Моя Анти Одиссея или от Одесы до Дивана

                ПРЕДИСТОРИЯ

      В начале «Перестройки» я спросил свою Семью: «Когда  ещё в России было такое количество свободы: многочисленные  несанкционированные митинги, рискованные высказывания, взбесившаяся пресса? После Февральской Революции. Не будем дожидаться Октября и Гражданской. Пора улетать». И все согласились.
       Простейшим способом вырваться за рубеж был вызыв в Израиль, по которому ехали куда угодно. В Штатах и Израиле были фирмы готовящие вызовы от несуществующих родственников. Вот и нам пришёл от дядюшки из Ашдота. Власти смотрели на это сквозь пальцы. Однако в моей Визе записали пунктом назначения «Израиль, СУ (страна условная). Мы же решили направиться в Чикаго, к американским родственникам моей жены.
      Я покидал родную землю  в горбачевское время, когда уже не считался изменником Родины. Работал в  той же должности почти до самого отъезда,попрощался за ручку с директором, партсекретарём и начальником отдела кадров. Дружно и весело отметил с сокурсниками  25ю годовщину выпуска.    
      Юра, младший брат жены, очень  деловой, решил сперва погостить в Америке. Он ещё застал брата своей бабушки и познакомился с кузенами моей тещи. По возвращении провёл семейный совет, показав все за и против. После этого Алик, старший брат, тут же выдал свою 16-ты летнюю дочь Лену замуж, дабы уберечь ее от возможных соблазнов.               
       Юра уезжал  за полгода до остальных с женой Таней, сыном Лёней ‘маленьким’ (так мы отличали его от моего сына, старшего на два года), мамой и тещей.  Летели  до Вены из Киева, и он отправился в Борисполь сдать багаж.
      В его отсутствии раздался звонок Тане: «Вы думаете, что так просто уедете. Юра должен рассчитаться». Я отдаю приказ немедленно Тане с сыном и её мамой переехать в другой район в нашу просторную квартиру, а на их место  впустить людей, которым она передана властями. Приняли решение, что я должен полететь в Киев и предупредить Юру. Приезжаю  в аэропорт вечером, билетов конечно нет. Кладу в паспорт десятку, кассирша предлагает ждать разбронирования. И о чудо, после  пары часов ожидания я полетел  на Жуляны. Дaлее такси. Шофёр предложил помочь мне с дефицитными билетами на автобус в Одессу (автостанция была рядом). А где искать  Юру-то, было  неизвестно. Я направился   к зданию аэровокзала и по дороге натыкаюсь на Юрасика, катящего тележку с чемоданами. Говорю ему: ‘Тебя ищут’. Он мне отвечает:‘Кому надо, найдёт’. Мой таксист позвал меня к своей машине за билетом, а там два амбала заломили с меня раза в три-четыре выше тарифа, и я уплатил, конечно. Вскоре наши пионеры без происшествий покинули страну. А много позже и мы с Аликом получили  визы. Замечу про необходимость каждое утро отмечаться в очереди в ОВИР. Эту миссию, как и множество других, выполняла моя жена Тамара, работавшая по соседству. Спасибо ей за это многократное.
      В Москве  жили родственники и близкие друзья моего отчима Полонские. Звоню им сообщить, что собираемся через пару дней приехать отмечать визы. Получаю от них категорическое требование выезжать немедленно из-за чрезвычайного изменения обстоятельств. Тогда мы в ту же ночь  прилетели к ним. Оказалось, что Америка закрывает  въезды по израильской визе, а в связи с открытием Израильского посольства Голландское вскоре перестанет ставить штампы на визы. К последнему мы пришли ещё затемно и никого не обнаружили, а потом вдруг появилась колоссальная очередь. Мы знали, что до нас люди заполняли бумаги и просто бросали вместе со своими  визами в специальный ящик. Но в этот день с бумагами надо было пройти краткое собеседование. Поэтому после долгого заполнения многочисленных страниц анкеты оказалось, что приём закончен. Мы с Аликом и товарищами по несчастию организовали комитет ночного дежурства, переписали в строгом порядке всех. А новеньких записывали в продолжении нашего списка. Очередь контролировали добровольцы круглонощно.  Утром, взявшись за руки, организовали живую цепь, не допуская чужаков в наши ряды. С вожделенными штампами помчались на такси в Австрийское посольство, сработавшее четко и быстро. В нужном нам с Аликом Чехословацком по какой-то причине в тот день не принимали. Но это уже нас не волновало. Итальянская виза не нужна была вообще. Гораздо позже я узнал, что все советские евреи впускались в Рим как гости ХИАС. Австрия с Италией согласились быть перевалочными базами в качестве слабой компенсации за своё весьма активное участие в Холокосте.
       Вернёмся в Москву. У нас были пароли в несколько московских магазинов. По ним пропускали в подсобку, и продавцы приносили, припрятанные ими  дефициты. Так мы отоварились по нашим обширным спискам. В крупный магазин  мужской одежды пароля не было, но на мое счастье там как раз выбросили костюмы московского пошива по  лекалам  и материалу из Франции. Замечательный маренго костюм я проносил все 7 месяцев эмиграции и ещё долго в Америке.
       С победой вернулся в Родную Одессу и застал отчима уже без сознания. Скоропостижная смерть его потрясла всех нас. Замечу, что мой зять собственноручно обмыл нашего Деда.
      У многих иммигрантов были трудности с мебелью, а мы послали багаж морем. Погрузили наши кровати с матрацами, посуду, постельное бельё, носильные вещи, любимые книги и пластинки, проигрыватель и трансформаторы 220/127 для наших электротоваров. ( Фарфор паковала дочь Маринка, и ничего не побилось) Послали на имя кузины Тани в Нью Йорк. Срок нашего прибытия был туманен (прошло реально почти 9  месяцев). Хранение в порту вылилось бы в хорошенькую копеечку.  Но  Яша, Танин муж, переправил наши ящики  в дешёвое хранилище. Мы имели возможность после оплатить его издержки.
      Наши вещи приехали в Чикаго в день нашего вселения на квартиру. Мама, как и все, смогла спать на полноценной кровати. Даже прибыла Босина кроватка –манеж.

                ОТ ОДЕССЫ ДО ВЕНЫ И ДАЛЕЕ
      29 Октября 1989 года за полночь прибыл наш автобус Икарус. (Пришло только что в голову: Икар - символ полёта в неизвестное). Вот списочный состав: 2 шофёра; группа Алика, шурина: он, жена Рита, дочь Лена с мужем, дочь Марьяна и провожающая Жанна, сестра Риты; моя группа: я, Тамара, моя мама, сын Лёня, дочь Марина с мужем Петей и сыном Борей,  и провожающий мой друг по работе Леонид. Курс Братислава, расстояние 1072 км, продолжительность 15 ч 06 мин.
        Мы благополучно добрались до Ужгорода, а, ведь, бывали случаи, когда такие автобусы грабили прямо в степи. Повезло и с таможней. По совету знающих людей дали некую стандартную сумму в рублях носильщику. Пропустили даже не разрешённые к провозу дипломы.   
        На территории Одесской области наблюдали кривые дороги с  частыми колдобинами, покосившиеся деревенские серо-грязные домики, беспорядочные поля. В Закарпатьи и дороги получше, и дома опрятнее, и поля аккуратнее. Чехословакия выглядела ещё лучше.А позже по Австрии уже ехали по идеально ровным дорогам мимо ярких, разноцветной окраски домов и строго горизонтальных полей.
        В то наше время об абсорбирующих подгузниках мы и слыхом не слыхали. Просто запаслись значительным количеством и выбрасывали их в степь.
      Пройдя таможню, попрощались с провожающими, одарив их оставшимися ненужными советскими дензнаками. А, ведь, наши таможенники разрешили бы, возможно, провоз. и их бы мы обменяли на местные.
       Дальше уже ехала только Семья. Заграничные пограничники не поверяли багаж, только один вошёл в автобус, спросил о наличии оружия и валюты. Нам на каждого разрешено было вывезти аж по 200 долларов, о чем и было устно декларировано. К вечеру выгрузились у вокзала в Братиславе. Крон у нас не было, но я продал бутылку Одесского Шампанского на кухне привокзального ресторана, и мы чем-то поужинали. Для внука надо было кашу сварить. Плитка у нас была, а розетку Тамара ухитрилась обнаружить в дамском туалете. Хорошо, что напряжение и розетка были как советские. Спали на скамьях и чемоданах.
      С рассветом появилась электричка на Вену. На посадку было смехотворно мало времени, стремящихся много, пришлось одним нашим  прорваться во внутрь вагона, а другим буквально вбрасывать багаж в окна. (Позже узнал, что краткость посадки была обсловлена опасением теракта). Зятья славно потрудились, загружая большое количество наших чемоданов, саквояжей, огромных баулов и плюс складная кроватка-манеж (не упомню, где бабушка Тамара нашла такую полно размерную).  На ней  внук повёл всю свою эмиграцию. Следующий пункт нашего пути был у Венского Вокзала.
       Привокзальная площадь была забита мириадами наших товарищей по несчастью (счастью?). Осведомлённые эмигранты посоветовали обратиться к Еве, которая принимает и размещает приехавших. Она оказалась почти пожилой полячкой, очень энергичной и чётко соображающей. Спустя годы просматривая мой любимый американский фильм ужасов ‘Битлджюс’/сок из жуков( комическое английское произношение Бетельгейзе), пришёл к убеждению, что Ева весьма напоминала сотрудницу Того Света, расселявшую мертвые души.  Некоторым образом, их деятельность совпадала.
       Мы попросили не разлучать наши две семьи. Быстро просмотрев визы, она велела сгрузить багаж в один автобус и разместиться в другом. Мы поехали и вскоре с ужасом поняли, что питание и пеленки остались во втором автобусе.
       Представьте себе: за окном тьма, шумит проливной дождь, Тамара  судорожно прижимает к груди жалобно стонущего от голода и прочих неприятностей Босика (семь месяцев от роду). Несколько раз мы из тьмы врывались в ярко освещённые населенные пункты. Но, увы, я преждевременно молча радовался. Автобус проносился мимо дальше во мрак и дождь. Удивили тогда большие витрины автомагазинов с машинами в них. Когда уже надежда начала нас покидать, мы остановились возле маленькой гостиницы, расселились и разобрали вещи.

                В ПРЕДГОРЬИ АВСТРИЙСКИХ АЛЬП
        Проснулся я отдохнувшим от перипетий прошлых суток и сразу услышал шум воды. Подумалось грустно, что дождь продолжается. Но из окна я увидел прелестный миниатюрный естественный водопад. Потом мы наблюдали форель под ним. Деревня называлось Оппониц, зимний горно-лыжный курорт в предгорьях Австрийских Альп, находящийся  километрах в ста пятидесяти восточнее Зальцбурга. Оказалось, что ночью мы поехали 170 км за 3 часа. Это была Среда 1 Ноября.
       Разместились в двух номерах: я, Тамара, Ленечка (10 лет и 4 месяца) в одном и мама, Mаринка, Петя, Боря в другом. С собой привезли   крохотный (1/4 от Юности) черно-белый телевизор, наследство от нашего покойного деда. Напряжение сети то же, но отверстия в розетке в два раза шире. Купили переходник. С удивлением наблюдали репортаж о сносе Берлинской стены.
       В наше бесплатное обслуживание входили проживание, обед и ужин. Завтрак готовили самостоятельно, купив отменные продукты в крохотных, но чересчур изобильных в наших глазах магазинчиках. Удивили неисчислимые колбасы. Ах, какие были там молочные изделия! Доллары на марки банк менял мгновенно. Легко связывались с родными в Одессе и Нью-Йорке по уличному телефону-автомату.
     Ежедневно все гуляли, как по нашей единственной довольно длинной улице вдоль речки Ибс, так и по пригоркам, покрытым соснами. Совершенно измождённая, сникшая от свой потери и дорожных мытарств моя мама на глазах оттаивала. Она преображалась, как увядший букет, опущенный в воду. Повсюду видны были колоритные домики с глиняными фигурками людей и животных, украшенные резьбой по дереву. Вдали возвышался полно размерный лыжный трамплин. Часто наблюдал я в небе следы от военных сверхзвуковых самолетов и думал: «Мое НАТО меня бережёт». Перед отъездом нас лишили советского гражданства (не безвозмездно). Мы стали бесправными, беззащитными перемещенными лицами.
      Пора было зарегистрироваться, и вскоре хозяин на своём микро автобусе отвёз нас в Вену. Вызваны были все возрасты для подсчета «по головам». Первым делом нужно было отказаться от Израиля. Очень боялся я разговора в Сохнут, а меня там упокоили, сказав, что в свободном мире можно ехать, куда захочется. И перешли мы в руки ХИАС. Затем  получили в  ДЖОЙНТ первое еженедельное пособие в марках. Погулять по городу не пришлось. Поразил меня там капитальный ремонт ближайшего многоэтажного здания, весь фасад которого был завешен сплошным куском синей пленки. Забора до середины мостовой не оказалось, вообще не было забора! Огорчила нас немного платность уличных туалетов.
         Еда в отеле была вкусная, так как варилось на небольшой контингент, в основном таких же как и мы эмигрантов-евреев. Замечу, что неевреев поддерживал Толстовский фонд. Очень понравились сладкие воды, которые хозяин собственноручно делал из разных экстрактов. Он же вручал еженедельное пособие в марках. Мы с нашими новыми знакомыми хотели заказать экскурсию в Вену на хозяйском автобусе. Но оказалось не по карманам. Мой день рождения 8 Ноября отметили по семейному.
     Несколько раз путешествовали в ‘райцентр’ Вайдхофен-на-Ибсе  с большими красивыми домами постройки эпохи Моцарта. Туда вела очаровательная узкоколейка. Прошлись там по городской площади и набережной. Спустя годы случайно узнал, что почётным гражданином города тогда был Гитлер. Отменили это лишь в 2007. Жизнь протекала в своём обычном разнообразии. Например. одного нашего соседа увезли в больницу, где он и скончался.
       Мы с нетерпением ожидали команды на выезд в Италию. Через четыре недели она пришла. Наутро все было хорошо покрыто первым снегом. По своему советскому опыту  я полагал, что на поезд мы, конечно, опоздаем. Но мы приехали вовремя и по чистому асфальту. Храм Святого Стефана находится рядом с вокзалом, но там был капитальный ремонт. На перроне полицейская охрана. Подошёл наш поезд. Опять спешная погрузка. Потом ночной ‘полет’. Спросонья слышал, как по коридору протопали Итальянские пограничники. Покрыв за 11 часов   расстояние в 1 121, 7 км, прибыли на Римский центральный  вокзал Термини. На перроне нас встретили карабинеры с автоматами. Автобусом нас отвезли в захудалую гостиницу и поместили всю мою команду в однокомнатном номере.

                НА КУРОРТЕ ИТАЛИИ
    В Италии наше положение изменилось: теперь мы могли бесплатно проживать в гостинице только 10 дней. За это время следовало подыскать  себе жильё и оплачивать из пособия. В гостинице кормили обедом на длиннющих столах. Помню, как официанты приносили большие стопки тарелок и с грохотом бросали плашмя их вдоль стола, как камушки в море. На другой день появился Юра и сообщил, что они живут в Неттуно (городе Нептуна).
     Путеводитель рассказывает: «Это курорт Италии на Тирренском море, в 55-60 километрах от Рима, который известен не только пляжами и развлечениями, но и своей многовековой историей. Город появился в IX веке. Средневековые улочки со старинными зданиями создают завораживающую атмосферу, а древний форт Сангалло интереснейшее место для экскурсий. Из Рима в Неттуно каждый час ходит поезд (отправляются с вокзала Roma Termini с раннего утра до позднего вечера).Поезд находится в пути чуть больше часа. Станция Nettuno служит конечной остановкой линии». Билет стоил тогда 4000 лир. не пугайтесь цифре. Послевоенная чудовищная инфляция, вызванная не в последнюю очередь оккупацией союзниками, привела к тому, что самой мелкой купюрой стал номинал 1000 лир ( миля лира или просто миля, около $1).
      Возник вопрос, как переправить наш многопредметный багаж. Существовала некая извозная компания предприимчивых ‘русских’, но дороговатая и бравшая только доллары. Юра посоветовал перевозить понемножку к нему на Метро до вокзала, а там пересесть на поезд. Первый раз поехали с ним. Мама осталась с Босей. Метро оказалось весьма непрезентабельным особенно для катавшихся по Москве.
       Были радостно  встречены нашими ‘старожилами’, особенно моей тёщей Нелли Израилевной. Тамара с Таней отправились на поиски жилья. Им сразу предложили разместиться в пустовавшей зимой многоэтажной гостинице Альбеги возле одного из пляжей, но честно предупредили ‘Отопления нет никакого’. После  безуспешных поисков вернулись назад. Наконец после нескольких поездок жильё нашлось.
       Однажды в одну из первых поездок без Тамары, случайно мы: Алик и я с зятьями и Лёня, вышли на  одну станцию раньше и пошли пешком, многочисленные чемоданы катились на своих колёсах. Через пять минут Петя жалобно произнёс: «А я свой чемодан оставил на перроне. В нем все мои документы». Меня охватила паника. Город Рим - вор на воре, как было известно из кино. Без всякой надежды спустились на персон. Оказалось, служители снесли его в коптерку. Ура!
       Тамара сняла хорошую и необременительную квартиру. Но хозяин впускал лишь 5 человек. Нам с Петей сняли комнату неподалёку. Когда я помогал своим размещаться, хозяин, синьор  Филиппонне, немного говоривший по  английски, поинтересовался, кто я. Узнав, что муж и отец, вынужденный жить вне семьи, немедленно открыл дополнительную комнату и сказал: «Welcome!”  Так Петя автоматически отошёл в сторону. ( Брак уже был на грани распада, Взяли мы его с собой, чтоб не запретил сыну выезд. Кроме того я надеялся, что общие трудности вновь сблизят их).  Встречался с ним только я и раз в месяц для передачи его доли пособия. Через несколько месяцев оформили в Джойнте разделение брака.
       Дом был двухэтажный, мы размещались на первом этаже. Полы были из мрамора: в Италии такие гораздо дешевле деревянных и не боятся вездесущей сырости. Крыша была похожа на веранду, и мы как сущие итальянцы там сушили постиранное. Оттуда у хорошо было осматривать окружающий пейзаж с мандариновыми деревьями, усеянными плодами. Филиппоне очень привязался к Боре, коляска с которым по утрам выставлялись на балкон, и говорил ему с добрым утром. Ленечке вручил велосипед, на котором сын катался во всю. Как-то, гоняя по обширной почти пустой  парковке у пристани,  ухитрился налететь на каменный ограничитель, почти не видный с высоты велосипеда, и здорово побился.
        Домохозяин разрешил нам пользоваться своим большим черно-белым телевизором. По нему в основном смотрели американские фильмы ужасов и японские мультики, тоже страшноватые. Ощущение как от немого фильма. Новости и вовсе непонятны были.
      По дороге на пляж (15 минут ходьбы) был овощной магазин, хозяина которого  бывшие советские  люди прозвали Буряк. Таких вкусных яблок Голд я нигде никогда больше не встречал, а картошка какая, а нежные сладкие киви, а бананы! В центре города друг напротив друга размещались два крупных супермаркета. Там меня всякий раз поражала колбаса почти метрового диаметра. Мы такую не покупали.
       Для мясных блюд мы использовали  баснословно дешёвые индюшачьи крылья – «Крылья Советов» по эмигрантскому сленгу. Алик первую пару месяцев жил в городе Анцио, где сохранились остатки кирпичной кладки виллы Нерона, не знаю того ли самого, ведь с этим именем было несколько императоров. Раз в месяц там бывал так называемый ‘расклад’, а по моему ярмарка. На неё свозились из окрестных сел продукты и мануфактура по низким  ценам. Торговали в ларьках и с грузовиков. Прямо на асфальте расстилали свои цветастые коврики со множеством очаровательных безделушек и бижуьерии чернокожие африканцы. Туда мы часто ездили автобусом. Входили с задней площадки и пробивали талончики, как в Одессе. Из экономии и ради спортивного интереса порой ездил я зайцем на старом талоне. Однажды был пойман контролером и завезён на  конечную станцию: только так он смог меня наказать. Тогда я ещё был отличным ходоком.
       По пути из Неттуно в Анцио расположено американское военное кладбище с ровными рядами каменных крестов с довольно частыми вкраплениями могендовидов на колонках. Мы часто гуляли там как в парке среди фонтанов  и скульптур. Думаю, что операции в Италии 1943 года и были уже Вторым фронтом. Какого черта называть это и Нормандскую баталию вторым фронтом? Я сейчас понял, что вторым фронтом изначально была ВОВ. Первый - битва за Англию.
      
                ОПЯТЬ ПРО ИТАЛИЮ
       Полицейские в Италии зовутся карабинерами: CARABINIERI.Ha одном указателе вырвали буквы и стало ARABINI ERI (символично, не правда ли)
       Юра жил недалеко от нас и мой Лёня очень подружился с двоюродным своим братом-тезкой. Они, слава Богу, по сю пору сохранили близкие отношения. В Нетунно была открыта еврейская школа для детей русских иммигрантов. Здесь сын выучил еврейския язык устный и письменный, а ещё там был шахматный класс. Лёня, как и я в его возрасте, переболел шахматной болезнью и привязался к своей инструкторше. Позже в Чикаго он встретил её безработную и порекомендовал обратиться в свою школу, где она начала вести шахматный кружок и позже открыла свою шахматную школу. Математикой с внуком серьезно занималась моя мама-доцент (у нас собой были и учебники).
       Наши соотечественники промышляли так называемой мойкой машин: на красном светофоре к машинам устремлялись дети и протирали передние стекла, за что почти всегда получали оплату. По существу это было попрошайничество, и мы этим не занимались.
       Я нашёл у хозяина итало-английский разговорник и пытался по  нему изучать итальянский язык, завёл себе записную книжку-словарик, подумывал о работе.
       Бывали мы в Риме, посетили Ватикан, где полностью видели все. Но поразил меня собор Пётра неизмеримой высотой зала. Там видел ниши-захоронения всех Пап. И оставалось ещё несколько пустых. Предсказано, что с  последним захоронением наступит конец света. По разным поводам мне часто приходилось навещать столицу, Иногда я показывал ее вновь прибывшим друзьям-одесситам. Всегда захаживал в мою любимую привокзальную церковь Марии Можерато с её рядами  черно-мраморных колонн, прогуливался возле всех фонтанов, бывал и в запрведнике древнего Рима, не поленился и нашёл собор  Павла, красивый и совсе не помпезный. Проходил однажды мимо городской синагоги, охраняемой автоматчиками, поэтому войти не решился.
        А у Колизея, а я считал своим долгом всегда проходить мимо него, случилось маленькое происшествие. В этот день я купил несколько открыток с видами  Рима и положил их в свой словарик в наружный карман куртки. Возле Колизея окружили меня дети около 10 лет, похожие на цыганят. Одна девочка чуть постарше развернула передо мной лист ватмана (я думал что там описание бедности и просьба о денежной помощи), но лист был совершенно чистый и я спокойно удалился. Немного погодя обнаружилось, что мой словарь с открытками бесследно исчез: уж очень он напоминал по форме кошелёк, который был спрятан понадёжнее. С горя забросил изучение итальянского.
       Много написал я и получил тогда писем.  Убедился в обязательности итальянских почтальонов: однажды мне доставили письмо с неопознаваемым моим адресом и именем.
        Алик подружился со своим новым домохозяином. Их  дружба продолжаюсь и после отъезда первого в Америку.  Желая финансово подержать семейство друга, не унижая его, итальянец заказал ремонт своей квартиры, благо что руки шурина всегда были золотыми. Тамара решила пристроить меня в напарники. Но после того, как я покрасил дверь так, что Алику долго пришлось приводить её в божеское состояние, эксперимент прекратили в виду явного ...
         Еженедельно все эмигранты собиралась на сходку, где зачитывались новости, а главное назывались фамилии приглашаемых в ХИАС и самое важное, тех,  кому назначена дата вылета. Вот и нас пригласили, чтоб научить, как просить о статусе беженца в американском посольстве. Самое главное не жаловаться на соседей антисемитов. Это избито. Наша большая семья надеялась, что расстрел Томиного деда в 37 году поможет нам. Вопрос был один, как репрессии дедушки и бабушки отразились на вашей судьбе. ( А никак!)
      Отъезд юриной компании назначили в первых числах Января, а в конце Декабря нас и группу Алика вызвали в американское посольство. Бося остался дома со своей прабабушкой Нелей

                ИНТЕРВЬЮ И ПОТОМ
        Итак, мы в Американском Консульстве. Консул - простоватая на вид баба скандинавского разлива, секретарь - весьма серьёзный мужичок.
        Напомню, что именно тогда Израиль убедил США не впускать по израильским визам. (Нас это ещё не коснулось). Италия же потребовала, чтобы Штаты  поскорее забрали всех перемещённых советских евреев. И не позже открытия Мирового Футбольного Чемпионата в Риме Италия должна была стать ‘юденфри’. По этой причине интервью на звание ‘беженец’ оказалось пустой формальностью.
        Первый же вопрос: как к Вам относились русские соседи. Очень плохо, не давали печь мацу и крали из примуса керосин. А водители автобусов, трамваев и троллейбусов захлопывали двери перед носом и срывались. Лично мне мешали после защиты кандидатской преподавать в вузах (это истинная правда). Интервью завершилось, и на прощание секретарь спросил, не было ли у меня допуска. Надо здесь признаться, что в своё время был, иначе ни написать диссертацию, ни защитить ее по такой теме невозможно было бы. Да и военная по службе в запасе тоже была, как никак правительственная связь КГБ. (Помню, на сборах в 68-ом чехословацком боевом собрали нашу группу офицеров и стали читать какую-то бумагу. Спустя несколько фраз удалили некоторых. Оставшимся продолжали читать. Так было несколько раз, и я всё ждал моего удаления. Но я остался среди четырёх, дослушавших до конца). После мгновенного молчания я ответил отрицательно. ‘Ничего, ответил он, приходите (он произвёл  некий расчёт в уме) через три дня сами’.
       Надо же, аналогичный случай был с зятем упомянутых здесь в начале  Полонских. И его пригласили заглянуть спустя интервью. Вошёл он в большую комнату с портретом почему-то предыдущего презедента. За длинным столом разместилось человек десять мужчин в строгих костюмах. ‘Хочу заявить, что никакими секретами не обладаю’. ‘А мы Вас не за этим позвали. Назовите тему своей диссертации’. Тут же началась настоящая защита. После которой ему сказали: ‘С этого момента у вас есть статус беженца’. ‘Но мне сказали, что через неделю’. ‘Слушайте нас, и вот Вам билеты на самолёт’. Получалось, что и моя тема их заинтересовала.
        В небольшом кабинете встретил меня мрачный человек со взглядом гипнотизера:
‘Хотел бы узнать, обладаете ли вы интересующими нас секретами’
‘А я вот думал, что вы мне работу предложите’.
‘У меня одна работа, прыгать с парашютом’.
‘Я её не хочу. Кстати, что слышно с моим статусом?’
‘Вот, смотрите’.
‘Ну, значит, я  недаром сюда притащился’.
‘Послужить  Родине и просить за это оплату - бесчестно!’
В этот момент я осознал что у меня теперь есть новая Родина. Дальше заявлял все время, что мне, как еврею, не доверяли. Велись ли секретные разработки, не могу сказать ни да, ни нет. Сознаюсь теперь, что мой литейный институт незадолго до моей подачи в ОВИР завёл роман с заводом Калашниковых автоматов, куда я категорически отказался ездить в командировки.
     ‘Военные сборы вы, конечно проводили в Чабанке?’(Полк связи, прим.)
     ‘Нет, в Гидропорту (Полк Правительственной связи, прим.), но мне и там ничего не показывали’.
     После такой малосодержательной беседы он сказал: «Я могу Вам оплатить проезд домой». «В Одессу?» - тупо спросил я. «Нет, в Неттуно», и он начал шарить в ящике своего письменного стола. «Если у вас затруднения с деньгами, то я не обеднею на билете». «Нет, зачем же, вот Вам. Если у нас появятся вопросы, мы Вас всегда найдём».
До сих пор меня не нашли.
      
                ЗАДЕРЖКА И ОКОНЧАНИЕ ПУТИ  НА «ДИВАНЕ»
       Итак, вожделенный статус беженца приобретен. Для въезда в Штаты нужен был ещё и гарант. Гражданин Америки, не обязательно родственник, должен был обещать принять и содействовать первое время. Это называлось ‘моральный или бесплатный гарант’. Так Юрина группа улетела в Чикаго по приглашению кузины его мамы.
       Неожиданно, Чикаго потребовал нас внести по две тысячи с носа - платный гарант. Начинать новую жизнь с долгов не хотелось. А Нью Йорк оставался бесплатным, и  у нас там жили родственники-племянники покойного нашего деда Исаака, Вова и Таня. Она обещала прислать гарант, как только откажемся от Чикаго. Но нас не хотели отпускать. Бабушка Нелла билась за нас в ХИАСе. Доказывала, что если всё проходило под лозунгом воссоединения семей, почему же на завершающем этапе нас разлучают. И  после долгих переговоров получен ‘бесплатный гарант’. В Марте уезжает Алик со своими. Мы ожидаем своей близкой очереди. Но время идёт, а вызова на самолёт все нет. Но мы не очень унывали, живя под тёплым италийским небом. Боря оздоровлялся и укреплялся. Да и нам жилось вольготно.
       Напишу  о рыбацком причале Неттуно. Там в определенные дни вечером возвратившиеся из Тирренского моря рыбаки продавали свой улов. И не дёшево.  Но однажды мне повезло, и я стал счастливым обладателем Рыбы-Сабли, а Тамара очень вкусно её зажарила.
       Потеплело, и я даже пару раз окунал  ступни в море. Через полтора месяца заволновался Петя, бывший зять, и поехал в Рим. Оказалось, что мое и Аликино  дела всегда были рядом, обозначая нашу неразрывную связь. Отправив его семью, на папке написали: ‘Уехал’, а нашу вложили в нее. Так мы пропали для ХИАСа. Интересно, что ДЖОЙНТ продолжал выдавать пособие, как ни в чем не бывало. Типичный случай Правой и Левой рук.
        В день рождения Ленечки получили дату вылета. Билеты были не бесплатные, и я потом несколько лет выплачивал ХИАС свой долг. В связи с ограничениями от авиалинии часть вещей бросили. Сбор к автобусу для всех вылетающих назначили на 2 ночи. Потом я выяснил, что для нашей еврейской безопасности. (Видимо, все арабские террористы ночью спят). Расстояние 20 минут пешего хода, но затрудняли переход  оставшиеся чемоданы и Бося. Решили вызвать такси, и неожиданно наш домовладелец сеньор Филиппоне предложил свои услуги. В знак благодарности я подарил ему подзорную трубу, которую не удалось продать на чёрном рынке.
         В аэропорте Леонардо да Винчи встречены были автоматчиками-защитниками. Летели, к сожалению, не ныне забытой Пан Америкой,  а на самолёте итальянской компании с не тем сервисом и лётным мастерством. Над океаном довольно сильно потрясло. Вдруг Тома со страхом в глазах обратила мое внимание на то, что иллюминаторы зашторились. ‘Мы наверное, падаем!’ Оказалось начали демонстрировать кино. Пролетели 6 893 км за 8 часов 10 минут со средней скоростью 844 км/час. В аэропорту Кеннеди были встречены Таней с мужем Яшей и дочкой Аннушкой, Вовой и американской кузиной. Вова сразу обрадовал:’А у нас общественные туалеты бесплатные!’ Они подкормили нас в Фаст Фуд.  Вова опять: ’Долив бесплатен!’ И мы расстались по причине смены аэропорта. В Чикаго полетели из Ла Гвардии.
       Разместились по квартирам ранее прибывших попутчиков. Я и Лёня у Лены-племянницы. Перед сном пошли с сыном прогуляться . По ходу пересекли улицы Гренвил и Гленлэйк. Я с ужасом понял, что не помню, какая наша. Дома вокруг все похожие друг на друга. Но в конце концов добрались благополучно. Начались поиски жилья. Все ‘русские’, приехав, селились около улицы Девон в  американском английском произношении - Диван. Там были русские продуктовые магазины, книгарня, и даже Синагога. Через пару лет улицу облюбовали Индусы с Пакистанцами, но на своём участке. В Чикаго можно уплатить мэрии и повесить под табличкой с названием улицы свою. Наша часть Девона - это Голды Меер, их - Индиры Ганди. Тамара, Лёня и я поселились в двуспальной квартире с окнами на Девон. Мама, Бося и Маринка в односпальной на следующем квартале.  Наши странствия завершились.
Написано около 1995.
Вид на Оппониц