Философия эллинизма. Общие аспекты

В этих заметках мы хотели бы осветить некоторые общие тенденции и аспекты эллинистической философии. Но предварительно мы хотели бы набросать несколько штрихов к социально – политическому портрету эллинистического мира. Эпоха эллинизма, как известно, началась с походов Александра Македонского на Восток. Понятие «эллинизм» может трактоваться как грандиозная попытка распространения  античной цивилизации на огромные области традиционных восточных цивилизаций (Египет, Вавилон, Малая Азия, Сирия, Иран) , и как происходивший при этом сложный и противоречивый синтез восточных и западных форм человеческого бытия и духа. Повторимся, это был очень сложный и неоднозначный процесс. Присутствовало тут и насилие. Но было и сложное взаимопроникновение и взаимовлияние различных начал бытия, причем бывало и так, что местный культурный, цивилизационный элемент оказывался не столько подчиненным, сколько доминирующим, определяющим характер отношений в обществе, систему власти и управления, художественное творчество и хозяйственную деятельность. Это была попытка великого культурного синтеза. Маленькие города – государства рушатся, полисный замкнутый мирок уходит в прошлое. Появляются огромные империи, создается мощный централизованный бюрократический аппарат. Вводится в практику обожествление правителя. Небывалыми темпами идет строительство новых городов. В целом эллинизм стал мощным катализатором в развитии как античного мира, так и восточных цивилизаций.
В эпоху эллинизма Восточное Средиземноморье становится единым миром, все части которого объединяются глубокими культурными, хозяйственными, политическими связями. Если угодно, это был своеобразный вариант ограниченной глобализации, предпринятой на основе синтеза античного и восточного миров. Меняется положение и мироощущение человека в таком мире. Эпоха камерного, уютного полиса безвозвратно канула в лету. Человек оказался открыт всем ветрам жестокого, равнодушного, безразличного к его судьбе мира. Нарастало ощущение хрупкости и беззащитности бытия. И единственное прибежище, которое индивид искал и находил, был его внутренний мир, его душа. Человек внутри себя искал спасения от бурь социально – политической жизни. Это было торжество эскапизма. Это меняло и облик философии, ее стратегию, ее задачи. Как писал В. Виндельбанд, «чем более в общем смешении народов и их судеб падали национальная жизнь и национальные интересы, тем более отдельная личность, удаляясь от превратностей внешних явлений, сосредоточивалась сама в себе и старалась спасти из этого великого водоворота возможно более внутренней устойчивости и незыблемого счастия в тишине своей личной жизни. И вот чего ожидают от философии в период эллинизма: она должна быть путеводительницей в жизни, она должна научать человека, как ему освободиться от мира и, ни от кого не завися, опереться на самого себя. Определяющей исходной точкой зрения этой философии становится точка зрения житейской мудрости» . Обратим внимание теперь после этого общего наброска, этого абриса на некоторые специфические черты философии эллинизма:
---- на первый план выдвигаются морально – этические проблемы, в то время как онтология и гносеология становятся скромнее в своих претензиях. Главное для философии – показать человеку практические пути достижения счастья, безмятежной и спокойной жизни;
------- центром раздумий философов становится отдельный индивид, его мотивы, ценности, поступки;
-------важное место занимает проблематика смерти, конечности и бренности человеческого бытия;
------ проповедуется уход от мира ( «Проживи незаметно!»), но с другой стороны присутствует известная близость философии и государства ( Сенека – воспитатель Нерона, Марк Аврелий – философ на троне);
------ рост безверия, аморализма и атеизма, проповедь удовольствий  («Лови день!») ;
-------- распространение восточных учений и культов;
--------растущее влияние христианства на размышления философов;
------- культ рока, судьбы, которой подвластно все во Вселенной;
------- выработан особый идеал мудреца; при этом, в процессе выработки такового идеала, «сама философия принципиально адаптируется как специфическая форма жизни, направленная на воспитание и развитие особого, интеллектуально-духовного типа человека, способного не только познавать, но и, трансформируясь, восходить к Абсолюту как в самих актах познания, так и посредством многообразных психотехник. Целью такого восхождения является осевая идея познания бога, следования и уподобления ему. При этом эксплицитно показывается важность трансформирующей функции знания Абсолюта и высших реальностей, одно постижение  которых – соприкосновение с Ними ищущего ума – уже онтологически возвышает как сознание, так и само бытие познающего субъекта (подлинного мудреца – А. К.). Не менее важным фактором, как свидетельствуют тексты, является катарсис сознания от низменных мыслей, его направленность и устремленность к трансцендентному, а также ассимиляция благочестивого и добродетельного образа жизни. По мере приобретения и консолидации добродетелей, превращения в «доброго человека», аналогичного своей добротой благости Абсолюта, личность оказывается все ближе к Богу, что, в свою очередь, вызывает ответное движение от Него к ней, которое результирует… в теозис сущности философа и превращение его в чудотворца, отчасти господствующего над пространством и временем, прозревающим будущее и руководимого богом» . Вот все эти грани совмещает в себе подлинный эллинистический мудрец;
--------- наконец, происходит известная, так сказать, институционализация, профессионализация философии, когда она становится учебной дисциплиной, преподаваемой в различных учебных заведениях, появляются учебные пособия, штатные преподаватели, популяризаторы философских идей.
Итак, психологизм и субъективизм, этикоценнтризм, гедонизм, временами граничащий с аморализмом ,скепсис в отношении богов, временами приближающийся к атеизму,  индивидуализм, эклектизм, определенный антитеоретизм и практическая заостренность  – вот константы эллинистической мысли. Хотя, конечно, у каких – то фигур они проглядывали более явственно, у других их влияние было менее заметным. Конечно, это уже не классика! Нет такого размаха, широты и глубины охвата проблем, нет таких гигантов мысли. Определенное измельчание очевидно. Хотя, заметим, степень его и не нужно преувеличивать.
Вот, кстати, еще несколько замечаний и штрихов по поводу оценок эллинистической мысли (опять же в качестве информации к размышлению для вдумчивого, въедливого читателя): А. В. Семушкин, к чьим оценкам я уже неоднократно прибегал, пишет, что убеждение в том, что эллинистическая философия есть нечто вроде погребальной молитвы эллинского духа, приобрело авторитет историко – философской аксиомы, однако он (Семушкин) с ним не согласен. По мнению этого автора, опять же далеко небесспорному, но имеющему право на существование, эллинистическая философия – вовсе не угасающий призрак классики; скорее, это призрак искомой, но еще не найденной философии. Ее побудительный мотив – это не столько сохранить или возродить классику, сколько преобразовать или преодолеть ее, и потому она не столько не могла, сколько не хотела следовать заветам и канонам классического рационализма. Понятие кризиса, согласно Семушкину, применительно к эллинистической философии, по меньшей мере, некорректно. По своим генезисным предпосылкам она являет собой последствие распада и обесценения интеллектуалистской парадигмы классики, переставшей отвечать умственным и настроенческим запросам времени. Говорить о ее вырождении правомерно лишь в той мере, в какой она несет на себе наследственные (и фатально исчезающие) признаки и мыслительные интенции классики. При этом ее существование неправомерно сводить к энтропии классической рациональности: умирая в качестве наследницы философской традиции, она одновременно зарождается и как опыт переоценки классических ценностей, и как опыт созидания новых путей, возможностей и способов философствования. Она тяготеет к парадигме антиклассического формата и ищет собственные критерии истинности и жизнеспособности философского умозрения. Другими словами, эллинистическая философия обязана своим существованием не классической философии с ее интеллектуальным аристократизмом и монументальной безжизненностью, а собственной потребности в ее реформировании или преодолении. Но, разумеется, полного отказа от классического наследия при этом не произошло. Инстинкт этнопсихического родства с предшествующей мыслью сопровождал эллинистическую философию на протяжении всей ее истории. В орбиту ее ретроспекции втягиваются не только классика, но и архаика, и даже традиционная религия и мифология. В недрах прошлых веков она усматривает истоки и откровение истины, которая так и осталась непонятой и неразгаданной в своей глубинной сущности и в своем ценностно – эпистемологическом назначении. И вот свое назначение, свою сверхзадачу мыслители эллинизма видели в том, дабы истолковать эту мудрость, эту истину и транслировать ее на современный им язык духовного производства и общения. Они воспринимали себя в ипостаси «блудного сына» античной философии, отпавшего от родительских первоначал и долженствующего возвратиться в отчий дом первооткрывателей мудрости как единственно истинного пути жизни .
Повторимся еще и еще раз: приведенная здесь оценка является далеко небесспорной, могущей вызывать резонные возражения, во что мы не будем здесь сейчас углубляться. Автор этих строк тоже далеко не со всем в ней согласен (например, заявления о «монументальной безжизненности» классической философии???!!!), но она имеет право на существование, и приведена она здесь затем, дабы показать, что эллинистическая философская мысль – слишком сложное, неоднозначное, противоречивое, многоформное и многоплановое духовно – идейно – интеллектуалистическое образование, которое нельзя истолковать однозначно, каковое вызывало, вызывает и будет вызывать самые разнообразные и противоречивые оценки. Ведь эллинизм – это эпоха перехода. Перехода от классики – к постклассике, от поздней античности – к протофеодализму, от языческого политеизма – к монотеизму (христианство). И как любая переходная эпоха она безумно противоречива и неоднозначна во всем – в том числе, и в развитии идей, в развитии мысли, а потому – очень сложна для толкования, для оценок, для интерпретации (тем более, в однозначном ключе). Вот все это и нужно помнить и иметь в виду, изучая и постигая философию эллинистического мира.