В поисках истины Перед грозой

Мои муж и сын решили отвлечь меня от всех этих невеселых мыслей, и, на период отпуска, купили двухнедельный тур во Вьетнам на остров Фукуок, недавно перешедший за долги от Камбоджи к Вьетнаму. Надо ли говорить, что это было просто сказочное путешествие, мой муж впервые видел океан, и наше проживание на берегу Сиамского залива вселяло умиротворение и лечило мою израненную душу. Проживание в отдельном комфортабельном бунгало с личной террасой, на которой по ночам урчали какие-то мелкие зверушки, сопровождалось шумом и запахом волн с вплетением необыкновенных ароматов роз и орхидей.
Утро начиналось для меня с пробежки по прибрежной полосе, во время которой я играла с прибрежной волной и, как следствие, приходила на завтрак хоть и вымокшая, но довольная. Для меня, любящей фрукты и морепродукты, это было просто изумительное место. Я подныривала под полосу прибоя и качалась на волнах, чувствуя свое полное единение с океаном. Выбравшись на берег и удобно устроившись на лежаке в тени, под зонтиком, ела спелые фрукты, которые приносила для продажи на пляж пожилая вьетнамка, и наблюдала за рыбаками на их необычных круглых лодках с одним веслом.
Кроме того, мы попали на очень хороший резорт, где не было выходов канализации. Поскольку, когда мы прогулялись вдоль береговой полосы в обе стороны от нашего места расположения, то стало понятно, что никакой системы канализации на острове не существует, и все стоки по прорытым каналам сливаются прямо в океан. Единственным средством защиты служила сетка с крупной ячейкой, перегораживавшая канал с целью задержания крупноразмерного мусора, который периодами вылавливался и сжигался на месте, выделяя ядовитые химические соединения. 
Остров изобиловал отелями и резортами, территории которых были благоустроены и даже роскошны, но как только вы покидали эту территорию, немедленно попадали на грязную неблагоустроенную улицу с выбоинами и лужами. Только центральная улица острова имела асфальтовое покрытие, хотя и без пешеходных дорожек и газонов. Вдоль этой улицы располагались многочисленные магазины, отели и рестораны. Общественного транспорта на острове не существовало, и население острова в качестве основного средства передвижения использовало мопеды. Для туристов предназначались комфортабельные автобусы с кондиционерами или не менее комфортабельные такси, в зависимости от количества перевозимых человек. Такая машина забирала нас с мужем из аэропорта и отвозила в отель по прилету на остров.
Практически каждый день для нас устраивались различного рода автобусные и морские экскурсии: на крокодиловую, жемчужную, сандаловую, плодово-ягодную, перечную фермы, на коралловые рифы, для посещения кокосовой тюрьмы, императорского дворца и буддистского храма.  Впервые в жизни я попробовала порыбачить с борта прогулочного катера и в итоге выиграла соревнование, наловив больше всех; правда, первую рыбку я отпустила обратно в океан. В роскошном массажном салоне в окружении орхидей, я также впервые поняла, что такое настоящий тайский массаж, и как чудесно себя чувствуешь после такой изумительной процедуры.
Слетали с мужем на два дня в Сайгон, поразивший нас своей изумительной колониальной архитектурой с неизменной копией знаменитого собора на центральной площади. По очень качественным прямым, явно европейским, с тротуарами и посаженными для тени деревьями, улицам двигался нескончаемый и очень плотный поток мопедов. На каждое дерево, посаженное французами, велось досье с присвоением индивидуального номера, и все деревья находились под охраной властей. К сожалению, многие старые колониальные здания, занимающие большие площади, начали разрушать из-за нехватки пригодной для застройки земли. В Сайгоне по переписи населения 2009 года проживало 9 миллионов человек. Десять процентов от общего количества популяции, насчитывающей более 90 миллионов человек; кстати, 2 миллиона на тот период, проживало в США.
Посмотрели на Сайгон с высоты, с крыши его знаменитой башни, посетили Сайгонский морской порт – единственный порт расположенный на реке; фабрики по производству меда, кофе и чая, рыбного соуса, художественных изделий и сладостей; проплыли неоднократно по дельте Меконга на разного типа судах, начиная с фешенебельного корабля-ресторана и заканчивая обычной вьетнамской лодкой; посмотрели представление знаменитого театра на воде и просто побродили по городу. Какие изумительные национальные костюмы – аозаи носили вьетнамцы, очень красивые и функциональные.
Гидом нам служил когда-то учившийся в Москве и даже защитивший там диссертацию вьетнамец по имени Лам. Я обещала ему написать книгу о своих впечатлениях от Вьетнама, однако ситуация сложилась так, что я только сейчас смогла вернуться к этому занятию.
Он очень объективно и честно рассказывал нам историю Вьетнама, и заслужил мое искреннее уважение своим умом и способностью анализировать, и, конечно же, своей любовью к стране бесконечных рисовых полей с трудолюбивым и шумным населением. Вьетнам после распада СССР стал ориентироваться на частную собственность, и это немедленно отразилось на положительной динамике экономических показателей, и в очередной раз показало несостоятельность и нежизнеспособность социалистического строя.
Приходило время возвращаться домой, где нас ждал остававшийся в заложниках сын, который, в связи с переводом предприятия оборонного производства в Китай, покинул завод с еще Крупповскими станками, вывезенными из Германии после второй мировой войны. Он успел закончить все свои эксперименты по улучшению качеств стали и перешел на работу в научно-исследовательский институт, где и закончил свою техническую кандидатскую диссертацию под руководством знаменитого профессора, металлурга Саула Черняка. Руководитель Алекса прочил ему большое будущее и уже планировал следующим этапом работу над докторской диссертацией, и даже успел заявить об этом в своем юбилейном интервью. Генеральный директор научно-исследовательского института разделял такую оценку научного руководителя, и готов был оказывать содействие Алексу и готовил его на должность начальника отдела.
Тем не менее, попытка Алекса представить свою кандидатскую диссертацию в Иркутском государственном техническом университете не увенчалась успехом, хотя диссертационный совет признавал, что работа важная и ценная, и, несомненно, даже превышает уровень, предъявляемый к кандидатским диссертациям. Определенно это происходило по причине его политических убеждений и родственных связей со мной.
Параллельно усилилось давление на моего мужа, целиком и полностью разделяющего мои взгляды и убеждения. Одна за другой следовали попытки найти какие-либо оплошности в его работе, в основном такая инициатива исходила от московского руководства. Так, в частности, устным приказом из Москвы ему предписывалось остановить работу Братской ГЭС, что привело бы к катастрофическим последствиям, а значит, и к уголовному преследованию. Проведя инспекторскую проверку и не видя необходимости останавливать ГЭС, Михаил указал на незначительные недостатки и подписал заключение, позволяющее продолжать работу в обычном режиме. Административное разбирательство, длившееся целый месяц, никаких нарушений в его работе не выявило, и московское руководство ограничилось устным выговором.
Хочу совершить небольшой экскурс в прошлое, прежде чем рассказать о текущей ситуации. На заре моей преподавательской деятельности в группе геологов-поисковиков у меня числились, именно числились, поскольку учебой этот процесс назвать нельзя, трое монгольских студентов. Это было время активного сотрудничества с Монголией и вполне успешного вливания в ее экономику российских ресурсов, правда, без особой эффективности. Как, впрочем, обычно при социалистическом методе управления страной.
В самом Улан-Баторе строилась тепло-электростанция с зоной выбросов в точности на территорию города. Прямо по курсу выбросов возводился новый жилой микрорайон из таких типичных советских панельных пятиэтажек. В центре города завершалось строительство пятизвёздочной и, по тем временам, весьма фешенебельной и очень дорогой гостиницы для размещения особо важных персон, которым не пристало останавливаться в юрте кочевника. Кстати, гостиница тоже располагалась в зоне выбросов ТЭЦ.
Но вернёмся к студентам, которых, прежде чем зачислить на профессиональное обучение, 2 года обучали русскому языку. Естественно, что это были дети новой монгольско-советской аристократии. Обучение их было бесплатным, и им даже выплачивались стипендии, естественно, за счёт принимающей стороны. Жили они в отдельном, более приличном общежитии, позднее его так и стали называть монгольским.
В этот период времена геологов-романтиков закончились, и набирались на геологоразведочный факультет, в основном, не прошедшие на другие, более престижные, факультеты. Нельзя сказать, что таким был весь контингент, поскольку там встречались, правда редко, настоящие жемчужины! Отчислений после каждой сессии было неимоверное количество, но вот монгольских студентов отчислять нельзя было ни при каких обстоятельствах. На мой вопрос о социальном равенстве и равенстве возможностей мне было строго указано на мое излишнее внимание к этому факту. Исходя из обычных правил социализма, создавалась обычная привилегированная группа, не желающих ни учиться, ни работать. По получении дипломов, монголы отбывали в свою страну, и каждого сопровождал выпускник из тех самых жемчужин. Как показывала дальнейшая практика, у себя в Монголии они занимали, немедленно по прибытии, руководящие посты, а заместителями у них назначались как раз сопровождающие их, лучшие студенты, которые впоследствие и вели всю работу и, соответственно, несли всю ответственность за принимаемые решения.
Это был вполне типичный путь, хорошо обкатанный и широко практикуемый при распространении идей социализма по всему миру. Кстати, таким же путем пытались обучать студентов из Индии, однако, в связи с суровыми климатическими условиями, эксперимент не увенчался успехом. Этот хорошо отлаженный конвейер остановился только после развала СССР. С этого момента монгольских студентов практически не стало в ВУЗах, и мне захотелось лично понять причины такого кардинального изменения.
Для прояснения этого вопроса, на зимние каникулы мы с мужем решили посетить Монголию, которую я совсем не узнавала, она стала абсолютно европейской страной, и люди очень сильно изменились, даже внешне. Мы провели в Улан-Баторе несколько дней и успели посетить музеи, памятные места и буддистский храм. К сожалению, из-за погодных условий мы не смогли побывать на месте палеонтологических раскопок и посмотреть на остовы динозавров. Удивительным было полное отсутствие российских автомобилей, за все время мы видели только две советские машины, одна из которых была до неузнаваемости затюнингованным УАЗ «таблеткой». Как пояснил ее хозяин, остановившийся в одной с нами гостинице, необходимо наличие именно такой машины для сопровождения туристов, отправляющихся в горы. Тем не менее, передвижение по городу было затруднительным процессом, поскольку правила дорожного движения горячими степными наездниками игнорировались, и частенько возникали спорные ситуации, приводящие к затору на и без того нешироких дорогах.
Современная, с преобладанием стеклянных поверхностей, архитектура, европейского типа рестораны и бутики, разговаривающая на английском молодежь, безукоризненный гостиничный сервис изумили нас до глубины души. Экономика Монголии, вопреки прежним временам сотрудничества с СССР, безошибочно взяла курс на Южную Корею, Китай и даже на Германию. Особенно наглядно это было заметно в аэропорту, куда мы приехали заблаговременно, опасаясь попасть в дорожный затор, и оказались свидетелями посадки на Южно-Корейский рейс. Заполненный до отказа, большой и современный международный аэропорт, заполненный отбывающими студентами и провожающими своих чад родителями, опустел после вылета рейса в Сеул. Наш рейс до Иркутска ожидало не более десяти человек, и все они, как выяснилось при регистрации на рейс, были российскими гражданами. В очередной раз сама жизнь опять показала тупиковый путь и полную несостоятельность социализма.
В феврале у меня вместе с моей аспиранткой была запланирована очередная командировка в Москву, предполагающая встречу с Рогозиным, с целью выяснения судьбы моего докторского диплома. Мне противно даже вспоминать об этой встрече, поскольку по роду своей экспертной работы я встречала много высокопоставленных идиотов, но это был шедевр идиотизма. Я хорошо понимала, что кремлевский гопник, абсолютно не отличающийся умом, зато обладающий определенной житейской хитростью, не выносит умных людей, и именно поэтому окружает себя еще более глупыми особями. Психологически это позволяет ему чувствовать себя комфортно на фоне беспробудного невежества. Итогом нашей пятиминутной встречи стало предложение мне вести себя политкорректно и заплатить минимум двести тысяч рублей за получение докторского диплома, в порядке компенсации за мою строптивость. С глубоким чувством брезгливости я покинула университет, чтобы никогда больше не видеть этой самодовольной физиономии.
Мы остановились в гостинице Эрмитаж на Воронцовском валу, и большинство наших передвижений по Москве происходило пешком. Кстати, так мы стали участниками опроса, проводимого среди прохожих, но, как только я сказала, что негативно оцениваю кремлевскую агрессивную политику, журналист сразу потерял ко мне интерес и отключил мирофон. И опять же, волей судьбы, мы прошли 27 февраля 2015 года вечером по Большому Москворецкому мосту, где мое внимание было привлечено тем, что сотрудники государственной автоинспекции останавливали все белые фургоны, движущиеся в потоке машин. Каково же было мое изумление, когда утром за завтраком, развернув утреннюю газету, я прочла об убийстве Бориса Немцова на этом мосту, и здесь же соболезнование Горлума в связи с этой смертью. Циничное соболезнование и фотография кремлевского гопника вызывали чувство омерзения, и я выбросила газету в мусор. Вечером я пожалела об этом, поскольку хотела сохранить эту газету для истории, как доказательство, что случайным убийством этот случай не является. Невозможно в утренней газете поместить соболезнования по поводу произошедшего почти в полночь убийства. Кстати, когда я на столике у входа в буфет гостиницы попыталась найти экземпляр этой местной газетки, то с удивлением обнаружила, что именно этого номера газеты нет в наличии. 
Надо заметить, что я никогда не симпатизировала Немцову и всегда считала его таким же порождением ельцинской семейки, хорошо помня его участие в обнаженном виде в абсолютно никчемных маршах, вместе с Хакамадой. Да и деятельность его на посту губернатора Нижнего Новгорода не осталась неотмеченной мной. Понятно, что он никогда бы не смог встать в один ряд с безмерно уважаемыми мной Анной Политковской, Натальей Эстемировой, Артемом Боровиком и множеством других убитых кремлевским режимом честных и смелых людей. Тем не менее, такой участи он, конечно же, не заслуживал. Я думаю, что его сгубило высказанное им публично желание выдвинуть свою кандидатуру на пост президента. Конкуренции кремлевский карлик не выносил ни в каком виде, достаточно вспомнить историю с Ходорковским, которому также прощались его методы борьбы с конкурентами, до тех пор, пока он не обмолвился о президентстве. Впоследствии, неоднократно жертвуемые для Украины Жанной Немцовой внушительные суммы по 700–800  тысяч евро в год только подтвердили мои предположения. Поскольку, откуда у молодой, пусть даже очень талантливой, журналистки такие накопления. На мой взгляд, это такая же ситуация, как с Ксенией Собчак, для которой стартовым капиталом послужили наворованные ее отцом, конечно же, совместно с кремлевским Горлумом, средства.
В период, когда я находилась в командировке, генеральный директор предложил моему сыну представить свою кандидатскую диссертацию в Кузбасском техническом университете, и Алекс отправился попытать удачи. В диссертационном совете, куда он заранее отправил диссертацию, изначально работу восприняли очень положительно. Однако, после научного доклада, в кулуарах ему дали понять, что все проблемы с защитой диссертации у него возникали именно из-за меня.
По возвращении домой я попыталась убедить Алекса поискать другую страну для приложения своих знаний и способностей, однако он заявил, что будет работать на возрождение настоящей России, где будут любить и ценить свободу. Я не смогла убедить сына, отличающегося таким же как у меня упертым характером, что в этой стране никогда не будет ничего подобного, поскольку в стране не существует реальной оппозиции, и положительных изменений в стране нет и никогда не будет, что страна окончательно подписала себе смертный приговор, напав на Украину.
Прочитав в социальных сетях историю о честном и порядочном молодом человеке и подружившись с ним в ФБ, я переговорила с мужем и сыном, чтобы принять в нашу семью молодого паренька Влада Колесникова. Он выступил в поддержку Украины, и был избит одноклассниками, а его родная семья за этот поступок выгнала его из дома. Мои чудесные, такие сострадательные и заботливые мужчины поддержали это предложение, и я написала об этом Владу, который поблагодарил за приглашение и предложил отложить этот вопрос до осени.
В это же время произошла еще одна, оставившая глубокий след в моем сердце, встреча. В Иркутском вычислительном центре я общалась со студентами-волонтерами, отправляющимися в экологический маршрут вокруг озера Байкал. После лекции ко мне подошли несколько человек, и среди них сильно выделялся паренек, говорящий с заметным акцентом. Молодежь, посещавшая мои лекции, которые я тоже проводила на волонтерской основе, вся была просто замечательной, однако этот паренек выделялся даже на их фоне. Мое внимание также привлек древний шаманский символ, надетый на шею парнишки, и незаметно мы разговорились, и даже не заметили, как пролетело время. Паренька звали Колин, он был студентом из далекой Америки, с чудесными широко распахнутыми глазами, с чистой и такой искренней душой. На прощание я попросила его нигде не упоминать обо мне в университете, и даже не решилась пригласить его домой, хотя мне очень хотелось это сделать. Однако после цепочки всех трагических событий я стала откровенно опасаться, что люди, общающиеся со мной, подвергают себя опасности преследования со стороны российских властей. Кстати, именно Колин предложил мне написать письмо в ЮНЕСКО о проблемах знаменитого озера. Последовав его предложению, я написала письмо с кратким изложением катастрофических фактов, подкрепленных статистическими данными. Письмо вернулось в Москву, а оттуда в Иркутск, и меня в очередной раз вызвали в ректорат для строгого внушения.
По прошествии почти года с момента нашей встречи, с какой болью я прочла сообщение о гибели этого одухотворенного и такого целеустремленного паренька, и какое нелепое и не выдерживающее никакой критики заключение о его смерти, произошедшей, якобы, под воздействием марихуаны. Это было абсолютной ложью, поскольку он не только не увлекался марихуаной, он даже был некурящим!