У озера

Конец августа. Вечер. В природе уже явно ощущается первое дыхание осени: и в лёгком прикосновении желтизны к недавно ещё яркой зелени прибрежных кустов, и в вечернем прохладном воздухе, чуть-чуть даже кисленьком, и в тонких серебряных нитях – струнах паутины.
Мы с Володей сидим на маленьком миниатюрном пляже Банного озера, что на левом берегу Северского Донца и любуемся вечерним закатом. Молва гласит, что именно в этом тёплом озере устраивала свои купальни императрица Екатерина II во время своего путешествия по Югу России. Поэтому его и прозвали «Банным».
Тишина. Ничто не нарушает зеркальную гладь озера. Только малиновые блики причудливо играют на его поверхности в предзакатных лучах уходящего солнца. Там, на противоположной стороне озера, – омут: вода тёмная, почти чёрная, как огромная воронка, а здесь ещё можно понежиться в последних солнечных лучах. Я всё-таки рискую искупаться и медленно погружаюсь в прохладу озера. Володя не рискует – холодно. Лишь я, склонная к авантюрным действиям, пытаюсь плыть и отчаянно грести руками, чтобы хоть как-то согреться и заглушить цокот зубов. Выхожу из воды, вся дрожа от холода. Володя задумчиво жуёт травинку…
Очарование сказочной природы Святогорья постепенно охватывает нас. На меня находит лирическое настроение. Глядя на озеро и вечерний закат, начинаю вспоминать то «Заросший пруд» Василия Поленова, то читаю есенинские строки « Задремали звёзды золотые, задрожало зеркало затона…»
Чувствую, что заражаю своим настроением и его. Лёгкая ирония и скепсис по поводу моего «вечернего омовения» уходят и он произносит: «Ах, это озеро и этот пейзаж так и просятся на акварель!» Я удивилась. Ведь Володя практически ещё не работал в технике акварели.
Прошло несколько лет. Уже работая в «Гостином Дворе», вдруг, как озарение, как вспышка – пошёл целый поток акварелей.
… Его акварели. Мягкие, нежные, почти прозрачные, как бы тающие. И тонкие нервные штрихи. Совершенно разные по настроению пейзажи, натюрморты и цветы, цветы…Он выработал свой, ни на кого не похожий стиль. Он умел обратить в цвет своё настроение и всю сложную, противоречивую гамму чувств. Значит, за все эти прошедшие годы в нём происходила сложная работа души, и он постепенно шёл к своей Акварели, накапливая жизненный и творческий опыт. Однажды, поздно вечером, сидя в его уютной кухне, (как я обожала чаёвничать на его кухне!), я спросила: «Володя, почему именно акварель, а, например, не масло?» Призадумавшись на несколько мгновений и медленно подбирая слова, он произнёс: «Понимаешь, сестричка, акварель – это, это – ДЫХАНИЕ ДУШИ!»
Дыхание души… Как точно экспромтом он это сказал! Исповедальная, лирическая нота тонкой и ранимой души звучит в его акварелях.
И только теперь, когда Володи не стало, я, глядя на его вдохновенные, с артистической лёгкостью исполненные акварели, это поняла.