Сно-Ви денье, или как я полюбила видеть сны

С детства я была активным ребенком и любила устанавливать традиции сама. Так, в возрасте с четырех до пяти лет, каждый день я брала с полки железный настольный календарь и бежала в соседнюю комнату, чтобы мне в лице бабушки сказали, какое сегодня число. После этого утреннего ритуала, с настраиванием календаря, я всегда возвращалась в комнату к маме. Попытка ввести в мой рацион дневной сон не увенчивалась успехом никогда, в лучшем случае, я могла провозиться в кровати и меня «отпускали».

Мое отношение к режиму спячки, как и ко снам в общем, менялось с возрастом. В возрасте пяти лет я пошла в детский сад и единственное место, которое меня привлекало там, это была спальня. Именно там хранились и прятались все интересные игрушки, на полках был обширный автопарк во главе с паровозом. Это было запретное место, туда пускали конечно, но только перед обедом, на часок, для этого достаточно было принести себя в жертву - лечь в кровать и прикинуться спящим. Зная мое отношение к этому действу, меня никогда не оставляли до вечера, а забирали сразу перед обедом. Но я попросила остаться на обед, что удивило взрослых. Каждый день проходил обряд инициации во главе с воспитателем или выбор своего «икрана» - кровати. Своей кровати у меня не было, и каждый раз я оказывалась на новом месте. После ухода воспитательницы начиналось действо на час: никто не спал, кроме одной девочки и это меня всегда поражало: как можно было в таком гвалте уснуть, не проснуться, да и еще проспать обед. Обед был моей любимой традицией – как приятно после борьбы подушками, словесных изливаний и выяснений отношений в группе, выбежать сломя голову к столу, где были подготовлены стаканы с ряженкой. Была одна трудность: каждый старался пристроить стакан в такое место, чтобы его ненароком не выпили и не стащили, эта потребность возникала каждый раз, когда требовалось справить нужду. Выражение «кто успел, тот и съел» приобретала буквальный характер.

Детство - период энергии, и порой я не могла заснуть всю ночь, моим занятием было смотреть в потолок, таким образом, незаметно проходила ночь. Вплоть до четвертого класса в моем лексиконе не было задействовано слово «Будильник» в его прямом значении. В качестве будильника ежедневно выступали крики кота, который, словно часы, прочищал свой горн ровно в семь часов утра. Была ли покупка будильника в четвертом классе связана с изменением времени рациона питания нашего кота – не помню, но жизнь превратилась в ад. Самые яркие сны всегда прерывались методичным пищанием адового устройства, на которое, в процессе адаптации у птиц за окном, выработался безусловный рефлекс – передразнивать звуки по выходным!

До двенадцати лет у меня не было привычки вести дневник, а тем более дневник снов. Все изменилось с первым моим сном, который я запомнила навсегда - мой первый переход.

Все мои сны можно поделить на несколько категорий:

1) Погоня – нельзя с точностью утверждать, что хуже, когда ты пытаешься кого-то настигнуть, либо когда тебя. В таких снах на первый план часто выдвигаются механизмы: мимо проезжающая машина может спокойно на тебя наехать, механизм лифта будет всегда настроен враждебно по отношению к тебе, двери не откроются в нужный момент или вовсе исчезнут.

2) Сюжет – сон с довольно логичными, на первый взгляд действиями, где поставлена конкретная цель.

3) Сон повтор – сон, который, как тебе кажется, ты уже видел и знаешь, чем он закончится. Только проснувшись, понимаешь, что этого сна ты еще не видел.

4) Сон во сне – здесь все понятно, порой является частью кошмара.

5) Кошмар – обычно действие в здании, без окон и дверей, с разрушенными лестницами и дырами, кривыми полами под уклон. Когда возврат домой невозможен: дом разрушен, еще не построен, в нем живут чужие люди, перемещен.

6) Блуждающие сны – сон без действия или сюжета, ты ходишь по пространству и не можешь вырваться, но осознаешь, что это сон. Порой видны границы пространства и даже представляется возможность поменять пространство на город или иную местность.

7) Управляемый, осознанный сон – мой переход в двенадцать лет. В этом плане осознание того, что это сон, может прийти в любой момент. Как только это происходит, пытаешься целенаправленно нарушить сценарий сна. В первом сне действие происходило в стенах многоэтажного здания, много помещений без отделки, проемы прикрыты полиэтиленовой пленкой. За мной ходил минотавр и в попытках сбежать, я впервые прикоснулась к стене. Непередаваемые ощущения: будто погружение в глину или вязкую воду, одновременно смятение, так как не знаешь наверняка, что за стеной: помещение или пустота. Прохождение сквозь стену напомнило расщепление себя на составные элементы: сначала переходит твое сознание, потом твое тело, которое по каким-то причинам не успевает перейти материальный барьер, и ты чувствуешь себя телесной мозаикой.

Далее все сны рассматривались мной в качестве экспериментальной площадки: звуки, запахи, телесные ощущения от прикосновения к предметам. Пощупав красный капот (проведя по нему рукой), я подумала: как настоящее.

Так как мои категории снов это константа, как нечто постоянное, циклическое, я задавалась целью изменить предлагаемый сценарий:

1) Машина хочет наехать – бегу ей на встречу, подпрыгиваю на капот или хватаю ее руками и отбрасываю в сторону. Без страха, страх во сне порождает ситуацию и, если не боишься, и не возникает мысль, что машина это угроза – она проедет мимо. Ранее я пряталась, искала дерево, но оно уменьшалось и переставало быть укрытием, либо забегала в здание.

2) Сломана дверь, домофон заклинил, нет входа внутрь – открыть с размаху, с рывка. Мысленно представляю, что замка нет и преграды нет, и открываю двери. Аналогично, когда надо закрыть дверь, но она не закрывается – представить, что она закрыта.

3) Погоня – не бежать, попробовать договориться. Даже если человек вооружен – позволить ему выстрелить, воспользоваться оружием, тем самым показывая, что это бесполезно. При желании всегда срабатывала маскировка: прислонялась к дереву и становилась его частью, чувствовала, как все тело деревенело, и это было приятно: нет движения, надежная опора, тебя не видят, но ты видишь всем телом и наблюдаешь. Маскировка в человека невидимку срабатывала не всегда.

4) При попытке врага убить или настигнуть – не просыпаться. Часто в детстве я просыпалась, как только во сне появлялась какая либо опасность, но с возрастом я решила посмотреть, что будет дальше, если заставить себя пройти через страх и возможную боль. В основном я не чувствую боли во сне и не воспринимаю выстрел, как что то болезненное, но меня все еще страшит холодное оружие. Однажды мне приснилась эпоха Шекспира, дворец, точнее крытая галерея с колоннами и полукруглыми арками. Я переодетый в мужчину вельможа, меня узнает только один человек, перед тем как занести клинок. Как только я говорю, что я это я – уговариваю человека остановиться и, вроде меня признают, и мы спускаемся по каменной лестнице, которая слегка заворачивается…но начальник стражи на выходе из дворца подкарауливает меня. Резкий толчок в живот, болевой шок – я вижу рукоять шпаги в своем теле и машинально сгибаюсь от боли и издаю немой крик. При всем желании собраться с силами и досмотреть сон не получается, меня просто выбрасывает из сновидения.

Классифицируя свои сны, я определяю два вида:

1) Сон – cognitio;

2) Сон – sponte.

В первом случае, это навеянный сон предыдущим событием или просмотром фильма. Во втором случае, сон не связан визуально ни с чем, что могло породить образ.

Погружение

Со временем, погружение в сон стало моментальным, достаточно закрыть глаза и «отключиться». Я всегда использую два способа, первый подобен баловству, ты не устал сильно за день, тебя ничто не тревожит и хорошее настроение, а значит, можно воссоздать картины. Неважно, будет ли это сюжет фильма или его додумывание с участием себя в главной роли, или это перемотка моментов из жизни – грань между подобным бодрствованием начинает стираться. Часто я представляю мост, что я нахожусь на середине моста, облокотившись о чугунные перила, и меня не соединяет ни тот берег, ни этот…или же сижу в уютном местечке за чашечкой кофе и приятной беседой. Особенность в том, что этого еще не было. Второй способ иной, ты закрываешь глаза и не создаешь картин, они сами приходят к тебе, на темно-сером фоне возникают пятна-образы, перерастающие в форму, материю, они пульсируют, то возникают, то исчезают, перетекая плавно, безмятежно. В этих образах ты видишь лики и тени, действия, будто наблюдаешь за кем-то со стороны. В итоге засыпаешь. Чтобы проверить, достаточно ли я погрузилась в сон, я представляю на своем пути яму или колодец, будто я иду и внезапно падаю. Если внезапность удалась, мои ноги вздрагивают, а порой и все тело…значит, я близко.

Вседозволенность, всемогущество, всевозможность…Проходить сквозь стены, стекла, не бояться упасть с высоты и проломить под собой асфальт, превратиться во что-то или исчезнуть с глаз. Все это возможно во сне. Всегда поражало, как можно хорошо фехтовать во сне, ни разу не делая этого в реальности, водить аналогично машину. Создавать города силой мысли, останавливать кадр или же переходить из одной локации в другую, представив черную дыру или рассекая рукой воздух, словно дверь. Но это не постоянное явление. Порой портал закрыт: то, что удавалась делать с легкостью, порой невозможно проделать снова. Проход сквозь стену может стать провалом – разрушенной стеной и не более. Как будто канал, откуда питаешь силы, на момент перекрывается, и ты становишься обычным человеком.

Сон для меня стал экспериментальным полем и 10-12 часов на его отведение кажется нормой. Все что волновало сегодня, на завтра нивелируется, достаточно загадать сон. Тебе подвластно все, без границ, полет нормальный, лишь дыхание прерывается от встречных потоков воздуха, тебя не догнать…