Глава 2. Прорыв в сознании

                Глава 2. Прорыв в сознании.

     Вспоминая следующие четыре месяца своей жизни, я осознаю, что меня будто кто-то постепенно готовил к финальному испытанию. С каждой неделей становилось все труднее. На учебу я забила окончательно и стала активно устраивать личную жизнь. Два месяца тайком от мамы встречалась с одним студентом. Тайком, потому что она его знала и была не лучшего мнения. Поэтому, когда она узнала, что я с ним встречаюсь, ее охватил дикий ужас, и она пригрозила устроить ему проблемы на работе. Такая возможность у неё была, поэтому пришлось нам, как Ромео и Джульетте, ото всех скрываться. Мое проживание в деревне все еще сильнее осложняло.
     Чтобы финансово не зависеть от своей нищающей на глазах семьи, я попыталась снова устроиться на работу в собачий приют. Но оттуда, спустя два дня, меня «отправили в отпуск из-за карантина», а проще говоря, выкинули за ненадобностью. Школу тоже закрыли, и всех перевели на дистанционное обучение. А для меня это означало безвылазное нахождение в деревне, в одиночестве. Еще и со здоровьем с самого Нового Года творилась какая-то чушь: то живот прихватит, то температура поднимется. В церковь ходить я забросила. От всех этих событий на меня накатили не проходящие уныние и тоска.
    Но никогда все не бывает хорошо, как не бывает и все плохо. В этом ужасном положении была у меня все-таки одна отрада: собака. Маленький щенок породы доберман, которого отчим в феврале взял у соседей. Если бы я знала тогда, какую роль эта собака сыграет в моей судьбе…
     А судьба подкидывала мне все новые и новые идеи для путешествий. Теперь, когда я была свободна целым днями и меня не контролировали родители, я поняла, что автостопом можно доехать не только в школу, но и в более интересные места. Первым делом, я решила отправиться в глухую деревню Добрости, где, по рассказам бабушки, жили какие-то наши дальние родственники. А я тогда составляла генеалогическое древо семьи и надеялась, что они дадут мне какую-нибудь информацию об одной из его ветвей. Эта поездка примечательна несколькими моментами.
     Во-первых, когда мне пришла идея поехать в Добрости, я была не дома, а в городе. Вы пробовали когда-нибудь ловить попутку на выезде из города? Если да, то наверняка знаете, что это сущий ад. Именно здесь, в первом своем путешествии, я открыла для себя прием, который не раз помогал мне в дальнейшем. Я села на вокзале на автобус до ближайшей деревни, которая находится на пути в нужную мне сторону, уже за выездом из города. За билет заплатить пришлось символические четырнадцать рублей, и вот я уже в нормальном месте, где есть смысл голосовать.
     Машина остановилась быстро. В ней сидел мужчина средних лет из Москвы, звали его, по-моему, Игорь, увлекающийся психологией. За интересной беседой прошли первые 45-50 километров, а у съезда с трассы на дорогу, ведущую в деревню, Игорь меня высадил.
     И тут я впервые узнала, что такое пустая дорога. Вот абсолютно пустая. Навстречу мне проезжала дай Бог если одна машина в пятнадцать минут, а в нужную сторону их вообще не было. Стояла морозная погода, а я была одета довольно легко. И вот именно тогда я впервые ощутила необъяснимое, непередаваемое словами чувство, которое с тех пор сопровождает меня неотступно в любых сложных ситуациях. Я бы назвала это чувство безнадежной надеждой.
     Откуда оно берется, я не имею никакого понятия. Ты видишь пустую дорогу. Понимаешь, что тебе надо оказаться на ней же, только на десять, сто или тысячу километров дальше, например, к вечеру. И веришь, что окажешься. Даже не веришь, а точно знаешь. Хотя здравый смысл и подсказывает, что это физически невозможно. Именно с того момента, когда я шагала по глухой проселочной дороге деревенеющими от холода ногами, во мне навечно поселилась крепкая уверенность в том, что не бывает безвыходных ситуаций. Всегда можно как-то выкрутиться.
     Спустя минут сорок прогулки и любования восхитительным пейзажем заснеженного леса вокруг, меня подобрала фура и довезла эти несчастные десять километров. Побродив по деревне, я узнала, что родственники мои давно переехали в город, а дом их заброшен. Тогда я пожалела о потраченном времени, но сейчас понимаю, что эта поездка принесла мне незаменимый опыт.
     На обратном пути мне тоже выдалось испытать нечто новое. От самых Добростей до соседней с моей деревни меня подвезла всего одна легковая машина. Времени было около шести вечера, до дома оставалось максимум семь километров. Но на улице стемнело, а я замерзла, что значительно затрудняло путь. Машины ехали, но не останавливались.
     Я поняла, что есть вещи похуже пустой дороги: например, полная дорога абсолютно равнодушных людей. Может, конечно, дело было не только в человеческом равнодушии, а еще и в том, что в темной одежде меня было плохо видно, и в том, что дорога была вся в колдобинах – тут бы самому проехать, не то что попутчиков подбирать. Но выбирать асфальт и одежду я в тот момент не могла, а вот у водителей был выбор: остановиться или нет. И ничто не могло оправдать в моих глазах людей, выбирающих проехать мимо, увидев голосующего на морозе человека, не пустить его в машину, сидя в тепле и комфорте.
     В самом начале повести я говорила о том, что дорогу можно сравнивать с жизнью, и здесь мне приходит в голову такое сравнение. Не редко мы считаем окружающих людей не теми, кем они являются на самом деле. Мы думаем, если мне с ним или с ней по пути на данном этапе жизни: мы вместе работаем, учимся или даже живем, то это обязательно означает, что мы друзья, коллеги, соседи и т.п. И все эти ярлыки, которые мы друг на друга вешаем, заставляют нас ожидать взаимного выполнения каких-то обязательств. Но это не верно!
     Нет, на самом деле не бывает ни коллег, ни друзей, ни родственников! Все люди друг другу просто ПОПУТЧИКИ. Каждый выйдет на своей остановке. К кому-то так сильно привязываешься, что выскакиваешь вслед за ним и бежишь, пока он не обернется… чтобы пнуть тебя под дых. Кто-то выходит, и после этого становится легче. Но такие, как правило, забывают свои чемоданы. Они стоят и напоминают, и ты снова и снова о них спотыкаешься. Другие, напротив, не преминут захватить твой багаж, и после их ухода на душе становится как-то пусто. Над этим всем можно рассуждать еще долго. Но это не главное.
     Главное – встретить того, кто доедет с тобой до конечной. Да, пустая дорога, как и одинокая жизнь, это не самое страшное. Страшнее всего жизнь или дорога, наполненная не теми людьми. 
     Я прошла полпути пешком, окончательно замерзла, и только после этого меня подобрал жигуль, полный пьяных мужиков. Ехать или не ехать, вопрос даже не возник. Было страшно. Но радостно. Довезли почти до самого дома.
     Поездка в Добрости открыла для меня новый мир, совершила прорыв в сознании. Подобное ощущение испытывает, наверно, ребенок, когда узнает, что он может ходить, а не только ползать. Я поняла, что могу оказаться в любом интересном мне месте совершенно бесплатно. И фантазия заработала. Первое, что мне пришло в голову - это город Старая Ладога. Дело в том, что с пятого по девятый класс я посещала новгородский клуб юных моряков. Проходя на учебных судах по реке Волхов, мы всегда останавливались в Новой Ладоге, пропуская это прекрасное место, манящее блеском куполов на стройных колокольнях монастырей.
     Сказав маме, что ухожу по делам на весь день, ранним утром я выдвинулась из дома. Ехать было решено через город. Уже не помню, как такая несуразица пришла мне в голову, но заморочек я себе этим решением добавила немало. А почему? Потому что не изучила карту. Прямиком от моей деревни шла даже более короткая дорога, и на выезде из города не пришлось бы два с половиной часа мучаться.
    Кстати, о картах. Я всегда ими пренебрегала. Это принесло мне много… проблем? Нет! Вернее будет сказать, занимательных приключений. Когда ты не ограничен во времени, это, конечно, хорошо, а вот если нужно вернуться домой или быть где-то в определенный срок, маршрут лучше заранее просчитывать. Хотя, это тоже не всегда помогает. Но о таких случаях будет рассказано в следующих главах этой повести. А пока вернемся на дорогу, ведущую в Старую Ладогу.
     Из города на трассу меня в итоге все-таки вывезли, а там я поймала фуру и столкнулась с очередным, новым тогда для меня, препятствием. Казалось бы, что нужно автостопщику для успешного передвижения по маршруту? Дорога, машина и водитель, готовый подвезти. А вот и нет. Оказывается, что этого не всегда достаточно. Есть такой прибор, называется тахограф. Эта машинка, установленная практически на каждой фуре, контролирует график работы и отдыха водителя. Раз в несколько часов он обязан делать остановку минут на 10-20, а также спать определенное время в течение суток.
     Сделано это с благородной целью уменьшить количество аварий, происходящих из-за того, что водитель уснул за рулем. Но по факту очень немногие соблюдают необходимый режим. Дело в том, что в сроки, которые даются заказчиками на доставку груза практически невозможно уложиться, работая по тахографу, а штраф за задержку доставки от работодателя больше штрафов, которые выписывают гаишники. Да и не факт ещё, что они тахограф проверят.
     Как на зло, на дороге в Старую Ладогу мне попался один из тех редких водителей, которые ездят по тахографу. А вернуться домой нужно к вечеру, хоть расшибись. Иначе мама побежит в полицию, в розыск меня подавать. Естественно, ждать, когда закончится перерыв, я не стала. Хотелось доехать быстрее. Если бы я знала, насколько быстрее поеду…
     Выхожу на дорогу и радуюсь: поток машин довольно-таки оживленный, едут вперемешку легковые и фуры, обочина широкая. Думаю, долго не простою точно. Кто-нибудь да возьмет. В крайнем случае, можно через полчаса обратно в фуру запрыгнуть и ехать. Солнце светит. Погода уже по-весеннему теплая. На душе у меня радостно и спокойно. Стою, голосую.
     Вдруг тормозит черный автомобиль. Весь какой-то пыльный и приплющенный. BMW. Я подхожу к передней двери, дергаю за ручку… а ее нет! Вот нет ручки, и все. На ее месте дыра. Я, если честно, растерялась. Заглядываю в окно. Там сидит парень лет двадцати от силы, типичной наркоманской внешности. Тощий, синий, весь какой-то скукоженный, как высохший гороховый стручок, в смешной шапочке. В мою сторону даже не смотрит. Мол, справляйся сама, как хочешь. На пассажирском сидении покоится недогрызенная булочка. Подошла я к задней двери, открыла. Все сиденья почти до крыши каким-то хламом завалены, не сесть.
- Здравствуйте. До Чудово подвезете?
- До Спасской Полисти, садись.
- А там… дверь
- Сейчас открою.
     «Стручок» вышел, обошел машину крякающей походкой, перебинтованный палец засунул под каким-то неведомым углом в дырку в двери, и (О, чудо!) она открылась. Водитель убрал с кресла недогрызенную булочку и удалился на свое место. Машина изнутри выглядела еще более угроханной, чем снаружи. Стекла, все, включая лобовое, побиты и заклеены, а прямо передо мной наполовину отвалившаяся панель с надписью «подушка безопасности». За ней валяется пустая пачка от сигарет, и видно, как что-то светится в недрах машины. После третьей моей попытки закрыть дверь водитель сказал: «Да забей, поехали». Увидев, что он пристегнулся ремнем, я попыталась сделать то же самое. «Он не пристегивается, - равнодушно прокомментировал «Стручок». – Но можешь руками подержать, если тебе так спокойнее».
     Происходящее нравилось мне все меньше, поэтому я действительно вцепилась обеими руками в ремень. «Поползем сейчас, наверно, еле-еле на этом тазике, фуры нас будут обгонять», - подумала я. И мы поползли… со скоростью сто шестьдесят километров в час! Виляя с полосы на полосу, обгоняя всех подряд. Я вспомнила все известные мне молитвы. Это были пятнадцать километров самого страшного ужаса в моей жизни.
     Наконец, мы доехали. За оставшийся путь до Старой Ладоги не припомню каких-то особенных происшествий. На месте я была уже к обеду. Походила по монастырям, с населением почти не общалась. В общем, цель поездки – побывать в Старой Ладоге, была выполнена, однако это место меня ничем особенным не поразило и не заинтересовало. А вот на обратном пути мне довелось полюбоваться Волховской ГЭС. Вид огромных потоков воды, низвергающихся с высоты плотины, завораживал. Огромная, во все небо, радуга, раскинувшаяся над Волховом, добавляла праздничности картине. И вот, в таком поэтичном месте мне довелось столкнуться с суровой прозой жизни.
     Здесь я позволю себе отвлечься от повествования о событиях прошлого года в связи с ярким происшествием года нынешнего. Далее в этой повести будет рассказано о многих вещах и поступках, которые могут показаться невероятными, сумасбродными и… чрезвычайно привлекательными. Обращаю ваше внимание! Эта повесть – не инструкция к действию!!! После прочтения вам может показаться, что все описанное здесь жутко романтично и интересно. На самом деле, из этого утверждения верно только одно слово – жутко.
     У меня нет ни малейшего желания не то что описывать, а даже вспоминать все огорчения и разочарования, которые я пережила за эти пятнадцать тысяч километров. Поэтому, моя повесть может показаться красивой сказкой.  Кто-то скажет: «Взялась писать о жизни, так пиши всё», - и он будет прав. Поэтому я постараюсь максимально приблизить повествование к действительности. В первую очередь для того, чтобы отбить у читателя желание поступать, как я. Дело в том, что одна знакомая мне девушка недавно взяла пример с моих действий, которые будут описаны далее, и жестоко за это поплатилась.
     Во избежание массового причинения вреда другим людям этой повестью, я хочу всех вас, дорогие читатели, предупредить: не нужно слепо копировать ни один мой поступок, ни одно принятое решение, так как это были поступки и решения поистине погруженного в омут отчаяния, морально убитого человека, а значит, признать их адекватными никак нельзя, и, хотя в итоге они все же привели меня к счастью, я и врагу не пожелаю двигаться к нему такой дорогой. Что ж, продолжим рассказ…
     Там, на живописном берегу Волхова, около ГЭС, я поймала фуру, которая ехала прямиком до моего города. Но из оставшихся двухсот километров я проехала на ней едва ли пятьдесят. Дальнейший проезд водитель открыто предложил оплатить… натурой!  Путешествия автостопом – не совсем обычное занятие для молодой девушки. Поэтому, видя ее на трассе, каждый второй однозначно отвечает на вопрос «что она там делает?» - работает. Сам факт наличия в природе «работы» такого рода вызывает у меня отвращение, поэтому я не буду описывать все поступавшие мне неприличные предложения. Ограничусь лишь этим упоминанием о том, как я впервые столкнулась с явлением проституции на дороге, чтобы вы знали, что такое явление в принципе есть. Еще, пожалуй, следует привести здесь порядок действий, который неизменно меня выручал в таких щекотливых ситуациях, и на этом закончим:
Я не работаю, а путешествую автостопом. Ваше предложение категорически отклоняю.
Остановите машину, я выйду.
Остановите машину или я выйду на ходу.
Выйти из машины (любым способом).
     Каждое следующее действие из этого алгоритма совершается, если предыдущее не помогло. До выскакивания на ходу лично у меня никогда не доходило.
     В завершение рассказа о поездке в Старую Ладогу могу сказать, что после выхода из фуры меня подобрала на легковушке семейная пара, едущая из Санкт-Петербурга в Москву и довезла до самой моей деревни, стоящей, как вы уже наверняка поняли, на федеральной дороге М-10. Когда я вышла из машины, лил дождик, но он скоро прекратился, и передо мной предстал восхитительный пейзаж. Серое, затянутое тучами небо, серая дорога с серыми бордюрами по краям, тающий серый снег на серой земле, серые, облезлые, едва только стряхнувшие зимний сон деревья. У меня было такое впечатление, что я оказалась в старом черно-белом фильме.
     Говорят, что жизнь человека можно сравнить со временами года. Якобы он, как и все живое, зарождается весной и постепенно растет, расцветает. За весенней юностью наступает самая активная пора – лето, зрелость. Человек цветет и пахнет. После этого, годам этак к сорока-пятидесяти, он начинает подводить итоги, пользоваться плодами своих трудов – это уже осенний сбор урожая. И в итоге наступает зима – старость, постепенное умирание и погружение в небытие.
     Сравнение красивое, но к моей жизни и состоянию совершенно не подходит. Для меня весна – не пора расцвета, счастья и зарождения чего-то прекрасного. Напротив, она – время отчаяния, боли, разочарования, мрака. Весной мои чувства отверг любимый человек, и с тех пор моя жизнь перевернулась. Она превратилась в ожидание чего-то невозможного, поиск чего-то несуществующего, бессмысленное хождение по замкнутому кругу в надежде из него выйти. Каждый год я жду первого марта, как казни. Весна – это, конечно, красиво. Но красота ее для меня подобна красоте рассвета для приговоренного к повешению, сидящего в камере, преступника. Рассвет для него тоже красив, но эта красота связана в его сознании с ужасом смерти, который придется пережить, поэтому она его совсем не радует.
     И вот, весна наступила. А я тогда заканчивала одиннадцатый класс и ждала совершеннолетия, чтобы наконец уйти в монастырь. Но маму мои планы не устраивали, и она, используя все свои силы и связи пыталась запихнуть меня в Ленинградский институт МВД. Я поняла, что мне нужен духовный совет и моральный отдых и решила съездить в город своего детства – Валдай. По дороге посетила Валдайский Иверский монастырь, погуляла по самому городу, встретилась с одной старой знакомой. Не вижу смысла подробно описывать эту поездку, так как в ней не происходило ничего необычного или поучительного. Я просто намотала еще триста километров автостопом и к вечеру вернулась домой. Мама ничего не узнала.
     Поездка в Валдай придала мне сил, но их хватило ненадолго. Постоянное давление на учебу, претензии со стороны отчима, общая нездоровая обстановка постоянной ссоры и ругани в доме доводили до ручки. Я часто уходила в лес, гуляла там одна, думала, молилась. Старалась почаще брать с собой сестру, чтобы хоть на время вывести ее из этого ада. Чем жарче горело солнце, тем больше становилось работы на участке. Я копала грядки, убирала листья и т.п. Плюс, учебу никто не отменял, хоть она и дистанционная.
     В один момент у меня в голове родилась мысль, что я могу делать все тоже самое, только в другом месте, там, где мне комфортнее, а именно – в монастыре. Подключила к телефону безлимитный интернет, чтобы получать и отправлять учителям задания, отпросилась у мамы и уехала. Из дома я вышла одиннадцатого апреля приблизительно в семь вечера. Автобусы в город уже не ходят, дорога пустая. Я дошла до центра деревни, голосуя по редким машинам и повернула обратно. Думала, если попутку не поймаю, переночую дома и поеду завтра утром.
     Часов в восемь машина все-таки остановилась. Белый хендай солярис. Там сидел молодой человек Алексей. Ехал он аж из Екатеринбурга и в Новгороде был впервые. Поэтому и подобрал меня – хотел пообщаться с местным населением и узнать об интересных местах, которые турист может посетить. Человеком он оказался умным, интересным и общительным, поэтому на просьбу показать город я откликнулась охотно. Все равно в монастырь уже не успеваю – там в девять вечера закрывают ворота, придется ночевать в городе у подруги. Пока мы катались по городу, я пыталась с ней связаться, но так и не дозвонилась. Леша это заметил и предложил, чтобы не оставаться на улице, переночевать у него. Он приехал в командировку буквально на три дня и снял квартиру. Мы проговорили обо всем на свете до глубокой ночи, а утром, двенадцатого апреля, в Вербное Воскресенье и День Космонавтики, я уехала в монастырь.
     Вообще, вспоминая прошедший год, я замечаю, что все переломные моменты моей жизни приходились на какие-то праздники. Начиная с новогоднего переезда. Я обещала маме вернуться домой на майские праздники. В конце апреля она сообщила мне, что на шестое мая назначены вступительные испытания в институт МВД – психологическое тестирование и проверка на детекторе лжи. Я уверенно заявила, что не приеду, так как остаюсь жить в монастыре и не буду никуда поступать. Она страсть как разозлилась! Сказала, что, если завтра до полудня меня не будет дома, она пришлет в монастырь полицию - забирать меня. Я полночи проплакала, а утром побежала к матушке настоятельнице отпрашиваться домой, объяснила ей ситуацию. Матушка отнеслась ко мне с любовью и пониманием, отправила в деревню на монастырской машине и еще дала с собой денег.
     Мне пришлось идти на детектор лжи. Я намеренно соврала на все вопросы и прошла психологическое тестирование так, чтобы точно подумали, что у меня непорядок с головой. На вопросы психолога я прямо ответила, что пришла на эти испытания с целью их завалить, и меня спокойно отпустили домой. Следующие два дня обстановка у нас дома была крайне напряженной, и это подвигло меня на еще один отчаянный шаг. С этого момента начнется основная история моих путешествий. История, которая перевернула мое мировоззрение, дала за какие-то жалкие месяцы больше опыта, чем за всю предыдущую жизнь.
    Перед тем, как начать излагать основной ход событий, сделаю пару маленьких пояснений. Восемнадцать мне должно было исполниться девятого ноября, и с этой даты меня могли официально взять в монастырь послушницей. До этого надо было что-то делать еще полгода. Я решила, закончив школу и сдав экзамены, съездить автостопом в Крым, на Черное море. Там жила моя бывшая учительница, Вероника Сергеевна, и я могла бы у нее остановиться. Но эти планы так и не сбылись.