Тайны Эльвиры

   Элька сидела на крыше многоэтажного дома и отчаянно смотрела на город, который ее не принимал.

   Так называли ее друзья, которых впрочем, не так много. При рождении родители наградили ее звучным именем Эльвира, не понимая, это – символ плодородия, а может – «заслуживающая доверия». Видимо, показалось нечто красивое в сочетании букв. А скорее всего в пьяном угаре очередного застолья. С одного из таких и  увезли в роддом мать. Девочка появилась на свет слабенькая, но родительнице невтерпеж попасть за стол, поэтому о кормлении ребенка она не думала,  принялась пить вместе с мужем и друзьями в первый день после приезда из больницы .  Поднимала Эльку бабушка, которая только стенала на запойную дочь и пьяницу зятя. Денег не хватало, молочные смеси покупались от случая к случаю. Привычной пищей для младенца служила «жевушка»: хлеб, размоченный и завернутый в марлю. Ребенок недолго терпел некачественное отношение к своей персоне и тянул в рот любую пищу - от соленого огурца до куска сала. Чем-то нужно утолять голод и получать калории для роста.

   Уже на тот момент стоило лишить родительских прав, да передать бабушке на содержание. Только не поднималась рука у сердобольной написать в органы опеки, оставила все как есть. Тянула девочку из последних сил, пока в один горький вечер не смогла подняться с постели, отказали ноги. Долго не протянула, понимала, что ляжет тяжелой обузой на внучку. Умерла тихо, как и жила. Осталась Эльвира одна при живых родителях. Жила на птичьих правах в маленькой халупе коммуналки, вздрагивая всякий раз, если раздавался длинный звонок: либо родители соизволили с пьяных глаз посетить, либо соответствующие органы, заинтересованные, как живет ребенок. Комнатку в наследство никто не переводил, оплаты за коммунальные услуги государственные органы не получали.  Давно заинтересоваться нужно, на каких правах девчонка живет.

   Соседи помалкивали по той причине, что долги за квартплату перевалили мыслимые размеры, и любое обращение с целью присвоить себе дополнительную жилую площадь могло обратиться скандалом. Недолго совсем расстаться с жильем. Эльвира понимала сложность ситуации и не водила в гости подруг, чтобы ненароком не вызвать злости соседей по коммуналке. Скромно кралась в свое жилище к вечеру, где и затихала до утра. Независимостью дорожила, все-таки крыша над головой и тепло. Ее подружка по училищу вовсе ночевала на чердаке старого, сталинской постройки дома, так как не могла оплачивать поднаем жилья. Родители исправно перечисляли деньги на карту из далекой заброшенной деревни, но суммы уходили на покрытие долга, образовавшегося от бестолковости: взяла микрозайм, накупила шмоток и до сей поры не может рассчитаться.

   День пролетал в колледже за учебой, здесь кормили бесплатно. Успела бабушка оформить документы.  Далеко неизысканной пищи хватало слабенькому организму: покушать горячего один раз в сутки -  неплохо. Вечерами собирались небольшой девичьей компанией и коротали время дотемна. Иногда такие прогулки затягивались по времени, это когда удавалось разжиться деньгами на бутылочку вина. Как ни странно, но на спиртное деньги находились: поищут в карманах мелочевку и вот уже вечер не столь длинный и бесцельный. Каждой из них глотка хватало, чтобы закружилась голова,  и почувствовать себя свободной от повседневной суеты.

   В такие моменты они находили способы оказаться на высоте какого-либо дома. Сколько крыш они опробовали!? Называли себя  модным английским словечком «руферы». Этакого модного молодежного движения. С каждой высотки, жилой или промышленной, открывался необычный вид, способный заворожить ощущениями опасности, необычайностью восприятия окружающего мира, сведущий, как ударить под ложечку адреналином.  С высоты птичьего полета открывались уличные перспективы маленького провинциального городка. Даже при столь слабом освещении улиц прямые линии фонарей и окон домов создавали строгую геометрию отрезков и пересечений. Завораживали иллюзорностью счастливого бытия.  В такие моменты  в этом холодном неуюте сибирской зимы они мечтали о полетах в другие страны, о курортах и романах, о теплом море.  Взявшись за руки, становились на край, подставляли лицо свежему ветру. В минуты наивысшего блаженства мечтали сделать шаг вперед, оторваться от опоры и суровой, утомившей действительности. Испытать секунды полета, а дальше будь, что будет. Возможно, это поможет зачеркнуть проблемы, выпавшие на их долю. Что-то непонятное, наверное, все-таки желание жить, а может страх удерживали от безрассудного поступка. После таких стояний на грани они долго приходили в себя. Выветривался хмель, трясло от пережитых потрясений и от понимания, что сильный порыв ветра мог сбросить тела с крыши без их согласия. Такой порции гормонов им не получить нигде. Эйфория зачеркивала дневные осложнения до самой глубины. Это сродни наркотику, только без вреда здоровью.

   После падения с крыши девочки  не из их компании, люки и выхода на крыши закрывали на замки. И последняя отдушина, связывающая их команду, исчезла. Вскоре рассыпалась группа. Девчонки закончили учебу, разъехались по домам в забытые богом деревни. Некоторые из них выскочили замуж и не до высоток и ощущений необычности. Новых подруг не находилось и Эльвирка коротала время, вычеркивая минуты и часы из жизни.

   Вскоре нашла выход на крышу в многоэтажке, стоящей в центре города. Пробиралась одна и отдавалась судьбе. Ставила на грань тело и душу, словно торговалась с неизвестным, непознанным испытанием себя на прочность, желая перевоплотиться.  Ведь не может же она действительно оставить навсегда этот мир, что-то да останется. Подчеркивая красоту ее размышлений, светились старые здания ночной подсветкой, шумела лента автомобилей, увозящая людей в мир отдыха на туристические базы Горного Алтая. А местное население, уставшее от забот дня, месила грязь весны, совершенно не думая об удивительных местах и о возможности их посещения.

   Эльвира нависла над миром и терпеливо чего-то ждала. Вот легкий порыв ветра упруго толкнул в спину. И словно напугавшись взять судьбу девчонки в свои руки, устыдился и закрутил карусель. Играясь, подталкивал в позвоночник, до холодного пота, и тут же упирался в грудь, ставил преграду от черной пропасти впереди. Руки в стороны, словно в полете. Глоток упругого ветра в легкие – толчок назад. Не успела вдохнуть – нажим в спину, только из груди восторженный вскрик: «Ах!», - и вновь попытка оторваться и прыгнуть над крышей торгового центра.

   Сегодня по-особому отчаянно и равнодушно! Хочется творить глупости с ощущением, что за них не придется отвечать. Может, только в другой жизни. Кем она в ней родится? Неужели вновь от пьяных родителей? В тесноте убогой комнатушке огромной коммунальной квартиры, заполненной чужими, по сути, людьми. Уж лучше тогда снова на крышу! И так до тех пор, пока что-то не изменится.

   Переполненная ощущениями она сделала шаг. Не вперед как мечталось, а назад, как требовал инстинкт самосохранения. Привычно подошла к коробу вентиляции,  укрывающему маленькое озябшее тело от ветра. Поджала ноги, присела, навалилась спиной на опору. Здесь находилась самая восхитительная тайна ее маленького мира последних месяцев. В какой-то квартире играл рояль. Ну, это она сама себе придумала, может пианино. Но музыка, просачиваясь по каналам бездушных бетонных ходов, достигала крыши и звучала, словно маленький концерт. Эльке, не избалованной классикой, звуки казались единственной отдушиной ее «руферства». Такого ощущения счастья не испытывала никогда. Начиналось явление в одно время, видимо музыкант подходил к инструменту по приходу с работы. Интересно, кто он и как выглядит? Впрочем, дело совсем не в этом.

   Музыка звучала, обволакивая печалью. Заставляла замереть сердце. Затем вдруг взрывалась и ураганом селилась в голове, будоража и без того беспокойную душу. Девчонка приподнималась в такие моменты и прислонялась к определенной отдушине, чтобы слышать лучше. Нутро бесновалось с нотами и растекалось со сменой темпа. Взбиралось в гору, преодолевая преграды, и нежилось в неге теплого оазиса. И пусть пустынно здесь на крыше, но с нотами оживал мир, приглашающий в прекрасное.
Пролетал незаметно час и музыка внезапно прекращалась. Эльвира всякий раз, спускаясь по лестнице подъезда, пыталась угадать, за какой дверью живет ее неистовый исполнитель. В последний месяц он играет одну и ту же мелодию, совершенствуя каждый кусочек звучания. Видимо готовится к концерту или на конкурс. Она чувствовала его, «видела» пальцы, которыми он касается клавиш.
 
   Уже месяц в девочке живет любовь. Эля увидела юношу, худого и неприметного с толстыми стеклами в очках на бульваре. Они тогда улыбнулись друг другу. Мимолетно! Только горячая искорка запала в душу и лишила ее покоя. Тщетно топтала плитку тротуара, передвигаясь то в одну, то в другую сторону, ища встречи. Ничто не отвечало на ее чувства. И глубокая печаль поселилась в душе. Сегодня вечером музыка отзвучала безупречно, без единого сбоя. На самой высокой ноте оборвалась и исчезла! Словно вытряхнула все изнутри и решила, что большего сделать уже не в состоянии. Да и не зачем, без того – верх блаженства.

   Эльвира, движимая порывом, пошла к краю крыши. Зачем ей теперь жизнь?! Сейчас, на огромном подъеме, так легко сделать шаг, о котором она так часто размышляла. Шаг! Еще один! Чернота провала приближалась. Вдруг остановил посторонний звук. Мяукал котенок. Не взрослый кот, она сразу услышала это. Откуда на крыше? Заглянула за короб и приметила маленький комок: косматый, белый и грязный. Котейка дрожал от холода и пищал совсем уж отчаянно. Оказавшись в руках, притих, потянулся к мизинцу и принялся сосать, причмокивая. Элька вспомнила, что приготовила пирожок с капустой на вечер. Развернула пакет и принялась кормить ребенка, потерянного в этом мире. Животное настолько голодное, что хватало с рук тесто и капусту, не разбирая, судорожно глотая, боясь, что отберут.

   Через двадцать минут осторожно спустилась с крыши в подъезд, направилась по лестничным маршам вниз. Под пальто на груди мирно посапывал грязно-белый комочек. Отчего-то на душе спокойно и безмятежно. Хлопнула дверь квартиры, кто-то шел навстречу. Эльвира опустила глаза, стараясь проскользнуть незамеченной. Лишь украдкой взглянула из-под ресниц на встречного. Мелькнули стекла очков. Пальцы перебирали по воздуху, ударяя в невидимые клавиши. Он остановился  и загородил дорогу. Как она не догадалась сразу…

   Отзвучал марш Мендельсона. Молодые остановились посреди зала, защелкали затворы фотоаппаратов. Эльвира бережно стряхнула белый волосок с пиджака мужа…