Глава 11. охота на очень большого кабана

ГЛАВА 11.
Охота на Очень Большого кабана

Теперь вы поймете, какое страшное искушение одолевало меня. Я мог бы так принудить Майкла, что ему пришлось бы убить короля. Я был в состоянии бросить ему вызов и крепче ухватиться за корону-не ради нее самой, а потому, что король Руритании должен был жениться на принцессе Флавии. А как же Запт и Fritz? Но нельзя же заставить человека хладнокровно записывать дикие и черные мысли, бушующие в его мозгу, когда неконтролируемая страсть пробила в них брешь. И все же, если он не станет святым, ему не нужно ненавидеть себя за них. Он лучше, как мне смиренно кажется, благодарить бога за то, что ему была дарована сила сопротивляться, чем беспокоиться о злых порывах, которые приходят непрошенными и вымогают невольное гостеприимство из слабости нашей природы.

Было прекрасное светлое утро, когда Я шел без провожатых к дому принцессы, неся в руке букетик. Политика оправдывала любовь, и всякое внимание, которое я уделял ей, в то время как она сковывала мои собственные цепи, теснее привязывала ко мне людей великого города, которые поклонялись ей. Я нашел Инамората Фрица, графиня Хельга, собирала цветы в саду для своей госпожи и уговаривала ее занять мое место. Девушка порозовела от счастья, потому что Фриц, в свою очередь, не зря потратил свой вечер, и никакая темная тень не нависла над его ухаживаниями, кроме ненависти, которую герцог о Стрельзау было известно, что он его носит.

“И это, - сказала она с лукавой улыбкой, - ваше величество не придало никакого значения. Да, я возьму цветы; Я говорю вам, сир, что принцесса делает с ними в первую очередь?”

Мы разговаривали на широкой террасе , тянувшейся вдоль задней стены дома, и окно над нашими головами было открыто.

“Мадам!” весело воскликнула графиня, и Флавия сама выглянула в окно. Я обнажил голову и поклонился. На ней было белое платье, а волосы свободно собраны в узел. Она поцеловала мне руку и заплакала.:

- Приведи сюда короля, Хельга, я дам ему кофе.”

Графиня, весело взглянув на меня, повела меня в утреннюю комнату Флавии. И, оставшись одни, мы поздоровались , как обычно приветствуют друг друга влюбленные. Затем принцесса положила передо мной два письма. Одно было от Черного Майкла-очень вежливая просьба, чтобы она оказала ему честь, проведя день в его замке Зенда, как она обычно делала раз в год летом, когда это место и его сады были в расцвете своей великой красоты. Я с отвращением отшвырнул письмо, и Флавия рассмеялась. Затем, снова посерьезнев, она указала на другой лист.

“Я не знаю, от кого это, - сказала она. - Прочти.”

Я понял это в одно мгновение. Подписи на сей раз не было, но почерк был тот же, что и в беседке: это была Антуанетта де Мобан.

“У меня нет причин любить вас, - говорилось в письме, - но не дай Бог, чтобы вы попали во власть герцога. Не принимайте его приглашений. Никуда не ходи без большой охраны- полк-это не слишком много, чтобы обеспечить тебе безопасность. Покажи это, если можешь, тому, кто царствует в Стрельзау.”

- Почему там не написано " the Король? - спросила Флавия, наклоняясь ко мне через плечо, так что ее волосы играли на моей щеке. - Это что, розыгрыш?”

- Поскольку вы цените жизнь, и даже больше , чем жизнь, моя королева, - сказал я, - повинуйтесь ей до последней буквы. Сегодня вокруг вашего дома расположится полк. Смотри, чтобы ты не выходил , пока тебя не будут хорошо охранять.”

“Приказ, сир?” - спросила она немного бунтарски.

-Да, приказ, мадам, если вы меня любите.”

“Ах! - воскликнула она, и я не мог не поцеловать ее.

- Вы знаете, кто его прислал? - спросила она.

“Наверное, - сказал я. -Это от хорошей подруги-и, боюсь, несчастной женщины. Ты, должно быть, больна, Флавия, и не можешь поехать в Зенду. Извиняйтесь так холодно и официально, как вам нравится.”

“Значит, ты достаточно силен, чтобы разозлить Майкла? - спросила она с гордой улыбкой.

- Я достаточно силен, пока ты в безопасности, - сказал я.

Вскоре я оторвался от нее и, не посоветовавшись с Зантом, направился к дому маршала Стракенца. Я кое-что видел в старом генерале, и он мне нравился, и я ему доверял. Зант был менее восторжен, но я уже знал, что Зант больше всего радуется, когда может все, и ревность играла определенную роль в его взглядах. Теперь у меня было больше работы, чем у Занта и Фрица , потому что они должны были отправиться со мной в Зенду, а мне нужен был человек, который охранял бы то, что я любил больше всего на свете, и позволил бы мне спокойно взяться за дело освобождения короля.

Маршал принял меня с преданной добротой. В какой -то степени я доверился ему. Я поручил ему заботу о принцессе, многозначительно глядя ему прямо в лицо, и приказал не подпускать к ней никого из ее кузена герцога, кроме самого герцога и дюжины его людей.

“Может быть, вы и правы, сир, - сказал он, печально качая седой головой. - Я знаю людей получше герцога , которые ради любви делают вещи и похуже.”

Я вполне мог оценить это замечание, но сказал::

- Есть что-то помимо любви, маршал. Любовь-для сердца; неужели мой брат ничего не хочет для своей головы?”

- Я молюсь, чтобы вы причинили ему зло, сир.”

- Маршал, я ухожу Стрельзау на несколько дней. Каждый вечер я буду посылать к вам курьера. Если в течение трех дней никто не придет, вы опубликуете приказ, который я дам вам, лишив герцога Михаила губернаторства. Стрельзау и назначение вас на его место. Вы объявите осадное положение. Тогда ты пошлешь сказать Михаилу, что требуешь аудиенции у короля-Ты следуешь за мной?”

- Да, сир.”

- ...Через двадцать четыре часа. Если он не произведет короля” (Я положил руку ему на колено): “Тогда король мертв, и ты провозгласишь следующего наследника. Ты знаешь, кто это?”

“Принцесса Флавия.”

- И поклянись мне своей верой , честью и страхом живого Бога, что ты будешь стоять рядом с ней до самой смерти, убьешь эту гадину и посадишь ее там, где я сижу сейчас.”

- Клянусь своей верой, честью и страхом Божьим! И пусть Всемогущий Храни Бог ваше величество, ибо я думаю, что вы отправляетесь на опасное задание.”

“Надеюсь, что никто не потребует жизни более драгоценной , чем моя, - сказал я, вставая. Затем я протянул ему руку.

“Маршал,-сказал я,- может быть, в ближайшие дни вы услышите странные вещи о человеке, который говорит с вами сейчас. Пусть он будет тем, кем он может быть, и кем он может быть, что вы скажете о том, как он вел себя как король в Стрельзау?”

Старик, держа меня за руку, заговорил со мной, как мужчина с мужчиной.

“Я знал многих Эльфбергов,” сказал он, - и видел вас. И, что бы ни случилось, ты вел себя как мудрый король и храбрый человек; да, и ты оказался таким же учтивым джентльменом и таким же галантным любовником, как и все, кто был в этом Доме.”

“Пусть это будет моей эпитафией, - сказал я, - когда придет время, когда другой сядет на трон Руритании.”

- Бог послал далекий день, и пусть я его не увижу!” - сказал он.

Я был очень тронут, и усталое лицо маршала дернулось. Я сел и написал заказ.

- Я еще не умею писать, - сказал я, - у меня палец еще не совсем окоченел.”

На самом деле это был первый раз, когда Я отважился написать больше, чем подпись, и , несмотря на все усилия, которые я приложил, чтобы выучить почерк короля, я еще не был совершенен в нем.

“В самом деле, сир, - сказал он, - это несколько отличается от вашего обычного почерка. К сожалению, это может вызвать подозрение в подлоге.”

“Маршал, - сказал я со смехом, - что толку в стрельзауских пушках, если они не могут развеять ни малейшего подозрения?”

Он мрачно улыбнулся и взял газету.

“Полковник Зант и Фриц фон Тарленгейм пойдут со мной, - продолжал я.

- Ты идешь искать герцога?” - тихо спросил он.

- Да, герцог и еще кое-кто , в ком я нуждаюсь и кто находится в Зенде.,” - ответил я.

- Жаль, что я не могу поехать с вами! - воскликнул он, дергая себя за седые усы. - Я хотел бы нанести удар за тебя и твою корону.”

“Я оставляю тебе то , что дороже моей жизни и моей короны, - сказал я, - потому что ты тот человек, которому я доверяю больше, чем всем остальным в Руритании.”

- Я доставлю ее к вам в целости и сохранности, - сказал он, - и, если этого не случится, она будет в безопасности., Я сделаю ее королевой.”

Мы расстались, и я вернулся во Дворец и рассказал Запту и Фрицу о том, что сделал. Запту предстояло найти несколько недостатков и высказать несколько недовольных замечаний. Именно этого я и ожидал, поскольку Сапт любил, чтобы с ним советовались заранее, а не сообщали потом; но в целом он одобрял мои планы, и настроение его поднималось по мере того, как приближался час сражения . Фриц тоже был готов, хотя он, бедняга, рисковал больше, чем Зант, потому что был влюблен, и его счастье висело на весах. И все же как я ему завидовал! Для триумфального исхода который увенчает его счастьем и объединит его для его любовницы успех, на который мы должны были надеяться, бороться и бороться, означал для меня печаль более несомненную и большую, чем если бы я был обречен на неудачу. Он кое-что понял, потому что, когда мы остались одни (если не считать старика Занта, который курил в другом конце комнаты), он взял меня под руку и сказал::

- Это тяжело для тебя. Не думай, что я тебе не доверяю; я знаю , что в твоем сердце нет ничего, кроме истинных мыслей.”

Но я отвернулся от него, радуясь , что он не может видеть того, что у меня на сердце, а только быть свидетелем тех дел, которые предстояло совершить моим рукам.

Но и он не понимал, потому что не смел поднять глаз на принцессу. Флавия, как и я поднял свою.

Теперь все наши планы были составлены, как только мы приступили к их осуществлению и как они появятся в дальнейшем. На следующее утро мы должны были отправиться на охоту. Я все устроил, чтобы отсутствовать, и теперь оставалось только одно-самое тяжелое, самое душераздирающее. Когда наступил вечер, я поехал по оживленным улицам к дому Флавии. Меня узнали, когда я шел, и сердечно приветствовали. Я играла свою роль и старалась выглядеть счастливой любовницей. Несмотря на депрессию, меня почти забавляла холодность и тонкая надменность, с которыми он говорил. мой милый возлюбленный принял меня. Она слышала, что король уезжает из Стрельзау на охоту.

- Я сожалею, что мы не можем развлечь ваше величество здесь, в Стрельзау, - сказала она, слегка постукивая ногой по полу. - Я бы предложил тебе больше развлечений, но я был достаточно глуп, чтобы подумать-

- Ну и что?” - спросил я, наклоняясь над ней.

-Что хотя бы день или два после ... после вчерашнего вечера вы можете быть счастливы без особого веселья,-и она раздраженно отвернулась от меня и добавила: - Надеюсь , кабаны будут более увлекательны.”

“Я иду за очень большим кабаном, - сказал я и, не удержавшись , начал играть с ее волосами, но она отодвинулась.

- Вы на меня обиделись?” - спросил я с притворным удивлением, потому что не мог удержаться , чтобы немного не помучить ее. Я никогда не видел ее сердитой, и каждый новый ее вид приводил меня в восторг .

- Какое я имею право обижаться? Правда, вчера вечером ты сказал, что каждый час, проведенный вдали от меня, был потрачен впустую. Но очень большой кабан! это совсем другое дело.”

- Возможно, кабан будет охотиться на меня, - предположил я. “Возможно, Флавия, он поймает меня.”

Она ничего не ответила.

- Тебя не коснулась даже эта опасность?”

Она по-прежнему молчала, а я, крадучись, увидел, что глаза ее полны слез.

- Ты оплакиваешь мою опасность?”

Потом она заговорила очень тихо::

- Это похоже на то, каким ты был раньше , но не так, как Король ... Король, которого я ... я полюбила!”

С внезапным громким стоном я прижал ее к своему сердцу.

- Дорогая моя!” - воскликнул я, забыв обо всем, кроме нее, - тебе приснилось , что я оставил тебя, чтобы отправиться на охоту?”

“Что же тогда, Рудольф? - А, так ты не пойдешь ?”

- Ну, это охота. Я иду искать Майкла в его логове.”

Она сильно побледнела.

- Видишь ли, милая, я не был таким уж плохим любовником, каким ты меня считала. Я не задержусь надолго.”

- Ты напишешь мне, Рудольф?”

Я был слаб, но не мог сказать ни слова, чтобы возбудить в ней подозрение.

- Я буду посылать тебе свое сердце каждый день, - сказал я.

“И вы не подвергнетесь никакой опасности?”

- Ничего такого, что мне не нужно.”

“А когда ты вернешься? Ах, как долго это будет продолжаться!”

- Когда я вернусь?” - повторил я.

- Да, да! Не задерживайся, дорогая, не задерживайся. Я не буду спать, пока тебя не будет.”

- Я не знаю, когда вернусь, - сказал я.

- Скоро, Рудольф, скоро?”

- Бог его знает, моя дорогая. Но, если никогда-

“Тише, тише! - и она прижалась губами к моим губам.

“Если никогда, - прошептал я, - ты должен занять мое место; тогда ты будешь единственным в Доме. Ты должен править, а не оплакивать меня.”

На мгновение она выпрямилась, как настоящая королева.

“Да, конечно! - сказала она. - Я буду править. Я сделаю свое дело, хотя вся моя жизнь будет пуста и мое сердце мертво; все же я сделаю это!”

Она замолчала и, снова прижавшись ко мне, тихо завыла.

- Приезжай скорее! приезжай скорее!”

Увлекшись, я громко заплакал.:

-Как жив Бог, я-да, я сам- увижу тебя еще раз, прежде чем умру!”

- что вы имеете в виду? - воскликнула она, удивленно глядя на меня, но я не знал, что ей ответить, и она смотрела на меня своими удивленными глазами.

Я не осмеливался просить ее забыть, она сочла бы это оскорблением. Я не мог сказать ей тогда, кто я и что я. Она плакала, и мне оставалось только осушить ее слезы.

- Разве мужчина не вернется к самой прекрасной даме на свете? - сказал я. - тысяча Майклов не удержит меня от тебя!”

Она прижалась ко мне, немного успокоенная.

- Ты не позволишь Майклу причинить тебе боль?”

- Нет, милая.”

- Или держать тебя подальше от меня?”

- Нет, милая.”

- И никто другой?”

И снова я ответил::

- Нет, милая.”

И все же был один человек-не Майкл,-который, если останется в живых, должен был удержать меня от нее; и за его жизнь я готов был поставить на карту свою собственную. И его фигура-гибкая, жизнерадостная фигура, которую я встретил в лесах Зенды-тусклая, неподвижная масса. Я оставил в погребе на охотничий домик-казалось подняться дважды образный, передо мной, и между нам, засовывая себе в даже там, где она лежала, бледная, измученный, обмороки, в моих руках, и, глядя вверх на меня с такими глазами, что родила такую любовь, как у меня никогда не видел, и не дают покоя мне теперь, так и будет возделывать землю закрывает за мной-и (кто знает?) возможно за ее пределами.