759. Хуторская чертовщина. Станичный вестовой

          -Видишь Тазя, в муках уходит наш товарищ, скоро покинет нас навсегда, а мы его и помянуть, как следует не сможем.
- А всё от того, что он ещё тот жмот, хочет, чтоб его с почестями предали земле, а сам зажилил для этого средства.
- Раз такое дело Шоба, придётся его оставить здесь на съедение воронам, а уж потом его белые косточки бросим под мельничное колесо, вот и весь его скромный ритуал, которого он и добивается.
         Шоба с Тазей ещё  долго бы с издёвками оплакивали умирающего товарища, если бы не приближающийся рассвет.
         Уже в степных просторах светлел сумеречный рассвет, предвещая наступление нового дня и только в балке остатки ночи, сдерживали приход утра.
       А тут ещё появилась повозка на горе у извоза, спешащая из станицы неведома куда, в такую рань.
        В такой ситуации при всём желании следовало исчезнуть с  чужих глаз долой, Шоба пнул в бок своего приятеля Песю с наказом:
-Хватит валяться, как покойник на своих похоронах, пора и ноги уносить.
-Шоба один момент, сейчас выну пулю, и раненому сразу полегчает.
        Тазя хладнокровно с мелким признаком садизма, медленно с вывертом, потянул занозу, заставив Песю вскрикнуть и открыть глаза, чтоб тут же  высказать своё недовольство:
-Можно же как – то и по - аккуратней.
-Больно же.
-Смотри Шоба, наш обморочный ожил, да ещё претензии предъявляет.
-Мы ему жизнь спасаем, а он вместо  благодарностей, гадости нам готов говорить.
- Держи слюнтяй свою пулю, которая слегка тебе шкуру подпортила.
-Поднимайся симулянт, вон уже подвода под гору спустилась, хватит охать, мы тебя не собираемся с Тазей дальше под ручки таскать.
- Давай оболтус, своим ходом, вон туда в ближайший терновник, там день пересидим, обмозгуем, как нам дальше быть.
        Трое приятелей рысцой бросились к ближайшим кустам терновника, в тот самый, где чуть далее совершили акт мародёрства, сняв одежду с убитого солдатика и утопив его труп в накопителе воды для двух мельниц.
       Шоба с Тазей диву дивились, едва поспевая за своим приятелем, откуда у только что умирающего на их глазах Песи, появилось столько силы.
         Забираясь в кусты, Тазя оглянулся в сторону своего бывшего поместья, где был заметен столб поднимающего дыма, не трудно было догадаться, что это горела баня.

            Перед самым рассветом, когда языки пламени вырвались наружу, с гребня водораздела заметили, что горит баня.
        Тушить её ни кто не собирался, так как большой ценности она не представляла, как и сама усадьба, но к ней проявили интерес.
       Луговой находясь на лини окопов, послал двух бойцов разведать, какого лешего загорелась баня и не сделано это специально, как сигнал для решительных действий местной контре.
       По окопам пронеслась команда полной готовности, а командир ополченцев нервно поглядывая, то вниз, в сторону хутора, то в противоположную сторону степи с осуждением самого себя, было посчитал, что неужто проспали коварный заговор у себя за спиной, а точнее сказать под самым носом.
        Василий Луговой внимательно вглядываясь в сторону хутора, с нервозностью в голосе, высказывал свои недовольства:
-Ну сколько раз, просил у станичников выделить, пусть самый хреновый бинокль.
-Согласен и на обычный трофей, виде одноглазой увеличительной трубы.
-Глянул бы и уже точно знал, есть какие – то подозрительные движения в хуторе или нет.
-Стоит или нет снимать часть бойцов, чтоб на корню задушить контру, пытающуюся нанести удар в спину.
-Вот стой тут и гадай, как та бабка, как правильнее сделать.
- И Чурикова где – то чёрт носит, пора бы здесь быть.
-Всё как – то подозрительно не спокойной.
-Вон, смотри Савелич,
                сказал один из бойцов, находящейся поблизости от  командира,
-ни как вестовой коня гонит.
-Уж не случилось ли чего?
- Раз так гонит, значит не отложное дело имеет,
                вторил первому бойцу другой.
          Действительно из станицы по противоположной стороне балки, скакал всадник, недоглядел он или прозевал спуск под гору, но проскакав с полсотни метров, придержал коня, развернулся и вновь погнал коня.
          Когда вестовой скрылся в балке, Луговой сказал:
-Чует моё сердце, что скачет узнать, по какому поводу у нас кострище развели.
-Савелич, да не переживай ты так, уж если бы замыслили не доброе, то уже что – то бы началось, а так у нас вроде всё тихо, да и у соседей стрельбы не слышно.
         Вскоре всадник показался на горе, к нему было привлечено внимание всех хуторских ополченцев, считавших, уж коль дурную весть несёт, то быть беде.
       Всадник свернул с дороги к конторе, крутнулся у крыльца, поняв, что в такую рань там ещё ни кого нет, поскакал наискосок к гребню.
      Подъехав к окопам и придержав своего коня, спросил:
-Где мне командира найти?
- А вон наш командир, сусликом торчит на своём месте,
                ответили ему из окопа.
         Вестовой с довольным видом подъехал к Луговому:
-Ты будешь командир?
- Я, буду, а что?
-Велено передать, что сегодня в полдень собирается заседание штаба.
-Явка всех командиров обязательна.
-А чего тогда коня так гнал, мог и спокойно доехать, а не мчаться как ураган.
-Так недолго и запалить коня.
-Э, дядя, коня нужно в форме держать.
-Застоялся он у меня.
-А скоро такие дела начнутся, что физическая выносливость, ох как пригодиться.
-А это чего у вас там дымит?
- Так это усадебная баня догорает.
-Кому – то попариться захотелось, да не доглядели.
- Случаем ни кто там не угорел?
-А кому там угорать?
-Если только не чертям.
-Так у нас у самих в станице, всю ночь такая чертовщина творилась, что и ума не приложить.
-Ладно, поехал я в Ростовановку.
- Хотел сразу прямым ходом, а потом подумал, чего обратно крюк делать, вот к вам  из самых первых и заехал.
        Вестовой ускакал наискосок вниз по склону к дороге, а Луговой, почёсывая себе затылок, задумчиво сказал:
-Вот же натура проклятущая.
-Ещё ничего не произошло, а такого в голове дурмана накрутил, что в кошмарном сне не присниться.
         А затем обратился к своим бойцам:
-Вы особенно не расхолаживайтесь.
-Одним глазом поглядывайте в степь, а другим себе за спину.
- Враг коварен, устроит показушки из степи, чтоб  вас одурачит, а сам тихо подкрадётся сзади и тогда считай все пропали.
-Савелич, вона из проулка твой заместитель топает, зевает так, что аж отсюда видно.
- Не доспал родимый, по самой зорьке встал.
- Наконец – то  разул глаза, увидел кострище, свернул через выгон.
-И правильно сделал, глянет с чего – то баня загорелась.
-Чудак ты Федька, как можно узнать, когда всё в пепел сгорело.
-Уж если за руку не схватили на месте преступления, так и доказательств ни каких.
-Да какое это преступление, сгорела баня, да и чёрт с ней.
-Кому от этого польза была?
-Да ни кому, вот и пусть себе горит это барское наследие.
-А вот на счёт хороших лошадей Федька, так скажу.
-Если конь справный, ему тридцать верст отмахать в полный галоп, как отрубить вилок капусты.
-Ну это ещё как посмотреть, если загнать в усмерть, то может проскакать, но после этого какая польза от этой животины будет?
-Да ни какой, только один ущерб.
       
          Хуторского мужика только зацепи на счёт лошадей, а особенно Мамкинских, которые с самого детства только и делали, что крутились на конюшне, тут такого наслушаешься, что удивишься познаниям простых хуторян.
         Разговор сам собой затянулся и уже слышались конкретные доводы, что и рабочие лошади в кое – чём не уступали самым справным помещичьим лошадям.
-Да я ещё от стариков слышал, царство им небесное, что барин Илья Ефимыч отправлял их за камнем аж за Сотниковку в Бурлацкое.
-А это я вам скажу не ближний путь.
-Вот и считай от нашей станицы степью до Отказного, там через Куму на другой берег, оттуда степными дорогами, из одной балки в другую.
-Это вам не наша балка спустился да выехал, там по несколько часов вниз едешь, потом столько же на подъём, чтоб вскоре снова  спускаться в балку.
-Вот и посчитайте расстояние.
-Боле ста вёрст с гаком выходит и управлялись в пять дней, а то и за четыре назад возвращались.
-Нашёл с чем сравнивать, ты бы ещё сюда волов пристебал.
-Ото чтоб только языком ляскать, тут разговор зашёл не об этом, а о строевых лошадях.
- Вона наши казаки - станичники в два перехода за одни сутки аж под Невинномысскую станицу рейдом прошли.
-Да хороший конь в полдня рысцой до твоей каменоломни доскачет при хорошем седоке, а такой увалень как ты Гришка, спину коню через десять вёрст набьёшь.
           Мужики ещё бы долго рассуждали и спорили на счёт лошадей, уж больно знакомая для них тема разговоров, но пришёл с пожарища Володька Чуриков с двумя бойцами.
         Заместитель командира доложил обстановку, как ни чем не примечательную, больше похожую на чужую шалость, тем самым дав новый повод для разговоров.

            А тем временем, трое закадычных приятелей обосновались в колючем терновнике, что уже наводило на интересную мысль, что они идеально созданы друг для друга, как довольно колючие создания.
           Вот именно в таких местах и рождаются самые коварные планы по отношению к наглому сброду, захватившего   в отсутствие хозяев их место давнего обитания, вынуждено заставляя их слоняться не пойми где.
             Готовился план, как внезапно и неожиданно ошеломить и ошарашить наглецов, чтоб беспутную свору  застать врасплох и тут же заставить бежать вон из их мельницы.
         Высказывались различные предложения, после чего обсуждались и взвешивались приятелями так и эдак, когда и с какой стороны подойти, но неожиданно заданный вопрос Песей, поставил, включая и его самого, в полный тупик Шобу с Тазей.
          Песя даже сам не ожидал от себя такого вопроса, это выскочило из него само собой:
- А я ни как не пойму, чего они запёрлись в моей мельнице?
-Им что больше в станице делать нечего?
-Решили к нам хутора податься?
        И действительно, а чего им не сиделось в станице, где столько соблазна и развлечений.
         
              А вышло с ними вот что, пока трое приятелей предавались беспробудному пьянству, случилось в станице одно обстоятельство.
          С подхалимажем у нас всегда был и будет полный ажур, тут уж давно схвачено, чтоб надёжно  держаться у тёплого местечка, кому не охота к новой власти примазаться, чтоб постоянно иметь, пусть даже маленький кусочек пирога с изысканного застолья.
          Вновь избранному общим сходом местной нечисти станичному бабаю Змеярину поступил донос, что кучка каких – то проходимцев, совершено не имеющего ни чего общего с местным контингентом, за солидную взятку бывшему   бабаю Чалганову, приобрела права на вольное поселение с разделом  станицы на несколько участков, чем причинив  притеснение законным наследникам по седьмую очередь.
          Молодость тем и сильна, что легка на подъём, созванная в срочном порядке Змеярином команда преданных ему представителей местной элитарной гвардии, в пух и прах разнесла  кучку новоявленных проходимцев.
          Признав не правомерность заключенного ими договора со свергнутым с своего поста бывшего станичного управителя Бабая.
            В ту ночь в станице творилось такое, что многие не могли взять в толк, что же собственно говоря происходит вокруг.
       Ни с того, ни с чего, вдруг на улице закружит вихрь и пойдёт вздымать вверх пыль, перья, листья и всякий мусор, уносясь всё это куда – то на восточную окраину станицы.
         Собаки то поднимали лай, то заходились в завывании, ишаки были сбиты с толку и орали с переменным надрывом, дурные языки намекали на конец света, но к утру всё обошлось и утихло. 
         С шумом и треском были изгнаны из станицы скитальцы и проходимцы с других краёв и весей, и гнали их вон и далее, через кровавое место сражения, пока вся эта пришлая нечисть не достигнув на своём пути препятствия виде балки и не попрыгала туда в полном страхе и ужасе.
          Но вскоре страдальцы - изгнанники почувствовав на собственных шкурах, что беда миновала стороной,  собрались за речкой, в заброшенном помещичьем саду, в недавнем времени истоптанного конскими копытами.
        И случайно наткнувшись, обнаружили на краю сада пустующую мельницу.
          Вся изгнанная с позором беспутная нечисть  из станицы обосновалась на мельнице, посчитав это местом своего временного приюта. 
        Откуда им было знать, что сюда вскоре явятся истинные хозяева, уже знакомые им по стычке и  дележу участков в станице.
         С полной  уверенностью в том, что трое этих наглецов просто решили их преследовать далее, чтоб наглым образом выдавить из здешних мест, этого довольно щедрого и хлебосольного края.
          Началось противостояние, изгнанники - скитальцы первое время помалкивали, побаиваясь, что эти трое прощелыг  и грубиянов, в случае усердного отпора, помчаться в станицу за помощью.
         Но когда с их стороны началось наглое вторжение, то пришлось для острастки разок пальнуть, чтоб привести их в реальные чувства.
          На первый момент, намерение выстрелить, оказалось действенным, троих недотёп, как ветром сдуло.
         Но их наглости можно было только позавидовать, вскоре они вернулись, но уже с требованиями и угрозами.
            Пришлось им напомнить во второй раз и ещё разок выстрелить и вроде, как одному из них очень крепко досталось,  так его подхватили приятели под руки и утащили прочь.
           После этого наступила полная тишина, не считая проехавшей телеги, а затем наступил рассвет, и можно было слегка расслабиться, передохнуть после бурной ночи.
         Временно засевшие и обосновавшиеся  на мельнице смутьяны и не подозревали, что им готовиться в кустах терновника ужасная и жестокая расправа, правда, ещё только в зачаточном состоянии, но  дайте только срок и всё коварное свершиться.

23 – 25 июнь 2021г.