Жизнь, похожая на мою. Детство. Домашний уклад

После базара бабушка раскладывала свои покупки на кухонном столе и внимательно их разглядывала, а потом раскладывала их по местам.
Зелень освобождала от верёвочек, мыла и ставила её в воду, мясо - в холодильник, овощи и ягоды - в холодные сени.
Подходило время второго завтрака. Он проходил с 11-30 до 13-00. Приходил дедушка с утренней прогулки.  Утром он ходил в парикмахерскую освежиться два раза в неделю и три раза в неделю в павильон минеральной воды на проспекте Кирова, выпить Ессентуков или Смирновской воды. Часто и я с ним ходил. Мы всегда заходили в кафе мороженное, тогда в центре их было много, и он брал мне порцию в вазочке с чайной ложечкой. Вкуснейшее мороженое было. Сначала за столом завтракали мы с дедушкой, теперь это называется бизнес ланч. Нам бабушка подавала салат из помидоров и огурцов, огурцы были бело-зелёные, пузатые, муромские и только эти. Отварная картошка или каша с маслом и вчерашние разогретые на сковороде пироги.  Иногда яблочный холодный пирог с молоком. Потом подходили папа и тётя и садились на освободившееся места, а иногда и с нами вместе.
Потом бабушка кормила второй раз кошку. Кошка чётко ела свою отварную рыбу с хлебом три раза в день. Она ко времени приходила с улицы домой, ходила между ног хозяйки и кухонной плитой к печке, куда ей ставили миску. Бабушка о нее спотыкалась и нежно ее ругала в своём стиле, кошка воспринимала это, как поощрение и начинала мяукать, пока ей не поставят миску. Собаку кормили два раза в день.
После этого бабушка завтракала одна, сидя по центру длинного стола, приставленного другой длинной стороной к стене с окном. Окно выходило в сад соседнего частного дома, с цветами под окном и фруктовыми деревьями. На окне стояла сетка от мух. Бабушка не торопливо завтракала, смотрела в сад, а скорее вдаль и о чем-то думала. Это было только её время, и никто её не беспокоил.
Звала она своего мужа Виктор Дмитриевич, а он её - Елизавета Назаровна.
Потом бабушка мыла посуду в тазике, ополаскивала её, вытирала насухо и начинала готовить обед. Потом был час отдыха. Дом был летом прохладным.
Тётка, геолог, научный сотрудник, приходила домой часа в четыре после обеда и начинала собираться на вечернюю прогулку или к подругам.
Она накручивала себе кудри оборачивала их бумагой и, раскалив на плите железные щипцы, зажимала ими волосы. Иногда она и мне в шутку завивала кудряшки на голове, а когда я ей надоедал своим присутствием, делала вид, что побежит за мной с щипцами и щипнет за ногу или задницу.
За час до обеда, он проходил с 17 до 18-30, бабушка с дедушкой обсуждали семейные дела.
Небольшое отступление на тему денег. Деньги, которые папа и тётя давали бабушке, были только её - на карманные расходы. Дедушка выдавал бабушке деньги на ведение хозяйства, на месяц, в соответствии с ее расчётами и прикидками на всё и про всё. Иногда денег могло не хватить, и они обсуждали этот вопрос. Это интересно было наблюдать.
Бабушке всегда было жарко, а дедушке холодно. Она сидела на диване в лёгком домашнем сарафане, перед ней стоял овальный дубовый раздвижной стол, с другой стороны стола стояло дедушкино кресло с подлокотниками.
За креслом, упершись в него руками и прислонившись спиной к печным изразцам, стоял дедушка. Он тоже был одет по-домашнему - брюки и рубашка- косоворотка на выпуск. Подпоясан ремешком. Поверх рубашки - меховая жилетка. На ногах подшитые полуваленки.
Бабушка говорила, что денег до конца месяца не хватит и надо ещё. Дедушка говорил ей: «Елизавета Назаровна, потрудитесь объяснить, куда же вы потратили выданные вам деньги?»
Она начинала объяснять, что ягода в этом году на варенье поднялась в цене, и то, что слесарь из ЖЭКа приходил и менял в бачке поплавок и т. д.
Из кухни подходила тётка и вступала в разговор в поддержку бабушки. «Да Виктор Дмитриевич, так все и есть.» На что дедушка говорил: «А вас, Нина Андреевна, я попросил бы не вмешиваться!» Тётка была приёмной дочерью, её мать - умершая сестра бабушки. И дедушка звал её, как в детстве – «барышня» или по имени-отчеству.
Тут бабушка перехватывала инициативу, подбоченивалась и говорила: «А что, я тебе обязана отчитываться, Виктор Дмитриевич, сколько я себе в этом месяце трусов и чулок купила?» Вот и всё, карта бита, и дополнительные средства ей выдавались.
Обедали по науке и заповедям старинного быта. Если на первое были щи с хорошим куском мяса, то на второе каша с маслом. Если на первое суп или постные щи, то на второе котлеты с гарниром и конечно кисель из клюквы и смородины. Иногда жареная рыба, но не вся, только по приоритету: сазан, судак, лещ. Редко щи из щуки и квашеной капусты. Никогда не подавали сома. Коренные волжане мы, белугу и осетровых раньше ели, а сомов пусть едят другие.
Раз в месяц суп на первое варил дедушка из воды с пшеном, как в армии или в лагере. Суп назывался кулеш. Очень вкусно.
Ели всегда серебряными старинными ложками, столовыми и чайными, а вилки были стальными с тремя зубцами, на костяной ручке. У дедушкиного дедушки была фабрика ножей и вилок на реке Вяча.
Этот теперь далёкий предок из села Карачарова под Муромом в 1857 году выкупил себя и всю семью из крепостничества и организовал артель, затем фабрику. Там же производились известные коллекционные ножи-«Кондраты». Они сейчас в большой цене.
Суп свой дед ел ложкой с ручкой в виде рыбки, которая была на фронте и в лагере. Ложка эта была из олова и от долгого пользования частично съедена.
Сейчас я по-прежнему ем старинными серебряными ложками моих далёких предков и иногда вилками с тремя зубцами.
Ещё были столовые ножи из нержавеющей стали со стальными и костяными ручками, на основании лезвия стояло несколько клейм, в том числе с изображением Кольта.
На некоторых ножах есть монограммы и вензеля, что они означают, я никогда не узнаю, возможно их дарили детям ко дню ангела. Часть этих столовых приборов у меня, часть – у брата, у родителей, у тётки, а часть утеряна. Раньше это было просто обиходом быта.