Диоген на Агоре

В тот день философ Диоген как обычно лежал в своей бочке и мастурбировал.

Он представлял перед внутренним взором величественную, грозную статую Афины Воительницы, изваянную Фидием, и незадолго до этого водруженную в Парфеноне.

"Боги..." - думал Диоген. "Они специально придумали их, чтобы держать нас, чернь, в повиновении".

Чтобы мы всю жизнь боялись. Всю жизнь тряслись, страшась согрешить или что-то нарушить.

Чтобы мы всю жизнь ходили с опущенной головой, ощущая свое ничтожество перед небесными и земными царями.

Чтобы мы были согласны, что мы - Ничто, а они - Все. И беспрекословно повиновались их приказам.

Для этого они и натыкали повсюду эти божественные изваяния. Чтобы мы каждый день помнили, что они наблюдают за нами.

Чтобы были как овцы. Послушные пастухам. Не смеющие даже в мелочи им перечить. Ибо ждет за это посмертное наказание...

А я вот так их богов! Вот так! Вот так!

Получи Афина! Получи! Что, нравится? А еще не так могу !

Ох... Ох... Да...

Диоген захрипел и откинулся.

Афина работы Фидия была действительно прекрасна.

Ни одна из афинянок, которых он видел на рынке, не могла с ней сравниться.

Диоген вылез из бочки на солнце, и начал пытаться думать. Ничего философски сколько-нибудь стоящее в голову не приходило.

Очень хотелось есть. Он вспомнил, что последний раз ел только вчера. И ел такую дрянь, что сегодня и вспоминать не хотелось.

Еще он чувствовал во всем теле необычную слабость и изнеможение.

И если бы не острый голод, пожалуй, даже заполз бы обратно в бочку и заснул в ней до вечера.

А так получалось, что, как на работу, нужно было идти на рынок, и пытаться добыть что-нибудь съестное.

"Для чего нам дается эта жизнь?" - подумал философ. "Чтобы превратиться в такую бессмысленную хрень?"

И как тупы эти скоты на рынке, что этого не понимают. Они даже более тупы, чем те скоты, которых они приводят туда продавать.

Нет, все-таки одной вещью он может гордиться. Что не слился с этим стадом, и не стал таким же как они.

Что иногда еще находит в себе силы думать! Да... Разве хотя бы этим он еще не может гордиться?

Но сейчас ему надо думать только об одном. Что бы такое придумать, чтобы дали поесть.

Торговцы давно уже привыкли давать еду, только если он их как-нибудь развеселит. Что-нибудь расскажет или покажет.

Причем любые философские и политические разговоры их раздражали. На них они не реагировали. И проявляли щедрость только тогда, когда он действительно показывал нечто необычное.

"Ну, ладно..." - Диоген от злости даже сплюнул. "Ужо вам. Покажу вам кое-что сегодня".

Он взял последнюю оставшуюся у него свечу, с которой читал по ночам, зажег ее, несмотря на ярко светящее солнце, и пошел на рынок.

"Человек! Человек!" - услышал Диоген свой голос. "Человек! Где же человек? Я не могу найти человека!"

Привыкшие к его уличным представлениям, люди на рынке засмеялись. И потянулись к нему.

Вокруг философа быстро собралась толпа.

"Человек!  Человек!" - продолжал голосить Диоген, переходя от одного стоящего зеваки к другому.

"Человек!  Я не могу найти тебя! Где ты?"

 "Ой!... " - Диоген почувствовал сильнейший удар в спину.

"Ни хрена себе...".

Он обернулся.

Перед ним стоял здоровенный, откормленный как хряк, мужик. Толпа загоготала.

"Эй, философ... Ну, я тот человек. Чего тебя надо?"

Смех усилился. Шутка понравилась. Постепенно смех стал перерастать в хохот.

Диоген поднял на торговца глаза.

Какое-то время он молчал. Потом сказал с усилием:

"Нет. Я ищу не тебя. Я ищу Человека, а не дерьмо".