют по всему миру и выбор России и Валаама произошёл для них достаточно случайно. Но среди наших соотечественников, в основном, были люди верующие, хотя отнюдь не зашоренные религией.
Большинство, к моему удивлению, были людьми весьма молодыми, особенно среди мужчин. Многие были и весьма образованные. Так, в нашей группе был Юлий, молодой ученый из Москвы, доктор наук, работающий в РАН. Меня поразило, каким чудесным баритоном пел он потом на службе в храме, на Святом острове. Как оказалось, он поёт в хоре в своей церкви и, одновременно, работает в Институте биологии гена РАН. Одно другому не мешает.
На многие вещи мне пришлось просто пересмотреть свое отношение, поскольку моими соседями по монастырю оказались вовсе не старушки, которых мы регулярно видим в храмах, а люди молодые, энергичные и весёлые.
Конечно, пребывание в монастыре накладывало и свои ограничения. Спиртное и табак там под запретом, ночные гуляния и шум не благословляются. Но почти каждый вечер мы собирались наверху, под крышей, за большим столом под гитару, с которой не расставался Саша из Молдавии и слушали как он виртуозно исполняет свой «жёлтый чемоданчик», подпевали, говорили, делились впечатлениями. Иногда случались и диспуты. Владимир и Слава поспорили - можно ли православным веселиться: петь под гитару, шутить и смеяться, или им положено спокойное смирение и служение. И в ходе горячего спора всё-таки большинство сошлось на том, что одно другому не мешает, а жизнь должна быть разнообразной. Слава, кстати, был, пожалуй, единственным из нас настоящим ортодоксом, как мы представляем себе верующих, – регулярно соблюдал все обряды, ходил в крестные ходы.
Иногда на такие вечерние чаепития заходили и монахи монастыря. Интересно было послушать их рассказы о праведной жизни. Валаам, в отличие от подавляющего большинства наших монастырей, имеет особый статус, всё-таки здесь резиденция патриарха, сюда часто наведывается президент. Поэтому трудников и волонтёров здесь всегда в избытке. Собственно монахи здесь заняты только духовным служением, в отличии от времен настоятеля Дамаскина, поскольку физическим трудом уже есть кому заниматься. Но постоянно молиться далеко не так просто, часто хочется и скинуть рубаху и наколоть самому дров. Поэтому многие монахи из центральной усадьбы с удовольствием отправляются на дальние скиты, восстанавливать Авраамиевский скит, на острова, где приходиться много и тяжело работать во благо монастыря.
Ну а нас впереди тоже ждал ударный труд. С утра, после завтрака, и после обеда нас забирал автобус и отвозил в поля. Это была самая распространённая работа. Монастырь активно развивается, отвоевывает у леса всё новые поля и благоустраивает их. Нашей задачей было собирать камни и корни с новых участков полей, полоть, рубить дрова, грузить металлолом, чистить курятник и выгружать удобрения из «шайбы» - плоской баржи в бухте. Самыми лёгкими работами оказались уборка курятника и ворошение сена в амбаре, а самой тяжёлой - разгрузка «шайбы» с постоянным подъемом 40-50 кг мешков с удобрениями и кормом для кур и рыбы. Ну и погрузка металлолома, особенно когда пришлось поднимать застывшую с цементом бетономешалку, весившую просто немерено. И, когда мы уже почти отчаялись, пытаясь поднять её на трактор, кряжистый русский мужик, без привычных матюгов (ибо не благословляется), а с прибаутками да просьбой к Богу о помощи, практически в одиночку, переломил-таки хребет железу и свалил агрегат в кузов трактора.
Зато вечер после ужина был наш. Сторожил волонтерского движения (хотя он очень не любил этого слова), шутник, балагур и гитарист, и, в тоже время, очень тонкий интеллигентный человек, Саша водил нас по окрестностям смотреть на природные красоты и развалины военной базы, а потом, если было ещё время, мы пели песни или пили чай.
Иногда, правда, все настолько уматывались за день, что падали по койкам. А я разжигал в комнате печку. В промозглую погоду приятно смотреть на бегающие огоньки и греть озябшие руки. И все остальные оттаивали, и начинались рассказы.
Всеобщим любимцем стал испанец Гильермо, молодой парень, не знавший и слова по-русски, к концу смены уже мог что-то сказать. А с молодыми ребятами, знавшими английский, он просто чувствовал себя на одной волне, постоянно рассказывая им какие-то байки, от которых они смеялись до упаду.
Утром, когда ещё не хочется вставать, те же молодые ребята бегали на службу, да не в собор, а во Всесвятский скит, за три километра, поскольку службы там, как они считали, были более строгими. И возвращались ко времени на работу обратно.
Эти три недели пролетели незаметно. Единственные выходные - по воскресеньям, нам организовали экскурсии по монастырю и, в другой день, по островам, в том числе и на Святой остров, где жил Александр Свирский.
Приехали мы на Валаам под аккомпанемент дождя. Хотя до этого было нестерпимо жарко и сухо, и с берегов Валаама, видно было даже дым от пожаров шхер Карелии на северном побережье Ладоги. Неделю шли дожди, а потом распогодилось, и я узнал Валаам ещё с одной стороны.
Пошли грибы. Причём белые. И, учитывая, что их там никто не собирал, грибов было просто много. Работая в поле, в перерыв я отбегал на минутку в лес, на опушку, а там уже стояли белые - и большие уже и, тут же, кучки крепких коричневых, как камушки-кирпичики, маленьких боровичков-крепышей.
Тут уж, по старой деревенской традиции, скидывал рубаху и накидывал туда грибов, связывал узлом и тащил с собой, в нашу келью. Что с ними делать? Пробовал сушить, но толку вешать на чердаке нет, только сгниют, в печке сушить - горят. Оставалось варить и угощать вечером народ. Благо у соседей в другой келье нашлись плитка и кастрюля. А вот розетка была всего одна. Да не в келье, а рядом с туалетом. Пришлось организовывать походную кухню. Ну, благо и вода недалеко.
Что ещё? На Валааме прекрасный сад, здесь выращивают особые сорта яблонь. Многие, особенно пожилые женщины всю смену провели, собирая и перерабатывая яблоки, такое их немереное количество здесь. Также на Валааме организовали настоящую большую ферму, и в то время только собирались, а сейчас уже вовсю производят прекрасной сыр разных сортов. В Малой Никоновской бухте имеется форелевая ферма, рыбкой, правда, нам полакомиться не удалось. Пекут и свой прекрасный хлеб.
Ну а на Успение мы были приглашены на праздничную трапезу к монахам в их трапезную. И пока читается молитва, смогли насладиться богатым столом, отведав пирогов и различных деликатесов. На столе стояло и афонское оливковое масло другого знаменитого монастыря, подарок православных братьев.
Были ли на Валааме какие-то сложности и трудности? Конечно. Не хватало возможности принять душ в любой момент. В Работном доме была только холодная вода из-под крана. Ну а душ можно было принять в соседнем, Водопроводном доме, да ещё по определённым дням и по определенным часам. Было много тяжелой работы и мало времени полюбоваться красотами острова. Но если будет у кого-нибудь такое желание и возможность, я очень советую всем повторить мою поездку.
Хотел бы я снова побывать там? Конечно. Но точно также хочется мне побывать и во многих других местах, особенно там, где мне рады, где меня знают и ждут.
Ну а в заключение небольшая история, которая случилась со мной на Валааме уже в самый последний день, в день отплытия. Я отправился в свой последний поход за грибами, недалеко, в сторону старого игуменского кладбища. Хорошо прогулялся и набрал несколько десятков белых – порадовать домашних. На пути к монастырю повстречалась женщина, завязала неспешный разговор, спросила про грибы, откуда я. Я рассказал.
И она поведала мне свою историю. Знает она Валаам давно и очень хорошо. В своё время муж её был капитаном теплохода, возил сюда туристов. Здесь и остался, похоронен на гражданском кладбище, рядом с монастырским. Туда она и направлялась. В годы её молодости, в семидесятых, здесь не было даже и холодной воды в доме. Жили в Работном доме, как и сейчас ещё живут некоторые, оставшиеся не переселёнными, местные жители. Полоскать бельё ходили на Ладогу и так всегда холодную, а в октябре, когда по воде плыли уже льдинки, и вовсе мерзло-стылую, сводящую до дрожи руки. Так и жили здесь, всё лето, до конца навигации, потому что дочь была тяжело больна. А здесь ей было лучше.
Чем же закончилась эта история? Дочь, которую врачи уже давно списали, выздоровела, получила два высших образования. А сейчас водит группы туристов, подрабатывает гидом. Да и маму иногда подхватывает, навестить родные могилки. Да ещё и укоряет - грех в брюках ходить по святым местам.
А я не такая уж и набожная, - смеётся она, - но только вот места эти такой энергией обладают, видно, есть здесь что-то. И не было в те годы здесь монахов, и колокольный звон не звучал. А место это, место силы, помогало, лечило людей. Врачевало и тело, и душу.
Со светлой легкой грустью покидали мы остров на «Святителе Николае», обнявшись напоследок с остающимися. И до последнего вглядывались в скрывающиеся свечки церквей. За три недели на Валааме мы стали почти родными и до сих пор, бывает, переписываемся друг с другом, вспоминая пережитое. Мой вам совет: побывайте на Валааме, побывайте не как турист, окунитесь в атмосферу этого места, если у вас будет такая возможность.