Память...

               
    
    … это не факт, а твое отношение к факту, т. е. та же душа. Память заботливо притопила Атлантиду прошлой жизни, а на поверхности  плавают отдельные сиротливые  артефакты: конфетные обертки, обрывки газет и мелодий, пожелтевшие конверты пластинок и старые письма, пробки и прочие  свидетельства  твоей безумной юности и стоеросовой зрелости. Все эти ошметки прошлой жизни, -  одиночество, болезни, любовь, отражения голосов и сияние глаз, экзамены, разговоры, стихи, вино и сигаретный дым, молодой солнечный блик на  фотографии цвета слоновой кости, работа, объятия и расставания, лица друзей, радость и беспокойство, - все это головокружительное неописуемое крошево и есть тот конгломерат, та глина, из которой вдруг может распрямиться, восстать  бумажный Голем - Книга.
      Память – арифметика грусти.

Ну, здравствуй, Память! Проходи,  вот  тапки.
Сними седой туман с волос и сырость
с ресниц. Абсент и водка? Чай несладкий?
Ты снова мне сегодня снилась.

Ты стала у меня привычной гостьей,
изрядно похудела, помрачнела.
Садись поближе, выпьем первую без тоста
за Прошлое, за то, откуда прилетела.

Моя, Бессонница? Она осталась в спальне.
Теперь давай за время, где с тобой мечтали,
за детскость почерка - клинописи наскальной.
Жаль! Так незаметно мы с тобой расстались.

А слезы, было, сохли, а не вытирались кулаками,
под одеялом - чтенье, сказку на ночь – под подушку,
вернется пусть добром и волшебствами,
вчера - враги, назавтра все – друзья, подружки.

И было, просыпался утром и такая сразу радость!
Из каждой мелочи, из пустяка рождалось счастье,
глобальная проблема - только сумма-разность
математическая, а не разность судеб частных.

Сверлит висок воспоминаний истерия,
и желваки грехов до дрожи сводят скулы,
когда берусь в ночи листать календари я.
А Настоящее, подобно рыбе снулой,

зловонным часто отдает цинизмом.
Я знаю, горькое бывает сладким.
Не обижайся, Память, на меня, я к жизни
был невнимателен.  К ее урокам и загадкам.

Изведал то, что радость грустной
бывает, самый страшный грех – безгрешным,
молчанье – громогласным, а немое - устным,
а результат успеха – безутешным.

Когда же с Будущим пытаюсь подружиться,
боюсь, что жизнь при этом сходит в минус,
а с ней - щенячья нежность и родные лица,
и остаюсь на месте,  никуда не двинусь.

Лишь диалект стихов немыслимый прощальный
снимает накипь жизни и тревожит глянец
рекламный, суррогатный, нереальный
с гримас у понедельников и пятниц.

Давай не расставаться больше, Память!
Уходишь? Ладно, вечер вышел добрым.
Ты приходи, мы соберем и разбросаем камни,
а не застанешь, знай, я ключик положил под коврик.

     P. S. …ночь. Промозглое, глухое действо – осенняя ночь. Бесконечная, как время и тяжкая, как совесть. Ночь – исповедь, ночь – откровение. Ночь, когда подводятся итоги и сводятся счеты. Ночь, когда земля становится легче на множество дыханий, несбывшихся желаний и мыслей. Ночь, когда уходят люди и приходит память о них.
      Странная штука – память.
     Какое счастье, что память возвращает нам прошлое не для того, чтобы переделать его, а лишь затем, чтобы осмыслить и, поняв,   оплакать.  Мы в ответе   за все,   за каждый   поступок и за каждое слово. И память предлагает нам обдумать, зачем мы жили,  что  мы сделали  со своей  жизнью,  было ли  у нас назначение и выполнили ли мы его.