Соловьиновка. Сказка-быль

                МАМЕ

Насте исполнилось семь лет, когда тяжело заболела её мать и девочка осталась за старшую для шестилетнего брата и трёхлетней сестры.

В тот год на русской земле ещё не затянулись раны Гражданской войны, и людям приходилось трудно и голодно. Отец не вернулся с фронта, а тяжёлая работа, которой так много в деревне, легла на плечи девочки. Дом прибрать, детей обиходить, матушку покормить – да мало ли чего надо за день короткий переделать. Но главное – еду придумать. Всё съестное давно уже кончилось, муки оставались одни обсевки.

Голодно в доме: ни скотинки, ни картошки какой или глупой редьки. К весне ближе колхоз корову забрал, да на скотном дворе кормов не оказалось – корова и сгибла там. От хозяйства одна курочка беленькая осталась. Тайно жила она в сарае и несла помаленьку яички. Ими Настя больную матушку кормила, и детишкам иногда перепадало.

Было начало апреля, земля ещё не оттаяла, но уже начали возвращаться домой перелётные птицы. Скоро Благовещенье – Настя помнила этот добрый день, вызволявший птиц. Когда бабушка была живой и крепкой, она пекла детям из муки жаворонков. Тогда хлеб в доме ещё водился, а Настя дитём была. Жаворонки остывали в сенях на блюде – как живые: с глазками, клювиками! Так и остались в памяти. Летошний год бабушка умерла, а то всё болела, как сына – отца Настиного не стало. 

Теперь Настя большая. Но вот на Сретение заболела мать. Кажется, и не было у неё ничего, но она чахла и чахла. Она уже не вставала и не ласкала детей. И Насте приходилось самой делать голодный хлеб: молола она кору деревьев, мешала с мякиной и обсевками, которых добавляла самую малость. Как умела кормила детей и матушке нажёванный этот хлеб помаленьку в рот заправляла. Так мать когда-то в младенчестве кормила саму Настю.

Хлеб кололся, не лез в горлышки, но, уже привычные к нему, дети ели эту пищу, запивая колодезной водой. Иголки мякины обдирали рот, и после еды ещё долго першило в горле. Особенно трудна такая пища была для маленькой Валюшки. И, как старшая сестра ни билась, она слабела на глазах – вслед за матушкой.

Но заботы не меняли Настю. Сколько она жила на свете – столько и мечтала. В мечтах была правильная жизнь. Девочка пекла ржаные караваи и раздавала их людям, а детям дарила белые булки, о которых слышала, что они вкусные, как молоко. Ей привозили огромную голову сахара, и весь народ в деревне приходил и колол его – сколько кому надо. Ещё о здоровье для всех она мечтала. Много ли хлеба вырастит ослабевший мужик?

А для себя мечтать ей было некогда. Разве что совсем редко, когда обо всём уже перемечтает, представляла себя Настя в небывалом голубом платьице и голубой косыночке – как её глазки. Небо голубое, незабудки тоже – её любимый цвет.

Но больше всего мечтала Настя о том, что станет здоровой матушка, поднимется она с лежанки, обнимет свою Настю, накормит брата и сестру. А то совсем квёлой стала Валюшка.

Однажды услыхала Настя в деревне, что есть средство исцелить человека. Живёт на свете, люди говорят, такая птичка, которая сокровенные желания людские исполняет. Соловьиновкой называется. Но увидеть её непросто.

Говорить при ней о желании не приходится, она сама душу человека видит и сокровенное отыскивает. А как отыщет – тут же исполнит. Потому и прячется птаха: мало ли какие мечты у людей в сокровенном-то.

Знала теперь Настя, что нужна ей та птичка, как хлеб. Потому что ничего нужнее хлеба девочка представить себе не могла.

Слышала она, как в сказках люди живую воду да жар-птицу ищут. Ей бабушка сказки сказывала. Настя их запомнила, и теперь сама брату и сестре повторяла.

Вот только уйти за своей птицей она не могла. В сказке-то легко сапоги железные снашивать. А в жизни – куда малых деть? да за матерью кто присмотрит? Незнамо где и судьбу ту искать.

Заскучала Настя, всё у неё из рук валится. И как будто некогда ей скучать, да находит время – и мечтает теперь только об одном: соловьиновку повстречать, и чтобы та ей в сердце заглянула.

Про птицу ещё сказывали люди, что плату высокую надо отдать за чудо. Кому она поможет, тому уж мечтать с тех пор не придётся: мечты заберёт с собой. А что ж за жизнь без них для девочки? Они и радуют посреди работы беспросветной, и силы на жизнь придают. Да только на какую плату ради матушки не согласишься.

Набегается Настя по хозяйству за день – с ног валится, но всё о соловьиновке думает. Вот как-то сморило её в сараюшке – на остатошнем прелом сене. Курочку она наведывалась покормить, яичко снять. Присела на минутку рядом с курочкой, да и заснула.

Вдруг чует, что кто-то шуршит-встряхивается рядом. «Мышка», – подумала девочка во сне и проснулась. Сарай невысокий был. Видит Настя, на слеге сидит пичужка малая, серенькая такая простушка, а грудочка у неё ярким алым пером переливается. Своих птичек лесных и полевых Настя всех знала. Нет, не их поля ягода эта. А птичка почистила пёрышки, встряхнулась и прочирикала что-то. Да так славно, переливчато.

Прислушалась Настя, а птичка будто говорит:
– Жив-жив-будет! Жив-жив-будет!

Посвистела так и пёрышки распушать начала – надуваться как будто. Алые переливы с грудки на шейку и брюшко волной покатились. Птичка кругленькая стала, как яркий шарик – глаз не оторвать! И всё своё приговаривает:
– Жив-жив-будет! Жив-жив-будет!

И вдруг исчезать стала: как гаснущая свечечка – всё меньше и меньше света. Пока совсем не пропала.

Очнулась Настя от дива такого дивного и домой пошла. Пришла, а матушка-то у печи работает! Встала с лежанки и готовит детям завтрак. Насти-то, оказывается, с вечера не было, а уже утро.

Приласкала мать детей своих, накормила. Так и дожили они до новой травы. С ней уж не пропадёшь.

***
Девочка выросла и мечтать перестала. Видно, мечты её, и правда, соловьиновка с собой унесла. Уже взрослой Настя пережила новую войну, много работала и всю жизнь помогала разным людям исполнять их самые заветные желания. Словно соловьиновка с тех пор промеж нас жила.


СЛОВАРЬ

ОбихОдить – ухаживать за кем-либо.
ОбсЕвки – шелуха с мукой, оставшиеся после просеивания муки.
ЛЕтошний – прошлый, минувший.
НезнАмо – неизвестно.
МякИна – шелуха, оставшаяся при молотьбе; солома.
Квёлый – слабый.
ОстАтошный – последний.
СлЕга – тонкое бревно под крышей, часть крепления строения.
ПромЕж – между, среди.


Фото автора