Спасти его любой ценой. Глава 44

Когда мы вышли на дорогу, ведущую к дому, я спрашиваю у моего спутника:
-Ты же не хотел идти со мной в дом. Почему передумал?
Градов вдруг тянется к моей руке и мягко зажимает ее в своей теплой ладони.
- Ты стояла около двери такая растерянная. Как будто сама не понимала, зачем пришла. Думаю, ты долго бы еще собиралась с духом, если бы не я.
В общем-то, он прав. Я поразилась, насколько хорошо он понял мое состояние. Благодарность переполнила меня. Но бросаться ему на шею я не намерена.
- А чего там возился все время?
Он хмыкает и нехотя отвечает:
- Да пружина на стуле…вонзилась мне в…короче, в неприятное место.
Я фыркаю. Мне почему-то смешно. Возможно сказался тяжелый день со множеством «приключений», а может я впервые увидела его доброту по отношению к другому человеку. Но меня складывает пополам от смеха. Градов, сперва, наблюдает за мной, а потом подхватывает меня поперек живота сильной рукой и, приговаривая:
- Посмейся, посмейся мне тут… - тянет меня в направлении к дому. По голосу слышно, что он сам широко улыбается. Мне неудобно висеть на его руке и я выпрямляюсь, отстраняясь от мужчины. Но новый приступ смеха вновь накрывает меня. В свете загоревшегося уличного фонаря я увидела  кислую мину, с которой на нас взирал Корвус. Просто кислющую! Полжизни за такое зрелище! Никогда этого не  забуду. Он понял, что я смеюсь над ним и скривился еще больше.
- Пойдем, хохотушка. – Градов обнимает меня за плечи и притягивает к себе. И никуда мы не идем, а стоим под светом фонаря, глядя друг другу в глаза. Я думаю о том, что ни за что не откажусь от него. Через все пройду. Все выдержу. Но помогу ему. А там – будь, что будет. Вверх или…Сейчас мне все равно. Градов отводит прядь моих волос, упавших на лицо. От его прикосновения у меня словно пружина сжимается внутри. А Саша заправляет прядь за ухо и потом нежно проводит по моей щеке пальцами.
- Почему же ты такая вот…- и замолкает, не договорив.
- Какая? - спрашиваю шепотом, потому что боюсь, что он услышит, как дрожит мой голос.
- Вечно тебе надо помогать. Даже в дверь без меня постучать не можешь. – Он слегка усмехается. – Тоже мне, журналистка криминального отдела. – И уже не скрывая иронии, тихо смеется.
Я все еще сморю ему в глаза. Знал бы он, что мне пришлось сегодня пережить в лесу. Тогда вряд ли сказал, что я трусиха. Но он не узнает. Мягкое, едва уловимое, поглаживание моей щеки его пальцами разжигает во мне запретный огонь. Сердце ускоряется, разгоняя жар по венам. Глаза сами закрываются. Хочется замурчать. Не надо бы нам…Градов приближает ко мне свое лицо и нежно касается моих губ своими. Совсем слегка. Потом прижимается щекой к моему виску. Я чувствую его прерывистое дыхание.
- Пойдем, неудобно стоять вот так посреди села на глазах у всех людей. Мы сейчас - отличная мишень.
Я хмыкаю. Кто о чем, а вшивый о бане. Так и Градов. Даже сейчас он может думать о том, что кто-то захочет нас убить. Но киваю головой и следую за ним к дому. Моя рука лежит в его теплой ладони. Мне хорошо.
- Вот вы где. – Голос Павла раздается совсем близко, и он сам выходит на свет фонаря из тьмы. Долго он там стоял и наблюдал? – Там вас потеряли. Все переполошились в доме. А они стоят тут и обнимаются. – Последние слова убеждают меня в том, что парень не сразу выдал свое присутствие.
Градов резко реагирует на слова Павла:
- Что за переполох? Мы взрослые люди.
- Там дядя звонил. Спрашивал, где вы. Просил сразу же связаться с ним.
- Куда звонил-то? – Да, я не ошиблась. Градов не рад этой встрече.
- Деду на телефон. Куда же еще? – Парень словно удивлен вопросом. Саша не отвечает ему. Только ускоряет шаг, но моей руки из своей ладони не выпускает.

Градов сразу уходит в дом. Я остаюсь некоторое время на крыльце. Хочется еще раз мысленно пережить то, что случилось между нами под тем фонарем несколько минут назад. Почувствовать на своих губах легкое касание его губ и нежное поглаживание своей щеки его пальцами. Но не получается. Рядом за спиной топчется Павел и вздыхает так, что даже глухой бы услышал. Мне это не нравится. Я резко поворачиваюсь к нему и спрашиваю:
- Павел, хватит пыхтеть, как паровоз. Что ты хочешь сказать? Говори уже.
- Откуда знаешь, что я хочу поговорить? – Его удивление настолько фальшиво, что он и сам это понимает.
- У тебя на лбу, как на заборе все написано. – На самом деле я не могу видеть, что написано у него на лбу. На дворе темно, а фонарь над крыльцом светит ему в спину. Передо мной только темный силуэт.
- Хотел спросить. А Градов…У вас что?
- Градов у нас не «что», а «кто». – Делаю вид, что не понимаю, о чем он говорит.
- Нет, - парень слегка смущается. – Я имел в виду – что между вами. Он твой мужчина?
- Паша, а тебе не кажется, что это не твое дело? – Уже не скрываю своего раздражения.
- Да, это как посмотреть. Я тут подумал…
- Знаю я, что ты подумал. Таня просветила сегодня.
Он слегка растерялся. Видимо, не ожидал, что я могла поговорить с Таней.
- Не слушай ее. Она же психическая. Вечно несет всякую ерунду. Надумает себе что-то, а потом все виноваты. А мы бы с тобой…
- Не будет «нас с тобой», Паша. Не может быть.
Слышу язвительных хмык.
- А с этим мужиком будет?
Продолжать дурацкий разговор я не собираюсь. Отодвигаю Павла со своей дороги и захожу в дом. И только там уже говорю, скорее сама себе:
- И с ним не будет. Ничего у меня не будет. Только вечная жизнь в покое.
Как же я этого жду! Но почему тогда мне сейчас так тоскливо от этой мысли? Наверное, устала. День тяжелый выдался…

Вся семья уже за столом. Хозяйка тут же начинает суетиться вокруг меня. Мне очень хочется отказаться от ужина со всеми и уйти к себе. Тем более, из сумки вкусно пахнут пирожки. «Захомячу» их в одно лицо. И никаких упреков совести я не почувствую. Тем более, что никто поделиться не просит. А Градов поужинает за столом  семьей своего начальника. Ему по статусу положено. Но стараниями Веры Никитичны мне не удается свершить свои планы. И вот я уже сижу за столом перед поставленной тарелкой, в которой дымятся горячие куски тушеного мяса. Даже смотреть вкусно. В двери  появляется Павел. Увидев его, дед ворчит:
- Яйца от курицы недалеко падают. Ужин в разгаре, а ни тебя, ни твоего папани нет. Где тебя носит? Знаете же – в восемь ужин. Ладно гости. Им простительно. – Он бросает быстрый взгляд на меня. Но в нем нет укора. – А вы-то…
- Да я…дед…за Светой ходил…
- За ней есть кому ходить. Но не тебе. У тебя вечно ветер в голове. А он, как известно, попутным не бывает. Садись уже. – И сразу забывает о внуке, увидев входящего в комнату Градова. Интересно, где он был? – И ты, Александр, садись. Давайте уже поедим спокойно после тяжелого дня. – Вероятно, не только у меня он был тяжелым. Правда, я не уверена, что кто-то еще из сидящих за столом дрался в лесу с Темными, а потом стоял на вытяжку с дрожащими ногами и руками перед Верховным. Но, как говорится, у каждого свои трудности.

Градов без лишних слов усаживается напротив и с аппетитом начинает поглощать мясо с огромным куском белого, ноздреватого хлеба. На меня не смотрит. Ни разу не посмотрел. Даже ни на секунду не оторвался от своей тарелки ради меня. По нахмуренным бровям понимаю, что новости у нас нерадостные. Но надо набраться терпения и дождаться окончания ужина. И я с удовольствием занимаюсь едой. Никто не говорил, что плохие новости надо принимать на голодный желудок. Ужин на удивление проходит без обычной болтовни. Слышится только стук вилок о тарелки. А мне это нравится. Поддерживать беседу я сейчас не в состоянии. Когда чувство голода заглушено, глаза начинают закрываться. Первой это замечает хозяйка.
- Ухандокали девчонку, - говорит она негромко, но все перестают жевать и смотрят на меня. Спасибо, Вера Никитична!
- Простите, но я и правда очень устала сегодня. Можно я уйду к себе?
- А как же чай с малинишным пирогом? – Я не сразу понимаю, что она имеет в виду. Пирог с малиной. Но мне не до пирога.
- Спасибо, но сил нет. Боюсь, не осилю. Простите.
- Да иди, конечно. – Это уже говорит Михаил Иванович. Сейчас ввернет что-нибудь такое…точно. - Ударим крепким сном по мукам совести.
- Какие еще муки совести, дед. Чего городишь? – Вера Никитична укоризненно смотрит на мужа. – Устал человек с непривычки. Что уж там. Городская же. А ты…
- А я че? – Хозяин дома идет на попятную. – К слову пришлось. А устала, так поехали завтра порыбалим. Тишина. Отдых на свежем воздухе. От усталости и следа не останется. Завтра пораньше управимся и айда. – Градов вскидывается при слове «порыбалим» и кивает головой. Рот-то занят едой. А Михаил Иванович вновь обращается ко мне, - Сейчас-то до кровати дойдешь?
- Я провожу, - это голос Павла с другой стороны стола. Этого еще не хватало.
- Меня Александр Владимирович проводит. – Да, спать очень хочется, но новости узнать хочу больше. И я бросаю красноречивый взгляд на Градова. Тот нехотя откладывает вилку и поднимается со стула.

Мы выходим из большой комнаты, оставляя семью за столом. И тут же я накидываюсь с вопросами на Александра:
- Что сказал полковник? Поймали Трофима? Мы возвращаемся? Когда? Завтра?
- Да что ты, как пулемет «Максим»…Никуда мы не едем. Сидим на попе ровно и не рыпаемся. Трофима не поймали. Объявили вознаграждение за любую информацию о нем. А он увеличил плату за твою голову. Послезавтра мне надо встретить вертолет. Полковник мне бумаги пришлет. И…- искоса смотрит на меня, и виновато отводит взгляд, - телефон с новой симкартой. Чтобы его отца не дергать по любому случаю.
Я удивленно вскидываю брови:
- А мне телефон с новой симкартой? Я тоже хочу.
Градов пожимает плечами:
- Пока один на двоих. Целее будешь. Еще один повод не отходить от меня ни на шаг. – И он заговорщически подмигивает мне. Потом подталкивает меня в сторону моей комнаты:
- Спокойной ночи. Если что, встретимся на сеновале. Место встречи изменить нельзя, как говорил товарищ Глеб Жиглов.
- А он точно так говорил? – Мне не хочется расставаться с Сашей. И я тяну время.
- Точно, точно. Отвечаю. Иди спать. Завтра рано вставать на рыбалку.
- Где я и где рыбалка. Никогда этим не болела. Можно я дома останусь?
- Нельзя. Ничего. Подышишь свежим воздухом. Научишься. Понравится. Потом еще домой не затянешь. – Градов довольный собой разворачивается и уходит обратно в комнату. А я бреду в комнату. До душа мне не дойти. Стаскиваю с себя платье. Жаль мять. Падаю на кровать. У меня даже нет сил накрыться одеялом. Кажется, сегодня мне не помешают ни храп за стеной, ни комариный писк. Я их просто не услышу. Интересно, а где мой кот? Малень…кий изменщ…

Я стою перед массивной, деревянной дверью. Понимаю, что мне  нужно зайти внутрь. Обязательно. Тяну за огромную дверную ручку в виде обруча. Дверь, на удивление, легко поддается и открывается без скрипа. Чувствую легкое дуновение прохладного ветра из дверного проема. Мне надо туда, внутрь. Я делаю несколько шагов вперед и оказываюсь на длинном балконе, уходящем от меня в разные стороны. Сквозь решетчатое ограждение видно, что происходит внизу. А там на скамейках вдоль стены сидят люди. Они явно чего-то ждут. Кто-то с любопытством оглядывается по сторонам, кто-то сидит с закрытыми глазами. Зал скупо освещен огромными лампами, свисающими на массивных цепях со сводчатого потолка. Больше источников света здесь нет. Мне понятно без объяснений, что это вокзал. Там всегда много народу. Но меня привлекает только одна фигура. Она стоит в центре огромного зала и нерешительно переминается с ноги на ногу на выложенном незатейливым узором полу. Но смотрит фигура в одном направлении. Пристально, не отрываясь. Я узнаю этого человека сразу же.  Как мы оба тут оказались? Договаривались же про сеновал.
- Саша.
Он не реагирует, не оборачивается на мой крик. Он не слышит.
- Саша! Я здесь! – Переваливаюсь через перила балкона, рискуя свалиться с него. Но в этот же момент раздается другой голос. Детский и радостный:
- Папа! 
Ребенок кричит громче меня, и фигура в центре зала дергается вперед, но с места не срывается, не бежит навстречу. Все также стоит и ждет. Я перевожу взгляд туда, откуда доносится крик. По залу бежит мальчик лет шести-семи. Я и его знаю. Видела. Когда и где? Не помню. А ребенок со всех ног несется к Градову, и, подбежав, кидается к нему с раскинутыми руками.
- Папа!
Саша подхватывает сына, поднимает его и прижимает к себе, уткнувшись ему в шею.
Вслед за ребенком подходит невысокая молодая женщина. Длинные темные волосы аккуратно заплетены в косу, которая струится по ее плечу и груди. На ней светлое, широкое платье больше похожее на облако. Она босая, но создается ощущение, что женщина не касается ступнями пола, а плывет над ним. Она ласково улыбается Градову, вызывая в моей душе волну ревности. Женщина нежно смотрит на Сашу, приближается к нему, обнимает и целует его в губы. Так они и стоят втроем, очень тесным кругом. Это продолжается довольно долго, или мне так кажется. Я понимаю, кто эта женщина. Вижу, как крепко прижимает Градов сына. Черная тоска разрывает меня изнутри. Не в силах с ней справиться, я даю волю слезам. Они не помогают справиться с болью, накрывшей меня с головой, но я даже не стараюсь остановить их. Теплыми струйками они стекают по щекам, подбородку и капают на узорчатый пол. Пальцами обеих рук я вцепилась в деревянный поручень. Попробуй хоть кто-нибудь меня оторвать от них, ни за что не получилось бы. Мне хорошо видно, как мужчина, женщина и ребенок разговаривают. Не слышу о чем. Я слишком далеко от них.
-Тебе пора. – Голос раздается совсем рядом.
Я с трудом отрываю взгляд от Градова и оборачиваюсь. За моей спиной стоит фигура в строгом костюме. Странно увидеть такого на вокзале. Это же не Дом Советов в Кремле.
- Что? – Тыльной стороной ладони я пытаюсь вытереть слезы, но только размазываю их по лицу.
- Пора. – Он берет меня за локоть и легко тянет за собой в сторону входной двери. И я не могу ему противиться. У меня нет на это сил. Подойдя к двери, он открывает ее и ждет, пока я выйду. Я бросаю последний взгляд на Градова и его семью. Но отсюда их уже не видно. Выхожу за дверь, и она бесшумно закрывается, отгораживая меня от вокзала, где люди чего-то ждут.