Любовь

Он любил ее до безумия.
                Любил это кукольное личико, хрупкое тельце, маленькую попку, птичий голос, и яростные всхлипы, когда он доводил ее до оргазма, в редкие минуты украденного счастья,  когда ее тупорылого супружника не было дома, а она стремглав, забегала в его мрачную квартиру напротив своей светлой, и пылко отдавалась, иногда даже
не пройдя дальше заваленной вещами, прихожей, узкой, как детский пенальчик.

                Её мужа он с такой же страстью ненавидел, хоть тот и был ему лучшим другом с детства. Но лучшим другом он был ровно до того дня, как увидел ее на его пороге - в рыжем ореоле волос, просиявших на солнце, и ослепившем навсегда.

                Почему она вышла замуж за этого урода, он так и не смог понять. Ни лицом, ни статью тот не вышел, да и характерец у него с детства был препаскуднейший - истеричный, как у старой бабы.

                Добро бы еще залетела, а то жили год за годом, а детишек не рожали.

                А с ним сложилось как-то и вовсе неожиданно: он зашёл по какому-то своему делу, что-то потребовалось, а она оказалась в квартире одна.

                Слово за слово, шутка за шуткой...И сам не понял, как зажал ее в угол, никогда такого не делал, вот те крест! А она, вытащив его пальцы из лифчика, сама пообещала прийти.
                И таки пришла, да так пришла, что они всё в доме своротили, пока этим занимались.
                Никогда с ним такого раньше не было...

                И ведь такая малютка, а не чета какой-нибудь бабище в теле. Такого жару дала!

                А потом встала, оделась, и ушла, улыбнувшись.
                И началась другая жизнь - от её прихода до ухода. Всё остальное как-то враз потеряло значение.

                Когда пришла эта мысль - коварная, подлая, но от того не менее сладкая - исчезло из памяти. Может, когда однажды не получилось закончить - в дверь позвонили, вроде как, и тогда это проклюнулось в голове, стало расти, разрастаться - она должна стать его, только его, какого хера?

                Сказал ей грубо: хватит ****овать, уходи ко мне!
                А эта дурочка, засмеялась и сказала, что Лёха - муж-то есть, никуда ее не отпустит, да и сама она не уйдет, зачем еще?

                А бегать, значит, продолжала...
                Вот и решил он, что раз добром не хочет, не будет ей по-доброму.




                В незабвенной юности один добрый человек научил его как замки открывать шпилькой, вот и пригодилось теперь.
                Щёлкнуло тихонько, дверь отворилась, он тихо послушал - не идет ли кто?
Раскатистый храп слышался даже из прихожей.
Спит друган...

                Он прошел коридор, дошёл до спальни и тронул рукой в перчатке дверь, послушно открывшуюся. Как и думал, на огромной кровати лежали двое - его куколка и этот хряк, потрясающий воздух своими руладами.
                Сладкая спала на удивление крепко, под такой музон-то, но ее он трогать не собирался.
                В три шага очутившись возле спящего, достал приготовленный ножичек, прижал за потный лоб к подушке, чтоб не отвернулся, падла, и резанул по горлу - раз и всё,отскочил. Вытер брезгливо руку об штаны, без единой мысли посмотрел, как хрипит умирающий, а кровь толчками вылетает на белый пододеяльник...Ничего, не страшно. Не страшней, чем свинью.
                Вроде всё?
                Равнодушно прослушал хрипы, да и придавил подушкой, чтоб не разбудил куколку. Но тут ждала его неожиданность: она проснулась и закричала.

                ...этот крик он не мог ей простить, как не мог понять...Почему?

                Пришлось переиграть.
Теперь: точно уж стала его и никуда не денется.
                Не будет кричать, что жизнь ей сломал. Пришлось...придавить малость, чтоб не рыпалась. Дело осталось за малым - включить газ.

                И там-то - там они будут вместе. Навсегда.


© Copyright: Дневники Ёжиньки, 2013