Полонез Огинского

Спасибо, музыка, за то,
Что ты меня не оставляешь,
Что ты лица не закрываешь,
Себя не прячешь ни за что.
(Владимир Соколов)

В середине 50-х годов, когда телевизоры только-только начинали появляться в продаже, всё население нашей большой страны слушало, конечно, радио. К тому времени папа купил радиолу последнего выпуска «Минск-55», а к ней целую гору прекрасных пластинок с записями классической и эстрадной музыки. Пока родители находились на работе, я, шестилетняя девочка, подолгу оставалась одна в доме. Моими постоянными развлечениями были альбом для рисования, в котором я цветными карандашами пыталась изображать лес, природу, цветы, а также лепка из пластилина разных зверушек. Но очень часто я самостоятельно включала радио и слушала, слушала, слушала.
Многие песни того времени, особенно в исполнении Клавдии Шульженко, я помню до сих пор, а вот передачи… Буквально врезался в детскую память один удивительный  рассказ какого-то писателя или журналиста, фамилию которого я, к сожалению, не запомнила. Зато очень хорошо запомнила сюжет этого рассказа, некоторые фрагменты и, конечно, музыку.
Автор поведал, что ещё до войны он, будучи молодым человеком, часто приходил в гости к своим хорошим знакомым. И тогда начиналось интересное действо: их дочь садилась за фортепиано и её гибкие пальцы извлекали из клавиш чарующие и печальные звуки полонеза. Полонеза композитора Огинского. Молодой человек не был влюблён в пианистку. Он нарисовал в своём воображении идеальный образ девушки с синими-синими глазами. А необычайно грустную мелодию полонеза он помнил всю свою жизнь.
… Через много-много лет я узнала, что этот полонез был написан в 1794 году композитором-любителем и патриотом своей Отчизны Михалом Клеофасом Огинским. После очередного раздела Польши (речи Посполитой) между Австрией, Пруссией и Российской империей, польские патриоты, возглавляемые генералом Тадеушем Костющко, подняли восстание за воссоединение своей Родины.
Михал Клеофас принял самое активное участие в восстании: на свои личные деньги (хотя он числился министром финансов, но казённых денег не трогал). Огинский вооружил отряд численностью до 2500 человек. И он не только командовал боевым отрядом, но и написал для повстанцев несколько патриотических песен и маршей. Наконец, он отказался от княжеского титула и стал называть себя просто гражданином.
Восстание под руководством Костюшко и Огинского напоминало действия зверя, загнанного в угол – это был акт последнего, отчаянного, беспримерного мужества, однако совершенно бесполезного и не имеющего ни малейшей надежды на успех. Силы были слишком неравны.
В октябре 1794 года восстание Костюшко было подавлено, Речь Посполитая как государство окончательно ликвидирована, сам генерал Костюшко был тяжело ранен и взят в плен российскими войсками, а Михалу Клеофасу Огинскому, после разгрома его отряда, удалось бежать. По чужим документам под видом лакея, он пробрался на австрийскую территорию, а оттуда – в Италию, и поселился в Венеции.
Именно там, в Венеции, Михал Клеофас Огинский и написал свой знаменитый полонез «Прощание с Родиной», известный всему миру как «Полонез Огинского».
Сколько боли, горечи и печали об утраченной родине звучит в этом произведении! Это была никогда незаживающая рана его сердца.
… Печальная и грустная мелодия этого полонеза звучала и в сердце писателя, когда он как военный корреспондент попал на передовую, на фронт. Мне, тогда ещё ребёнку, врезались в память слова автора рассказа, когда он под звуки этого полонеза говорил о том страшном бое, в котором ему приходилось участвовать. Запомнились его слова: «Тысячи раненых, кровь, стоны и боль слышались отовсюду. Когда бой немного стих, мы стали собирать раненых и убитых. И вдруг я увидел мёртвую девушку-медсестру. Она лежала с широко открытыми глазами. И глаза у неё были синие-синие…»
Это рассказ произвёл на меня ошеломляющее впечатление. Когда я училась в школе, уже не помню, каким образом ко мне попали ноты этого ля-минорного полонеза. И мне стоило большого труда уговорить моего учителя музыки разучить этот полонез. Почему-то все профессиональные музыканты как-то сторонились исполнять эту чрезвычайно популярную музыку.
И вот теперь, когда наш родной Донбасс уже шесть лет обстреливают карательные батальоны и регулярная украинская армия только за то, что мы хотели двуязычия и федеративного устройства Украины, из детской памяти всплыли печальные звуки знаменитого полонеза. Эта мелодия слышится мне и сейчас, когда я пишу небольшую статью-очерк о боях за наш родной Донецкий Аэропорт имени Сергея Прокофьева. Восемь тяжелейших месяцев (242 дня) шили упорные бои за взятие Аэропорта. Восемь тяжелейших месяцев наши отважные воины в осенний холод и жестокую январскую стужу сделали всё, чтобы враг не ворвался в город. Вед Аэропорт находился практически в черте Донецка. А сейчас он представляет собой печальные и застывшие руины. А мне всё слышится и ясно представляется, как ухают и падают тяжёлые снаряды, разрывая мощные бетонные перекрытия, слышится свист трассирующих пуль и бесконечное стрекотание автоматов и наши бойцы, упорно идущие вперёд под этот «аккомпанемент»…
Тысячи раненых, кровь, боль, стоны. И над всем этим – слышатся мне всепобеждающие бравурные аккорды четвёртой части Полонеза. С этих пор весь трагизм и героизм восьмимесячного противостояния в Донецком Аэропорту стал ассоциироваться у меня с бессмертной мелодией Полонеза Огинского.