Потому что жизнь бессмертна...

               
                АЛЕКСАНДР КАТЕРОВ



             
             ПОТОМУ ЧТО ЖИЗНЬ БЕССМЕРТНА…
               
                РАССКАЗ
                (главы из романа)

Проскочив деревню, таксист Костя вдруг резко остановил машину у магазина и вопросительно посмотрел на меня.
Я ответил ему тем же, а он спросил:
- Водку-то брать будешь?
Не понимая вопроса, я промолчал, а он объяснил:
- По пути взять будет негде…
Я ответил ему не сразу, так как еще пребывал в шоке от известия о смерти друга. Я приехал к нему на день рождения, а он вдруг взял и умер, не дождавшись моего появления.
- Дурацкая история, - возмущался я, - крепкий мужик – десантник, а умирает от какого-то гриппа...
- Глупо! – Произнес я, а Костя спросил:
- С тобой, Витя, все в порядке?
- А чего?
- Я говорю, водку будешь брать или как?
- Конечно буду. – Ответил я и полез за кошельком.
Костя вышел из машины и поспешил к магазину.
- А деньги? – Крикнул я ему вдогонку, а он махнул рукой.
Я проводил его взглядом, а в окошко автомобиля постучали.
- Вы на кладбище едете? – Спрашивал меня невзрачный мужичек, пережевывая потухшую папиросу.
- На кладбище, на кладбище. – Грубо ответил ему таксист и оттолкнул бедолагу от машины.
- Чего тебе надо?
- Возьмите меня с собой, я хочу умереть. – Взмолился мужик и вдруг заплакал.
Крупные слезы покатились по его грязным щекам. Мне стало жалко мужика и я предложил водителю взять его с собой.
- Ты чего, Витя? Он же больной – дурачок, - возразил Костя.
- Смотри, - Ерема, выпить хочешь?
Тот размазал слезы по лицу и стал каркать как ворона. Широко расставив руки, он махал ими как крыльями и, прыгая по пыльной дороге, пытался взлететь. Дотянувшись до ветки рябины, он сорвал ягоды и засунул себе в рот. Удерживая кисть зубами, он плясал какой-то непонятный танец и строил нам смешные гримасы. Константин хохотал, а я остановил представление и налил Еремею водки.
Закинув голову назад, он долго цедил содержимое из одноразового стакана, и я успел заметить большой шрам на его шее.
- Это что? – Полюбопытствовал я, указывая на его горло.
- Ерунда – осколок. – С какой-то бравадой ответил Еремей, закусывая водку красными ягодами рябины.
Он протянул мне пустой стакан, и на его тощем запястье я увидел татуировку. Три знакомые буквы – «ВДВ», синели на его руке.
- Ты десантник? Афганец? – Спросил я.
- Десантник, десантник! Только это не Афганистан, – ответил он, выдыхая пары алкоголя. - Это Ангола – юго-западная Африка!..
Еремей потер больное место, а Костя грубо его остановил:
- Хватит трепаться! Никакой он не десантник, знаю я его. Он и в армии-то не был никогда. А шрам этот у него от операции остался, когда вешался - кадык себе сломал… Ладно, Витек, поехали, а то дело к вечеру идет, - сказал Константин и завел машину.
Я посмотрел на Еремея, а тот стал оправдываться:
- Я говорю правду! Это в другой жизни было… Я офицер ВДВ, я – десантник! А это осколок - Ангола – 76 год!..
Мы уехали, а Еремей еще долго кричал нам вслед.
Прервав паузу, Костя сказал:
- У него батя был военный. Он погиб где-то в Африке, вот он и возомнил себя офицером – десантником. А повесился он, когда жену похоронил, он ее сильно любил, от этого и умом тронулся.
- Жалко мужика. – Произнес я и тяжело вздохнул.
- И мне жалко, - согласился Константин и стал рассказывать историю деревенского парня.
- Он-то мужик не глупый, учителем в нашей школе работал. Детишки от него без ума были. Интересно он преподавал свой предмет. Да и мы взрослые тоже его заслушивались, когда он нас просвещал, рассказывая об истории родного края. Да, что там говорить – умный был мужик. Но когда привез жену из города - все поменялось…

Вскоре Еремей работу в школе оставил и стал кататься по нашей большой стране со своей женой Груней. Баба она, конечно, была видная, ни чета нашим деревенским. Одни волосы чего стоили – черные, как смола и длинные до самых пят. А фигура под стать ее имени, одним словом – груша! Она то ли цыганка была, то ли молдаванка, но красивая стерва, у нас в деревне все мужики шеи выворачивали, когда она мимо проходила.

Рядом с ней Еремей изменился. Он стал замкнутым и угрюмым. Рассказы его теперь были невеселыми, а предсказания – пророческими. Люди стали побаиваться Еремея, потому что предсказывал он все нехорошее и страшное, и все это, как правило, сбывались.
Груня, в отличие от него, была всегда веселой и приветливой, хотя за глаза все бабы называли ее ведьмой – доброй ведьмой. Потому что она частенько помогала односельчанам; с кого-то порчу снимет, кому-то рану залечит, а кому-то и совет умный даст. Могла Груня и на картах погадать и поворожить, могла и зелье приготовить. Кому-то она мужа в семью вернет, кому любимого, а кого-то и отошьет навсегда. Словом, что-то в ней было колдовское и магическое. Это я точно знаю, на себе испытал. – Заключил Костя и махнул рукой.
Он закурил сигарету и продолжил:
- Вот посуди сам, Витя.
- Загулял я как-то с одной продавщицей – Тонькой из соседней деревни. Да, так загулял, что надумал бросить свою Наташку и перебраться к молодухе. Вреде все решил и обдумал, пора переезжать, да не тут-то было… Я к любовнице, а ноги домой несут - к жене. Ноги к Тоньке, а душа до Наташки рвется. Вот так я целый месяц и пробегал, от одного дома к другому. Потом пришло осознание. Повинился я перед женой, да вернулся в семью.
Позже мне Наталья призналась, что ходила за помощью к Груне меченой, она мол и помогла тебя вернуть.
- Ну, да-а, помогла, так помогла!.. – Ухмыльнулся Константин и тяжело вздохнул. – Вернуть-то она меня вернула, только вскоре после этой помощи Наташа сильно заболела. Диабет откуда-то у нее взялся, а гипертония сгубила ее окончательно; инсульт, следом второй, а после третьего она слегла – парализовало ее на левую сторону. Вот тебе и помощь?..
Константин махнул рукой, а я спросил:
- А почему меченая?
- Пятно у нее на лбу было какое-то, - ответил он. - То ли родинка это была, то ли бородавка – не знаю, она его под челкой всегда прятала. Но разве от наших баб можно было что-то утаить? Они и у Венеры Милосской на заднице прыщик найдут…
Он хихикнул, а я продолжил:
- А от чего Груня умерла?
- А хрен ее знает… Врачи говорили, что тромб оторвался, а люди шептали, что это Ерема ее отравил. Любил он ее сильно, а ревновал еще сильней, от этого и вешался, от этого и с ума сошел. – Заключил Константин и остановил машину у небольшого лесочка.
Я посмотрел в окно, а он сказал:
- Вот и приехали!
Мы вышли из машины и я спросил:
- А где же кладбище?
- Там в лесопосадке оно и находится. Здесь к нему сейчас не подъехать - уже поле вспахали, а объезжать очень далеко, так что ты, Витек, здесь пешком - напрямик по пахоте…
Константин отдал мне пакет с водкой и сказал:
- Я через пару часов подъеду за тобой, а сейчас давай наливай – надо Николая помянуть. Хороший был парень, только невезучий.
- Это почему невезучий? – Удивился я. – Он один из нашего взвода, кто из Афганистана невредимым вернулся…
- На войне оно может быть и так, - согласился Костя, поднимая стакан, - только на гражданке все по-другому…
- Ты понимаешь, Витя, в чем фишка?.. Без любви человек долго не живет, а Николай был человеком!..
Мне понравилось его заключение. Как точно он подметил главное и, как коротко он объяснил сущность человеческой жизни.
- Миром правит любовь! – Подумал я, и вслух повторил слова Константина. – Без любви человек долго не живет!
- Хорошо сказано, - похвалил я таксиста и спросил:
- А, как его жена? Он же ее любил?
- Любить-то он ее любил, только она его не любила, - ответил Константин и протянул мне пустой стакан.
- Давай-ка, Витек, повторим. За Николая можно и права отдать, настоящий был мужик!..
Мы выпили и он продолжил:
- Ушла она от него. К другому ушла, а он держать не стал. На наши вопросы отвечал прямо: «Я ее люблю и желаю ей счастья. Значит со мной ей было плохо. От хорошего не бегут!..».
- Сам-то он, конечно, погоревал, что там говорить, но он искренне был рад видеть ее счастливой.
- А, что было потом? – Спросил я.
- Потом у него были бабы, но это уже никакого отношения к любви не имело. А почему умер – я тебе уже рассказал.
Константин закурил и посмотрел на часы.
- Однако заболтались мы с тобой, Виктор. Надо ехать, да и тебя уже там заждались…
Он открыл дверцу автомобиля и напомнил:
- Через два часа подъеду!


                *       *       *

Это было самое обыкновенное деревенское кладбище, которые имели все небольшие поселения в России. Здесь не было гранитных памятников и мраморных постаментов, не было склепов и могил с дорогими оградами, здесь были только скромные холмики с деревянными крестами, да худыми ограждениями.

Где-то здесь, под кронами вековых лип, лежал мой боевой товарищ и друг Николай – романтик и весельчак.
- Жалко парня, - произнес я и вступил на погост.
Тропинки тут же побежали между могил и я, выбрав дорожку наугад, медленно пошел вперед, читая имена на табличках. Кое-где на крестах попадались фотографии и глаза умерших провожали меня своим холодным взглядом.
Вдруг с березы слетел ворон и громко каркая сел на черный крест у соседней могилы. Я приблизился к захоронению, а птица, переместившись на ограду, посмотрела на меня. Я заметил, что могила была ухоженной; холмик был очищен от травы, а у основания креста, в стеклянной банке, стояли живые цветы. С фотографии на меня смотрела молодая женщина. Ее красивые черты лица и пронзительный взгляд, привлекли мое внимание. Я подошел ближе и прочел на табличке: «Таежная Ясмин Симеоновна». Ниже под текстом корявым почерком было процарапано имя «Груня».
- А не та ли это Груня?.. – Задумчиво произнес я, а ворон, услышав мои размышления, перелетел ближе и бросил на могилу красную кисть рябины.
- И, что это значит? – Спросил я у птицы.
Она промолчала, а я посмотрел на фото.
Лоб женщины прикрывала густая челка, которая совсем не портила ее красивого лица, она наоборот придавала ему какой-то особый колорит и загадочное лукавство. Все совпадало с рассказом Константина – красивая женщина на фото была женой Еремея.
Я встал во весь рост и посмотрел на ворона. Тот смело смотрел на меня своими черными глазами и ожидал моего вердикта.
Я не заставил его долго ждать и сказал:
- Уж не хочешь ли ты сказать, что ты Ерема?..
Птица сорвалась с места и в полете прокричала:
- Да! Да! Да-а!
Когда ворон скрылся за деревьями я произнес:
- Однако, это становится интересно!..

Оставив загадочную могилу, я двинулся дальше по тропинке и через пару шагов, у ствола раскидистого клена, я увидел цветы. Небольшая группа ромашек смотрели на меня своими желтыми глазами. Я улыбнулся им в ответ, а на верхушке дерева просвистел дрозд. Там наверху я заметил, как сквозь густые кроны деревьев пробивались лучи солнца. Светлыми полосками они падали на холодные холмики погоста, а их блики скользили по крестам и фотографиям умерших.
Вдруг где-то далеко за лесом прогремела канонада и подул резкий ветер. Листья на деревьях тревожно зашелестели, стволы деревьев заскрипели, а кроны, придвинувшись друг к другу, закрыли проход для солнечных лучей. На кладбище опустился полумрак.
По чуть заметной тропинке я продолжил свой путь.
Вскоре дорожка привела меня к большому кусту боярышника. Он стоял передо мной живой изгородью и раскачивал своими тяжелыми ветками. От множества ягод куст терял свой облик. Его плоды горели огнем, придавая растению необычный цвет. Я потянулся к нему рукой, а из его зарослей выпорхнула большая черная птица.
Она, разрывая тишину, кричала на весь погост:
- Атас! Атас! Полундра!..
От неожиданности я отскочил в сторону и наступил на сухую ветку. Она громко щелкнула у меня под ногой, а мне показалось, что кто-то передернул затвор.
Заросли зашуршали листвой, а мое сердце громко застучало в груди. Я с тревогой посмотрел на куст, ожидая развязки.
- Руки вверх! – Вдруг раздался голос у меня за спиной, и я почувствовал, как под лопатку вонзился ствол автомата.
Я подчинился приказу и поднял руки…
Громкий смех нарушил тишину кладбища.
- Спокойно, Моряк, - свои! – Произнес парень в маскировочном костюме, хлопая меня по плечу.
Я оторопел и, не веря своим глазам, спросил:
- Монгол, это ты?!
Обнявшись, мы прошли за необычный куст, где у свежей могилы Николая сидели мои товарищи, которых я потерял на войне. Меня не удивил живой облик друзей и не напугала боевая обстановка у могилы товарища. Мы были вместе, как много лет назад…

Мы пили за Николая, пили за победу, за мать, за Родину и всех парней, оставшихся навсегда молодыми…
Когда Иван поднял кружку, чтобы произнести тост, я сказал:
- А вы знаете, что этой осенью Норик умер?
- Знаем, - как-то равнодушно ответил Сергей, а взводный добавил. - Мы здесь, Моряк, все знаем, мы в курсе...
- Он мне денег оставил, - продолжил я, - сумма приличная…
Я рассказал товарищам о визите американских юристов ко мне домой, и о части наследства, оставленного мне моим другом.
Ребята промолчали, а я заявил:
- Я хочу на эти деньги храм построить, как вы думаете?..
- А, что?! Хорошая идея, - поддержал меня Иван.
Мы выпили, а Кузя вдруг предложил:
- А знаешь, что, Моряк. Раздай ты эти деньги нашим матерям. Только сам раздай, каждой в руки отдай, а то мы наслышаны, как там у вас на гражданке…
- А тебе-то это зачем? – Спросил его Монгол. – У тебя же матери нет, ты же детдомовский…
- Как нет? – Взорвался Кузя. – Не собака же меня родила… Если хочешь знать, Миша, я ее каждую ночь во сне вижу! – Обиженно произнес Кузя и встал на ноги.

Монгол быстро опомнился и извинился перед товарищем.
Он протянул ему налитую кружку, а Кузя произнес:
- За наших матерей!

Когда вернулась разведка, Саша взводный сказал:
- Ну, нам пора. А Николая мы забираем с собой, он хороший снайпер и его место на передовой…
- Так война же закончилась?! – Возразил я.
- Это для тебя она закончилась, - вставил Серега, поправляя повязку на раненной руке, – а мы еще повоюем.
- Много еще зла на земле, Витек, - добавил Иван, - а кто будет уничтожать эту мразь, кто очистит землю?
- Никто кроме нас! – Выкрикнул Кузя и все его поддержали.
- Возьмите меня с собой, - попросил я товарищей.
- Нет, Моряк, - ответил взводный. – Ты свое уже отвоевал. У тебя теперь другая работа, другая миссия. Ты теперь, сержант, - писатель и роман мне твой очень нравится.
- А ты что его читал? – Спросил я товарища.
- Я его не только читал, я живу в нем!.. Ты, что забыл? Так что заканчивай свою книгу, а мы тебя прикроем…

Когда в небо взлетела красная ракета, мои друзья повставали с места и взялись за оружие. Мы попрощались, а взводный сказал:
- Ты, Моряк, обязательно допиши свой роман. Это хорошая тема. И помни, это нужно не только живым, это нужно всем! Потому что жизнь бессмертна…
Мы простились, и друзья ушли в туман.
На могильном холмике осталась стоять солдатская алюминиевая кружка, наполненная водкой и краюха черного хлеба.
В потемневшем небе еще догорала сигнальная ракета, а где-то за кладбищем просигналил автомобиль.