Максимы и афоризмы. Часть 10

Мысли изреченные или так и не высказанные, идеи и иллюзии являются столь же значимыми атрибутами окружающей среды человека, как горы, моря, леса,  реки и живые существа. Опытный раб, дабы придать существованию своему определённую долю комфорта, напитывает себя иллюзиями, кои в изрядной степени создают его экологическую нишу, являясь в некотором не всегда осознаваемом смысле элементами его ареала обитания. В зависимости от низкого своего положения на социальной лестнице, которую, пожалуй, стоило бы всё же называть трофической пирамидой, хитроумный раб воображает, что лишения и тяжёлый труд, выпадающие на его долю, являются на самом деле служением великой Империи и её доблестному народу. Раб же, забравшийся на несколько ступенек выше и интегрированный в систему эксплуатации, выжимающую все соки из народонаселения, проникается иллюзорной идеей собственной исключительности, причастности к высшей имперской власти, присущей  лишь истинным рабовладельцам и полубогам, которых никто никогда не видел. Эта идея захватывает всё существо одурманенного раба, определяет ход его дальнейшей жизни и ведёт его вперёд, несмотря на то, что в глубине своей закалённой души он сознаёт, что никогда не станет рабовладельцем и  закончит дни свои с рабским ошейником на согнутой вые.

Идеи и иллюзии, проникая глубоко в сознание и душу, прорастая там диковинными и непредсказуемыми плодами, помогают рабу пережить своё унижение, а рабовладельцу – оправдать свои преступления.

Случается, и весьма часто, что Homo sapiens, на какой бы ступеньке социальной лестницы он ни находился, не может изменить к лучшему среду своего обитания или покинуть негостеприимный, хотя и привычный ареал. Тогда он вынужденно адаптируется к внешним, порой очень даже суровым условиям, меняя или создавая заново воображаемую экологическую нишу, в которой он испытывает ощущение если не полного комфорта, то, по крайней мере, некоторой безопасности.

Находясь на невольничьем рынке в ожидании судьбоносных перемен, наделённый творческой натурой и богатым воображением раб предаётся беспочвенным мечтам и радужным прогнозам, позволяющим ненадолго сохранить видимость спокойствия, достоинства и уверенности в завтрашнем дне.

Оценка относительной значимости различных факторов среды, окружающей конкретного индивида,  имея ярко выраженный субъективный характер, интересна не только с академической точки зрения, но и несёт в себе вполне осязаемый практический аспект, влияет сильнейшим образом на поведенческие эффекты, накладывая отпечаток на индивидуальную этологическую матрицу, закреплённую на генетическом уровне. Что имеет для индивида большее значение в этом ракурсе – очередные направляющие высказывания президента рабовладельческой империи или демодекоз на хвостовом отростке своего собственного бульдога? Любому закоренелому собачнику такой вопрос покажется риторическим!

Порой какие-то артефакты, совершенно незначительные в денежном эквиваленте, но связанные с дорогими воспоминаниями или ассоциирующиеся с важной идеей, играют гораздо более существенную роль в жизни человека, чем можно было бы предполагать, основываясь единственно на меркантильной, стоимостной их оценке. Они отодвигают драгоценные и дорогостоящие предметы на второй план, становясь столь же неотъемлемыми частями экологической ниши индивида, как и элементы физического ландшафта.

Рабы, изучившие рассуждения древних философов и ставшие  невольниками только лишь по несчастливому стечению обстоятельств, которые заставили их родиться не в том месте и не в то время, спорят много и страстно о том, как именно преобразовать в недалёком будущем Империю, чуждую хоть какого-нибудь гуманизма и лишённую элементарного здравого смысла, в чудесную Утопию, способную превратить бессмысленных и тупых рабов в гармонически мыслящих свободных граждан, не осознавая при этом, что процесс такого преобразования требует жертв: необходимо вырвать сердце главным рабовладельцам, зарезать их жён, умертвить детей, а также перебить и перевешать всю их челядь и верных центурионов. Такая кровавая задача не под силу мирно рассуждающим философам, для этого нужны бойцы, познавшие вкус крови. Но опытным и жестокосердным бойцам, пережившим многое и ценящим каждый прожитый день, будущая Утопия в принципе не интересна, какой бы прекрасной она ни казалась.  К тому же понятие прекрасного у каждого своё!

Иной раз человеку, развившему природный талант упорным учением и достигшему изрядного мастерства в ремесле или искусстве, начинает казаться, что он свободен и независим. Пользуясь результатами упорного труда своего, возлагая надежды на будущее, в котором мнит он достигнуть ещё больших успехов, радующих многих людей, он хоть и находится в плену временных иллюзий, но ощущает пьянящий аромат свободы.