Глава 5. приключения дублёра

ГЛАВА 5
Приключения дублёра

С Фрицем фон Тарленгеймом и полковником Зант следом за мной вышел из буфета на платформу. Последнее, что я сделал, - это нащупал под рукой револьвер и меч в ножнах. Веселая группа офицеров и высоких сановников ожидала меня, а во главе их стоял высокий старик, увешанный медалями и с военной выправкой. Он носил желто-красную ленту Красной Розы Руритании, которая, кстати, украшала и мою недостойную грудь.

“Маршал Стракенц, - прошептал он. Зант, и я знал, что нахожусь в присутствии самого известного ветерана руританской армии.

Сразу за маршалом стоял невысокий худощавый человек в развевающихся черных и малиновых одеждах.

“Канцлер Королевства,” прошептал Запт.

Маршал поприветствовал меня несколькими верными словами и продолжил произносить извинения от своего имени. Герцог Стрельзауский. Герцог, казалось, был поражен внезапным недомоганием, которое не позволяло ему приехать на станцию, но он попросил разрешения подождать его величество в соборе. Я выразил свое беспокойство, очень учтиво принял извинения маршала и получил комплименты от большого числа выдающихся персон. Никто не выдал ни малейшего подозрения, и я почувствовал, как ко мне возвращаются нервы и замирает взволнованное биение сердца . Но Фриц все еще был бледен, и его лицо было бледным. рука его дрожала, как лист, когда он протянул ее маршалу.

Вскоре мы выстроились в процессию и направились к выходу со станции. Здесь Я вскочил на коня, маршал держал меня за стремя. Гражданские сановники разошлись по своим экипажам, а я поехал по улицам с маршалом по правую руку и Зантом (который, как мой главный адъютант, имел право на это место) по левую. Город Стрельзау отчасти старый, отчасти новый. Просторные современные бульвары и жилые кварталы окружают и охватывают узкие, извилистые и живописные улицы первоначального города. Во внешних кругах высшие классы живут; во внутренних помещаются магазины; и за их процветающими фасадами скрываются густонаселенные, но убогие переулки и переулки, наполненные бедным, бурным и (в значительной мере) бедным народом.) преступный класс. Эти социальные и местные подразделения соответствовали, как я знал из информации Занта, другому подразделению, более важному для меня. То Новый город был для короля, но для Старого Города Михаил Стрельзауский был надеждой, героем и любимцем.

Когда мы проезжали по Большому бульвару и вышли на большую площадь, где стоял Королевский дворец, картина была великолепна. И вот я оказался среди своих преданных приверженцев. Каждый дом был увешан красным и украшен флагами и девизами. По обеим сторонам улицы стояли высокие скамьи, и я проходил мимо, кланяясь то в одну, то в другую сторону под градом одобрительных возгласов, благословений и размахивающих платков. Балконы были полны нарядно одетых дам, которые хлопали в ладоши, приседали в реверансе и бросали на меня самые блестящие взгляды. На него обрушился поток красных роз. я; один цветок застрял в гриве моего коня, и Я взял его и сунул в карман пальто. Маршал мрачно улыбнулся. Я украдкой поглядывал на его лицо, но он был слишком бесстрастен, чтобы понять, симпатизирует он мне или нет.

“Красная роза для Эльфбергов, маршал, - весело сказал я, и он кивнул.

Я написал “весело” , и это должно показаться странным словом. Но правда в том, что я был пьян от волнения. В тот момент я верил-почти верил,-что Я и в самом деле был королем; и с выражением торжествующего смеха я снова поднял глаза на украшенные красотой балконы ... И вздрогнул. Ибо, глядя на меня сверху вниз, с красивым лицом и гордой улыбкой, стояла дама, которая была моей попутчицей-Антуанетта де Мобан; и я видел, как она тоже вздрогнула, и губы ее шевельнулись, и она наклонилась вперед и посмотрела на меня. И я, собравшись с мыслями, встретился с ней глазами полными и квадратными., и снова я ощупал свой револьвер. Предположим, она громко воскликнула бы: “Это не король!”

Мы проехали мимо, и тут маршал, повернувшись в седле, махнул рукой, и кирасиры сомкнулись вокруг нас, так что толпа не могла приблизиться ко мне. Мы покидали мой квартал и входили в квартал герцога Михаила, и этот поступок маршала яснее слов показал мне, каково должно быть настроение в городе. Но если Судьба сделала меня Королем, то самое меньшее, что я мог сделать, - это достойно сыграть свою роль.

- К чему такая перемена в нашем ордене, маршал?” - сказал я.

Маршал прикусил седые усы.

“Так будет благоразумнее, ваше величество, - пробормотал он.

Я натянул поводья.

- Пусть едут те, что впереди, - сказал я, - пока не окажутся ярдах в пятидесяти впереди. Но вы, маршал, полковник Запт и мои друзья, подождите здесь, пока я не проеду пятьдесят ярдов. И смотри, чтобы никого не было ближе ко мне. Я хочу , чтобы мои люди убедились, что король им доверяет.”

Запт положил руку мне на плечо. Я стряхнул его. Маршал колебался.

- Разве я не понял?” - сказал я и, снова покусывая усы, отдал приказ. Я видел, как старый Зант улыбается в бороду, но он покачал головой. Если бы меня убили под открытым небом на улицах Стрельзау, положение Занта было бы трудным.

Пожалуй, мне следовало бы сказать, что я был одет во все белое, кроме сапог. На мне был серебряный шлем с позолоченными украшениями, и широкая лента Розы хорошо смотрелась на моей груди. Я был бы плохим комплиментом королю, если бы Я не отказалась от скромности и призналась, что у меня очень хорошая фигура. Так думали люди, потому что, когда я, ехавший один, въехал на грязные, скудно украшенные, мрачные улицы Старого города, сначала послышался ропот, потом радостные возгласы, и женщина из окна над поварней выкрикнула старую местную поговорку.:

” Если он красный, то он прав! " - засмеялся я и снял шлем , чтобы она могла увидеть, что я был правильного цвета , и они снова приветствовали меня.

Ехать так одному было интереснее , потому что я слышал комментарии толпы.

- Он выглядит бледнее, чем обычно, - сказал один.

- Ты бы побледнела, если бы жила так, как он, - был в высшей степени неуважительный ответ.

- Он больше, чем я думал, - сказал другой.

“Значит, у него все-таки была хорошая челюсть под бородой , - заметил третий.

- Его фотографии недостаточно красивы, - заявила хорошенькая девушка, стараясь, чтобы я услышал. Без сомнения, это была просто лесть.

Но, несмотря на эти знаки одобрения и интереса, народ встретил меня молча и угрюмо, а портрет моего дорогого брата украшал большую часть окон, что было своего рода ироническим приветствием королю. Я был очень рад, что он избежал неприятного зрелища. Он был человеком вспыльчивым и, возможно , не воспринял бы это так спокойно, как я.

Наконец мы добрались до Собора. Его огромный серый фасад, украшенный сотнями статуй и украшенный парой лучших дубовых дверей в Европе, впервые предстал передо мной, и внезапное чувство моей дерзости почти овладело мной. Когда я спешился, все вокруг было в тумане. Я смутно видел Маршала и Занта, смутно-толпу великолепно одетых жрецов, ожидавших меня. И глаза мои все еще были затуманены, когда я поднимался по большому нефу, а в ушах звенел орган. Я ничего не видел из блестящей толпы, заполнявшей его, я едва различал величавую фигуру кардинала. когда он поднялся с архиепископского трона, чтобы приветствовать меня. Только два лица отчетливо вырисовывались рядом перед моими глазами-лицо девушки, бледное и прекрасное, увенчанное короной славного Волосы Эльфберга (ибо в женщине это великолепно) и лицо мужчины, чьи полнокровные красные щеки, черные волосы и темные глубокие глаза говорили мне, что наконец Я был в присутствии моего брата, Черного Майкла. И когда он увидел меня, его красные щеки мгновенно побледнели , а шлем с грохотом упал на пол. До этого момента, я думаю, он не понимал, что король в самом деле пришел в себя. Стрельзау.

Из того, что последовало дальше, я ничего не помню. Я преклонил колени перед алтарем, и кардинал помазал мне голову. Тогда я поднялся на ноги, протянул руку, взял у него корону Руритании и возложил ее себе на голову, и я поклялся старой клятвой короля; и (если это был грех, да простится мне) я принял Святое Причастие там перед всеми. Затем снова зазвучал большой орган, маршал приказал герольдам провозгласить меня, а Рудольф-короля. Пятый был коронован королем; великолепная картина этой величественной церемонии висит теперь в моей столовой. Портрет короля очень хорош.

Затем дама с бледным лицом и великолепными волосами, шлейф которой держали два пажа, поднялась со своего места и подошла ко мне. И глашатай воскликнул:

“Ее королевское высочество принцесса Флавия!”

Она присела в низком реверансе, взяла меня за руку и поцеловала. И на мгновение я подумал, что мне лучше сделать. Тогда я притянул ее к себе и дважды поцеловал в щеку, и она покраснела, и ... Его Высокопреосвященство кардинал-архиепископ проскользнул перед Черным Михаилом, поцеловал мне руку и вручил письмо от Папы-первое и последнее, которое я получил из этой возвышенной части!

А потом появился герцог Стрельзау. Шаг его дрожал, клянусь, и он смотрел направо и налево, как смотрит человек, думающий о бегстве; и лицо его было покрыто красными и белыми пятнами, и рука его дрожала так, что подпрыгивала под моей, и я почувствовал , как пересохли его губы. И я взглянул на Запта, который снова улыбался в бороду, и, решительно исполняя свой долг на том жизненном поприще, к которому я был чудесно призван, взял моего дорогого Михаила за обе руки и поцеловал его в щеку. Я думаю , мы оба были рады, когда все это закончилось!

Но ни в лице принцессы , ни в лице кого-либо другого я не видел ни малейшего сомнения или вопроса. И все же, если бы мы с Королем стояли рядом, она могла бы рассказать нам об этом в одно мгновение или, по крайней мере, немного поразмыслив. Но ни ей, ни кому-либо другому это не снилось и не представлялось Я могу быть не только Королем. Таким образом, сходство сослужило свою службу, и целый час я стоял там, чувствуя себя таким усталым и пресыщенным, как будто всю жизнь был королем ; и все целовали мне руку, и послы выражали мне свое почтение, в том числе и старый лорд Тофем, в доме которого на Гросвенор-сквер я танцевал танец. десятки раз. Слава богу, старик был слеп, как летучая мышь, и не претендовал на мое знакомство.

Потом мы пошли обратно по улицам к Дворцу, и я слышал, как они приветствовали Черного Майкла.; но он, рассказывал мне Фриц, сидел, грызя ногти, как человек в задумчивости, и даже его собственные друзья говорили, что ему следовало бы показать себя храбрее. Я сидел теперь в карете рядом с принцессой Флавией, и какой-то грубый парень закричал::

- А когда свадьба?” и пока он говорил, другой, плача, ударил его по лицу. -Да здравствует герцог Михаил!-и принцесса покраснела-это был восхитительный оттенок-и посмотрела прямо перед собой.

Теперь я чувствовал себя в затруднении, потому что Я забыл спросить Запта о состоянии моих чувств и о том, как далеко зашли наши с принцессой отношения. Честно говоря, если бы я был Королем, то чем дальше они продвинулись, тем больше я был бы доволен. Потому что я не медлительный человек и никогда не целовался. Щеку принцессы Флавии ни за что. Эти мысли пронеслись у меня в голове, но, не будучи уверен в своей правоте, я ничего не сказал, и через минуту или две княгиня, вернув себе свое спокойствие, повернулась ко мне.

- Знаешь, Рудольф, - сказала она, - ты сегодня как-то по-другому выглядишь.”

В этом не было ничего удивительного, но замечание его встревожило.

- Вы выглядите, - продолжала она, - более трезвым, более спокойным; вы почти измучены заботами, и я заявляю, что вы похудели. Неужели вы начали относиться к чему-то серьезно?”

Принцесса, казалось , была того же мнения о короле, что и леди Берлесдон обо мне.

Я приготовилась к разговору.

- Тебе это понравится?” - тихо спросил я.

- О, вы знаете мои взгляды, - сказала она, отводя глаза.

- Все, что вам угодно, я стараюсь делать, - сказал я и, увидев, как она улыбнулась и покраснела, подумал, что очень хорошо разыгрываю для него руку короля. Так что я продолжил и что Я сказал, что это совершенно верно.:

- Уверяю вас, дорогая кузина, ничто в моей жизни не повлияло на меня больше, чем прием, оказанный мне сегодня.”

Она радостно улыбнулась, но тут же снова помрачнела и прошептала::

- Ты заметил Майкла?”

“Да,” сказал я и добавил: - Ему не понравилось.”

“Будьте осторожны! - продолжала она . -Ты не-действительно не-достаточно следишь за ним. Ты знаешь-

“Я знаю, - сказал я, - что ему нужно то, что у меня есть.”

"да. - Тише!”

Тогда-и я не могу оправдать это, потому что я совершил Королю гораздо больше того, что Я имел на это право-наверное, она сбила меня с ног,-продолжал я:

- И, возможно, еще кое -что, чего у меня пока нет, но я надеюсь когда-нибудь выиграть.”

Таков был мой ответ. Будь я Королем, я бы счел это ободряющим:

- Неужели на тебе не хватит обязанностей на один день, кузен?”

Бах - бах! Бэйр, бэйр! Мы были во Дворце. Стреляли пушки и трубили трубы. Ряды лакеев стояли в ожидании, и, проводив принцессу вверх по широкой мраморной лестнице, я официально вступил во владение, как коронованный король, Домом моих предков и сел за свой собственный стол, по правую руку от меня сидела моя кузина, а по другую-ее черная сестра. Майкл, а слева от меня-его высокопреосвященство кардинал. За моим стулом стоял Зант, а в конце стола я увидел, как Фриц фон Тарленгейм осушил свой бокал шампанского скорее, чем следовало бы.

Интересно, что делает король Руритании?