Гоббс и современность. еще раз о левиафане

В этих заметках автор их хотел бы высказать некоторые соображения по поводу ряда аспектов философского творчества Томаса Гоббса (1588 – 1679) – выдающегося философа и социального теоретика, жившего на тектоническом сдвиге исторических эпох и пытавшегося эти изменения осмыслить. Думается, что мысли, высказанные им о социальной реальности более 300 лет назад, и сегодня небезынтересны и актуальны, учитывая то обстоятельство, что и наша нынешняя эпоха явно носит черты кризисности, неустойчивости, стохастичности, несет в себе эпохальные изменения и сдвиги, далеко еще в полной мере не осмысленные. Возможно, что обращение к наследию Гоббса поможет в этой связи еще раз задуматься над этими процессами, что-то прояснить. Это важно и для современного философского образования.
Его мысль структурировалась вокруг следующих тем: гносеология, социология, теория государства, человек, церковь, трактовка Библии. Гоббс «мыслил глубоко и оригинально, стремясь в единой системе объединить три главные сферы объяснения, охватываемых тремя главными словами-понятиями: Человек, Тело, Гражданин» . Да, вот это стремление к определенной мере системности составляло важную черту Гоббса как серьезного и основательного мыслителя. Этого стремления, к примеру, отчасти недоставало Ф. Бэкону. Вряд ли можно согласиться также и с Гегелем, заявлявшим, что в учении Гоббса будто бы нет ничего спекулятивного и ничего философского в подлинном смысле этого слова. Это слишком предвзятая оценка, ибо меру спекулятивности и философичности можно определять по-разному, исходя из разных критериев. Думается, что Гоббс в достаточной мере обладал и тем, и другим, и тот факт, что спекулятивность и философичность Т. Гоббса не соответствовали критериям и ожиданиям Г. Гегеля, не означает, что данный философ был их полностью лишен. Итак, проблема социальной реальности – центральная для Гоббса. При этом он – материалист. Философия – это наука о телах, реальных вещах. Реальность – это сумма разнообразных тел. Основные свойства тел – протяженность, величина, фигура, положение, движение.  Движение имманентно самой материи, оно есть причина всех изменений. Все в мире подчинено причинности. Нет такого объекта, который был бы свободен в выборе, желаниях, действиях. Однако, здесь можно заметить, что Гоббс путает причинность и необходимость, свободу и безосновность. Философ настаивает, что в мире нет качественного многообразия. Разные свойства вещей – это вторичные качества, порождения наших органов чувств, наши способы восприятия и созерцания мира. Ф. Энгельс по поводу такой позиции как – то заметил, что у Гоббса природа – это некая серая, скучная масса, однообразная совокупность тел. Мировосприятие, скажем, того же Бэкона в данном аспекте было сложнее, богаче, цветистее, диалектичнее, изощреннее, нежели чем у Гоббса, но, при всем этом, бессистемнее. Однако, все же объективности ради заметим, что и в случае с гоббсовским материализмом тоже все обстоит не так однозначно. Да, материалистическая тенденция у него очень сильна, но, как было справедливо замечено, при распутывании «таких сложных проблем, как, скажем, протяжение или материя, Гоббсу приходится отступать от прямолинейно материалистических позиций. Так, Гоббс различает величину как действительное протяжение, а место – как протяжение воображаемое. О протяжении, пространстве, материи в целом он высказывается в духе … характерного для него способа мышления, который можно назвать «коммуникативно-знаковым номинализмом» . Однако в целом все же, он пытался свести фундаментальные свойства материи «к таким характеристикам объектов, как их фигура (форма), размерность и положение в пространстве по отношению к другим материальным телам. Казалось, задача исчерпывающего описания природной реальности близка к завершению. Однако дальнейшее осмысление опыта, накапливаемого учеными, обнаружило существенную ограниченность и искусственность подобного подхода. Различные трудности, возникавшие перед исследователями, привели к кризису эмпирической методологии и, в конечном счете, к введению гносеологической характеристики материи, в соответствии с которой образ мировой субстанции сменился теоретической абстракцией (категорией), выражавшей итоговый, на некоторый данный момент, опыт предметного взаимодействия человека с окружающей средой. Тем самым субстанциальный подход к пониманию сущности мирового порядка оказался исчерпанным. Даже превращение образа первосубстанции в теоретическую категорию «материи» не давало возможности достаточно надежно обосновать положение о единстве мира. Убеждение в том, что основой мира является его материальность, которая сама по себе организуется в определенные структуры, наталкивалась на трудности в доказательстве существования структур, воспринимать которые люди не всегда могут» . Но чтобы прийти к такому фундаментальному пониманию, нужно было пройти и через гоббсовское осмысление материи, несмотря на всю его отмеченную выше ограниченность. Вообще же, все тела Гоббс делил на два разряда: а) естественные и б) искусственные – например, государство.  Космогонию Гоббс игнорировал по той простой, как ему думалось, причине, что мы не в состоянии ее познать, ибо мы конечны, а в данном случае речь идет о бесконечности, недоступной для изучения ее человеком. Человек – это жалкий сгусток материи, затерянный в бесконечном океане Вселенной, и потому его потуги познать бесконечность жалки и бессмысленны. Вот поэтому в данном случае можно доверять Библии.  Хотя и здесь тоже нужно понимать, что Т. Гоббс при этом решительно критиковал схоластику, отцов церкви. Он указывал на то, что в христианстве имеются две компоненты = 1) чистые истины богопочитания и богопознания в самой Библии и 2) фальшивые истины языческих философов ( Платон, Аристотель) и отцов церкви. Вот это и есть эленуза, то есть фальшь, темнота.
Что касается гносеологии и методологии у Гоббса, то он колеблется между сенсуализмом и рационализмом, но все же склоняясь в пользу первого.  Гоббс полагает, что познание начинается с ощущений, а последние есть образы, возникающие в результате воздействия на нас тел. Гоббс вообще хочет отследить и понять познание как оно есть во взаимодействии чувств и разума с выявлением специфики и того, и другого.
Ощущения сами по себе пассивны. Их активность непреднамеренна и искажает картину = так называемые вторичные качества. Ощущения – основания для идей. Идеи же далее формируются в разуме благодаря языку посредством именования, то есть неким условным и конвенциональным способом мы присваиваем телам имена. Мы объединяем тела в группы в разуме, так появляются абстрактные имена, понятия. Абстракция – это вообще имя имен.  Имена как таковые отражают не реальность, а то, что мы думаем   о ней. Гоббс – номиналист, он отрицает концептуализм, гласящий, что якобы имена отражают суть вещей. Имена должны быть определены, то есть нужно ввести дефиниции = приписывание субъектам предикатов.  Суждение – это следующий акт познания. Субъекту приписываются предикаты = что мы о субъектах утверждаем, некие свойства, отношения, принадлежность и так далее. Два и более суждения образуют умозаключение, силлогизм. Рациональное познание есть, прежде всего, логическое мышление. Гоббс выступал категорически против врожденных идей. Он энергично провозглашал, что формирование разума должно идти через усвоение правильного метода. Свой собственный метод Гоббс называет исчислением = сложение предикатов истинных и вычитание предикатов ложных. Гоббс развивал кумулятивистский образ науки. Наука есть суммирование истин. И рано или поздно мы познаем все связи и все свойства всех тел! Вообще, само обостренное внимание к языку, к речи, к знакам, к именам, к терминам для Гоббса очень важно. Гоббс осознал (и в этом его огромная заслуга !), что «совершенствование познания невозможно без стремления к выработке все более точного и гибкого научного и философского языка. При этом в особенности необходимо осознание многозначности слов, без чего невозможно достижение достоверности математического типа. Но здесь проявляется принципиальное различие между рационалистической методологией Декарта и сенсуалистической методологией Гоббса. Для первого из них исходные основания знания – интеллектуальные интуиции, абсолютные, непосредственные усмотрения понятийно мыслящего ума, главное проявление присущего ему «естественного света». Сенсуалистическая позиция Гоббса исключает такие внеопытные понятия. Он не признает интуиций и противопоставляет им дефиниции – по возможности точные определения слов, фиксирующие то их содержание, которого требует научный контекст» . Гоббс, если угодно, в определенном смысле отдаленно, благодаря своей гениальной интуиции предвосхитил понимание того фундаментального факта, что «понятие знака может оказаться таким же фундаментальным для науки о человеке, как понятие атома для физики, химии, а понятие клетки – для биологии. Эта роль знака заключается в его опосредующей роли в освоении и осмыслении человеком действительности. Знаковые механизмы, средства и детерминации познания и осмысления являются выражением и результатом конкретной динамики социальных и личностных факторов развития человеческого познания и опыта» .  Гоббс, в том числе, стоял у истоков этих озарений, способствовал им.
Теперь подробнее о взглядах Гоббса на человека, государство и общество. Именно это, стихия социального – сердцевина его концепции.  Здесь нужно сказать о ключевом его труде 1651 года «Левиафан или материя и форма государства церковного и светского».  Это было «социальное исследование, в котором реально переплетались социально-философское, социально-психологическое и аксиологическое рассмотрения. Хотя этих терминов у философов XVII века, разумеется, не было, сами способы подобных исследований в зародыше уже имелись» . И сразу же далее заметим, что антропология Гоббса – это, во – многом, обобщение его личного жизненного опыта, опыта его личного участия в социальной жизни, в бурях, переворотах и катаклизмах той эпохи  (революции, гражданские войны, казни монархов, переход от монархии к республике и обратная реставрация монархия, активность низов, ну и так далее). И Гоббс здесь демонстрирует пессимизм относительно человеческой природы. Человек изначально антисоциален и эгоистичен. Изначально люди существовали в естественном, природном состоянии вне общества. Для Гоббса общество, по сути, тождественно государству. Социальность – это регламентированная, упорядоченная и совместная жизнь. Для естественного состояния характерна борьба всех против всех. Господствует естественное право («человек человеку волк»). Человек обладает безграничной свободой, все всем можно, все претендуют на все, ну а поскольку всего всем не хватает, то неизбежны конфликты, агрессия, война.  В итоге человек, поставленный на грань саморазрушения и самоистребления, самоликвидации, отказывается от естественных прав и создает соглашение по соблюдению правил совместного проживания. Это соглашение и есть ГОСУДАРСТВО = гарант порядка в отношениях между людьми. Есть вообще два пути образования государства: аннексия и общественный договор. Ну нужно заметить, что Гоббс идет по пути этатизма, то есть преувеличивает значение государства, раздувает его роль. Хотя этому есть и веское объяснение – Гоббс «посетил сей мир в его минуты роковые» и вовсе не был блажен по этому поводу, напротив, он пережил шок и ужас от крушения государственности в революционных катаклизмах, он видел гибель людей, репрессии, бессилие закона, материальные разрушения. Он видел теневые стороны революции, ее инфернальное, зловещее начало. И он пришел к твердому убеждению – только сильное и стабильное государство, обладающее монополией на насилие, способное в случае необходимости защитить свои устои, может уберечь общество от этих катастрофических потрясений. Левиафан – это ведь образ из Библии, морское чудовище, громадный монстр, упоминающийся на страницах Библии ( Ветхий Завет, Книга Иова – главы 40 – 41). Он рисуется в Библии как непобедимый, неподкупный, непродажный, крепкий, с ним нельзя забавляться, с ним нельзя шутить, его нельзя дразнить, нельзя заигрывать с ним, к нему нельзя пренебрежительно относиться!  В противном случае можно на себе испытать всю его мощь, ярость и силу. Вот этот самый Левиафан и есть образ государства у Гоббса.  С ним тоже нельзя забавляться и шутить, ибо это может для тебя очень печально закончиться. К Левиафану = Государству следует относиться с должным уважением, почтением и благоговением. Оно ведь тоже основано не на произволе, но на принципах разума и строгой законности. Да, бывают злоупотребления и искажения, но тогда народ, если у него достанет воли и сил, вправе подняться и выступить против этих злоупотреблений и искажений! Далее Гоббс указывает, что договор этот заключается между людьми, но отнюдь не между государством и человеком. Государство возносится над каждым из нас. Оно издает законы, судит, наказывает, отправляет на смерть, пользуется силами и средствами всех граждан во имя общей пользы. Само же государство никакими законами не связано. Но даже такой Левиафан, такой обременительный монстр = ГОСУДАРСТВО со всеми его армиями, полициями, палачами, налогами, судами  всегда лучше, нежели чем отсутствие его. Да в государстве у человека прав меньше, но зато больше возможностей ими воспользоваться. Государство, единожды возникнув, уже не может исчезнуть, оно становится вечным субъектом мировой истории. Можно здесь перефразировать М. Тэтчер, сказавшую однажды, что атомную бомбу уже нельзя изобрести назад. Так же и государство, однажды появившееся, уже нельзя изобрести назад. Пребывание в государстве – это и есть гражданское состояние, гражданское общество. Государство обеспечивает благо народа, которое конкретизируется в четырех аспектах:
----- защита от внешних врагов;
------ сохранение внутреннего мира;
-------- обеспечение законного обогащения;
--------- обеспечение свободы в рамках закона.
Существуют естественные законы, лежащие в основе любого законодательства: 1) добиваться мира; 2) но если уж началась война, то на ней все средства хороши; 3) каждый отказывается от естественного права на все и довольствуется свободой в рамках данного государства; 4) не нарушать соглашений; 5) не надо заставлять людей жалеть о своих благодеяниях – будь благороден; 6) раскаявшихся – прощать; 7) месть не должна вести к эскалации вражды, не должно быть излишних жестокостей; 8) не выказывать ненависти и презрения к другим; 9) быть справедливым во всем; 10) не претендовать на исключительные права только для себя.    Вот такими виделись Гоббсу принципы права и законодательства.
Государство должно быть моноконфессиональным. В религии Гоббс вычленяет две составляющие: а) чистое сердечное богопочитание, основывающееся на искреннем религиозном внутреннем чувстве, и б) культ. По Гоббсу, богопочитание у всех народов одинаково, а все столкновения происходят из – за культовых различий. Дела культа и церкви должны находиться в ведении государства. Гоббс, по сути, легализует атеизм, оправдывает, реабилитирует его. Атеизм – не преступление. Атеист таковой в силу своего неведения, а это обстоятельство снимает ответственность с него. Церковь должна освящать своим авторитетом законы, придавать им ореол святости.  А вот, например, В. П. Лега, комментируя взгляды Гоббса на религию и церковь, подчеркивает, что «Гоббс казался себе в душе истинным христианином и не собирался выступать против официальной религии. Но тем не менее религиозность Гоббса проще назвать термином «деизм» (мир создан Богом; Бог дал миру некоторые законы, в том числе и принципы устроения, но в дальнейшем Бог не вмешивается в дела мира и людей). Бога Гоббс понимает как некое философское существо типа аристотелевского Бога, чем как Бога Вседержителя и Промыслителя. Другим объектом его критики являются суеверия, которые возникают вследствие страха перед природой. Этот страх следует изгонять посредством знания. Истинное (с точки зрения Гоббса) христианство есть и истинная религия, основанная на знании, которое позволяет избегать суеверий и бороться с ними, позволяет удерживать общество в состоянии общественного договора, ибо дает человеку те нравственные принципы регулирования, которые и изложены в Св. Писании» . В. В. Соколов подчеркивает, что Т. Гоббс трактовал Бога как первоисточник всех последующих движений, как своего рода первомотор. И более того, Гоббс трактует дух (spiritus) как естественное тело, настолько тонкое, что оно воспринимается человеческими чувствами, и при этом ссылается на авторитет Священного Писания (!), в котором нигде не говорится о бестелесности духа .
Итак, еще раз суммируем все, сказанное нами выше о Т. Гоббсе:
1) Философия для него – это научные знания. Она должна раскрывать связь всех наук. Философия раскрывает причинную связь тел и их возникновение. Из разряда наук  при этом следует изгнать теологию, астрологию и историю. Ну если с теологией и астрологией все более или менее понятно, то чем же Гоббсу не угодила история?! Ответ философа таков: она основана на чужом опыте и авторитете , есть свидетельство заблуждений человечества, а вовсе никакая не наука! История не несет уверенности, позитивного настроя, она ничему не учит людей.
2) Образец мышления для Гоббса – геометрия. Тело – это, прежде всего, геометрическое тело. Природа – это совокупность протяженных тел, отличных друг от друга не качественно, но количественно. Бестелесных предметов нет. Никаких ангелов, духов и тому подобного не существует. Причем следует очень хорошо понимать, что такая технизация, математизация, геометризация, механизация мира связаны не только с познавательной, но и, прежде всего, с инструментально-технической деятельностью. Ведь Гоббс жил на заре возникновения машинной, промышленной цивилизации. «Бытие для ремесленника – механика – проявляется как вещество, подлежащее преобразованию. Дерево превращается в древесину – материал для изготовления мебели. Металлы, которые для алхимиков выступали символами природных, демонических или Божественных сил, становятся сырьем для промышленного производства. Помимо ремесла и промышленности на изменение картины бытия повлияли и другие формы организации общественной жизни, возникшие в раннебуржуазном обществе. Это, прежде всего, торговля и обмен, породившие расчет, дальновидность, самодисциплину и сдержанность, необходимые для накопления капитала и рационального ведения хозяйства. Огромное значение имело преобразование политической власти. Король, стоящий во главе государства, из наместника Бога на земле постепенно становится фигурой, персонифицирующей всеобщее право. Он действует не произвольно, а в соответствии с общим законодательством. Философия также спускается с неба на землю, и ее субъектом становится не только духовная или светская власть, а публика, или общественность, нормы и традиции которой теперь представляет философ» . Вот вся эта ситуация в совокупности повлияла и на стиль мышления и философствования, на методологию Гоббса. Он выразил эту ситуацию в своих текстах, еще раз подтвердив тезис, что философия есть система самоописания (более или менее адекватного) определенного сообщества, бытующего в определенную эпоху, система, имеющая вербальный носитель. Учтем все эти моменты.
3) Свойства тел – это акциденции, то есть не что – то самостоятельное и существенное, но есть способ влияния тела на органы чувств человека , то есть свойства тел проявляются лишь во время воздействия тела на того, кто его воспринимает. Эти свойства эвентуальны. Вообще, познать свойства – это значит проникнуть в связи вещей. Однако, есть связи существенные  (протяженность, форма тел = атрибуты), а есть несущественные, преходящие, побочные  (движение, цвет, запах, вкус, мягкость, твердость = не атрибуты, акциденции). То есть Гоббс вплотную подошел к идее разделения качеств тел на первичные и вторичные. Пространство и время – атрибуты предметного мира, они субстанциональны, но  все же без мира вещей они призрачны.
4) Гоббс дал геометрический метод исследования природы. Изучаемое тело = объект воздействует на органы чувств субъекта. А субъект воспринимает и свойства предметов, и впечатления от органов своих чувств ( цвет, запах, вкус и так далее). Стало быть, объект – это одно, а воображаемый образ – нечто совсем иное. Объект и его имя  (обозначение) строго разделены. Гоббс – номиналист. Имя – произвольный знак, метка для обозначения тела. Имя может либо адекватно, либо нет отражать объект. Порой эти знаки так отрываются от предметов, что вообще ничего не обозначают, превращаясь в пустые понятия = универсалии (симулякры, говоря постмодернистским языком). Сами предметы и их имена не истинны и не ложны. Истинны либо ложны лишь суждения о них. Истина – это правильная расстановка имен в суждениях человека.
5) Гоббс импортирует методы геометрии и в область социальной философии. Он прозорливо замечает, что в социальных науках истина частенько приходит в столкновение с частными интересами, интересами сильных мира сего, отсюда – ангажированность, политизированность, идеологизированность выводов этих дисциплин в угоду последним. Достижение в них нейтральности и объективности – дело весьма проблематичное. Гоббс не без изрядной доли иронии указывает, что если бы интересы власть имущих столкнулись бы с истинами геометрии, то эти истины были бы оспорены, либо книги по геометрии сожжены. Согласие людей – это здоровое государство. Возмущение людей – это болезнь государства. Гражданская война – это смерть государства. Государство = Левиафан стоит над всем, только оно одно решает, что есть истина или ложь, что есть добро, а что – зло. Оно – истина в последней инстанции. Государство существует не для себя, а для благополучия граждан.  Недовольных надо подавлять. Принципы государства нерушимы  («Мятеж не может кончиться удачей, в противном случае зовется он иначе»). Даже если недовольные победили и стали властью, то они должны в свою очередь навести порядок и подавлять других недовольных, ибо имеют на это право. ( Однако, в скобках заметим, что, противореча в данном случае сам себе, тот же Гоббс указывает, что граждане, чьи права в государстве нарушены, имеют право сопротивляться, то есть имеют право на тот же мятеж, ибо закон самосохранения превыше всего). Гоббс – сторонник абсолютизма. Государство должно пользоваться всей полнотой своих прав. Государство надо принимать без иллюзий, таким как оно есть. Да, оно тебя ущемляет и подавляет, но оно же и защищает тебя. А вообще же, очень глубоко и точно подметил В. В. Соколов, указавший, что «теоретическое значение Гоббсовой концепции общественного договора, в силу которого люди передают свои естественные права верховной власти, знаменательно и тем, что она стала одной из первых в Новое время концепций отчуждения, с каковыми мы встретимся в дальнейшем»  (подчеркнуто и выделено мной – А. К.). Возможно, что без этих размышлений Гоббса не было бы знаменитых теорий отчуждения Гегеля и Маркса, хотя, возможно, сами они никогда и не признали бы этого.
6) Ну и, наконец, последнее. Чем значим, актуален, интересен Гоббс сегодня, в наш турбулентный век? Так вот, думается, что Гоббс как социальный философ и теоретик значим, интересен и поучителен как никогда именно в переходные, нестабильные, стохастические эпохи. Как, например, наша нынешняя ризомная эпоха с ее революциями, потрясениями, разнообразными кризисами, военными конфликтами, с ее неустойчивым, турбулентным миропорядком. И именно на этом фоне, как представляется, выявляют свою актуальность и непреходящую значимость размышления Гоббса над такими проблемами как: роль государства, оптимальный объем его полномочий и прерогатив, механизм их определения и изменения, соотношение государства с гражданским обществом, проблема легитимности власти, проблема соотношения власти и личности, проблема генезиса права и правовых институтов, проблема формирования достойной и ответственной элиты, механизмов ее сменяемости, вообще проблема механизма смены власти как таковой, смены политических режимов – соотношение в этом процессе легитимных и нелегитимных, мирных и насильственных аспектов, цена такой смены, цена РЕВОЛЮЦИИ вообще – когда нужно взвешивать, думать и думать – что предпочесть: стабильность, пусть даже и подавляющую, ограничивающую некоторые права и свободы, или революционный взрыв пусть даже с самыми благими намерениями, но с непредсказуемым результатом, проблема взаимодействия власти и церкви. Вот лишь неполный перечень моментов, которые и сегодня (особенно сегодня!!!) актуальны в связи с размышлениями Гоббса. И при этом отметим, что особо злободневны и конгениальны все эти поименованные выше аспекты и проблемы именно как раз для России, тем более, что грядет 2017 год – год столетия двух русских Революций, юбилей, который должен способствовать тому, чтобы дать возможность всем небезразличным к судьбе России еще раз задуматься, оглянуться на пройденный путь, заново переосмыслить какие-то клише и стереотипы, отрешиться от них, сформировать более органичный и разумно-целостный взгляд на свою историю, на свое прошлое. Может, в том числе иногда и для этого надо время от времени перечитывать Гоббса – нет, не в надежде, Боже упаси, найти у него готовые рецепты и ответы на все эти вопросы. Разве к философам обращаются лишь для того, дабы эти готовые ответы у них вычитать?! Но для того полезно иногда окунуться в стихию гоббсовской мысли, чтобы просто не забывать, что эти вопросы вообще существуют и особенно обостренно вопиют сегодня, чтобы время от времени суметь остановиться, подняться над суетным мельтешеньем дней, вырваться из пошлых декораций обыденности, все-таки задать их себе, и задуматься. Ведь история мысли свидетельствует, что само вопрошание бывает иногда не менее важно и значимо, нежели чем ответ. Несложно заметить, что Гоббс здесь не во всем первооткрыватель, что некоторые из этих моментов и аспектов так или иначе обсуждал уже, скажем, Платон, но есть одно важное, принципиальное различие: Платон и Гоббс жили в совершенно различные эпохи. Гоббс прошел через горнило социальной революции, коренной ломки всех общественных устоев, через смену режимов и форм правления (падение монархии – республика, переродившаяся в диктатуру Кромвеля, - реставрация, приведшая в итоге к ограничению притязаний абсолютизма). Он жил в эпоху генезиса буржуазного, промышленного общества и глубоко и экзистенциально обостренно осмыслил весь этот опыт, пропустил его через себя и сумел через это личное (как некогда, правда в ином аспекте, и Августин) подняться до глубоких социально-философских обобщений. Тот же Платон такового опыта не имел, хотя это не снижает ценности и значимости размышлений афинского философа. И еще, если у того же Платона его социальные взгляды были вторичны, были полностью подчинены его онтологии = теории идей, вытекали из нее, подчинялись ей, то Гоббс велик именно как социальный теоретик, стихия социальности была ведущей для него, он с головой погрузился именно в ее водоворот, его социальные взгляды, прежде всего, определяют облик его философии, являются ведущим лейтмотивом его философского творчества, генерируя уже затем и принципы его онтологии, гносеологии, методологии, натурфилософии. Еще и в этом ценность и поучительность его взглядов и размышлений в области социальной философии. Еще раз подчеркнем: Гоббс был современником первых буржуазных революций – голландской и английской (его жизнь была долгой – 91 год). Он явился одним из самых первых в истории мысли теоретиков и исследователей революционных процессов, их разнонаправленного влияния на жизнь общества. Выводы, к которым он пришел, повлияли весьма основательно на последующую социально-философскую мысль, в том числе, на тех мыслителей, которые были с ним не согласны. Именно, не в последнюю очередь, и после размышлений Гоббса понятие РЕВОЛЮЦИЯ утратило свой только астрономическо-естественнонаучный смысл (астрономы, скажем, еще в 16-17 веках говаривали, что звезда совершила свой полный кругооборот и вернулась к точке, от которой она ушла – стало быть, она совершила революцию) и обрело смысл социальный, стало означать крутую, взрывную ломку всего прежнего социально-экономического и политического уклада жизни.
Важный момент из размышлений Гоббса, урок для нас сегодняшних: слабое государство всегда мстит за себя. Когда Левиафан слабеет, когда слабеет его функция важнейшего регулятора социально-экономических и политических процессов, то наружу рвутся силы хаоса, разрушения и деструкции. И еще важен внешнеполитический аспект: только сильное государство способно обеспечить подлинный, не бутафорский, суверенитет. Да, нет ничего вечного и неизменного. Меняются и будут меняться, будут возникать новые формы государственности, будут продолжаться поиски новых более сгармонизированных и пропорциональных отношений между различными структурами власти, между властью и обществом, между государством и социальными институтами, поиски путей к общественному согласию и осуществлению большей социальной справедливости. Но главное – ответственность! Всех! И власти, элиты, и народа. Восстание, революция – это крайний выход, его никогда нельзя исключать, но всегда нужно помнить о ЦЕНЕ! Стабильность не бывает дешевой, она всегда стоит дорого, во имя ее чем-то всегда нужно поступаться. Создание новых форм государственности всегда очень болезненно и сложно. Современность показывает, что урок усвоен не всеми. Сирия, Ирак, Афганистан, Ливия, Украина, да и Россия в 90-е годы. Трагические примеры того, что бывает, когда Левиафан оставляет свои позиции.  Ливия – некогда весьма стабильная страна с сильными социальными гарантиями, неплохим уровнем жизни. При Каддафи было построено 20 тысяч километров дорог, бензин стоил чисто символическую сумму – 14 центов за литр, булка хлеба – 5 центов. Средняя зарплата рядового ливийца составляла 1000 долларов, пенсия – 800 долларов. За каждого новорожденного молодой семье выплачивали по 7000 долларов. А ныне? Тысячи погибших, разрушение вообще всяческих форм и институтов государственности, страна превратилась в полупервобытный конгломерат враждующих кланов и племен. Народ погрузился в нищету. Сирия – не так еще давно цветущая страна, с весьма высоким уровнем жизни. А ныне? Погибло 220 тысяч человек. Более 4 миллионов бежали из страны. За чертой бедности оказались 49%  сирийцев, от 4 до 8 миллионов человек живут просто в нищете, 50% населения – безработные. Общий ущерб от войны составил более 103 миллиардов долларов (по другим данным – 300 миллиардов). Разграблены треть музеев, уничтожены десятки памятников истории и культуры. Ирак – при диктаторе С. Хусейне весьма процветающее и стабильное государство. А ныне? Рыхлая, неэффективная государственность, ежедневные теракты, десятки тысяч погибших. Афганистан – рыхлый конгломерат племен, отсутствие эффективной государственности, власть кабульского правительства носит чисто номинальный характер, большая часть населения живет в нищете, рядом с безысходностью соседствует процветающая наркомания. Начиная с 1973 года – момента свержения монархии – страна находится в состоянии перманентной гражданской войны, бесконечной смены недолговечных режимов. По данным международных организаций в Афганистане находится порядка 7 миллионов (!) неразорвавшихся мин, которые практически ежедневно собирают свой кровавый урожай. Эта страна – одно из самых опасных в мире мест для жизни. Нет сильного, эффективного и легитимного центра, стабильного государственного механизма, способного преодолеть эти затянувшиеся кризисные явления. Вот возьмем для сравнения соседей Афганистана – Индию и Иран, находящихся примерно в сходных широтах и климатически-географических условиях. При всех недостатках и в Индии, и в Иране были созданы весьма стабильные государственно-правовые институты, обеспечившие развитие общества. Там запускаются в космос ракеты, создается атомная энергетика, имеется весьма развитая промышленная инфраструктура. И соседствующий с ними Афганистан, продуцирующий бедность, отсталость и нищету. Да, конечно, Афганистан по своему населению (32 миллиона человек) не может сравниться с Ираном (79 миллионов), и уж тем более с Индией (1 миллиард 293 миллиона). Но, повторимся, дело не только в разнице демографических потенциалов. Дело еще и в том, что в Афганистане, в отличие от его соседей, в силу причин разного свойства за последние 40 с лишним лет были разрушены основы государственного механизма, и на этих руинах ничего эффективного так и не было создано. Внутренний и внешний суверенитет страны весьма призрачен. Нет и консенсуса в обществе по этому поводу, нет твердой политической воли и силы, способной таковую государственность возродить. Проблемы Афганистана – это, во многом, следствие недееспособного государства, его слабости и неэффективности. Когда такой необходимый регулятор общественных процессов отсутствует, то они идут в неуправляемом, бессистемно-хаотическом режиме со всеми вытекающими отсюда печальными для социума последствиями. Украина – еще 4-5 лет назад достаточно стабильное государство Восточной Европы, с развитой промышленностью и экономикой. А ныне? Деиндустриализация, деградация всех форм и уровней власти и государственного управления, утрата подлинного суверенитета – страна фактически оказалась под внешним управлением. В одном только Донбассе за последние два года – более 10 тысяч погибших. Правда, есть безумцы (или негодяи?!), которые утверждают обратное. К числу таковых относится, к примеру, первый президент «независимой» Украины Л. Кравчук (до этого – член ЦК КПСС, член политбюро ЦК КПУ, заведующий идеологическим отделом ЦК КПУ, председатель Верховного Совета Украинской СССР), который 22 августа 2016 года ничтоже сумняшеся заявил, что он гордится тем, что именно Украина стала той страной, которая окончательно развалила СССР – «последнюю империю, наиболее страшную» (США, наверное, не в счет), проведя 1 декабря 1991 года референдум о выходе из состава Союза.  Л. Кравчук гордится и своей личной ролью в этом процессе. Да, у Иуды – иудина гордость. Он полагает, что «украинская государственность в целом состоялась». В каких же неладах с реальностью, с элементарным здравым смыслом, да и с совестью надо быть, чтобы сегодня, в стране, раздираемой войной и переживающей бесконечные правительственно-парламентские кризисы, в стране, где за годы «независимости» количество ученых уменьшилось более чем в 3 раза, население сократилось на 9 миллионов человек, где прожиточный минимум составляет 33 гривны (менее полутора долларов в день), где ВВП (в единственной из всех бывших союзных республик) так и не достиг уровня, предшествовавшего распаду Союза, где конституция за последние 25 лет переписывалась несколько раз в угоду различным политическим силам, приходившим к власти, где (по утверждениям самих же украинских политологов) правительство и парламент не являются суверенными субъектами принятия решений, ибо решения принимаются за океаном (недавний тому пример – после угроз Байдена, вице-президента США, лишить Украину кредита на миллиард долларов, если Порошенко не отправит в отставку генерального прокурора страны, президент «незалежной» тут же уволил этого высокопоставленного чиновника, протащив нужное решение через рептильную Раду) утверждать подобное. А взять Россию в 90 – е годы, когда началось «погружение в бездну» (И. Фроянов). Некогда сверхдержава скатилась к тому, что были разрушены, закрыты или проданы с молотка 12 000 заводов и фабрик, ежегодное падение производства составляло 20 % (такое было даже не во все годы Великой Отечественной войны!), 42 миллиона гектар пашни были заброшены, выведены из севооборота и поросли бурьяном, убыль населения в результате болезней и смертности составила примерно 10 миллионов человек, ежегодно закрывались как «убыточные» около 450 школ, насчитывалось более 700 000 детей – сирот (в годы войны их было меньше – 678 000), страну покинули 800 000 ученых, появились миллионы обездоленных, униженных и оскорбленных. Были учреждены многочисленные западные фонды, которые за бесценок скупали российские предприятия, изобретения, интеллектуальную собственность. Разрушались высокотехнологичные отрасли промышленности, процветала дикая деиндустриализация. Вот еще несколько фактов, характеризующих стремительное разрушение страны : производство гражданских самолетов за «лихие 90-е» сократилось в 18 раз. В конце 80-х годов на долю СССР приходилось 20% мирового промышленного потенциала, в настоящее же время РФ производит лишь 1,5% промышленной продукции земного шара. Существенно упала доля машиностроения в российской промышленности, составляя сегодня всего лишь 19%. Расходы на науку с 1990 по 2007 годы уменьшились с 82 миллиардов до 5,3 миллиарда долларов (на 125 миллиардов рублей). В 90-е годы подростки 15-19 лет стали умирать чаще на 40%. От чего? От безысходности, нищеты, массовых драк, наркомании, алкоголизма, отсутствия денег на нормальное медицинское лечение. На 1999-2000 годы в стране в заключении содержалось 45 тысяч детей и подростков, это чуть меньше всего тюремного населения такой страны, как Франция. ВВП России за период 1989-2005 годов уменьшился на 2 триллиона 671 миллиард рублей, что составляло 4,6 годового ВВП 1989 года (в то время как, например, в Китае, где государство сохраняло свои позиции, и где оно разумно руководило процессом реформирования, ВВП за годы реформ вырос, по разным оценкам и данным, в 6-20 раз!) . В 2005 году средняя зарплата в России была в 1,3 раза меньше, чем в 1990 году, средняя пенсия в 5 раз меньше, стипендии учащимся в 7 раз меньше. Есть данные, согласно которым за 90-е годы мы потеряли 70 тысяч промышленных производств и 114,5 тысяч фермерских хозяйств (в 2,5 раза больше, чем в военные 1941-1945 годы; по некоторым же подсчетам, общие потери от «рыночных реформ» по абсолютному размеру в 11 (!) раз превышают ущерб, причиненный стране в годы Великой Отечественной войны, который составлял 2 триллиона 569 миллиардов рублей). Уровень газификации села к 2007-2008 годам составлял всего 44%, а в целом всей территории страны – 54%. В 2006-2007 годах, к примеру, в России не хватало для собственных нужд 40 миллиардов кубометров газа. И это в стране, лидирующей по запасам газа (43% всех мировых запасов). Около 38% населения России живут около черты или же за чертой бедности. Так поверженный и ослабленный Левиафан жестоко мстит за себя. Пишущий сейчас эти строки ощутил и на себе последствия этой мести. Как ни прискорбно и не стыдно об этом писать (вообще, гораздо более стыдно должно быть нашей власти, которая не может обеспечить своим гражданам возможность служить обществу так, как они могут и считают нужным, сообразно своему образованию, компетенциям и способностям), но все-таки скажу, что летом прошлого (2016) года я, кандидат наук, автор двух с лишним десятков статей и одной монографии получил такие смехотворные отпускные, что прожить на них было невозможно. За неимением лучшего я был вынужден устроиться на временную подработку кондуктором. Два с лишним месяца вместо того, чтобы готовиться к следующему учебному году, я целый день мотался в душном автобусе с кондукторской сумкой наперевес, заработав за это время очень скромные деньги, которые помогли мне прожить в течение лета. Я не жалею об этом. Я узнал какие-то новые аспекты и срезы жизни в новых измерениях и впечатлениях. Любой опыт полезен, любой вид деятельности дает пищу для размышлений. Я отношусь к жизни философски, профессия обязывает. Но все-таки, немного обидно и непонятно. Интересно, много ли найдется в мире цивилизованных стран, где возможно такое? Да, думаю, и в бывшем СССР такое было бы немыслимо. Далее. В стране много опустившихся, деклассированных элементов, алкоголиков, бомжей, проституток, наркоманов, уголовников. Их не менее 7 миллионов человек, а это – более 5% населения. Только по официальным (думается, заниженным) данным у нас имеется 202 тысячи хронических алкоголиков, 70 тысяч наркоманов, 600 тысяч заключенных рецидивистов (по другим данным – 671 тысяча). Такого в России не бывало более 80 лет. В 2005 году от суррогатной водки погибло 40 тысяч человек. К сожалению, эта печальная тенденция не меняется. Последний вопиющий случай такого рода – массовое отравление дешевыми спиртосодержащими препаратами в Иркутске, когда в декабре 2016 года бессмысленно погибли 78 (!) человек. Это – не просто прискорбный медицинский факт, но и социальная тенденция, свидетельствующая, что в обществе нашем есть весьма значительная прослойка людей, выброшенных на обочину жизни, влачащих нищенское существование, «униженных и оскорбленных», испытывающих депривацию. Они хотят это ощущение заглушить и делают это как могут, в том числе, дешевой водкой, настойками боярышника, и как следствие – нередка ранняя и абсолютно бессмысленная смерть. Да, кто-то может сказать – они, де, только сами виноваты, это их выбор, и с абсолютно чистой совестью пройти мимо, но вот только не будет ли в данном случае «чистая совесть» изобретением дьявола?! Высок уровень безработицы. Он, по некоторым оценкам, составляет 4,6 миллиона человек (6,3% населения). Причем средний возраст не имеющих работы – 47 лет, как сейчас автору этих строк. Россия занимает первое место в мире по числу абортов – около 2 миллионов в год. Разрыв между богатыми и бедными в среднем составляет 22 раза (в США – 12 раз, в ЕС – 6 раз). Сорок миллионов человек живут в неблагоустроенных квартирах, пять миллионов стоят в очереди на получение жилья, 35% которого находится в аварийном состоянии, а 10% необходимо просто снести. К стыду всеобщему нашему около 55 тысяч участников Великой Отечественной войны (коих всего-то осталось менее 194 тысяч) спустя 70 лет после Победы нуждаются в улучшении жилищных условий. Только 19% жителей села имеют у себя в доме горячую воду. Тринадцать миллионов человек живут в домах, где нет туалета. На 2008 год 30 тысяч населенных пунктов вообще не имели никакой связи. В здравоохранении 70% оборудования физически и морально устарело, а 40% детей рождаются больными. Детская смертность в 1,5 раза превышает показатели в Евросоюзе. Тридцать процентов диагнозов ставятся ошибочно, а 50 тысяч человек ежегодно страдают от неправильного лечения или ошибок врачей. Травматизм на наших предприятиях в 5 раз выше, чем в ЕС. К 28 тысячам населенных пунктов страны, где проживают 12 миллионов человек, вообще нельзя проехать, ибо дорог там просто нет. Нельзя проехать и к 70% лесных запасов страны. В одном только 2007 году мы потеряли из-за плохих дорог более 1,8 триллиона рублей. В семи субъектах РФ вообще нет железных дорог. Количество аэропортов в стране за последние 18-20 лет сократилось с 1730 до всего 330 (для сравнения: в США имеется 14 930 аэродромов). Дал свои ядовитые всходы терроризм и сепаратизм. Региональные элиты, начиная с 90-х, с нескрываемой радостью стали реализовывать слова первого лица, заявившего, что субъекты могут брать столько суверенитета, сколько могут унести. Не от большого государственного ума и дальновидности это было сказано. Нет, безусловно, реформы были нужны, но в таком ли самоубийственном для страны ключе?! Ведь страна уверенным курсом шла к статусу полуколонии. Апологетика абстрактной демократии и свободы, оторванной от взаимных обязательств граждан и государства друг перед другом, опасна и чревата  трагическими последствиями для государственности и социальности. Такая абстрактная демократия и свобода, так же как и пресловутая деидеологизация и минимизация роли государства есть «великая ложь нашего времени». В. Новодворская пафосно провозгласила как-то, что свобода – не то место, где кормят. Да, наверное, в чем-то она права, но свобода – это и не то место, где люди должны умирать голодными в нищете, будучи отброшены на обочину жизни. Вспоминается, что не так давно на одном из совещаний, посвященных развитию космонавтики, Владимир Путин посетовал, что «во время оно» всю космическую отрасль чуть не променяли на колбасу. Весьма знаменательное признание. Да что там космическая отрасль! Слова первого лица можно развить и дополнить: не только космическую отрасль, но всю страну с ее промышленностью, экономикой, сельским хозяйством, армией, интеллектуально-научным потенциалом, культурой чуть не променяли на колбасу, жвачку и марсы со сникерсами. Но, слава Богу, вроде вовремя опомнились, отошли от края пропасти, после бурного демократического похмелья наступило горькое протрезвление. Хотелось бы надеяться, что окончательное, хотя самоуспокаиваться куда как рано, и тревожные цифры, приведенные выше, увы, подтверждают это. Правда, все же есть одно обнадеживающее обстоятельство: хорошо известно, что СССР распался в силу целого ряда самых разных причин, но одной из немаловажных было отсутствие твердой государственно-политической воли тогдашнего руководства в отстаивании суверенитета и территориальной целостности страны, нежелание, неспособность, неумение, боязнь употребить рычаги власти для предотвращения распада державы. Все это прикрывалось словами о необходимости избежать кровопролития, однако, именно распад, крушение Союза привели к целым потокам крови, горя, войн и насилия, в которых захлебнулись народы бывшего СССР. Сегодня такая политическая воля и решимость защищать страну у нынешней российской власти, слава Богу, есть. Главное только, чтобы она не иссякла, не улетучилась с какими-нибудь следующими выборами.
И еще автор этих строк вспоминает в связи с обсуждаемыми здесь в этой статье проблемами некоторые размышления выдающегося нашего мыслителя, философа и социолога, к сожалению, столь рано ушедшего от нас, А. С. Панарина. Он оставил целый ряд глубоких, проникновенных и пророческих размышлений и предупреждений, значимость и глубина которых в полной мере не осознаны еще и сегодня, но они подтверждаются всем ходом времени. Он, в частности, писал о том, что русский народ крепнет, окрыляется, преодолевает самые невероятные препятствия, если он имеет необъятные по масштабам, вселенские задания, всемирные цели (!!!). А эти цели может ставить только суверенное, уверенное в себе, стабильное и эффективное государство! И только оно может обеспечивать механизмы для их достижения. Но как только он скатывается в пучину провинциализма, национальной местечковости, когда это его вселенское задание умаляется, то сразу же дух его хиреет и вянет, обессиливает. «Вот парадокс: «непосильные» задания всегда оказываются по силам, а умеренные рациональные задания неизменно были провалены…. СССР, как сверхдержава, лидер «социалистического лагеря» и всемирного национально-освободительного движения, брал на себя непомерные задания и при этом сохранялся как развитая индустриальная страна, обеспечивающая своим гражданам цивилизованный уровень и образ жизни и социальные гарантии. Постсоветская Россия сбросила с себя и гири раздутого военно-промышленного комплекса, и дорогостоящие обязательства в качестве военно-политического лидера и кредитора стран «некапиталистического пути развития», и роль донора бывших союзных республик. И что же? – вопрошает А. С. Панарин. – Вместо ожидаемого облегчения жизни произошло невиданное ее утяжеление и помрачение – стремительное скольжение на дно» . Да, действительно, может здесь есть над чем задуматься, поразмыслить?! Отбросили Идеалы, Принципы, Идеи, заявили о деидеологизации, которая есть лишь «химерическая декламация» (Конт), ибо без определенного набора идеологических постулатов невозможно эффективное функционирование никакой социально-политической и государственной системы, минимизировали роль государства, которое сбросило с себя большинство своих обязательств, а взамен – мрак, деградация, запустение. «погружение в бездну». Вот такие размышления, такие заметки возникают на полях знаменитого гоббсовского трактата.
Автору этих строк порой кажется, что посреди хаоса современности, среди дикого разгула терроризма, локальных и региональных войн, экспорта революций и демократии, посреди ужасающей нищеты миллиардов людей третьего мира на фоне жиреющего «золотого миллиарда», среди экономических кризисов, колебаний курсов нефти и доллара, среди нескончаемой вереницы выборов, замешанных на политическом цинизме, скандальных разоблачениях, нечистоплотности и интриганстве, посреди всего этого – все явственнее проступают контуры гоббсовского Левиафана, который, как уже не раз бывало в прошлом, в переломные эпохи, вновь оказался на историческом и эпохальном перепутье, в точке бифуркации, как сказали бы синергетики. Возможно, Он сосредотачивается. Многоликий, непредсказуемый, неприрученный и неизученный. И кто знает – какие зигзаги Он готовит? Какие новые формы и очертания обретет Он? Какую новую личину наденет? Какую стезю изберет Он? Куда-то Он направит свой путь?! 






ЛИТЕРАТУРА:
1. Имяреков С. М., Кевбрина О. Б., Имяреков В. С. Внешняя и внутренняя политика России в начале XXI века / С. М. Имяреков, О. Б. Кевбрина, В. С. Имяреков. – М.: Академический Проект, 2012. – 237 с.
2. История философии: Запад – Россия – Восток. Кн.2: Философия XV-XIX веков / Под ред. Н.В. Мотрошиловой. – М.: Академический Проект, 2012. – 496 с.
3. Лега В. П. История западной философии. Ч. II. Новое время. Современная западная философия / В. П. Лега. – М.: Изд-во ПСТГУ, 2009. – 454 с.
4. Метафизика: Учеб. Пособие / Под ред. Б. И. Липского, Б. В. Маркова, Ю. Н. Солонина. – СПб.: Изд-во С.- Петерб. Ун-та, 2008. – 563 с.
5. Панарин А. С. Православная цивилизация в глобальном мире / А. С. Панарин. – М.: Эксмо, 2003. – 544 с.
6. Соколов В. В. Философия как история философии / В. В. Соколов. – М.: Академический Проект, 2010. – 843 с.
7. Черная книга капитализма / Коллектив авторов. Под ред. В. Я. Гросула. - М.: ИТРК, 2007. – 216 с.