Как сбежал заключённый Хорьков

Побег в лагере, всегда ЧП и сегодня хочу рассказать об одном побеге. Это произошло в 1978 году, в колонии усиленного режима, учреждения ПЛ-350/1, посёлок Чикшино, Коми АССР. (2002 году, зону расформировали)

ВШИ И ПРОЖАРКА
 
Случилось это перед новым годом, в середине декабря. В тот год зима была холодная, стояли лютые морозы.  За годы проведённые мною на северах это была самая холодная зима. Рекорд в том году минусовой температуры доходил до - 63°.
 
В ту пору случилось так, что в батальоне у солдат охранявших нас завелись бельевые вши и видимо их было так много, что начальство срочно решило воспользоваться прожаркой, которая служила для уничтожения паразитов и существовала только в колонии.
 
И вот тайно, под покровом ночи, на грузовике, солдаты доставили армейскую форму и нижнее белье к нам зону, а точнее в баню, где и располагался столь незаменимый аппарат.
Скажу вам читатель, что бельевые вши это такая зараза, заберётся эта гадина в шов твоего белья и давай грызть тело, а ты только успевай чесаться, расчёсывая до крови очередные укусы. Размножаются они быстро, откладывая яйца, это такие маленькие, полупрозрачные гниды, которых невооружённым глазом очень сложно заметить.

Прожарка, это специальное помещение, в котором воздух нагревается до 150° и выше. В такой жаре вши и гниды быстро подыхают, по другому с ними бороться очень и очень сложно.
 
 
ОСУЖДЕННЫЙ ХОРЬКОВ
 
Как раз в это время, сидел в лагере один малый, мужик - работяга, работал на бирже в разделке, а фамилия его была Хорьков, которую я запомнил на всю свою жизнь.
В зоне он сидел только первый год. Срок у него был средний по меркам усиленного режима, шесть лет. Сидел он тихо, никому не мешал, в общем был незаметным…
 
В один из декабрьских вечеров вызывают его по местному радио: - Осужденный Хорьков, срочно явитесь на вахту, в комнате свиданий вас ожидает мать.
 
Зовут его зовут, а он не идёт. Надоело прапорам надрываться по селектору и вызвали они завхоза отряда. Тот естественно прибежал на вахту, отдышался и говорит: - Что то не найду я его начальник, быть может спит где то, или на биржу вышел во вторую смену. Пойду ещё поищу, должен же он объявиться.
 
Прошёл ещё час, почти девять вечера. Уже вернулись лесники с делянок, а Хорьков так и не появился.
 
К этому времени мы как раз вернулись в барак из столовой после ужина, только собрались заварить чайку перед отбоем, как опять заорали из динамиков: - Внимание! Всем завхозам срочно вывести осужденных на построение, через десять минут будет проведена общая поверка.
Завхозы сразу засуетились, разбежались по своим отрядам собирать арестантов на общую, внеочередную проверку.
 
И вот уже вся зона выстроилась на плацу. ДПНК (дежурный помощник начальника колонии) и прапора стали передвигаться от отряда к отряду сверяя количество заключённых. Тем временем мороз крепчал, набирал свою силу, на термометре уже было ниже сорока градусов. Некоторые зеки вышли в кирзовых сапогах, думали, что проверка не займёт более двадцати минут, но она все никак не заканчивалась.
 
Проверяющие повторно стали вести подсчёт осуждённых и скоро для всех стало ясно, в зоне ЧП, отсутствует заключённый Хорьков. Он пропал, его нигде не было...
 
Где то через час после начала проверки, в зону влетели солдаты, человек двести, не меньше, они разбились по группам и разбежались по баракам проводить тщательный шмон и поиски беглеца. Затем, несколько охранников вооружившись ломами направились к общим сортирам, стоявших на улице. Солдаты, металлическими ломами долбили замёрзшее от мороза дерьмо, в надежде найти хотя бы труп заключённого.
 
Все это время зона стояла на плацу. В принципе стоять буквально было уже не под силу, кто-то прыгал, кто-то ходил на месте пытаясь согреться. С разных сторон построения стали слышаться недовольные выкрики: - Вы что там совсем охренели, не май месяц, помёрзнем все. Термометр опустился ниже 45 градусов.
 
Недовольство нарастало все больше и больше. Прошёл ещё один час, наконец шмон закончился и заключённых распустили по отрядам. Озверевшие от холода зеки табуном ломились в бараки, в умывальниках выстроились очереди, кипятильники в банках поднимали вскипающие пузырьки воды, после такого мороза без горячего чифира никак не уснуть.
 
Время показывало двенадцать ночи. Нас продержали на морозе около трёх часов. В бараке было тепло, щеки горели, пальцы на ногах и руках потихоньку отходили после мороза, к ним возвращалась кровь.
 
- Вроде ничего не отморозил, - думал я.
- Интересно, что будет завтра, ведь Хорькова так и не нашли.
 
С этими мыслями я погрузился в глубокий ночной сон.
 
На следующий день зону на работу не вывели. Уже вернулась ночная смена с биржи, заключённые сидели в бараках, мороз подбирался к пятидесяти градусной отметке.
 
Около десяти часов утра по селектору опять зазвучали знакомые нотки: - Внимание! Всем осуждённым выйти на общее построение! Завхозам проследить о полной явке заключённых на проверку!
 
И опять в коридоре нашего барака началось движение, завхоз бегал по секциям и орал: - Мужики! Шестой отряд! Выходим на общую проверку! Рекомендую одеться потеплее.
И понеслось... , работяги напяливали на себя душегрейки, бушлаты и ватные штаны, обматывались шарфами, у кого то в заначке нашёлся нелегальный свитер и меховые рукавицы. Зеки облачались по принципу, чем больше одёжек тем меньше шансов отморозить конечности.
 
Я ухитрился напялить трое штанов: тёплое зимнее бельё, хбшные брюки, а сверху ватники. Одев душегрейку и бушлат, обмотавшись шарфом, выкатился на улицу, словно колобок.
 
На улице стоял звучный треск от мороза! Дым из барачных труб поднимался высокими белыми столбами...
 
Вскоре заключённых построили по пятёркам и спешно вывели за вахту в отстойник, который находился между зоной и биржей.
 
Оцепленный колючей проволокой, отстойник занимал порядка трёх - четырёх гектар, по периметру которого, были расставлены скрюченные от холода автоматчики с озверевшими собаками, их как и нас оставили прозябать на морозе.
 
Одновременно несколько сотен солдат с ломами и лопатами, построились недалеко от отстойника. Офицеры в черных дублёнках звучно раздавали приказы. Солдат разделили на две группы, первая направилась в жилую зону, а другая рыскать на биржу.
 
Биржа была огромной, длинные ряды штабелей возвышались к небу, контейнера заполненные руд стойкой, сотня балков, вагоны для отгрузки щепы, пилорама, разделка и т.д.. Все это нужно было обойти, проверить каждую щель, прощупать каждый вагон с щепой, втыкая длинные металлические прутья.
 
Десяток собак рыскали между штабелями, принюхиваясь и пытаясь обнаружить хоть какой нибудь след беглеца.
 
Так прошло несколько часов, зеки тоже не стояли на месте, быстрым шагом нарезали круги по территории отстойника. Кто-то растирал подмороженный нос, кто-то ругался на чем свет стоит. Один заключённый в этот день вышел в кирзачах и напрочь отморозил ноги. В дальнейшем с него снимали сапоги с помощью молотка и зубила, сдирая промёрзшую кирзу, ставшую единой частью и продолжением ног. Ноги спасти не удалось, их ампутировали, не повезло парню...
 
В итоге нас мариновали до четырёх часов дня, уже начинало темнеть. К этому времени вернулись солдаты и строем побрели в батальон. Затем заключённых завели в жилую зону и мужики двинулись в столовую на запоздавший обед.
 
Хорькова так и не нашли, как в воду канул и его объявили во всесоюзный розыск.
 
СЛУХИ
 
Посёлок Чикшино кормился в основном за счёт зоны, офицерские жены работали либо в управление ИТК, либо училками в лагерной вечерней школе. Отдельно от зоны находился небольшой батальон, численностью около пятисот военнослужащих для охраны заключённых. Администрация зоны вечно конфликтовала с начальством батальона, нередко в посёлке возникал очередной шухер, то жена зам. комбата хвостом вильнула, то прапора между собой подрались, всего не упомнишь.
Ну и конечно об этом сразу узнавали в зоне, информация в лагере была поставлена хорошо.
 
Обычно слухи приносили бесконвойные заключённые, а таких было сотни полторы, целый двенадцатый отряд.

Расконвоированные трудились в посёлке рядом с вольнонаёмными, кто в пекарне, кто в пожарке, а основная масса осуждённых работала шоферами на лесовозах.
 
И вот где-то через месяц, до зоны дошёл новый слух. Взяли Хорькова, арестовали на родине, родом он был из Перми. Сидел с девицами в ресторане, там и повязали.
 
Помните я писал в начале статьи, что у солдат охранявших нас завелись бельевые вши и они привезли своё обмундирование в зону для прожарки? Так вот, разузнав об этом, Хорьков пробрался ночью в баню и пока банщик спал, спёр из прожарки комплект солдатской формы и нижнего белья. А через два дня, когда взвод солдат прибыл за бельём, он присоединился к ним, предварительно переодевшись в армейскую форму и вышел вместе с ними за ворота колонии. Далее он ухитрился отстать от группы и прямым ходом направился на железнодорожный вокзал. Как раз в это время проходил пассажирский поезд Москва - Воркута. Хорек при себе имел деньги и без труда смог договориться с проводницей вагона...
 
Через полгода в зону пришла весть, что Хорькову добавили к основному сроку ещё пару лет и отправили отбывать наказание на строгий режим.
 
Вот такой случай произошёл в декабре 1978 года в колонии усиленного режима, ПЛ-350/1