Рассказец 70

   Как и договаривались, Парамонов подъехал к Покровскому к двенадцати часам и застал там Дину. Она уже собиралась уходить, поздоровавшись, чмокнула Парамонова в щеку и на прощание, в своей манере, без знаков препинания проговорила:
    - Пока ребята не обижайте его он хороший мальчик любит чай с вареньем и плюшки с маком спешу. - После этого Дина выскочила из квартиры, оставив в прихожей облачко сладковатых духов.
    На диване в комнате у Покровского сидел длинноволосый, чернявый молодой человек лет тридцати с явными признаками индейской крови. При появлении хозяина квартиры и Парамонова он вскочил и поздоровался:
    - Buenas dias.
    - Здравствуйте, - поприветствовал его поклоном Парамонов.
    - Его зовут Хуан Вильегас, - представил Покровский гостя.
    - Si, si, Juan Villegas, - подтвердил молодой человек и протянул Парамонову руку.
    - Между прочим, венесуэльский квадриллионер, - пояснил Покровский, и Парамонов пожал венесуэльцу руку.
    - Парамонов. Свободный художник. Тысячеонер.
    - Он по-русски не бум-бум, - пояснил Покровский.
    - Бум-бум? – переспросил Хуан.
    - Yes,Yes. War - no! – успокоил его Покровский, а для Парамонова добавил: - Знает несколько слов по-английски и немного из русского ненорматива. Пойдем пить чай. Дина и варенье привезла. Juan, let's have tea.
    - Yes. Tea, - обрадовался Хуан, и они пошли на кухню.
    Покровский включил чайник и, сервируя стол, объяснил Парамонову, откуда взялся его гость.
    - Хуан мечтает получить российское гражданство. Прочитал в какой-то газете, что это просто. Продал ранчо с пончо и прилетел. Квадриллионы, естественно, быстро закончились. Пошел в свое посольство, там Дина, добрая душа, его и подобрала.
    - Dina's a good woman! – услышав знакомое имя, сказал Хуан.
    - Да уж, куда гудее, - ответил Покровский. – Она в командировку. Попросила приютить его на пару дней. Он хочет посмотреть President's house.
    - Кремль что ли? – спросил Парамонов.
    - Yes, Kremlin, - ответил Хуан.
    - Ну так, погода отличная, поехали, прогуляемся по Москве, - предложил Парамонов и обратился к венесуэльцу: - Juan, do you like beer?
    - Yes, very, - энергично закивал гость.
    - Тогда в бирную? – Парамонов посмотрел на Покровского, который собрался разливать чай. Хозяин квартиры поставил чайник на стол и со вздохом ответил:
    - Только соберешься интеллигентно попить чаю с иностранцем квадриллионером, как объявляется Парамонов.
    - Ну, какой он иностранец? – выбираясь из-за стола, сказал Парамонов. – Наш советский погонщик гуанако, нищеброд.
    Ресторанчик выбрали подальше от дома, чтобы, как выразился Покровский, привычная среда не дышала в спину. Посетителей в это время дня не было совсем. Музыка играла бодрая, но какая-то бесформенная, из тех, что по памяти невозможно воспроизвести.
    Сонный бармен проводил их равнодушным взглядом до углового столика и уткнулся в смартфон. Как только ножки стульев заскребли по кафельному полу, появился официант, большой и строгий, как линейный корабль.
    - Три «шпатена» и сырную тарелку, - ответив на приветствие, заказал Покровский, и Парамонов одобрительно кивнул.
    За приятным, беспредметным разговором выпили по второй, затем по третьей кружке и заказали еще по одной, но на этот раз по литровой. Хуан заметно опьянел. Он смотрел на своих новых друзей влюбленными глазами, кивал как китайский болванчик и, услышав знакомое слово, оживлялся и повторял его: «****», «сука», иногда переводя на испанский: «diputado».
    В ожидании пива, Парамонов похлопал венесуэльца по плечу, покачал головой и риторически поинтересовался:
    - Что ж вы такую страну просрали, квадриллионеры хреновы? Венесуэла – самая богатая в Южной Америке. Была.
    - Venezuela, - сладострастно повторил Хуан и вдруг заговорил по-испански, да так быстро, что невозможно было понять, где кончается одно слово и начинается другое. Впрочем, это было и неважно, его друзья испанского не знали.
    - Страну просрать не сложно, - сказал Покровский, едва Хуан закончил свой короткий, но жаркий монолог. – Это похоже на разграбление большого торгового центра. Начинают самые отмороженные, гопники. А когда они с охапками барахла вываливаются из магазина, тут-то и появляется жадный, трусливый обыватель: «А что, можно?». Ну, а на послед интеллигенция: разные писатель, артисты, ученые – все же растащат, ничего не достанется. Тут-то и конец торговому центру. А итог, как говорится, все замазаны и отступать некуда.
    - Мрачно рисуешь., - сказал Парамонов.
    - Эх, Парамоныч, наивный ты человек, - ответил Покровский. -  Ты не знаешь, как по-испански «водка»?
    - «Vodka», - ответил Парамонов, и Покровский обратился к Хуану:
    - Ваня, «Vodky» будешь?
    - Si, si, vodka perfectamente, - радостно ответил Хуан.
    - Официант, три по сто и тарелку сыра, - подняв руку, крикнул Покровский.
    Проснулся Парамонов на восходе солнца в незнакомом интерьере. Внутри у него бушевал пожар, но то, что было снаружи озадачило его. Прямо перед ним на подушке лежала голова с длинными, иссиня-черными волосами. Пытаясь вспомнить вчерашний вечер, Парамонов робко позвал:
    - Сеньора?
    Голова грубо, по-мужски откашлялась, и Парамонов испуганно ощупал себя. Убедившись, что он в джинсах, Парамонов положил руку Хуану на плечо и спросил:
    - Ваня, ты?
    - Si, si, Парамоныч, - хрипло простонал Хуан и добавил: - ****!