Под грифом Сов. Секретно, без цензуры -Ч3

                Часть 3

    Да, может, наша служба не столь трудна как в армии, но мы не слабее их... Мы учимся, служим, отдыхаем... Мы верим, мы любим, мы знаем, что когда оденем погоны лейтенантов, то будем служить на благо народа... И что бы там, кто не говорил - курсантская дружба вечна! ... Мы жизнь отдадим друг за друга... Товарищи курсанты: - пусть ваша воля будет несломленной, душа чистой, а сердце большим!
      / Анастасия Бутырская/

    И так, пройдя многочисленные медицинские комиссии, я, со своим другом и одноклассником Сашкой Пакиным, поехал в город Опочку сдавать вступительные экзамены в военное училище.
    Нас привезли на автобусе, прямо на плац училища, и пока старший пошёл разбираться куда нас «выгружать», мы осматривались. По плацу, то и дело проходили группы курсантов, звонко маршируя коваными каблуками сапог, эхо которых многократно отражалось от зданий казарм, расположенных по периметру плаца. Территория самого плаца была огорожена одинаковыми по форме и размеру стендами на тему престижности воинской службы и элементами строевой подготовки.
   Проходящие строем и одиночные курсанты подавали нам приветственные знаки, хотя некоторые показывали, что мы залезаем головой в петлю, и это надолго! На меня это не произвело особого впечатления, так как я считал, что это личный выбор, а вот на моего друга, как оказалось – наоборот!
    После сдачи экзаменов, нас по очереди приглашали в приёмную комиссию, где руководство училища объявляло результаты и предлагало учиться или наоборот. Я сдал экзамены на «хорошо» по математике и русскому языку, и на «отлично» по физической подготовке. На вопрос – хочу ли я учиться и стать офицером, я ответил утвердительно. Мой друг, все экзамены сдал на «отлично», но от офицерской карьеры отказался и уехал домой. На мой удивлённый вопрос, он ответил, что  - «как представил, что половину жизни вот так, в сапогах, под чью-то дудку промарширую, то понял – это не для меня, свобода важнее»!
    Я остался один. После вступительных экзаменов до начала полноценного учебного процесса в сентябре, оставалось месяца полтора. Нет, нас не отправили отдыхать домой, как это бывает в гражданских вузах, а переодели в новенькую форму с жёлтыми на чёрном фоне погонами с буквой «К» и распределили по батареям и взводам. Далее началась муштра – курс молодого бойца, дабы выбить из нас вальяжный гражданский дух, и привить до начала учебного процесса основные строевые навыки, и чувство единой воинской команды. Кроме этого, чтобы нагрузить нас по полной, мы оказывали помощь городу в строительных, погрузочно-разгрузочных  и лопата-земляных работах. На это время, царём и богом для нас стал старший сержант Добичев – курсант четвёртого курса. Навсегда запомнилось его выражение – «можно – козу на возу, товарищ курсант! В армии есть слово – разрешите!»
   Командиром нашей четвёртой батареи был назначен капитан Носиков, а командирами взводов  – лейтенанты Курач и Таланин. Заместителями командиров взводов были старшие по возрасту ребята из нас.
   Опочецкое высшее зенитное ракетное командное училище ПВО, выпускало  офицеров – ракетчиков с высшем образованием, но мы попали на курс среднего училища, с трёхлетним обучением. Это был 1975 год, когда училище стало высшим, но ещё сохранялся курс среднего училища. Да, мы также выпускались лейтенантами, но в дальнейшей службе  могли дослужиться только до майора.
    После прохождения курса молодого бойца, познакомившись с нашим контингентом, из нас сформировали полноценную четвёртую батарею.
     Командиры взводов уже имели своё мнение и назначили сержантский  состав. Так, я стал одним из командиров отделения со званием младший сержант. Заместителями командиров взводов были назначены ребята старших возрастов, уже отслуживших срочную службу, с присвоением им звания сержант. Нашим «замком» стал сержант Мамалыга, родом из Украины, с типичным украинским говором и внешностью уже отслужившего лет десять в армии ветерана. Первые месяцы учёбы, обязанности старшины исполнял  старший сержант Добичев, прививая нам основы воинской службы, Уставов, дисциплины и исполнительности. В последствие, старшиной батареи назначили нашего «замка» Мамалыгу.
   Первый курс – самый тяжёлый. Для нас, бывших школьников, всё было в новинку, и в эти первые месяцы учёбы раскрывались характеры и пороки, мы все были друг у друга на виду!
    Мы заступали в свои первые наряды по батарее, как говорили – на тумбочку. Этот пост находился прямо напротив входа в казарму.  Дневальный обязан был практически не подвижно стоять  на специальной подставке,  подавать соответствующие команды и докладывать, когда в расположение батареи приходило начальство. Из оружия, у нас имелся штык-нож,  который висел на ремне с левой стороны. За спиной находился стенд с гербом СССР и словами гимна, а рядом – та самая тумбочка, где располагались журналы: дежурства; учёта личного состава; выдачи оружия; приёма и фиксации телефонограмм. Шевелиться, переминаться с ноги на ногу, опираться на что-либо и прохаживаться – было запрещено, за это можно было получить наряд вне очереди. А, отстоять час без подготовки и опыта, было испытанием!
   Ну, и конечно, знаменитое армейское издевательство, под названием – подъём за 45 секунд. Нет, это не время, за которое нужно было проснуться, нет, нужно было полностью одеться, и построится батарее в полном составе.
   Чтобы сократить время и поскорее лечь спать, мы шли на различные уловки. Так, портянки мы вешали не на перемычку стула, а прямо на сапоги, чтобы одним движением ноги оказались на месте и с портянками. Но, если за построением следовала команда: - на улицу выходить строится, и далее нам устраивали марш-бросок на три или пять километров, то ноги натирались до кровавых мозолей. Наиболее пострадавшие, сразу направлялись в санчасть, а оставшиеся – завидовали их неожиданному отдыху.
   Каждый день начинался с утреннего осмотра, где за неаккуратно подшитый или за не свежий подворотничок, не начищенные сапоги и бляху на ремне, мы получали наряды вне очереди. С подшивным материалом возникали проблемы, так как его катастрофически не хватало. Мы выкручивались, имея два три куска белой материи, использовали её многократно – переворачивая изнаночной стороной и стирая хозяйственным  мылом пока ткань не приобретала устойчивый серый оттенок.
     Бывали у нас и не типичные батарейные эпидемии, такие как исчезновение хлястиков с шинелей! У кого-то из курсантов терялся хлястик, он, не находил лучшего решения, как «стырить» у товарища; начиналось взаимное похищение хлястиков! Когда находился с поличным кто-то из похитителей, начинались кулачные разборки. Хлястики снимались и прятались до построения, и когда на эту проблему обращал внимание командир взвода или ротный, тогда проблема решалась заказом партии хлястиков в пошивочной мастерской.
    В начале учебного года, спортивное руководство училища решило организовать соревнования между батареями по гирям, штанге и боксу. Посмотреть, на что способны первокурсники, и зарядить нас спортивным азартом на предстоящий учебный год. Лично мне, почему то предложили выступить за батарею по штанге в толчке и рывке. Я штангой вообще никогда не занимался серьёзно, а та домашняя штанга с цементными кругами лишь помогала мне тренировать мышцы плеч, бицепсы и трицепсы. Но приказ есть приказ, нужно выполнять, а у меня лишних три килограмма в весе до семидесяти пяти. Старшину это не смутило, он сказал, что методика давно отработана – одеваешь зимний бушлат и в сушилку, где температура 50-60 градусов жары, и прыгаешь, пока семь потов не сойдёт! Действительно, такое самоистязание после занятий, позволило мне скинуть за две недели эти три кило с гаком, только своё сердце я то же подсадил! Организм ощущал слабость, так как дополнительным калорийным питанием и фруктами нас никто не подкармливал.
      В тот день я толкнул штангу в шестьдесят килограммов трясущимися руками и сошёл с дистанции.
      На соревнованиях по боксу вообще получилась анекдотическая ситуация, по рассказам очевидцев. Дело в том, что часть ребят пришло с гражданки, уже имея спортивные разряды до КМС, а другие, надели перчатки впервые в жизни. На ринге получился в чистом виде мордобой, и только судейское вмешательство не довело до серьёзных травм. Однако всё это проводилось под девизом защиты спортивной чести своего подразделения, и мы отдавали все силы, как говориться – из кожи лезли, чтобы не подвести командиров батареи! Кстати, говоря, о боксе, которым я мечтал заниматься и считал, что обладаю необходимыми данными, но никогда не одевал настоящие боксёрские перчатки на руки, увидел их впервые в своей батарее.
     В воскресенье, когда выпадало свободное время, мы одевали перчатки и пробовали боксировать друг с другом. Так вот, однажды я стал боксировать с Фазаном, который был на голову выше меня и имел длиннющие руки.
    Оказалось, что ничего страшного, он размашисто махал руками,
 от которых я уклонялся назад, либо вниз и доставал его по корпусу.  В школе, у меня было прозвище «лапа», из-за увесистых кулаков, которые достались мне в наследство от своего деда, участника первой мировой.
    Скорости и постановки удара у меня не было, но всё-таки масса и сила делали своё дело. Когда же я стал боксировать с курсантом, имевшим первый спортивный разряд, я вообще ничего с ним сделать не мог, а он доставал меня, как хотел – короче издевался и насмехался. Вот после этого урока я понял, что бокс – это штука серьёзная и требует специальных навыков и подготовки.
     Были у нас и свои выдающиеся личности. Помню один курсант, щуплый и невзрачный на вид, удивил не только нашу батарею, но и всё училище, когда сделал более полутора сотен подъёмов-переворотов на перекладине! На наши вопросы, он отвечал, что может сделать и больше, главное – правильная техника и тренировка нужных мышц.
    Здесь мне хочется сделать небольшое лирическое отступление на тему феноменов в области физической культуры. Почему возле нас и среди нас встречаются люди необычайной физической силы, выносливости, скорости? Эти феномены известны из истории России.
    «Евпатия Коловрата можно назвать самым сильным русским воеводой. В «Повести о разорении Рязани Батыем» рассказывается, как Евпатий со своей дружиной вступил в неравный бой с полчищами монголо-татар «И бил их Евпатий так нещадно, что и мечи притуплялись, и брал он мечи татарские и сёк ими».
    Батый послал разобраться с Евпатием своего лучшего богатыря Хостоврула. Коловрат разрубил его пополам до седла. Только стенобитными орудиями монголо-татары смогли одолеть дружину Коловрата, а тело воеводы Батый отдал остаткам дружины для почетных похорон - случай уникальный для древнерусской истории.
     Александра Засса называли «железным Самсоном». Он носил по арене лошадь или пианино с пианисткой и танцовщицей, располагавшейся на крышке; ловил руками 90–килограммовое ядро, которое выстреливалось из цирковой пушки с расстояния 8 метров; отрывал от пола и удерживал в зубах металлическую балку с сидящими на ее концах ассистентами.
    В знаменитом аттракционе Человек–снаряд Александр Засс ловил руками ассистентку, вылетавшую из жерла цирковой пушки и описывающую над ареной 12–метровую траекторию.
     В 1938 году в Шеффилде на глазах собравшейся толпы его переехал груженный углем грузовик. Самсон встал и, улыбаясь, раскланялся перед зрителями.
     Засс был одним из первых, кто ввел в свою систему тренировок изометрические упражнения. Это позволило ему так укрепить сухожилия, что при своем небольшом весе он умудрялся ставить рекорды, которые не побиты до сих пор.
     Ещё один русский силач от литературы - Владимир Гиляровский.
    В шестнадцать лет он сбежал из дома. Пройдя двести километров пешком от Вологды до Ярославля, нанялся в бурлацкую артель. Сначала бурлаки сомневались, брать ли паренька, но Гиляй обладал потрясающей физической силой, вытащил из кармана пятак и легко свернул его в трубочку.
    Михаил Чехов так вспоминал о первом визите «дяди Гиляя» в чеховский дом: «Он сразу же стал с нами на «ты», предложил нам пощупать его железные мускулы на руках, свернул в трубочку копейку, свертел винтом чайную ложку».
    Это всё общеизвестные примеры, но мне рассказывали и удивительные случаи из современной жизни. Так мой однокурсник Витя Чёрный, вспоминал, что был у него в Себеже друг, хилый и щуплый на вид, высокого роста с длинной лохматой шевелюрой на голове. Прозвище у него было «оглобля». Оглобля был, как не от мира сего, спокойный и жизнерадостный балагур, который довольствовался малым. Если было чего выпить, закусить и покурить – он был уже счастлив. Однажды, как рассказывал Витька, зашли они с Оглоблей в спортивный зал к знакомому, где в это время занимались местные качки. Двое ребят с рельефными мышцами соревновались между собой со штангой. Один её толкнул два раза, другой – три. Оглобля попросил разрешения проверить свою силу. Все посмотрели с любопытством на его худую фигуру и руки, без каких либо намёков на наличие мышечной массы.
    Однако Оглобля, без всякого смущения и замешательства, со спокойным видом подошёл к штанге, сделал несколько вращательных движений для разминки кистей рук и растёр предплечья. Затем он наклонился, ухватил гриф своими худыми, жилистыми ладонями, и довольно легко взял штангу на грудь. После чего, толкнул её два раза и опустил на место. По залу прокатился возглас  удивления! Как так, ребята, изнуряющие себя многочасовыми регулярными тренировками, едва справлялись с этим весом, а этот уличный лаботряс, вот так запросто проделал то же самое без видимых усилий! А Оглобля отошёл от штанги с гордым видом, отряхнул с себя остатки талька и сказал: - я бы больше толкнул, но с утра употребил, нужно поберечься!
    Честно говоря, я тогда то же не поверил Витьку, думал, что приврал он конечно про своего друга. Но вот, когда я уже служил лейтенантом на полигоне Капустин Яр в Астраханской области, то явился свидетелем  рассказов сослуживцев о местном феномене. Офицеры из нашей части, да и из других, посещали местного мужичка, который жил в деревне в степи. Этот мужик славился необыкновенной силой в руках и оставлял на память  зрителям согнутые монеты и завязанные в узел куски арматуры 12 миллиметров толщиной. Говорят, что он закручивал пальцами гайки на огромных колёсах БелАЗа так, что их потом, ключом едва-едва откручивали с большим трудом!
  Тогда я и вспомнил рассказ Витька про Оглоблю. Покопался в интернете и нашёл следующую информацию. Оказывается, в организме человека присутствуют два вида мышечной ткани. Красные волокна, отвечают за силу и выносливость; белые – за скорость. У обычного человека соотношение красных и белых волокон составляет примерно 50Х50 процентов. Но иногда рождаются люди с отклонениями в ту или иную сторону, и тогда они обладают большей силой или скоростью. Конечно, на самом деле не всё так однозначно, так как волокна работают в связке, плюс большую роль играет скорость нервных импульсов и многое другое, с чем науке ещё разбираться и разбираться. Но в целом, всё это не далеко от правды. В вышеперечисленных примерах, мы как раз и имеем дело с такого рода отклонениями. И если, человек начинает развивать свой дар, то конечно, он добивается феноменальных результатов!
     Так, на чём мы, однако остановились? Да, физическая подготовка в нашем училище преподавалась на должном уровне и требования к курсантам были очень высокие. Помню, поступил в нашу батарею курсант из Харькова, который был чемпионом Харьковской области и города по боксу. Но через некоторое время мы узнаём, что он отчислен по здоровью. Оказывается, что при более тщательной проверке, у него были обнаружены какие-то отклонения в сердце. Это говорит о том, что к здоровью будущих офицеров подходили очень серьёзно и не какие тут связи не прокатывали.
    Так после первого учебного семестра, часть курсантов отсеялась, кто-то по здоровью, а кто-то по успеваемости или просто не справился с навалившимися нагрузками.               
    Как я уже ранее упоминал, меня назначили командиром отделения. Теперь, я должен был отвечать не только за себя, но и за быт, учёбу и  жизнь своих подчинённых.
    Настало время познакомить читателя с ребятами моего отделения, а их было восемь человек: - Владимир Сколов, Виктор Чёрный, Николай Полёвкин, Иван Сёминов, Василий Стёпкин, Владимир Суровкин, Олег Шуберт и восьмой, фамилию и имя которого не могу припомнить. Вы спросите, почему в этот список не попал Женя Фазан? Действительно, он попал к своему земляку Бурёнкову из пушкинских гор. Но это не мешало нам взаимодействовать и часто пересекаться, о чём я расскажу чуть позднее.
    Теперь, о каждом из них я расскажу подробнее. Моим другом, с самого начала обучения, стал Володька Соколов.  Первое время, после поступления в училище, он держался особняком и ни с кем не контактировал. Дело в том, что всем своим гордым и независимым видом он давал нам понять, что мы (деревенские), ему не «ровня», а он столичный житель! Всячески подчёркивая свой статус москвича, он вызывал к себе негативное отношение ребят из провинции. Однако я быстро его раскусил, как оказалось, он не москвич, а из небольшого подмосковного городка – Дедовска. Со мной он быстро оставил свои «великодержавные» замашки, и на деле оказался не плохим парнем, таким же, как и мы мелкой, но подмосковной шпаной!
  Володька был не высокого роста, с полноватой фигурой, но приличной силой в руках. Его коронкой были упражнения с гирей, но всё что касалось перекладины, брусьев и бега – увы, вызывало негативные реакции! Учился он средне, и не по причине отсутствия данных, а по причине всепоглощающей природной лени! По его рассказам, свои школьные и юношеские годы он проводил в компании подмосковных оболтусов, в поездках на крышах электричек, в участии в различных переделках в парках культуры и отдыха Москвы, где постоянно приходилось бегать от милиции.
  Однако мы с ним подружились, и я всячески помогал ему как мог. Нам частенько устраивали забеги на пять и десять километров по лесным дорогам с полной выкладкой. Начиная со второй трети маршрута, он окончательно выбивался из сил, садился на обочину дороги и просил его пристрелить как загнанную лошадь. Наши хитроумные отцы-командиры, ставили зачёт подразделению по времени последнего, прошедшего дистанцию. Поэтому, мы прилагали все усилия, чтобы прибежать всем вместе. Я сам недолюбливал этот лошадиный спорт, но у меня хватало сил и воли справиться с задачей. Мы, с ещё одним моим другом Володькой Суровкиным, забирали у Соколова оружие и снаряжение, хватали его под руки и тащили до конца дистанции.
  Говоря о Володьке Суровкине, могу его охарактеризовать следующим образом. Это был чистокровный хохол с характерным говором из Днепропетровска. Мы сошлись с ним на обоюдной любви к рыбной ловли и часто вели разговоры, и ностальгические воспоминания о различных случаях из своего опыта. Помню, как он азартно рассказывал про ловлю рыбы на «дёргалку» у плотины. Там вообще было запрещено рыбачить, так как в этом месте собиралось очень много рыбы для поиска корма в струях спускаемой воды. Дёрголка – браконьерская снасть, представляла собой металлическую кошку с острыми крупными крючками. Её опускали на дно и периодически, резким рывком поднимали вверх. Проходя сквозь плотную стаю рыбы, на крючки можно было сразу подцепить и две и три штуки! Когда в поле зрения появлялся рыбнадзор, приходилось в срочном порядке полагаться на быстроту собственных ног! Другой особенностью Суровкина, было его неподражаемое украинское красноречие. Он мог убедить любого скептика и выдать желаемое за действительное, как говориться «не отходя от кассы»!
   В выходные и праздничные дни, курсанты, не задействованные в нарядах и работах и не имеющие взысканий, отправлялись в увольнение в город.
  Конечно, многие уже завели себе подружек и не могли дождаться очередного свидания, а иногда и сбегали в самоволку. Были в нашем строю такие, внезапно раненые глубоким и чистым чувством. Эти товарищи мучились больше других и страшно переживали, если не попадали в списки на увольнение. Помню, одного из таких персонажей пытался реанимировать и вернуть к жизни Вовка Суровкин, причём на виду у всего нашего взвода.
   Да, понимаю - начина страдальческим голосом и похлопывая «страдальца» по плечу Володька. Любовь штука тонкая и неизученная, так прихватывает нашего брата, что и жить не хочется! В увольнение хочешь? К своей любимой? Понимаю – продолжал Вовка, заглядывая в глаза с хитрым прищуром, и вдруг говорил: - а ты представь себе, что у твоей девушки, ну о-о-очень сильно разболелся живот! Далее шли такие красочные и мощные сравнения и описания, что весь взвод заткнул уши и зажал носы, а некоторые валялись на полу и держались за животы от смеха! Сам «страдалец», красный как рак, бросался на Суровкина с кулаками, а тот, распаляя свою фантазию ещё больше и уварачиваясь от нападавшего, гвоздил его убийственными фразами. В результате, пойти на ужин смогла только половина взвода, а вторая половина, вместе со «страдальцем» осталась в казарме на голодный желудок. На ужине, с довольным выражением лица, Володька накладывал себе пятую порцию масла и сахара говорил – «вот вам и любовь, а для кого страдания, а для кого и конкретная польза!»