В поисках истины Карьера

Параллельно с благоустройством дома происходил наш карьерный рост, и, со времен кризиса чубайсовской приватизации, когда, как и абсолютное большинство населения, не умеющего или не желающего воровать, мы разом оказались в нищете, теперь мы наконец вновь обретали свой статус. Михаил после длительного периода случайных подработок вновь стал работать на строительных объектах. Олеся с отличием закончила обучение в университете и получила предложение поступить в аспирантуру по специализации «Геоинформатика» с применением систем искусственного интеллекта. Это было новое и очень интересное направление, и она погрузилась в свои исследования. В связи со своими научными исследованиями она съездила на стажировку в Германию, и нам опять повезло, поскольку это произошло за счет принимающей стороны. Это была ее первая зарубежная поездка и она очень тосковала по дому.
Алекс, также с отличием, заканчивал свое обучение в университете, и ему тоже предлагали обучение в аспирантуре по упрочнению стальных конструкций, работающих в условиях Крайнего Севера. Я добилась степени кандидата технических наук, и вскоре по итогам моей научной и педагогической работы получила звание доцента по информационным технологиям и продолжила развивать данное научное направление, работая над докторской диссертационной работой и создавая свою научную школу по устойчивому развитию территорий. Вскоре, по публикациям с отчетами по итогам моей работы, мне было присуждено звание профессора Академии естественных наук с награждением меня серебрянной медалью имени В.В. Вернадского и внесением моего имени в энциклопедию «Известные ученые России», награждением медалью Лейбница. Собственным научным и практическим опытом я теперь делилась со своими двумя аспирантками, магистрантами и студентами.
В это время произошел совершенно неожиданный поворот в моей деятельности. Когда я представляла свою диссертационную работу, один из ученых Сибирского отделения академии наук предложил мне обратиться с моим исследованием в Главное управление Министерства по чрезвычайным ситуациям нашего региона. Я договорилась о встрече, и привезла автореферат своей диссертации на встречу с одним из заместителей начальника управления. К своему удивлению, при первой же встрече, я получила предложение перейти к ним на работу, что для меня было совершенно неприемлемо, я очень любила свою преподавательскую работу. Каждая лекция для меня была как песня, и я не могла даже подумать, чтобы оставить своих студентов.  Все свои лекции я всегда проводила в диалоговом режиме и для меня было просто невозможно расстаться с моими такими любознательными и такими мне дорогими студентами.
Немного подумав, я предложила руководству управления сотрудничество со мной на волонтерской основе, поскольку мне было интересно опробовать разработанную мной модель на практике. И все же для работы в управлении требовался штатный консультант-эксперт, и на просьбу подыскать для этой работы специалиста, я сочла наилучшей кандидатуру Михаила. Он обладал необходимым опытом и образованием, а для разрешения внештатных ситуаций существовала возможность моего привлечения к работе. После прохождения собеседования с руководством управления мой выбор был признан обоснованным, и оставалась только проблема получения Михаилом допуска к секретным документам. Так как старый его допуск, полученный за время прохождения военной службы в специальной бригаде космической связи, давно стал недействительным. Процедура получения допуска растянулась практически на год, с бесконечными проверками и собеседованиями. Наконец, допуск был получен, и он приступил к работе. Все время прохождения проверки роль эксперта приходилось выполнять мне, поскольку у меня допуск был получен еще с начала работы над кандидатской диссертацией, мне он был необходим для моих исследований. С этого момента началось мое продуктивное и ценное сотрудничество с Главным управлением, продлившееся долгих 10 лет.
Начиная с самых простых элементарных исследований и постепенно усложняя задачу, мы вышли на обработку огромных массивов информации и получили с моей аспиранткой Ларисой наш первый патент. Погрузившись в материалы, с которыми мне предстояло работать, я с ужасом обнаружила, что никто не занимается защитой населения, и, в случае любого стихийного бедствия, население будет спасаться самостоятельно. Все защитные мероприятия рассчитывались только на случай военных столкновений и предусматривали укрытия только для рабочих производственной смены. Выразив свое недоумение по этому поводу, я получила заверение, что моя семья в полном составе входит «в группу экстренноэвакуируемых, наряду с администрацией области, и мне совершенно не о чем беспокоиться, поскольку за моей семьей будет выслан вертолет». Мне было дико и откровенно противно слушать это, в довершение всего, началась военная кампания против Грузии. Кремлевский режим откровенно исходил злобой от успехов Михаила Саакашвили, успешно борющегося с коррупцией и превлекающего инвестиции в возглавляемую им страну.
Мне очень хотелось прекратить мою работу для правительства области, тем не менее, я посчитала, что я могу использовать свой доступ к информации для влияния на эколого-экономическую ситуацию в области. Я видела многочисленные нарушения в хозяйственной деятельности области, ведь на мой стол, в дополнение к уже собранным мною данным, ложились отчеты из 7 департаментов области, и я хорошо знала ужасающее положение по износу всех производственных фондов области и по другим нарушениям различного характера. За деньги выдавались разрешения на жилую высотную застройку в зоне затопления Иркутской гидроэлектростанции, разрешения на хозяйственную деятельность в границах Прибайкальского национального парка, на вырубку леса в природоохранных зонах, на строительство яхтклубов в акватории городского водозабора. Подготовив полный черновик отчета по выявленным нарушениям, я встретилась с губернатором области Игорем Есиповским. Изначально он не поверил тому, что я говорила, но, ознакомившись с документами, он был потрясен увиденным и услышанным.
К сожалению, вскоре после нашей встречи с ним произошел несчастный случай, при облете территории Прибайкальского национального парка губернаторский вертолет разбился. История гибели губернатора, изложенная в средствах массовой информации, выглядела более чем нелепо. Внезапно очнувшийся раненный им на охоте медведь, которого транспортировали подвешенным на тросе, зацепился за вершину ели и, тем самым, уронил вертолет. Кстати, спасательную группу Байкальского поискового отряда, срочно выехавшую к месту крушения вертолета, даже близко не подпустили офицеры Федеральной службы безопасности. По моему мнению, это была одна из той череды странных смертей, что случались с людьми, посмевшими не согласиться с проводимой кремлевской администрацией политикой. Такие же крушения произошли с губернатором Красноярского края Александром Лебедем, с реальным кандидатом в Президенты хирургом-офтальмологом Святославом Федоровым, уместно здесь вспомнить и крушение самолета с Артемом Боровиком. Власть откровенно убирала всех, кто осмеливался вставать у нее на пути. В этот же ряд помещается гибель Влада Листьева, Анны Политковской и длугих настоящих журналистов, посмевших высказать свое мнение.
В связи с вторжением, проводимом Россией, когда студенты стали расспрашивать меня  о нападении Грузии на Россию, как это рассказывали средства массовой информации, я просто раскрыла географическую карту и показала им размеры стран, и рассказала им о предсшествующих Второй Мировой войне событиях: о нападении на Финляндию, о вторжении 17 сентября 1939 года в Польшу, уже подвергшуюся нападению Германии, об оккупации стран Балтии. В итоге обострились мои отношения с руководством, однако, благодаря моему умному и порядочному заведующему кафедрой Дмитриеву Александру Георгиевичу, на уровне кафедры все было относительно спокойно. Хотя общая атмосфера в университете была очень напряженная, произошла смена проректора по науке, и вместо умного и честного Сергея Евстафьева пришел Александр Афанасьев – откровенный коррупционер. В этот же период принудили к увольнению проректора по информационным технологиям Александра Давыденко, руководителя научного исследования моей дочери. Какой дикий разгул царил на собрании по его осуждению, все было как в лучших традициях сталинского времени. Вчерашние его друзья и товарищи спешили выслужиться перед руководством и бросить свой камень в одного из самых заслуженных и умнейших людей университета. Я встала и поинтересовалась, не опасаются ли они, что завтра здесь также будут осуждать их. На какое-то время в зале воцарилась тишина, и я поспешила покинуть это ужасное судилище, поскольку я не могла больше видеть и слышать этот абсурд и клевету. Вместе со мной зал покунули еще двое человек, и в моей голове билась мысль о том, чему же такие люди, как те кто остались в зале, могут научить студентов.
Однако, как ни странно, меня даже не отстранили от моей работы с секретными документами, видимо, за мои расчеты и прогнозы, которые обладали очень высокой степенью достоверности, и, кроме того, меня не было возможности заменить. Напротив, у меня прибавилось работы, меня разыскала депутат муниципальной думы Коншакова Наталья и попросила сделать расчет и выступить по телевидению с обоснованным цифрами требованием не вырубать лесозащитную полосу. Проведя независимую экологическую экспертизу, я огласила ее результаты на местном канале телевидения, и лес был спасен. Вскоре, по дороге в бассейн, как раз по спасенному лесу, я обратила внимание на странный шум над своей головой, и, на другой день, проходя с мужем этой же дорогой, рассказала ему об этом. В березе, росшей около тропинки, на уровне чуть выше моей головы он обнаружил две пули. Кстати, впоследствии на этом же самом месте застрелили мою собаку. Она была убита одним выстрелом в лоб, и я поняла, что меня хотели просто попугать, когда стреляли над моей головой. Все же убить человека даже в такой стране как Россия сложнее, чем домашнего питомца, гибель же собаки даже не расследовали...
Тем не менее, с этого момента я жила в постоянном состоянии тревоги, и вскоре у меня возникли очень серьезные проблемы со здоровьем. Этому способствовало и отрицательное голосование по присуждению ученой степени моей дочери, в совете были те же самые люди, что клеймили Александра Давыденко. Люди, не умевшие работать даже с обычным компьютером, посчитали, что нет необходимости в разработке интеллектуальной информационной системы, способной прогнозировать состояние грунтов на основе их геофизических свойств. Им было абсолютно непонятно и страшно, как молодая девушка может оперировать такими серьезными понятиями и схемами, совершенно не путаясь и не сбиваясь, терпеливо отвечая на их, порой, совершенно глупые вопросы, в течение 3,5 часов. Это был мой день рождения, и они откровенно издевались над моей дочерью, навсегда отбивая у нее охоту заниматься научными исследованиями. На защите в этом совете настоял новоиспеченный проректор Афанасьев, накануне предложивший мне заплатить членам совета. Естественно, что я не стала участвовать в коррупционных схемах совета, этого они мне тоже никак не могли простить.  По итогам научной работы, освещенных в публикациях, Олесю пригласили на научную конференцию в Америку, что дополнительно очень разозлило членов совета, которые откровенно считали, что они более достойны такого приглашения. Это была ее вторая заграничная поездка, она оформляла американскую визу во Владивостоке и американский консул был в восторге от общения с ней, сказав, что у России есть будущее пока там рождаются такие дети.
С большим трудом закончив учебный процесс, чтобы не передавать моих студентов другому преподавателю,  и проведя кафедральные отчеты моих двух аспиранток, я отправилась в областную клиническую больницу, считавшуюся одной из лучших в регионе. Об ужасе российских больниц с огромной общей реанимацией и восьмиместными палатами я лучше не стану писать. Это тема заслуживает отдельного внимания, тем более, что ко мне все же относились с повышенным вниманием.  И я безмерно благодарна моим лечащим врачам, совершившим чудо и сохранившим мне жизнь. Работать в таких условиях — это настоящий подвиг! Сразу же по возвращению из реанимации я должна была проверить и подписать стопку документов, которые принес мне мой муж, с большим трудом я справилась с этим. Тем не менее, уже через пару дней я вернулась к своим исследованиям, и это помогало мне продержаться в палате с крикливыми и скандальными тетками, непрерывно, за исключением сна, ругающими все подряд: врачей, детей, мужей и, конечно же, Америку! К моей великой радости, сразу же после снятия швов меня выписали из больницы, и я должна была только регулярно приезжать на осмотр и готовиться ко второму этапу хирургического лечения.
В этот период моим любимым местом стала застекленная и очень солнечная терраса, на ковровом покрытии которой я раскладывала свои документы и лежа работала с ними. Она же служила по утрам и моей спортивной площадкой, где я делала комплекс ежедневных упражнений. На мое счастье, для второй хирургической операции, за дополнительную плату, я смогла попасть в железнодорожную больницу с двухместными палатами. Здесь мне повезло с соседкой, она оказалась милой и умной женщиной, и это значительно скрашивало невыносимую для меня больничную атмосферу. Кроме того, как только я смогла вставать, мне разрешили небольшие прогулки по прибольничному парку. Я бродила по опавшей шуршащей листве и потихоньку возвращалась к жизни, вдыхая пряные запахи короткой и холодной сибирской осени. Вскоре мне разрешили отправиться домой, но еще очень долгий период до самого нового года мне, по состоянию здоровья, не позволяли вернуться в университет. Я продолжала свою научную работу, совмещая ее с работой эксперта и, тем не менее, очень скучала по своим студентам. Это был очень длительный период моего вынужденного отшельничества, нарушаемый только походами в поликлинику Иркутского научного центра для очередного осмотра, встреч с руководителем Главного управления и редких выходов в музыкальный театр, который я очень любила.
Так странно было возвращаться в университет, как будто это была другая жизнь, и, наряду с радостью от встречи со студентами начались проблемы с вездесущей пропагандой. На сей раз к политическим проблемам прибавилась проблема «глобального потепления», самое странное, что речь шла ни об изменении климата, который непрерывно менялся на протяжении всей истории Земли, а именно о потеплении. Игнорировались все данные, неподтверждающие эту теорию, ведь во многих местах планеты становится, наоборот, холоднее, однако, требовалось излагать только точку зрения Альберта Гора. В довершение к этой проблеме надвигались очередные выборы, и от всего профессорско-преподавательского состава требовалось агитировать за единственную партию «Единая Россия».
Мое отношение к этому процессу всегда было негативным, еще с брежневско-андроповских времен, когда на избирательные участки людей заманивали с помощью продажи различных продуктов. В ельцинский период, когда народу надоели выходки постоянно пьяного Ельцина, то играющего на ложках, то на головах своего окружения, то писающего на колесо шасси самолета, то падающего в мешке с моста, явка на выборы стала совсем низкой. Нищий народ, лишенный доступа к своим сбережениям и в очередной раз обворованный денежной реформой, не верящий власти, стал часто голосовать за пункт «против всех» или вовсе игнорировать избирательный процесс. Однажды я решила провести опыт и пришла на избирательный участок перед самым его закрытием. К своему удивлению, напротив фамилий моей семьи я увидела аккуратно поставленные росписи, и такие росписи были на всей странице без пропуска! Передо мной извинились, сказали, что это ошибочно кто-то расписался, но все это было, конечно же, обычной ложью. В путинские времена этот пункт – «против всех» – исчез из бюллетеней совсем, и я задумывалась над существующей возможностью бороться с нечестными выборами единственным способом – бойкотируя их. А мне, вместо бойкота, предлагали, напротив, обеспечить явку студентов на единый избирательный участок в университете, предварительно получив открепительные талоны в местах проживания. Перед очередной плановой лекцией я объяснила студентам ситуацию, предложив им поступать, полагаясь на собственное решение. В итоге я получила устный выговор за невыполнение приказа ректора, поскольку никто из моих студентов не явился проголосовать за «Единую Россию».
В этот же год началось сотрудничество одной из моих аспиранток с Байкальской экологической компанией.  Близились назначенные на апрель 2010 года защиты кандидатских диссертаций сразу двумя моими аспирантками в Читинском университете. Кроме того, я планировала сразу ознакомить совет с моей докторской диссертацией, рабочий вариант которой был полностью готов. В Главном управлении МЧС по Иркутской области мне предложили на период нахождения в Чите расположиться в военном санатории, учитывая мой длительный и сложный период реабилитации после хирургического вмешательства. Я приняла это предложение, и это было комфортное и удобное проживание в двухместном номере, с балконом и с завтраками на заказ. Приятным сюрпризом для меня была служебная машина, которая забрала меня от самого вагона поезда и доставила в санаторий. Стоит отметить, что наше проживание там мы оплачивали сами. Я никогда не пользовалась ничем бесплатным, хоть и работала на волонтерских основах в управлении, тем не менее, никогда не любила быть никому обязанной. Это помогало мне оставаться независимой и недоступной для шантажа.
Обе защиты, впрочем, как и мое личное представление своей диссертации, прошли блестяще! Это было признанием ценности моей работы и актуальности проводимого под моим руководством исследования. Женщине, представляющей свою работу в техническом совете, состоящем из одних мужчин, очень сложно, и нужно обладать умом и смелостью, доказывая, что ты сама проводила свое исследование и понимаешь его ценность и трудоемкость, и за твоей спиной никто не стоит. Нередки ситуации, когда для женщин пишут диссертации папы, мужья, любовники. Откровенное уважение читинских коллег было очень приятным и, полагаю, заслуженным, однако мне было неловко от такого большого, хотя и искреннего внимания.
Отдельной строкой хочется отметить, что после моего доклада и после моих ответов на все заданные вопросы, уважение, проявляемое к моей персоне, значительно возросло, и до ворот санатория меня вызвались отвезти сразу несколько профессоров. Я полагаю, что им еще хотелось удостовериться, что я действительно остановилась в таком престижном месте для особо важных персон, это воспоминание даже сейчас вызывает у меня улыбку. Так было легко и просто общаться с умными людьми, я до сих пор с большой душевной теплотой вспоминаю этих незаурядных сибиряков-забайкальцев. К сожалению, вскоре началась очередная реформа, и этот диссертационный совет закрыли, посчитав, что в каком-то далеком Забайкалье нет места для науки...