Глава 1. Как все начиналось

              Повесть «Пятнадцать тысяч километров жизни»
               
                Предисловие

     Откровенно заявляю, что все вышесказанное пропитано ложью.
     Может быть, прочитав это заявление в первом предложении повести, вы уже решили, что автор – шизик и не читаете дальше. Но если ваше внимание все ещё обращено на эти строки, позвольте мне объясниться. Все же, кое-что раньше первого предложения есть. И это – название повести. Вместо числа пятнадцать тысяч там, если честно, должно быть четырнадцать. Эта повесть будет об автостопе, людях, жизни и, конечно же, о роковых случайностях, которые ею правят. Не знаю, решит ли кто-то из вас после прочтения собрать рюкзак и пойти на дорогу, но это и не важно, ведь мы все уже куда-то идем и несем с собой некий груз. Если бы я хотела написать повесть «Пятнадцать тысяч километров ДОРОГИ», я бы ограничилась, пожалуй, списком проеханных городов, но от такой повести толку нет.
     В пути я по-новому осознала жизнь и поняла, насколько точно идущее из глубокой древности сравнение жизни с дорогой. Возвращаясь к теме лжи, хочу обратить ваше внимание на то, что я не пятнадцать тысяч километров проехала автостопом, а еще только четырнадцать. В свое оправдание могу сказать лишь одно: обязуюсь непременно исправить это, и до завершения работы над повестью проехать остальную тысячу. Просто вдохновение есть именно сейчас, а дороги и машины будут всегда. Поэтому я решила начать писать о том, чего еще по факту нет – о пятнадцати тысячах километров. Гляжу на эту цифру и думаю, что, когда все начиналось, я даже не могла ее себе представить. А начиналось все вот как…
      
                Глава 1. Как все начиналось.

- Юля, нам знаешь, что надо? – закричал с порога, заваливаясь в квартиру, подвыпивший отчим.
- Что, Слава? – отозвалась с кухни мать.
- Нам надо индюков разводить!
«Ага, одного завели уже», - проворчал мой внутренний голос, отвлекая от книги. Не помню, что я читала тогда. Вроде, что-то религиозное.
- Зачем? – удивилась мать, - Вот только индюков нам еще не хватало!
- Это, между прочим, очень прибыльный бизнес. Вон, Толик продает индейку по четыреста рублей за килограмм…
     Кто бы мог подумать, что с такой глупой и нетрезвой идеи совершенно чужого мне человека начнутся коренные изменения в моей жизни. А что представляла собой в тот момент моя жизнь, я вам сейчас кратко и расскажу.
     Утро. Понедельник. Семь ноль-ноль. Едва проснувшись, крадусь на кухню максимально осторожно и тихо. Если сестра проснется, будет крик, злоба и мат. Крик капризного ребенка, злоба в глазах мамы, у которой мои слишком громкие шаги отняли полчаса драгоценного сна и мат отчима, которому все это категорически не нравится.
     Вообще, мне кажется, что мой отчим – несчастный человек. Ему не нравится абсолютно все, что его окружает: машина, потому что она ломается, работа, потому что за нее мало платят, здоровье, потому что с ним проблемы от курения и алкоголя, дом, потому что то, что в нем происходит, напоминает эпидемию чумы в зоопарке, а также я, потому что существую, мама… Нет, мама ему вроде бы нравится, хотя он постоянно называет ее курицей. Вот такие дела.
     Сестра не проснулась – первая победа за этот день одержана. Прикрыв дверь, завариваю чай и готовлю завтрак. Перекусив парочкой бутербродов, иду в комнату собираться в школу. Школьная форма, во-первых, неудобна, а во-вторых, давно и безвозвратно утеряна где-то в глубине шкафа, поэтому натягиваю джинсы и большую, теплую, ярко-зеленую толстовку. Беру портфель, не глядя, что там лежит. Без разницы. Какие-то пара учебников есть, и ладно. По-моему, я не меняла их с середины прошлой недели. Отмотав за последней партой свой срок, длиной в полдня, возвращаюсь домой без единой капли новых полезных знаний. Зачем я туда ходила? А, впрочем, ладно. Скоро это закончится – уже одиннадцатый класс.
     Наскоро пообедав, влезаю в форму УВО Минтранса РФ, доставшуюся мне в наследство от какого-то не влезшего в нее госслужащего по объявлению на «Авито», выкатываю из подъезда велосипед и мчусь через весь город на работу. На другом конце города проезжаю частный сектор и попадаю на территорию предприятия «СпецАгроМаш». Еще на подходе слышу заливистый собачий лай. Здесь в вольерах содержатся двенадцать собак, подобранных с улицы одним сердобольным бизнесменом, и еще три сидят в будках на отшибе у гаражей.
     Лай, визг, писк, виляние хвостов, шерсть, слюни, корма, поводки. По собаке в каждую руку, и вперед – гулять на поле. Деревья вдалеке чахнут от холода, разбросав последние листья. Собаки неуклюже трусят по покрывающейся инеем траве. Тишина. Одиночество. Люблю свою работу! Беготня с двадцатилитровыми канистрами и смена воды в пятнадцати мисках утомили меня окончательно. Сажусь на велосипед и уезжаю в гораздо более грязном виде, чем приехала. Некоторые псы бегут за мной, провожая.
     Это еще не конец дня. На улицах стемнело, и зажглись фонари. Люди спешат домой с работы – отдыхать. А я уже отдохнула на работе душой. Останавливаюсь в сквере у вокзала. Наливаю чаек из термоса, разворачиваю бутерброды. Сижу на скамейке, ужинаю и наслаждаюсь жизнью. Затем еду на тренировку. Я занимаюсь спортивным самбо три раза в неделю. Приехав домой, валюсь на кровать, и до семи утра следующего дня меня не существует.
     Вот такая жизнь. И, скажу честно, она мне нравится. Один мой знакомый, современный петербуржский философ Станислав Лозовой, как-то сказал: «Жизнь надо прожить на пределе». И с тех пор это стало моим девизом. Я горела, бежала, умирала и рождалась каждую секунду, и мне это безумно нравилось. Мать я не видела иногда сутками. Понятие «дом» для меня сводилось к месту, где я сплю, а понятие «семья» попросту не существовало. Но, несмотря на это, я была счастлива.
     Все сломалось внезапно. Когда что-то ломается, это обязательно нужно для того, чтобы был шанс на месте сломанного выстроить новое, лучшее. Горе тому, кто этого не понимает. Я понимала, и все же не смогла не впасть в панику, когда мама сказала мне, что мы переезжаем. Разговоры об уютном домике в деревне, чистой природе и своем хозяйстве шли уже давно, но я ни разу, от случая с индюками до поездок родителей смотреть дома по объявлениям, не восприняла это всерьез. Помечтают и успокоятся – думала я. Но вот я слышу адрес, который меньше, чем через месяц станет моим: деревня Новоселицы, Земляничный переулок, дом семь, и мы с мамой начинаем паковать бесконечные тюки и коробки. А деревня стояла между двумя федеральными трассами…
     Первый раз проезжая с отчимом по деревне, я не увидела ни одного человека, и это сразу мне не понравилось. До ближайшего магазина километр, автобусная остановка на соседней улице, а из центра деревни таксисты возят за сто рублей до города, правда, надо ждать, пока наберется полная машина народу. А так все отлично, даже церковь есть. Дом был большой, серый, и его окна смотрели на меня бесконечно одиноким взглядом. Возможно, таким взглядом я заразилась именно от него. В общем, деревня мне не понравилась на девяносто девять процентов. Не на сто, потому что один плюс я все же нашла, и это – та самая церковь. А все дело в истории, которая началась пять лет назад (на тот момент еще четыре). Это повесть про жизнь, а не только про автостоп, поэтому я думаю, что читатель не осудит меня за то, что я эту историю изложу.
     Это история о любви, поиске, вихре чувств и эмоций, который захватил меня еще в средней школе и носит до сих пор…
    То, как мы с ним встретились, это отдельная история, не менее долгая и сложная, чем эта. В ней не меньше роковых случайностей и нелепых решений. Так что, примем за данность то, что мы уже учимся в одном классе, а именно в пятом, ну скажем, в пятом «В». До седьмого класса все шло нормально, а потом меня накрыло – он лучший. И всё. Хоть застрелись, не вылетает из головы. Все шло по стандартной схеме. Сначала робкие мысли, попытки не признаваться себе в том, что он мне нравится. После – не долгосрочная, но яркая как огонек свечи, осознанная влюбленность. Затем понимание того, что он мне не нравится совершенно. И в конце концов, жуткое, но возвышенное чувство того, что несмотря на это, он мне безумно нужен. До чертиков. И без него мне больше никак.
     Оказалось, что с ним тоже никак, и это был конец. Тогда я так думала. Но оказалось, что это только начало. Куда я только не кидалась: и в слезы, и в магию, и в объятия сердобольных подруг, в творчество, в спорт, и наконец, пришла в церковь. С молитвой пришла, с надеждой, что Бог окажется милосерднее, чем мой возлюбленный и какими-нибудь своими неисповедимыми путями сведет меня с ним.
     Я очень люблю все планировать. Но кому бы я это ни сказала, любой человек, знающий меня, только посмеется: «А почему тогда у тебя всегда все идет наперекосяк?» На что я невозмутимо отвечу: «У меня все идет по плану! Просто планы часто меняются». Вот и сейчас, дорога, в конце которой маячило светлое, совместное с ним будущее, привела меня к абсолютному одиночеству. И даже научила это одиночество любить. В четырнадцать лет я твердо решила уйти в монастырь. В принципе, это вполне логичный вывод из сложившейся ситуации. Ни один парень, кроме него, мне не нужен, а ему не нужна я. Но жить же ради кого-то надо. И я решила жить ради Бога.
     Эта идея осталась во мне на четыре года. Но все было не так просто. Я много колебалась, ища более легкий путь: отказаться от мыслей о нем, погрузившись в религию, или… погрузившись в другого человека. Это «или» появилось у меня лет около шестнадцати, когда я заметила, что на меня начинают обращать внимание парни, и исчезло совсем недавно, в тысячах километров от моего родного города. Об этом и будет рассказано далее. Но не сразу. Сейчас вернемся в мою забытую Богом деревню.
     Итак, теперь к моему, без того насыщенному, графику добавился еще один пункт. Придя с тренировки или с работы, я вместо того, чтобы спать, перевязывала книги. А так как моя мама – библиотекарь, этой работы мне хватило на много вечеров подряд. Книгами у нас дома тогда был занят не один шкаф. За неделю до переезда я уволилась с работы и перестала ходить на тренировки, и с тех пор моя жизнь стала сущим адом. Точнее, она просто потеряла смысл. Из человека с целями, связями и занятиями я превратилась в растение. А точнее - в робота. Растение – это для меня в той ситуации слишком престижно. У него, как и у робота, нет воли и права принятия решений, но его поливают и поворачивают к солнышку, а не заставляют вечно что-то делать. Все свободное время мы с мамой паковали вещи, отчим ходил вокруг да около и командовал, а сестра мешалась у всех под ногами. Ей на тот момент было три года.
     И вот, за две недели до Нового Года, мы наконец переехали. Сначала в деревню на легковой машине отчим отвез мелкие, бьющиеся вещи, меня и мешок яблок, чтобы я там от голода не сдохла. Я осталась одна в пустом доме ждать фуру с мебелью. Дом я обошла быстро, и делать стало нечего. Я уселась на кресло у окна и стала думать. Несмотря на то, что моя прежняя жизнь по сути закончилась, я ощущала эмоциональный подъем. Тогда оптимист во мне был еще жив, и любой конец я воспринимала как начало чего-то нового. В первую ночь в новом доме мне не спалось от разных мыслей. Я и радовалась, и плакала, и молилась Богу. Наконец, мне удалось забыться беспокойным сном.
     А утром мы все проснулись от холода. В нашем любимом супердоме, который я еще до переезда начала ненавидеть, вырубился свет. А вместе с ним - электрические батареи отопления и насос, качающий в дом воду. На следующую ночь мы всей семьей, как бомжи, пошли проситься ночевать в пустую дачу на соседней улице. Только через двое суток все починили. Так замечательно и началась наша деревенская жизнь.
     Новый Год я встретила так, как не встречала никогда раньше. Впервые мне выдалось плакать под бой курантов – мы поссорились с отчимом. А дело было в том, что я пыталась соблюдать Рождественский пост. А он был уже подвыпивший и обижался, что я почти ничего не ем и не пью с праздничного стола. Наконец, ему удалось впихнуть в меня два бокала шампанского. Я решила – лучше маленький грех, чем большой скандал. И вот, вы не поверите, но меня, как человека не пьющего, с этих двух бокалов унесло. Мы с отчимом окончательно разругались, и я как была – в тапочках и вечернем платье – выбежала в огород на снег. Со злой радостью я наблюдала за тем, как зажигается и гаснет свет по очереди во всех окнах дома. Меня искали. Особенно долго они пробыли в моей комнате, даже заглянули в шкаф. А я ходила вокруг двух молоденьких сосен, растущих у нас за огородом. И пела. Что, и главное, зачем я пела тогда – уже не помню.
     Первого января я собралась и уехала в монастырь на остаток каникул. Вернулась только седьмого, и вновь потянулись бесконечные школьные дни. И вот тут начинается самое интересное. Если кто-то хочет прочитать в этой повести только про автостоп, начинать ему следует именно отсюда. Дорога до города, как я уже писала раньше, стоила около ста рублей. У отчима начались какие-то проблемы с работой, и он не всегда мог отвозить меня в школу на машине. К тому же, денег в семье почти не было. Проще говоря, передо мной стоял выбор: потратить данные мамой сто рублей на дорогу, или на обед в школе.
     Бесплатно обедать я не могла – пришлось задуматься о том, как бесплатно ездить. И тут мне пришла в голову мысль о том, что можно добираться до города попутками. Постепенно я на практике вникала во все нюансы этого способа передвижения. Этой повестью я хочу не только поведать поучительную историю одного этапа моей жизни, но и поделиться приобретенными навыками выживания и передвижения по дороге, поэтому позволю себе кратко изложить здесь для вас, дорогие читатели, то, чему я научилась в первую очередь:
1. Не обязательно, чтобы машина ехала в пункт вашего назначения. Достаточно, чтобы направление было то же. Возможно, вас довезут только до середины маршрута, но и это уже хорошо. Ведь всегда верен второй принцип:
2. Лучше ехать, чем стоять. И вы можете говорить мне сколько угодно про подозрительных водителей, ненадежные машины и другую фигню. Вот парадокс: если человек вызывает такси и платит за это деньги, он не может сам выбрать ни водителя, ни автомобиль, а у автостопщика, который едет бесплатно, такая возможность есть. НО я ее никогда не использую, ведь дорога создана, чтобы ездить, а не отказываться, когда люди согласны тебя подвезти.
3. Не голосуй на поворотах, узкой обочине (там не остановиться, особенно фуре), прямо перед перекрестками (водителю не ясно, куда ты едешь и по пути ли вам), и в других неудобных местах, их список можно продолжать бесконечно. Отсюда следует четвертое правило:
4. Если водитель тебя не берет, это не обязательно означает, что он – козел. Не брать могут по двум причинам: либо не хотят, либо не могут. И вторая причина встречается не реже, чем первая. Возможно, у него целая машина вещей и некуда вас сажать, или запрет на провоз пассажиров (такое бывает, например, на бензовозах). Причин может быть масса. Главное помнить последнее, пятое правило:
5. Невозможно, чтобы попутка не приехала. Возможно лишь, что вы ее не дождались. Мы живем в удивительном мире. В нем все сущее должно находиться в балансе. Есть день и его противоположность - ночь. Есть море и пустыня. Осень и весна. Добро и зло, в конце концов. И так уж вышло, что, если есть человек, который хочет ехать, где-то просто обязан быть человек, который хочет его подвезти.